— Почему же столь ценная вещь находилась здесь? — удивился Авнер.
— На этот вопрос я могу дать только один ответ: кто-то попытался укрыть священные сосуды, прежде чем их осквернят вавилонские завоеватели. Между прочим, это кадило, вероятно, было изготовлено и принесено в дар не так давно: это — изделие либо ханаанской мастерской, находившейся в Тире или в Библосе[28], либо работа ремесленника родом оттуда, который переехал со своей мастерской сюда, в Иерусалим, чтобы выполнять заказы для святилища. Эти орнаментальные мотивы характерны для стиля, который не спутаешь ни с каким другим, мы, археологи, называем его «ориентализирующим». Кадило датируется периодом между концом седьмого и первой четвертью шестого века до новой эры.
— Период нашествия Навуходоносора!..
— Совершенно верно. Итак, весьма вероятно, что люди, которые укрыли от опасности священные сосуды, сделали это в последний момент, когда стало ясно, что вавилоняне вот-вот ворвутся в город. Возможно, когда царь Седекия бежал через пролом в стене близ Силоамского пруда... навстречу своей судьбе мученика...
Спешка была такой, что предметы не были упакованы и уложены с должным тщанием, поэтому кадило упало на землю и пролежало тут до вчерашнего вечера, когда мы обнаружили и его. Следует также учитывать, что тот, кто нёс его, передвигался столь быстро, что даже не заметил, как из его ноши выпал один предмет.
— Значит ли это, что в конце туннеля может находиться сокровище Храма?
Аллон заколебался:
— Всё может быть. Конечно, нельзя исключать, что этот подземный ход ведёт к какому-то тайному помещению, но это ещё бабушка надвое сказала. Завтра мы возобновим работу. Сегодня я вынесу эту находку наружу: меня ожидает наряд военной полиции, чтобы сопроводить до подземного хранилища Национального банка.
— Эта вещь является самой драгоценной реликвией, которая когда-либо была обнаружена на земле Израиля со времён возвращения нашего народа в Палестину.
Аллон с величайшей осторожностью взял кадило и уложил его в коробочку, выложенную внутри ватой, которую он принёс под мышкой.
Они вернулись обратно ко входу в туннель под аркой Крепости Антония. Когда они выходили, Авнер увидел, как на его мобильном телефоне замигал красный сигнал: знак чрезвычайной срочности.
Он попрощался с археологом сердечным пожатием руки:
— Благодарю вас, доктор Аллон. Вы оказали мне большую честь. Прошу вас информировать меня о самых незначительных событиях, которые могут произойти в ходе вашего исследования. А теперь я должен срочно покинуть вас: меня вызывают по неотложному вопросу, надо узнать, о чём идёт речь.
— До свидания, господин Коэн, — промолвил Аллон и последовал за полицейскими, которые сопроводили его до припаркованного неподалёку бронированного автомобиля.
Авнер выслушал запись на автоответчике. Сообщение гласило: «Вызов чрезвычайной срочности в министерство обороны. Сигнал тревоги высшей степени». Судя по голосу, говорил Натаниэль Ашод, глава администрации президента.
Он взглянул на часы: было одиннадцать. Необходимо, чтобы кто-нибудь со службы заехал и забрал его. Он начал набирать номер телефона, но в этот момент рядом с ним остановился «ровер» тёмного цвета, и из него выпрыгнул Фабрицио Феррарио:
— Господни Авнер, мы сбились с ног, разыскивая вас по всему городу. Вы не проверяли, работает ли ваш телефон? Мы никак не могли выйти на связь по нему.
— Я был на тридцатиметровой глубине под скалой.
Молодой человек открыл ему дверцу, а потом сел рядом на заднее сиденье.
— Поехали, — приказал он шофёру и тут же повернулся к Авнеру: — Прошу прощения, господин Авнер?
— Ты всё прекрасно слышал, Феррарио, я был в туннеле с профессором Аллоном из Еврейского университета. А что случилось, чёрт возьми?
— Боюсь, что у нас серьёзные неприятности, господин Авнер, — вздохнул офицер. — Господин министр вам всё объяснит.
