Стоп! Потопло? Лед был слабый... тоже слабый, как и здесь...
— А ну за мной к Вороньему камню! Аано, покажи, откуда ваша Сиговица начинается.
Эст указал рукой:
— Вон туда, княже, тяжёлым лучше уже не заходить, опасно.
Скала Вороний камень стояла на страже у самой Сиговицы, точно предупреждая, что дальше нельзя. Князь некоторое время ездил туда-сюда вдоль берега, то и дело сравниваясь с берестой, которую вечером рисовал Аано. Время от времени он кивал, точно соглашаясь сам с собой, и снова кружил рядом с Вороньим камнем.
Первым решился спросить воевода Гаврило Олексич:
— Княже, здесь тесно, не развернуться, может, лучше дальше на лёд выйти?
Александр обернулся к нему с блестящими глазами, было видно, что что-то задумал:
— Вот то-то и оно, что тесно. Не только нам, но и немцу! Особенно на тяжёлых конях и в железе.
Отъехали к чистому, не истоптанному многими лошадиными копытами снегу, спешились, Александр махнул рукой, чтобы воевода подошёл ближе, стал рисовать прямо на снегу:
— Смотри, Гаврило Олексич, немцы идут «свиньёй». Что у неё самое слабое? Бока и хвост. Ну, до хвоста далеко, его бьют последним, а вот по бокам ударить можно.
— Да как, княже, пока до боков доберёшься, вся «свинья» насквозь пройдёт! Немец не дурак, боком поворачиваться не будет. Впереди конные идут в полном облачении, наших порубят, как ветки с дерева.
— Ага! — неожиданно согласился Александр. — Нужно, чтобы немец увяз в бою полностью, чтобы нос «свиньи» прошёл почти насквозь, тогда по бокам можно будет напасть.
— А если насквозь пройдут и повернут обратно?
— Куда пройдут? На Сиговицу? Или уткнутся в берег, а он крутой. Надо, чтобы повернуть не смогли, увязли.
Он ещё долго рисовал на снегу свой замысел. И снова воевода восхищался силой мысли молодого князя. Так придумать ход боя мог только опытный полководец, а князю всего-то двадцать второй год!
Вернувшись в лагерь, князь Александр снова спешно собрал совет. Спросил, как дошли, покивал, выслушивая ответы, и принялся объяснять.
Немцы идут «свиньёй», её главная сила в первом ударе. В голове пять самых сильных рыцарей, в следующем ряду уже семь, дальше девять и так остальные. Следом пешие кнехты, а по бокам и сзади снова рыцари, но уже в меньшем количестве и не так вооружены. Главная сила «свиньи» в первом ударе. Тяжёлая конница, где не только рыцарей, но их коней из-под брони не видно, рассекает ряды противника, как нож масло, выдержать силу этого железного тарана попросту невозможно. Рыцарь отлично вооружён, хорошо обучен и знает своё дело. Значит, надо сделать так, чтобы эта «свинья» увязла по уши.
Князь оглядел своих соратников, объяснял подробно, ему хотелось, чтобы люди поняли замысел и вели свои полки разумно, а не просто по приказу. Тогда и биться станут со смыслом, толковее.
— Думаю, биться начнём завтра с рассветом. На ночь крестоносцы не пойдут. Потому до рассвета полки надо успеть расположить так, — Александр рукой подозвал всех ближе к себе. — Здесь встанет передовой полк твой, Миша. На себя первый удар примите, знаю, что погибнете, но не в гости приехали. — Голос князя был суров, сейчас он говорил о гибели сотен людей, как о деле решённом. Но что мог поделать Александр? Только сказать правду.
Миша ответил:
— Не сомневайся, Александр Ярославич, не подведём. Пока хоть один на ногах держаться будет, не пройдёт немец.
Тот поморщился:
— Это ты зря. И немец пройдёт, не с ополчением перед такой грудой железа устоять, да и стоять до конца не надо. Ни к чему, чтоб вы все гибли. Только задержите.
— Как это? — не понял уже не только Миша, но и другие. Только Гаврила Олексич, ездивший с князем к Вороньему камню, молчал. Он уже знал придуманный Александром Невским план.
