Обостренная реакция возбужденного организма на свет, или внезапный шум.
Одним движением Эйс преодолел расстояние до противника, заставив визави совершить спонтанный выпад.
Когда мыслишь трезво - знаешь, чего ждать от соперника.
Сделав шаг в сторону, Эйс сместился с линии атаки, перехватив конечность, в которой нападавший держал ломик, и свободной рукой сдавил горло незваного гостя. Большой и указательный пальцы - на сонные артерии. Легкое усилие.
- Спокойной ночи.
Лали сидел напротив Аннет и разглядывал собственную руку, сгибал и разгибал палец, который ему вывихнул Эван. Мальчик не винил своего учителя в произошедшем, даже не таил обиды, ведь Эйс - это все, что у него осталось.
Два человека, оставленные на обочине словно ненужные котята, завернутые в мешок. У таких существ всего два варианта: умереть от удушья, или быть подобранными кем-то любопытным. Второе случается не часто. Эулалио и Аннет повезло. Ибо человек, обрекший их на погибель, сам же и приютил страдальцев. Ни один из них не мог сказать, что управляет своей жизнью, или контролирует каждый свой шаг.
- Мисс Лоутон.
- Да, Лали?
- Вы же любите мистера Эйса. Почему всегда нужно все усложнять?
В том, что он сказал, не было ничего удивительного.
- Почему ты так думаешь, Лали?
Мальчик посмотрел Аннет прямо в глаза, немного нахмурился и вновь сконцентрировался на сгибающемся пальце.
- Знаете, мисс Лоутон, когда мы с родителями еще жили в Оахака-Де-Хуарес, каждый вечер только и шли разговоры о том, как выбраться из той дыры. Отец частенько напивался мескалем, приходил домой и бил мать, иногда доставалось и нам с братьями, но с нами он был менее жесток. А мама… мама терпела. Все терпела. Побои, унижения, даже то, что отец тратил часть накопленных денег на мескаль. Папа так и не пересек границу.
- Почему?
- Я объясню вам. Там, где граничат два населенных пункта, выстроены колоссальные ограждения, которые пересечь невозможно, тем более на милю границы приходится около четырех служащих. Кажется, немного, но поверьте мисс Лоутон, этого достаточно. Поэтому наши люди по большей части проникают в Штаты, преодолевая пустынную местность, которая кажется бесконечной. Там погибает более половины мигрантов, отправляющихся на поиски лучшей жизни. Но особенность пустыни в том, что там практически нет людей из миграционной службы, наверное, они полагают, что мало кто отваживается на подобный марш-бросок. Когда отец совсем выбился из сил, мать взяла тяжелый камень и сломала ногу моему папе. Оставила его гнить на солнцепёке. Охваченного страшной болью. Когда мы пошли дальше, стоны отца становились все тише, а я думал, что это правильно. Что так и должно быть. Это проявление самой искренней любви. Только не к человеку, топившему всех, кто его окружал, а к своим детям.
После долгих скитаний мы оказались в Бостоне. Как вы думаете, мисс Лоутон, легко ли было удержаться на плаву? Да, чиканос многого добились на поприще борьбы за равноправие, толерантное отношение к американцам мексиканского происхождения. Но все их законопроекты, массовые выступления касались лишь легальных мигрантов. Даже сейчас, когда кто-нибудь видит меня на улице, старается обойти стороной или крикнуть что-то вроде: “Эй, вали домой, обсос!”
Мама занялась проституцией. Она ничего не рассказывала мне, но чтобы это понять, не нужен был феноменальный интеллект, как, например, у мистера Эйса. Я в основном сидел дома, ждал, когда мама вернется “с работы”, чтобы послушать, как она громко рыдает в ванной. А потом появился учитель. Он был откровенен со мной.
И я знаю, что именно он позволил моей маме остаться человеком. Это тоже своего рода любовь, мисс Лоутон. Мистер Эйс по-своему полюбил мою маму, иначе он не стал бы помогать мне.
Почему вы плачете?
Аннет не могла сдержать слез. Мальчик рассказывал обо всем так, будто увидел это в документальном фильме. Словно не с ним произошли все эти события.
- Лали, мне жаль.
Мальчик грустно усмехнулся и уставился на большой палец, добавив:
- Мне тоже, мисс Лоутон.
