— Я доволен, что вы приняли приглашение, доктор Блейк, — заявил он. — Полагаю, что мистер Салливэн уже всё объяснил вам.
— Совершенно верно.
— Ну и каково ваше мнение?
Блейк отпил глоток своего мартини. Он был приготовлен весьма примитивно: бокал только сполоснули вермутом, а затем наполнили чистым джином и льдом.
— Трудно высказаться просто так, ничего не увидев, но из того, что рассказал Гордон, мне кажется, мы имеем дело с очень важным материалом, слишком важным, чтобы заниматься им вот таким образом.
Мэддокс направил свой взгляд прямо ему в глаза:
— Вы предельно откровенны, доктор Блейк. Но так лучше; замысловатые отговорки по сути своей бесполезны. Что вы, собственно, хотите этим сказать: что не чувствуете себя на должном уровне или просто не одобряете наши методы?
Подошёл официант-араб и начал обслуживать сотрапезников.
— Надеюсь, что кускус вам понравится. Ничего другого нет.
— Кускус — прекрасное блюдо, я по нему с ума схожу. Мистер Мэддокс, если я хорошо понял данную ситуацию, то моё личное мнение не представляет собой особой важности и вряд ли заставит вас изменить ход ваших мыслей. С другой стороны, я — практически человек конченый и, честно говоря, благодарен судьбе, что встретил таких людей на своём пути. Поэтому я не в том положении, в котором выдвигают какие-либо требования. Мне хочется, чтобы вы знали: я согласился на выполнение этой работы из чисто научного интереса и в надежде иметь возможность опубликовать результаты моих трудов на площадке раскопок и вытекающих из них исследований.
Мэддокс налил ему вина в бокал.
— Я не уверен, что вам представится возможность проводить исследования за пределами участка захоронения и предметов, которые находятся в нём...
— Но я должен, мистер Мэддокс. Невозможно даже допустить мысль, что я могу понять всё вот так, с лёту, и позвольте мне сказать, что вряд ли кто-нибудь другой был бы в состоянии сделать это.
Некоторое время Мэддокс хранил молчание, а Салливэн поднял глаза от тарелки, исподтишка глядя на него.
— Я мог бы предоставить в ваше распоряжение выход в Интернет на нашем персональном компьютере, естественно, под нашим контролем: вам этого было бы достаточно?
— Думаю, что да, — ответил Блейк. — Я мог бы проконсультироваться в библиотеке Института Востока и других исследовательских институтов. Думаю, что да.
— Что же касается публикации... — возобновил разговор Мэддокс, — то это представляет собой проблему, по которой мы сегодня не можем вести переговоры. Я должен обдумать это и рассмотреть, каковы будут последствия. Но прошу вас, давайте за один раз решать только по одной проблеме.
Официант-араб подал овощи и разлил вино по бокалам.
— Это калифорнийское шабли[15], — отрекомендовал Мэддокс. — Оно совсем недурно. Итак, как я уже сказал, за один раз по одной проблеме. Мы хотим, чтобы вы осмотрели это захоронение, определили эпоху, в которую оно было произведено, описали и оценили предметы погребального обряда. Уверяю вас, что мы не имеем ни малейшего намерения совершать какие-либо незаконные действия. Дело в том, что это открытие не было предусмотрено, и оно самым серьёзным образом осложняет наши программы. Мы будем продолжать свою работу, а вы займётесь раскопками. Вы можете воспользоваться содействием нашего персонала, который за это время сделал доступным вход, и использовать технические средства, имеющиеся в нашем распоряжении. Ваши экономические требования будут удовлетворены наличными, по окончании работы, переводом на указанный вами счёт в Соединённых Штатах либо за границей.
— У меня вопрос, — прервал его Блейк.
— Говорите.
— Где я нахожусь?
— В лагере «Уоррен майнинг корпорейшн», в Рас-Удаше.
— Я имел в виду, в каком регионе?
— А вот этого я не могу вам сказать.
— Тогда я предупреждаю, что невозможность с моей стороны определить топографическое местонахождение могилы может пагубно сказаться на её правильной идентификации.
Мэддокс и глазом не моргнул на это заявление.
— Что ж, это тот риск, на который мы должны пойти, доктор Блейк, — отчеканил он, глядя на археолога.