— Замедлите их движение и чуть разойдётесь в стороны, давая пройти дальше. Там встретит немцев большой полк На чело основная тяжесть, вам держаться дольше всех, пока за конными рыцарями в бой пешие кнехты не вступят. И тоже после чуть отойти в стороны, чтобы врезались в нашу конницу, что за вами стоять будет. Мыслю, что к этому времени рыцари свою скорость потеряют, биться с ними легче станет. Позади конных ещё и санные обозы поставим, чтобы совсем задержать движение. Мне нужно, чтобы вся «свинья» в бой вошла. Тогда по бокам конные полки из засады ударят.
Сотник Алекса осторожно поинтересовался:
— А если всё же прорвётся немец насквозь?
Князь усмехнулся:
— Пусть рвётся, мы ему ещё и дорогу укажем. — В ответ на недоумённые взгляды принялся объяснять, как и где построить полки. — За Вороньим камнем Сиговица, это гиблое место для людей, лёд тонкий, не выдержит. Потому нам отступать нельзя. А рыцарь пройдёт, так и пусть идёт. Здесь крутой берег, ни взобраться, ни развернуться. Бой тяжёлый будет, рыцарь в броню закован так, что и глаз не видно. Тяжёл, оттого мощен. Но мощен, лишь пока на коне и в строю. Разбей строй, и биться будет легче. Это первое. Второе — упав, сам подняться не может, оруженосец помогает. Значит, пешим объяснить, что бить рыцаря прямо не стоит, латы хорошей стали, только меч тупится. И кони закованы. Пусть в дело идут крючья, каких много заготовили. Сбивать их с коней, пусть валяются. А кнехтов не подпускать! Главное, чтоб не лезли в лоб, свои жизни без толку положат и их не заберут. Мечами с рыцарями биться только конным, у них щиты крепче и мечи с копьями большие.
Князь ещё долго объяснял, как вооружены немцы, приёмы их боя, напоминал и напоминал, что главное — заставить увязнуть в бою весь строй, чтобы можно было напасть по бокам и сзади.
— Княже, а ну как немцы наше построение разведают?
— А для того вперёд выставим лучников и арбалетчиков. Их задача не подпустить разведку и первые отряды к себе близко. Бить из дальних луков. Твоя забота, Михеич, — повернулся Александр к седому бывалому новгородцу. Тот кивнул:
— Справимся.
— Очень-то не старайтесь, латы стрелой не пробьёшь, их и меч не всегда берёт.
Невский встал:
— Ну, пора к людям, объяснять задачу каждому полку. Вечером молебен отслужим, и утром бой.
— Думаешь, прибудет немец до утра?
Князь фыркнул:
— Уже рядом! Да только и они после перехода сразу не полезут. Ночью строиться будем. С вечера только санные обозы надо поставить, чтоб ненароком самим в Сиговицу не угодить.
В ночи сани увезли куда-то, дружинники дивились: никак Ярославич санями от немцев загородиться хочет? Но сотники на них покрикивали, мол, не ваше дело, князь лучше знает, чем и от кого городиться. Когда же поутру ещё до восхода вышли строиться на лёд перед Вороньим камнем, оказалось, что сани стоят позади. Кто-то даже обиделся:
— Чтоб мы не бежали?
Воевода Гаврило Олексич, что оказался недалече, объяснил:
— То, дурья башка, чтоб в них немец завяз и дальше двинуться не смог.
Ратники ошалело смотрели на воеводу:
— Чего это там немцу делать, мы ж перед ним стоять будем?
Пришлось объяснять про Передовой полк, Большой полк и конницу с засадой, про сани и Узмень с Сиговицей.
В результате вокруг захохотали:
— А и побьём же мы сегодня их «свинью», и хрюкнуть не успеет.
Гаврила Олексич рассердился:
— Бить свою бабу будешь, если живым домой вернёшься! А немец так силён, что очень многие не только до своих баб не доберутся, но и конца битвы не увидят. Помните главное для вас: в лоб не бить! Князь прав, только оружие тупить об их броню. Стаскивать с коней крючьями, валить и бить по голове, чтоб себя не помнил. Главное — свалить, он без чужой помощи на коня не вернётся, да и просто не поднимется. А бояться их не след, кровь у немца такая же, как и у всех остальных, и вытекает так же. Выстоим первое время — победим, а убоимся, то проиграем.