Они вошли в министерство со служебного входа, и Феррарио провёл его по лестницам, коридорам и лифтам до небольшой приёмной, чью скудную меблировку составляли всего лишь стол и пять стульев.
В помещении находились президент Скокот, министр обороны Азер Хетцель, начальник Генерального штаба Аарон Иегудай, министр иностранных дел Эзра Ширан и американский посол Роберт Холлоуэй. В центре стола стояли две бутылки с минеральной водой и по пластиковому стаканчику перед каждым участником совещания.
При появлении Авнера присутствующие обернулись к нему, и у всех было чрезвычайно взволнованное выражение лица людей, совершенно сбитых с толку. Только командующий Иегудай сохранял непоколебимость сурового лица солдата.
Фабрицио Феррарио удалился, закрыв за собой дверь.
— Садитесь, Авнер, — предложил ему президент. — У нас плохие новости.
Авнер сел, предположив, что через минуту его известят о начале операции «Навуходоносор» и скажут, что он попал в западню, как дикий зверь; он же, в свою очередь, напомнит им, что уже два месяца твердил о серьёзной опасности, но никто не счёл нужным прислушаться к его мнению.
Сначала взял слово американский посол:
— Господа, час назад неизвестный позвонил в отдел хроники газеты «Чикаго трибьюн», сообщил о немедленном прибытии видеокассеты и попросил тотчас же просмотреть её, поскольку речь идёт о жизни тысяч людей. Через пять минут курьерский автомобиль привёз в редакцию пакет с видеокассетой, о которой было предупреждено по телефону.
Дежурный редактор «Трибьюн» вместе с директором просмотрели кассету и позвонили в ФБР. Через несколько минут видео было транслировано в кабинет президента в Вашингтоне. На кассете были засняты члены трёх террористических групп, которые монтируют столько же ядерных ракет в трёх различных местах Соединённых Штатов.
— Каким же образом удостоверились в том, что это происходит именно в Соединённых Штатах?
— Диверсанты предоставили до наглости издевательское доказательство. Опять-таки посредством анонимного телефонного звонка они указали на места, где были смонтированы заряды, причём те пребывали в прежнем состоянии. С той единственной разницей, что ракет там уже не было, а остались упаковки...
— Вполне возможно, что изображения были созданы с помощью компьютерной графики.
— Исключено, — категорически возразил Холлоуэй. — Наши эксперты утверждают, что речь идёт об оригинале, на котором нет никаких следов вставок или иных манипуляций. В любом случае одну копию послали также и нам, так что она скоро будет здесь.
— Возможно, это были муляжи вроде тех, что показывают в кино, но набитые опилками?
— Ничего подобного: видео показывает крупные планы с изображением работающего счётчика Гейгера.
— Чего хотят террористы?
— Ничего. Печатная надпись на кассете гласит, что далее последуют другие сообщения. ФБР, ЦРУ и прочие спецподразделения полиции всех штатов получили приказ прочесать всю страну от границы до границы и найти этих выродков, но мы столкнулись с ситуацией более драматичной, которая когда бы то ни было складывалась в Соединённых Штатах со времён Пёрл-Харбора.
— И никаких косвенных улик? — поинтересовался Авнер.
— Пока что никаких. Президент и его администрация считают, что речь идёт о команде исламских фундаменталистов. Но у личностей, которые действуют на видео, лица закрыты масками, и их невозможно опознать.
Эксперты Пентагона пытаются идентифицировать снаряды, но съёмки велись частично и не дают панорамного обзора: выдвинута гипотеза, что речь идёт о пресловутых «переносных» зарядах, о которых столько говорят в последнее время. Это блестящее достижение бывшей советской техники, ракеты, которые укладываются в чемоданчик и с лёгкостью перевозятся куда угодно.
— А мощность?
— По мнению некоторых специалистов, это тактические бомбы в пятьсот килотонн, их легко монтировать, транспортировать, прятать. Но если они будут взорваны в густонаселённых городских районах, то массовое кровопролитие обеспечено. По подсчётам, жертвами станут от пятисот до семисот тысяч человек, будет с полмиллиона раненых и ещё триста тысяч человек, смертельно поражённых радиоактивным излучением, которые скончаются через три-четыре года после взрыва: этого достаточно, чтобы поставить на колени всю страну. Далее, похоже на то, что эти бомбы могут быть взорваны теми же самыми людьми, которые транспортируют их, не прибегая к знаменитому чёрному чемоданчику, который всегда сопровождает президентов России и Соединённых Штатов.