Официант-араб начал убирать со стола, и Мэддокс поднялся со своего места.
— Предлагаю выпить кофе на открытом воздухе, в бедуинской палатке. Там будет прохладнее, а кто хочет курить, может курить.
Гости последовали за ним в палатку и расселись на плетёных стульчиках, расставленных вокруг железного стола. Генератор был установлен с наветренной стороны, и лёгкий вечерний ветерок уносил вдаль его шум.
Мэддокс пустил по кругу ящичек с сигарами.
— В Америке становится всё труднее найти их, — пожаловался он, — когда же только снимут это проклятое эмбарго с Кубы? А тут совсем другое дело. Здесь курят все главы государств и все министры, а также депутаты, заседающие под символом полумесяца.
— Надо сказать, они покуривают и кое-что ещё, — хихикнул Гордон.
Блейк выпил свой кофе и закурил сигару.
— Когда вы хотите, чтобы я начал? — поинтересовался он.
— Завтра же, — ответил Мэддокс. — Если у вас нет проблем с разницей в часовых поясах. Чем раньше, тем лучше.
Пока они беседовали, Блейк заметил огонёк, который двигался в облаке пыли по дороге, ведущей к лагерю, а немного позже рёв двухтактного двигателя вездехода заглушил жужжание генератора. Вездеход остановился на площадке для парковки транспорта, и из него вылезла фигурка в тёмной рабочей куртке и с каской на голове. Когда она сбросила каску, волна белокурых волос рассыпалась по её плечам и миру явилось лицо молодой женщины лет двадцати пяти, которая лёгким, быстрым шагом приблизилась к палатке. Мэддокс поднялся и направился ей навстречу.
— Заходи, Сара. Ты поела? Садись с нами, я велю принести тебе что-нибудь.
Женщина сняла куртку, повесила её на шест и осталась в джинсах и майке. Блейк с восхищением наблюдал за ней, в то время как порыв ветра приподнял вверх её волосы, закрыв лицо новоприбывшей.
— Представляю тебе нашего гостя: доктор Блейк.
— Тот самый египтолог? — сказала девушка, протягивая ему руку. — Я — Сара Форрестолл. Добро пожаловать в Рас-Удаш. Надеюсь, вы будете хорошо чувствовать себя в этом аду. Тут днём плюс тридцать градусов, а ночью — минус два или три, но может быть и хуже. Сейчас единственно приемлемое время дня: не слишком жарко и не слишком холодно.
— Сара — наш топограф, она может оказаться вам полезной, — заметил Мэддокс.
— Вот как, — протянул Блейк. — Топограф — именно то, что мне было бы нужно, если вы разрешите ей ответить на мои вопросы.
Мэддокс пропустил это мимо ушей, да и девушка, казалось, не придала значения его словам; она уселась и принялась за бутерброд с курицей, который официант-араб принёс ей вместе с бутылкой минеральной воды.
— Доктор Блейк приступит к своей работе завтра же утром, — сообщил Мэддокс. — Не могла бы ты подвезти его и при необходимости оказать ему помощь?
— Охотно, — согласилась девушка. — Буду ждать вас на стоянке в семь утра, если вам это подходит. Что вам требуется?
— Немногое. Для начала лестница, подойдёт и верёвочная, страховочная привязная система, электрический фонарь, моток шпагата и миллиметровая бумага, остальное — моё дело. Завтра я хотел бы ограничиться общим осмотром и определением задач своей работы. У меня ещё нет ясного представления о том, что окажется передо мной и какие проблемы мне предстоит решить. Вы поможете мне нанести все размеры и установить расположение предметов внутри захоронения.
Сара, казалось, была разочарована.
— Я-то думала, что вы прибудете с грузом хитроумных приборов, а вместо этого всё, что вам требуется, — это верёвочная лестница и электрический фонарик.
— Я работаю по старинке, но когда придёт час, то я продемонстрирую вам кое-какие продвинутые методы исследования, — обнадёжил её Блейк. — Пока что достаточно и этого. Я только хотел выяснить, что же это за человек, похороненный в такой могиле вдали от всех и вся.