Предрассветный туман совсем скрыл другой берег. Туман с утра съедает снег быстрее, чем дневное солнце. И лёд становится рыхлым. Это и плохо, и хорошо. Плохо, потому как лёд может подломиться, а хорошо именно поэтому. Рыцари тяжёлые, под ними в первую очередь и подломится.
Князь о чём-то разговаривал с двумя невесть откуда пришедшими людьми, что-то среди новгородцев воевода таких не видел. Он чуть постоял в стороне и уже решил идти проверять построение, как князь позвал к себе.
— Слушай, что говорят. Немцы стоят лагерем там, где мы и рассчитывали, нас увидели, судя по всему, поутру нападут. Делают пока всё, как мы хотели. — И вдруг усмехнулся: — Ещё бы потонули в Сиговице, совсем меня порадовали. Проверь, все ли сыты, никто не болен, и главное, оружие. Напомни про то, что переднему полку биться до последнего не надо. Передовому тоже, а то я их знаю, падут все ни за что.
Услышавшие это пришлые смотрели, раскрыв рты. Такого приказа они точно никогда не слышали. Не биться до последнего! А как же тогда победить рыцарей?!
Рассветные лучи застали русичей уже на льду, выстраивались один полк за другим. Перекликаясь меж собой, новгородцы и ладожане, псковичи и изборцы занимали свои места. Дружины, которые привёл князь с собой из Низовской Руси, были конными, их выстраивал сам Александр.
Другой берег тоже готовился к решающей битве.
Вице-мастер ордена Андреас фон Вельвен размышлял, глядя в сторону русского берега. Против него посмел выступить этот мальчишка? Разбив глупых шведов неожиданным наскоком на берегу Невы, он возомнил, что теперь может тягаться с самим Ливонским орденом? Ничего, сегодня будет не просто бит, а уничтожен! Вельден уже разгадал намерение русского князя дать бой, как несколько лет назад его отец на берегу Эмбаха. Тогда русы успешно побили орден. Но фон Вельвен не так глуп, чтобы повторять ошибки предыдущих рыцарей. Он не позволил Александру добраться до Эмбаха, вынудил уйти на лёд озера. На Неве взошло солнце Александра, сегодня Андреас фон Вельвен решил его закатить.
Вельвен, сидя на своём огромном коне, оглянулся. Вокруг уже собрались, ожидая построения, лучшие рыцари ордена. Андреас медленно поднял свой великолепный шлем и надел его. За ним последовали остальные. Каких только шлемов не было у рыцарей ордена! И в виде огромной бычьей головы, длинные рога которой завивались назад, и в виде птицы — орла или коршуна, украшены распростёртыми крыльями, когтистыми лапами, просто рогами, даже фигурками всадников или ощерившихся друг на друга псов... Фантазия не знала предела! Это даже удобно, рыцаря можно легко узнать по шлему, даже сзади под плащом никогда не спутаешь двух братьев-близнецов, потому как шлемы у них разные.
Убедившись, что всё готово, вице-мастер отдал приказание, и на лёд тотчас поскакал знаменосец со знаменем ордена, развевающимся на ветру, туда, где должно начаться построение огромного клина, которое часто называли «свиньёй». Андреас скосил глаза на главного герольда ордена, уже поднёсшего к губам знаменитый горн Фоле, про который говорили, что с ним ходили в бой войска Карла Великого. Щёки герольда надулись, казалось, готовые лопнуть. Звук полился не сразу, сначала стало тихо-тихо. Но когда сигнал был дан, всё вмиг ожило, зашевелилось, огромная людская и конская масса принялась выстраиваться, приобретая чёткие очертания страшного в своей силе клина.
С русского берега почти сразу откликнулись их трубы. Вельвен усмехнулся — точно петухи перед рассветом перекликаются.
Клин строился чётко и быстро, долгие годы тренировок и учёбы превращали рыцарей не просто в великолепных, а в послушных, чётко выполняющих любую команду воинов. Дисциплина в ордене всегда была на высоте. Это не шведский разброд под началом Биргера, здесь никто не удерёт, не бросит товарища и тем более знамя, чтобы спасти себя! Пока поднято знамя полка, ни один рыцарь не сделает и шагу назад, потому что в таком случае он будет из ордена с позором изгнан, лишён всех владений и умрёт с голода, отверженный всеми. Об этом помнят все рыцари. Они хорошо знают и другое — в случае победы их ждёт богатая добыча. А ещё они презирают смерть. Война, битва для рыцарей просто любимое дело, а что при том можно и погибнуть, об этом не думается. Только бы не получить рану, которая сделает беспомощным, не могущим сесть на коня и держать в руке меч. Вот этого рыцари боялись гораздо больше смерти, а потому бились до конца и очень жестоко. Врага не следовало ранить или испугать, враг должен быть убит! В этом залог победы.