Авнер посмотрел Иегудаю прямо в глаза:
— Генерал, это начало операции «Навуходоносор». Они нанесут удар завтра, при плохой погоде, наземными средствами, чтобы мы не смогли воспользоваться своим превосходством в воздухе, и никто не сможет прийти нам на помощь: Соединённые Штаты будут скованы смертельной угрозой и даже не пошевельнутся, да ещё будут оказывать давление на своих европейских союзников, дабы те избегали малейших движений.
— Бог мой, — пролепетал президент.
— Я этого ожидал, — заявил Авнер, — и продолжал пристально следить за горами со стороны Иудейской пустыни, но не учёл, что атака будет внезапно произведена с другой стороны Атлантического океана... проклятый, мерзопакостный ублюдок.
Генерал Иегудай поднялся на ноги:
— Господа, если ситуация выглядит таким образом, то я прошу разрешения произвести упреждающий удар силами авиации и ракетных войск для уничтожения на земле как можно большего количества воздушных сил арабов: я должен выехать в Генеральный штаб, объявить «красную» — наивысшую — степень тревоги и подготовить план защиты нашей территории. Мы должны поставить под ружьё всех резервистов в течение ближайших шести часов и привести в боевую готовность все действующие боевые подразделения в течение часа.
— Господа, я считаю, что предложение генерала Иегудая является единственно приемлемым вариантом, — промолвил президент. — При теперешнем положении дел мы не можем допустить ни минуты промедления.
— Минуточку, господин президент, — прервал его посол Холлоуэй. — Я не считаю, что было бы разумным принять подобное решение. Ни одна из арабских стран не объявила нам войну, нет никаких данных со спутников, которые свидетельствовали бы о массированных передвижениях войск, и пока что нет никаких требований со стороны террористов, которые завезли боезаряды на нашу территорию. Ваша атака будет расценена как военные действия во всей их полноте и навсегда уничтожит какую бы то ни было возможность довести до завершения процесс мирного урегулирования в этом регионе. Моё правительство чрезвычайно привержено этой идее.
Все молча переглянулись. Первым заговорил Авнер:
— Господин президент, я также уверен как в моём собственном присутствии здесь, так и в том, что имеются в наличии два несомненных факта: террористы доставили эти бомбы на американскую территорию лишь для того, чтобы сковать Америку по рукам и ногам, в то время как здесь будет предпринята решающая атака. За всем этим стоит Абу Ахмид, и покушение на Аль-Бакри является частью этого плана. — Я не доверяю вашему другу Таксуну, — заявил он, поворачиваясь к Холлоуэю. — Я уверен, что в эту минуту он подготавливает свой план военных действий в каком-нибудь треклятом бункере дворца Аль-Бакри. Я также за атаку, даже против мнения американцев. Своя рубашка ближе к телу, а опасность подстерегает именно нас, — констатировал он и закурил сигарету, невзирая на развешанные повсюду запреты, грозившие самыми суровыми карами.
Холлоуэй побагровел:
— Господин Авнер, ваше поведение недопустимо...
— Из-за сигареты? Бросьте, Холлоуэй, на кону стоят миллионы человеческих жизней, а вы трясётесь, что ваши чёртовы лёгкие вберут небольшую порцию смолы. Мои отец и мать лишились жизни в дыму печей Освенцима[29]. Пошли вы куда подальше, чёрт вас подери!
— Господа, — вмешался президент, — господа, мы должны совместно найти наилучшее решение. Определённо это не лучший момент для ссоры. А вы, Авнер, доставьте мне такое удовольствие, потушите эту сигарету, обещаю, что, когда всё закончится, я пришлю вам для пополнения запаса лучшие гаванские сигары, которые только можно найти в продаже. И за счёт налогоплательщиков. Итак, господин Холлоуэй...
— Сожалею, господин президент, но у меня имеются совершенно точные инструкции от моего правительства: никаких поспешных действий, пока мы не узнаем, чего они хотят.
— А если мы проигнорируем вашу рекомендацию?