Гордон поднялся на ноги, попрощался со всеми и направился к своему вагончику; немного спустя Салливэн проделал то же самое. Мэддокс бросил взгляд на часы.
— Здесь мы ложимся рано, — пояснил он. — Завтра меня ожидает тяжёлый день. Спокойной ночи, доктор Блейк.
— Спокойной ночи, мистер Мэддокс.
Девушка тоже встала и подошла к плитке.
— Я сварю себе кофе, — заявила она. — Вы хотите кофе?
— С удовольствием, — согласился Блейк.
— Он поможет вам бодрствовать. Вы не устали?
— Я смертельно устал, но спать не хочу. Но знаю по опыту, что когда сон придёт, то засну. Так что чашкой кофе больше, чашкой меньше — не играет большой роли.
— В любом случае у нас осталось не больше десяти минут или четверти часа, потом выключат генератор. Мэддокс не может заснуть под шум этого двигателя.
— Понятно.
— А сразу же после этого станет чертовски холодно. Здесь температура скачет каждую минуту. — Она налила ему кипящий кофе в пластиковый стаканчик. — Как вы себя чувствуете?
— Вся кожа зудит. Боюсь, что не сомкну глаз. — Он отпил глоток, наблюдая за девушкой, которая сидела в круге света, отбрасываемого единственной лампочкой, набросив себе на плечи рабочую куртку. Она была очень красива и знала это.
— Что делает такая девушка, как вы, в этой дыре? — спросил египтолог.
— Мне хорошо платят, — похвасталась она. — А вы-то как оказались здесь?
— Вам нравится костёр? — ответил Блейк вопросом на вопрос.
— Хотите разжечь костёр?
— Ну, тут вокруг полно сушняка, и начинает холодать. — В этот момент генератор перестал работать, и единственным источником света в лагере осталась луна.
— Если уж вам так хочется.
Блейк пошёл к сухому руслу, выдернул с корнями старый сухой ствол, притащил его к палатке, подложил под него пук чертополоха, высохшие ветки тамариска и дрока и запалил их огнём своей зажигалки. Пламя с треском занялось и окутало ствол шаром ярко-оранжевого сияния.
— Красиво, не правда ли? — Он взял стул и сел поближе к огню, закурив сигарету.
— Так как же вы попали в это место? — ещё раз задала тот же вопрос девушка.
Блейк обернулся к ней и окинул взглядом её стройную фигуру, освещённую отблесками пламени.
— Я работал египтологом Института Востока в Чикаго и был там отнюдь не в числе последних. Погорел на одном непродуманном поступке, а мои начальники и коллеги, которые только этого и ждали, ещё и добавили. Я согласился на эту работу, потому что сидел на мели.
— Вы женаты?
— Разведён. Два дня назад.
— Свежая рана... — Она бросила на него странный взгляд, который Блейк расценил как сочувствие.
— Где тонко, там и рвётся, — заметил он. — Есть события, которые происходят, но их можно пережить. Смена места и возобновление работы помогут мне.
Девушка на минуту встретилась с ним взглядом через отсвет костра и прочитала в нём нечто большее, нежели подобающие случаю фразы, которые он сказал ей. Она почувствовала, что в этот момент Блейк желал её больше всего на свете, и повела себя так, как ей подсказывал инстинкт.
— Вы можете рассчитывать на мою помощь в технических вопросах, — отрезала она. — Всё остальное выбросите из головы.
Блейк никак не отреагировал, подгрёб ветки под ствол, оживив огонь, затем поднялся на ноги.
— Спасибо за компанию, — произнёс он.
И побрёл прочь.
Когда Блейк вошёл в вагончик, то им овладело чувство клаустрофобии, смешанное с бешенством, вызванным незаслуженно презрительными словами Сары Форрестолл. Он почувствовал, что ему не удастся заснуть.
Археолог взял спальный мешок, вышел из вагончика через заднюю дверь и удалился во тьму, шагая вдоль склона холмов, которые граничили с лагерем на востоке.
Немного спустя он вошёл в конусообразную тень горы в форме сфинкса и продолжил путь вдоль небольшого сухого русла, которое спускалось в долину. Нашёл в одной извилине язык намытого чистого и мелкого песка, растянулся на нём и ещё долго продолжал таращиться на скопления светил, которые сияли невероятно ярко и влекуще.
Блейк со злостью вспоминал белокурые волосы Сары, её тело, скульптурно обрисованное светом костра, как резцом ваятеля, на фоне тьмы, представил мысли, которые, должно быть, возникли у неё в голове на его счёт, пока вселенское молчание одиночества не разлилось в его душе и не умиротворило его. Все призраки, будоражившие его, рассеялись, и он начал ощущать в ночи близость животных, слышать во мраке шакалий бег трусцой и лёгкий, осмотрительный шаг газели.
Блейка осенила мысль, что он не может находиться к западу от Луксора, а, возможно, засыпает в каком-нибудь укромном уголке пустыни на месте высохшего русла Хаммамат, где, как говорят, находились когда-то золотодобывающие шахты фараонов.
Он надолго сосредоточил свой взгляд на небесном изображении Ра, на его поясе из сверкающих звёзд, пока его веки не смежились сами собой.
Тотчас же после его ухода Сара Форрестолл подошла к его двери и постучала.
— Блейк, мне очень жаль, но я не хотела обидеть вас. Блейк...
Она не дождалась ответа и вернулась на привал, чтобы насладиться последним теплом костра, который он разжёг. Доктор Уильям Блейк оказался совсем иным, чем представляла его Сара: египтолог, не исключено, относился к числу особых неудачников, не из тех, которые терпеливо выжидают на берегу реки, пока мимо не пронесут труп их врага. Он принадлежал к тем, которые рано или поздно возвращаются, а когда возвращаются, то устраивают резню.
Блейк заявился на транспортную площадку чуть раньше семи утра и первым делом увидел Сару Форрестолл, которая разогревала двигатель внедорожника.
— Могли бы открыть мне вчера вечером, — упрекнула она его. — Я хотела объяснить вам...
— Вы прекрасно всё объяснили. К тому же меня не было дома. Я спал в сухом русле.
— В пустыне? Да вы сумасшедший! Тепло привлекает скорпионов и змей, вы рисковали попасть в скверную историю.
— Я предпочёл устроиться так.
— Вы хотя бы позавтракали?
— Выпил воды. Это помогает мне преодолеть разницу в часовых поясах.
Сара тронулась и направила машину на юг по едва различимой дороге, которая время от времени вообще исчезала, — её заменяло высохшее русло.
— Вам всё-таки следовало бы съесть чего-нибудь. Поищите в моём рюкзаке, там найдётся кое-что пожевать: бутерброды, фрукты. Я взяла всё это на обед, но там более чем достаточно.
— Спасибо, — поблагодарил Блейк, но не шевельнулся. В желудке у него только кипели злость и тревожное ожидание. Ни для чего другого места там не было.
— Держитесь, — предупредила Сара. — В этом месте мы должны выехать из русла. — Она нажала на газ, увеличив число оборотов до максимального. Автомобиль пополз по крутому склону русла, отбрасывая назад из-под колёс град крупной гальки, пока наконец не обрёл горизонтальное положение.
Теперь они находились на краю огромной плоской равнины, выжженной солнцем.
— Это здесь? — поинтересовался Блейк.
— Да, примерно в часе пути. Если не считать жары, то самый трудный отрезок уже позади.
Блейк вытащил миллиметровую бумагу и компас и беспрестанно бросал взгляд на спидометр, набрасывая нечто вроде маршрута и помечая элементы окружающего пейзажа.
— Вы так и не смирились? — спросила Сара.
— Нет. И совершенно не понимаю, почему вы не хотите сказать мне, где мы находимся. Полагаю, вы это отлично знаете.
— Нет. Я тоже попала сюда примерно таким же образом, что и вы, и остерегаюсь совать нос не в свои дела. Мэддокс шутить не любит, а мне также приходится держаться за свою работу в этом лагере, как вы думаете?
— Я всё равно узнаю это сам, — заявил Блейк. — Я знаю эту страну как свои пять пальцев. Самое большее через три-четыре дня я преподнесу вам сюрприз. — Но в глубине души он не испытывал такой уверенности. Проклятая спешка. Если бы он только захватил с собой ЛОРАН. Спутниковый навигатор определил бы координаты этой топографической точки за две секунды.