Эван усадил незваного гостя на стул, закрепленный посреди подвала, в котором не так давно Роберт Олсэн пал жертвой обучения Аннет. Руки незнакомца он завел за спину и заковал в наручниках. Ноги мужчины Эйс связал веревкой. Из нее же он сделал удавку, которую надел на шею жертвы, и привязал конец к наручникам. Максимально обездвижив неизвестного, Эван дал тому время, чтобы прийти в себя, и отправился на кухню, дабы заварить крепкий чай. Ночь обещала быть богатой на события, коими уже успела разбавить временное уныние, связанное с ожиданием ответа от Попутчика.
Эйс был уверен, что мужчина в подвале - не тот, кто ему нужен.
Попутчик, при всей своей предсказуемости, обладает потрясающей выдержкой. Он не мог вот так просто попасть в руки Эвана, тем более после стольких лет игры.
Ополоснув гайвань кипятком, Эйс достал алюминиевую баночку с одним из любимейших напитков. Лунцзин - разновидность зеленого чая из Ханчжоу. Насыпав листья в чаоу, Эван ополоснул их, после чего немедленно слил воду. Осталось лишь по стенке залить гайвань кипятком до уровня две третьих. Однажды он рассказывал Лали о китайской чайной культуре.
- Порой, друг мой, нужно проделать множество операций для того, чтобы просто насладиться ароматным чаем. В ритуале приготовления кроется одно из важнейших упражнений: развитие навыков терпения. Ты всегда можешь взять пакетированный чай, залить его горячей водой и не задумываться ни о каких традициях. Но в таком случае не жди большого блага от того, что сделано в спешке. Amat victoria curam, Эулалио. Победа любит заботу.
Когда три сосуда были заполнены благоухающим напитком, Эйс громко сказал:
- Лали, Аннет, я жду вас в подвале. Не задерживайтесь. И постарайтесь выглядеть достойно.
Эти слова учителя были восприняты как нечто обыденное. Если Эван просит что-то сделать - лучше не уточнять, зачем ему это понадобилось.
Аннет причесала Эулалио, после чего сама привела себя в порядок, поправила сарафан и использовала парфюм, который стоял на прикроватной тумбочке с самого ее появления в этом доме. Если бы она знала, что ждет ее внизу, девушка вряд ли бы пошли туда.
Спустившись в прохладный подвал, Лали и Аннет увидели мужчину, сидящего посреди плохо освещенного помещения. Это первое, на что они обратили внимание. Муха, застрявшая в паутине. Голова запрокинута чуть назад из-за веревки, уходящей куда-то за спину. Девушка узнала лицо незнакомца, заглянувшего в окно кухни часом ранее.
Лали первым сделал шаг вглубь помещения и увидел небольшой стеклянный столик, на котором покоились три гайвани с горячим напитком, обожаемым его учителем. Не каждый день расслабляешься, потягивая Лунцзин и наблюдая за тем, как убивают гостей. Юноша был практически уверен в том, что сейчас произойдет.
Аннет не решалась проходить, но лишь до тех пор, пока не услышала голос Эвана:
- Проходите, моя дорогая. Мы не можем откладывать представление из-за одного зрителя.
Девушка присела рядом с Лали, который шепотом объяснил ей, что налито в чаоу. В этот момент Эйс обратился к мужчине:
- “Поддержание традиции”. В чаошаньской традиции принято собираться с друзьями и родственниками в чайной комнате на церемонию Гунфу Ча. Во время церемонии старшие участники рассказывают младшим об обычаях, передавая им древнюю традицию. Мистер… - Эван сделал небольшую паузу и жестом попросил связанного мужчину представиться.
- Какого… отпусти меня. Я… меня попросили…
Эйс достал складной нож и резким движением сделал надрез на лице гостя. Незнакомец закричал, но сказать что-либо еще не осмелился. Аннет вздрогнула от того, как завыл мужчина, над которым склонился Эван.
- Я только что повредил одну из больших скуловых мышц, а значит, вы больше не сможете искренне улыбаться, мистер… - вторая попытка для взвывшего от боли мужчины.
- Гаррет. Джа… Джастин Гаррет.
- Прекрасно, мистер Гаррет. Чем покорнее вы будете, тем “живее” будет ваше лицо. Надеюсь, вы это уже поняли, - Эйс вновь провел ножом по щеке собеседника со словами, - это для симметрии, не хотелось бы, чтобы половина лица искренне “страдала”, а вторая изображала фальшивую ухмылку. Не принимайте близко к сердцу.
Эулалио, держа гайвань в руке, с интересом, смешавшимся с ужасом, наблюдал за происходящим. Аннет же не могла понять, что шокирует ее больше: реакция мальчика, или издевательства над мужчиной.
- Мистер Гаррет, кажется, вы обмолвились, что вас попросили исполнить какое-то поручение. Я с интересом выслушаю вашу версию этой прелюбопытнейшей истории. Но сначала мы обратимся к нашим зрителям, Джастин. Обратите внимание на их реакцию. Как я отношусь ко лжи, Эулалио?
- Вы ненавидите, когда вас обманывают, мистер Эйс.
- Верно, мой юный друг. Вы слышали, мистер Гаррет? Но я бы не был столь категоричен в отношении ненависти, подобное чувство обладает чересчур экспрессивным оттенком, да и направлено оно в большинстве случаев на людей. Что ж, я внимательно вас слушаю. Не торопитесь.
Фигура Эвана скрылась в неосвещенной части подвала, и помещение погрузилось в звуки оркестровой сюиты номер три ре-мажор, написанной Иоганном Себастьяном Бахом.
А мужчина тем временем заговорил:
- Он назвался Оуэном. Дал мне неплохую сумму денег и сказал, чтобы я разнюхал, кто ты такой и немного припугнул тебя. Это все, клянусь.
- Наш Попутчик не решается задействовать интеллект, что ж, это его выбор. А теперь, мистер Гаррет, я хочу, чтобы вы описали мне человека, представившегося Оуэном.
- Я не очень хорошо помню…
Словно тьма рассеклась на глазах у Аннет, когда Эван внезапно появился перед Джастином. Мужчина вновь закричал. Когда Эйс отошел в сторону, лицо мистера Гаррета напоминало плохо загримированную физиономию клоуна, подкрасившего глаза красной помадой.
- Отныне вы не сможете моргать, Джастин. Круговые мышцы глаз подверглись необратимым повреждениям. Даю вам двадцать секунд, чтобы собраться с мыслями, и дабы ваш возбужденный мозг все же выплюнул образ человека, поручившего вам слежку за мной. Не испытывайте мое терпение.
- Я не знаю! На вид лет сорок! Тощий…
- Мне этого достаточно, Джастин, прекратите истерику.
Аннет прикрыла руками рот, тело охватила дрожь.
- Nota bene, мистер Гаррет. Вы до сих пор живы, но адская боль, сковавшая ваше теперь уже безжизненное лицо, заставляет вас просить о смерти. На что вы надеетесь, сидя здесь, на этом стуле, давая ответы на все мои вопросы? Я знаю, Джастин. Но поверьте, пощада - удел проигравших, - Эван задержал взгляд на окровавленном лице мужчины, - даю вам слово, вы и не почувствуете.
Эйс вновь растворился во мраке. Музыка заиграла еще громче, топя просьбы Аннет не убивать мужчину.
Одно мгновение, и раздавшийся хлопок заставил замолчать всех присутствующих.
Аннет видела, как тело мистера Гаррета постепенно сползает со стула. Лали, открыв рот, сидел неподвижно.
- Попутчик знает, что мы были в “Дэйли оффис”, Аннет. Но я просчитался. То, что вы видели, не было галлюцинацией. Сейчас вы подниметесь наверх, и расскажете все, что видели из окна редакции.
Сломленный
Я помню0 мом1ент, ког00да вп1ервы0е у0вид1ел в о0траж0ении чело1века, не похож0его на сам0ого се0бя. В0се, чего м0не тог0да хо1тел1ось - э0то раз1бить зе0рка1ло, чт1обы он0о бо1льше ник1огда н0е созда1вало проб0лем.
Гл0аза отк1рыты, но он0а н1е двиг1ается. К0ак и в д1етстве, ког0да пер0ебирал1а со спи0ртн1ым и ло1жилась в пос0тель с о1чередным прет1ендентом н0а вакан0тное ме0сто м1ужа. Дол1гие год0ы я ж1ил по од1ному при0нципу: те0рпи, а потом с0уди. Набл1юдал з1а своими жерт0вами, дел0ал пом1етки в дн0евнике. Что1бы не дать р0уке пра1восудия совер1шить одн0у из круп0нейших оши1бок.
Ч0тобы прос0то опровер0гнуть теор0ию о невоз1можности сове0ршения идеа0льного прес0тупления.
Я люб0ил обманы0вать себя.
И з0нал, чт1о мне нрави1тся. Нравит0ся см1отреть, как лег1кие жадно всасы0вают возду1х, как р0уки ищ1ут волше1бную палочку спасе1ния. Но эт1о бесполезно. Ес0ли я бил - то нас0мерт1ь.
Е0сли есть свид0етель или улик1а - нужно подчист0ить. И наказать се0бя очеред0ным шрамом на бе0дре, чтобы не допус0кать подоб0ных оплош1ностей в буду1щем. Коего мог0ло и не бы1ть, если б1ы я позволил самоб0ичеванию окончат1ельно свести себя с ума.
Можно бы0ло най1ти оправдание вро1де “я болен”. Но пр0изнать эт1о - отправить1ся прямиком в мог1илу. Принятие мент1ального банкротства - в0ерный пу1ть к самоуни1чижению, разм1ыванию личнос0ти, или же ее пол1нейшему коллапсу.
М0не начали сниться л0юди, погибшие по мое0й вол1е.
И кро1вавый ром0б. Вспыш1ка. Вспышка. Всп0ышка. Или ква0драт.
Поиск мотива0ции - вот, что по-настоя0щему спосо1бно отвл1ечь тебя от случив0шегося. Я навс0егда запомнил вк1ус утрат0ы. Точнее - ее метал1лический привкус.
А0ннет ждет м1еня на бе1регу. Но я вр1яд ли когда-либо ещ0е появлюсь т0ам.
Прост1и. Но другого выхода у ме0ня нет.
6 января, 1974 год. Бостон
Эван открыл окно в кухне, чтобы немного проветрить помещение. Аннет села за стол и попросила налить ей воды. Когда Эйс передал стакан девушке, он сказал, что придется подождать несколько минут и отправился в кабинет.
Когда Эван вернулся, в руках у него были небольшая прозрачная ампула, шприц, дневник и ручка.
Аннет заговорила первой:
- Тот самый Оуэн, о котором говорил Джастин, по описанию не очень-то похож на мужчину из редакции.
- Вы - сама проницательность, моя дорогая. - Эйс уже вскрыл ампулу.
- А ты сегодня само очарование, пластический хирург и детектив в одном лице. Даже и не знаю, как к тебе обращаться.
Девушка постаралась немного разрядить обстановку, видя напряжение Эвана.
- Это морфий?
- Да. В неофициальном зачете вашего с интуицией противостояния вы лидируете с отрывом в два очка. Чья-то смерть благотворно влияет на умственные способности очевидца. Отличное наблюдение, не правда ли, Аннет?
Но та лишь ухмыльнулась, после чего в голову вновь вернулись тяжелые мысли. Например, о том, что она практически не чувствует страха, или паники, несмотря на то, что несколькими минутами ранее на ее глазах Эйс разделался с неизвестным мужчиной, и сделал это изощренно, рассказывая о функциях лицевых мышц бедняги, повреждая одну за другой складным ножом.
Аннет долго размышляла, стоит ли спрашивать у Эвана, что у того болит. Ведь в прошлый раз он отмахнулся от нее фразой “это не имеет значения”. Невозможно помочь человеку, который знает практически все. И даже если не все, то как минимум больше самой девушки. Но то ли любопытство, то ли нечто больше выдавило из Аннет:
- Что у тебя болит, Эван? Скажи мн…
- Голова, моя дорогая. У меня болит голова. - Когда Эйс посмотрел в глаза девушке, удивлению Аннет не было предела. Во взгляде ее учителя пылала безысходность. Человек, у которого есть ключи ко всем дверям, которого ничто и никто не может сломить, не в силах справиться с мигренью. - Представьте, что в вашу черепную коробку положили сотню острейших бритв и хорошенько ее встряхнули. Каждый едва различимый шорох, оглушая, бьет в набат восприятия. Свет лампы выжигает сетчатку, ароматы, которыми ты восхищался несколько мгновений назад, приобретают тлетворный душок, и ты ничего не можешь с этим поделать. Реальность становится одним ужасным раздражителем. Мысли сжимаются подобно пружине, и ни одно действие не является обдуманным сполна.
- Но почему ты не покажешься врачу? - Аннет незамедлительно пожалела о том, что задала подобный вопрос.
- Судя по тому, как круговая мышца рта искривила выражение вашего лица, вы поняли, что вопрос претенциозно глуп. После того, как я сделаю инъекцию, вы расскажете, что же видели из окна той злополучной редакции, Аннет.