— Вы останетесь в одиночестве: не получите ни одного доллара, ни одной запчасти, никакой информации. На этот раз моё правительство серьёзно намерено не дать втянуть себя в ещё одну войну. Общественное мнение этого не поймёт.
— Однако принимаем наше решение, — провозгласил президент Скокот, поворачиваясь к Иегудаю. — Господин генерал, примите все меры по объявлению высшей степени тревоги, но не начинайте никакой атаки до моего приказа.
Иегудай встал, надел берет и вышел, чуть не столкнувшись с солдатом, который в этот момент передавал бандероль офицеру охраны у двери. Тот принял её и затем постучал в дверь.
— Войдите, — крикнул президент.
Офицер вошёл и протянул ему бандероль:
— Только что доставили, господин президент.
Скокот открыл пакет: внутри лежала видеокассета.
— Хотите посмотреть её? — обратился он к Холлоуэю.
Посол утвердительно кивнул.
Авнер пожал плечами.
— Мне уже известно всё, что можно узнать из неё, — во всеуслышание заявил он. — Спокойной ночи, господа. И дай Бог, чтобы она не оказалась последней.
Он попрощался со всеми кивком головы и вышел.
Фабрицио Феррарио ожидал его в автомобиле и, как только увидел его, протянул ему сигарету и поднёс огня.
— Что, действительно дела так плохи, как кажется? — спросил он, явно мучимый любопытством.
— Ещё хуже. Отвези меня домой. Боюсь, что заснуть мне не придётся.
Феррарио не стал задавать вопросов, запустил двигатель и направился в старый город к жилищу начальника.
Авнер всё время хранил молчание, погрузившись в раздумье. Когда автомобиль остановился перед его домом, он открыл дверцу и, уже выйдя одной ногой, обратился к своему агенту:
— Феррарио, в последующие сутки может произойти что угодно, даже новый Холокост[30]. Ты, собственно говоря, совсем недавно здесь. Если хочешь вернуться в Италию, я не буду осуждать тебя.
Феррарио даже и ухом не повёл:
— Есть ли какие-нибудь указания на сегодняшнюю ночь, господин Авнер?
— Да. Не уходи далеко, ты будешь мне нужен. А если хочешь пройтись, то отправляйся к Крепости Антония, в туннель к Аллону, помнишь, где это?
— Конечно, помню. Там, где вы были сегодня.
— Именно. Следи за ситуацией. Удостоверься, что военные обеспечивают неукоснительный надзор. Если заметишь хоть что-нибудь подозрительное, звони мне.
Феррарио отбыл, а Авнер поднялся на лифте на седьмой этаж. Открыл дверь на террасу и, храня молчание, уставился в ночь, которая упала на горы Иудейской пустыни.
— Это оттуда же он должен прийти, чтобы убить меня, сукин сын, — процедил он сквозь зубы. — А я буду ожидать его здесь. — Авнер закрыл дверь и вернулся в гостиную. Он сел перед компьютером и просмотрел всю информацию в банке данных по всем известным или разрабатываемым видам ядерных ракет, чтобы удостовериться, сможет ли он определить точно объект на основании деталей, увиденных на видео.
Внезапно он заметил уголком глаза мигание сигнала на его линии для служебного пользования. Часы показывали несколько минут пополуночи.
— Это ночной портье, господин, — представился голос.
— Какие новости, ночной портье?
— Был вскрыт саркофаг и идентифицирована мумия.
— С точностью?
— Да. Человек, погребённый под песками Рас-Удаша. — Моисей, тот, который вывел израильтян из Египта.
Авнер прирос к полу, не в силах вымолвить ни слова. Потом промямлил:
— Но это невозможно, это совершенно невозможно.
— Тому имеются неоспоримые доказательства. На саркофаге была обнаружена надпись, идентифицирующая его.
— То, что ты говоришь, чрезвычайно серьёзно, ночной портье. Ты говоришь мне, что предводитель израильтян был язычником, который пожелал умереть среди богов с головами птиц и шакалов. Ты говоришь мне, что наша вера — бесполезна и что договор Бога с Авраамом не был соблюдён.
— Говорю, что этот человек — Моисей, господин.
— Есть ли вероятность ошибки?