Русский берег уже построился, передовой полк стоял, переминаясь с ноги на ногу, за ним чело — большой полк, сзади, как и говорили вечером, конники, за ними санные заслоны. По бокам, старательно скрываясь от дальних врагов за пешими, стояли конные дружины со всей Руси. А за Вороньим камнем засада — малая дружина князя Александра. Их тоже не должны видеть до поры. Их задача нанести последний решающий удар. Чтобы немцы чего не разглядели раньше времени, далеко вперёд выдвинулись лучники и арбалетчики. Они будут держать на отдалении любых сделавших попытку приблизиться до того, как «свинья» не наберёт скорость, тогда остановить или повернуть немцам будет уже попросту невозможно.
С Вороньего камня, словно оправдывая его название, поднялась огромная стая ворон и почти молча направилась в сторону рыцарей. И только там вдруг принялась каркать. Все замерли, каждому подумалось, что вороны о чём-то предупредили. О чём? Что с той стороны несётся чёрная стая падальщиков? Или о том, что там беда? Александр понял, что пора подбодрить людей. Построились давно, это немцы запаздывают, русские переминаются с ноги на ногу. Скоро устанут, расслабятся, а этого делать нельзя. Немцы такого не простят, у них хватка железная.
Князь поехал вдоль выстроенного войска. На коне сидел, как всегда, прямо, голову держал гордо. Каждый полк приветствовал отдельно, каждому сказал свои слова. Смотрел на ополчение и понимал, что многих видит в последний раз. Ещё вчера многое было людям сказано, обещано в случае гибели не забыть семьи, славить героев по всей Руси. Новгородцы верили, они помнили, как возвращались после победы на Неве, и рассказывали остальным, что князь и впрямь не забудет. Для человека это тоже важно — знать, что твои родные не будут пухнуть с голоду, оттого что ты голову сложил, всю Русь защищая.
Подъехал к всадникам во главе с братом, князем Андреем. Братья обнялись, князь Андрей вздохнул:
— Свидимся ли ещё?
Александр возразил:
— Мы победим! С нами Бог! За нами правда!
Объехав и поприветствовав всех, князь вернулся к Вороньему камню. Оттуда он будет следить за началом битвы, а потом, когда всё пойдёт, как надо, тоже вступит в бой, нанося решающий удар.
Со скалы хорошо видно, как строился, приобретая чёткие очертания, немецкий клин, как он начал медленное, очень медленное движение в сторону русичей. Это действительно было устрашающее зрелище, на что и рассчитывали рыцари, испугать противника ещё до того, как начнётся бой, — дорогого стоит. Печатая шаг так, чтобы кнехты, идущие внутри строя, успевали идти, а не бежать, иначе выдохнутся раньше времени, рыцари приближались к Вороньему камню. Скоро наступит момент, когда всадники оставят своих кнехтов и перейдут на рысь, всё ускоряя и ускоряя движение. Ничего, что пешие отстанут, когда клин пробьёт, сомнёт ряды противника, кнехтам будет чем заняться, их дело добивать поверженных, а ещё помогать рыцарям, если вдруг кого-то из них постигнет неудача вроде падения с лошади.
Казалось, от движения огромной массы людей и лошадей, закованных в броню, дрожал сам лёд.
На русской стороне стало совсем тихо тишиной кануна битвы — давящей, тяжёлой, грозной. И в этой тишине, туго натянутой, как тетива лука, готовая сорваться смертоносным полётом стрелы, грозовой тучей двигались по снежной белизне всадники. По мере их приближения стал слышен топот конских копыт и бряцанье железа на рыцарях и их конях. Немцы ехали медленно, мерно покачиваясь в сёдлах в такт движению. Белые накидки с чёрными крестами занимали всё больше и больше места, покрывая, кажется, всё озеро от одного берега до другого. «Свинья» показывала свою силу, ещё не приблизившись к противнику. От такого кто хочешь испугаться может. Среди русичей послышались замечания: