«Почему я так испугалась? Во-первых, это может быть не он. От моей фантазии можно многое ожидать, во-вторых, если это даже он, что тут страшного? – Олеся пыталась понять свои эмоции. – Почему мой организм выбросил в кровь адреналин? Ответ один: любые контакты с ним нужно минимизировать для моего же блага». Пока Олеся размышляла, мужчина исчез из поля зрения.
– Олеся, идем! – позвал Саша жену, – Юля уже подходит к стойке, наша очередь.
Саша взял сумки, Олеся, стряхнув с себя наваждение, подхватила на руки Диму, и Матвеевы скрылись в посадочном рукаве. Немного потолкавшись в узких проходах между креслами, ожидая, пока пассажиры разместят сумки на потолочных полках, они заняли свои места в салоне самолета. Привычным жестом Олеся достала телефон, собираясь включить режим «в самолете». И увидела смс-ку, пришедшую по вотсапу: «Хорошего полета и приятного отдыха!». Завершал послание смайлик «поцелуй». Номер был незнакомым, между тем Олеся не сомневалась в авторе послания.
«Нет-нет, сохраняй спокойствие. Да, это он. Он всего лишь пожелал хорошего полета. Он не подошел, не нарушил твоего спокойствия. Угомонись, дыши глубже. Смайлик «поцелуй» посылает даже учительница Юли в благодарность за какую-нибудь пустяшную услугу. Это ничего не значит», – успокаивала себя Олеся. Она была сильно напугана, никак не могла застегнуть ремень безопасности, как будто видела это устройство впервые. Наконец, с помощью дочери справившись с ремнем, она безжалостно удалила привет от Павла Ивановича, откинулась на спинку кресла головой, закрыла глаза и начала делать дыхательные упражнения. Так говорил ей Дмитрий: «В сложных для Вас ситуациях не забывайте дышать, акцентируйте внимание на выдохе, выталкивайте из себя напряжение». Олеся ощутила момент отрыва от взлетной полосы, почувствовала, как самолет резко пошел ввысь, оставляя ее невротические страхи далеко на земле. Она стремительно улетала от Павла Ивановича и в физическом, и в душевном понимании, она стойко приняла удар и этот бой выиграла.
Каждый раз возвращаясь с пляжа в гостиничный номер, Олеся с опаской вытаскивала телефон из миниатюрного сейфа, боясь увидеть случайный привет от Павла Ивановича. Она одновременно и хотела получить от него весточку и боялась своей реакции. Она по-прежнему любила ПалИваныча и осознавала свое чувство, срослась с ним, смирилась, прикипела. Привыкла не замечать его также, как в детстве не замечала ритмичный ход маятника на массивных кухонных часах. Однако стоило ей заострить на этом внимание, как все вокруг оживало, реальность назойливо давила и раздражающе вторгалась в ее жизнь. Его смс-ки были как раз таким пусковым маячком, тумблером, приводящим в движение многоликий механизм ее бесконечной любви. Она не хотела приводить его в движение.
Их виртуальное общение возобновилось в сентябре. Он неожиданно поздравил ее с началом учебного года. Она его – с Днем учителя. Олеся снова сорвалась и начала отвечать на его смс-ки. Она в который раз оказывалась в одних и тех же условиях, менялись лишь нюансы. Эзотерики считают это особым знаком: если ситуация время от времени повторяется, значит она не закончена, требует развития и достижения какого-то альтернативного финала. Тем более, если повторяется с одними и теми же действующими лицами и не отпускает с течением времени. Олеся читала бесчисленное количество разношерстной психологической литературы, где так же говорилось о внутреннем незавершенном конфликте, застарелой проблеме, сидящей глубоко в сознании и не дающей радоваться жизни. В череде знакомых обстоятельств авторы активно призывали сменить вектор приложения силы – действовать по-другому, не идти по проторенной дорожке, выбрать иной путь – возможно он пойдет почти параллельно, возможно будет узкой тропинкой, уводящей в глубь заросшего мрачного леса – не нужно бояться, нужно пробовать идти по-новому. Нельзя достигнуть необычного результата, выполняя обыденные, удобные и одинаковые действия. Будущее создается настоящим. Если в настоящем дела складываются по типичному сценарию, не стоит ожидать изменений в грядущем дне.
Олеся обвиняла себя в слабости – она вновь позволила Павлу вертеть и играть ее чувствами под свою дурманящую дудочку, хотя искренне считала этот гештальт завершенным. В его посланиях появилось игривость. Он называл ее Олесенькой, сопровождал короткие сообщения множеством амурных смайлов, что уж совсем не было на него похоже. Олеся приняла и эту игру, отвечала кокетливо и непринужденно, глубоко и тяжело переживая в душе. Вся эта бесшабашная шаловливость чувств была напускной, ненастоящей, созданной напоказ для одного конкретного человека. Олеся ждала продолжения, какого-нибудь развития, динамики, однако шли месяцы и ничего не менялось. Судьба хотела преподнести ей урок легкого флирта, Олеся же оказалась весьма нерадивой ученицей. Любовь все еще оставалась болью. Опять болью. Снова болью.
«Веселых красок болтовня,
Игра волшебного огня,
Моя любовь уже не радует меня».
Прочитав в очередной раз умные книжки про то, что в любви нужно уметь отдавать, ничего не ожидая и не требуя взамен, Олеся нарисовала добрую любовную валентинку и 14 февраля отправила ее Павлу по вотсапу. Открытка была с намеком на его учительское прошлое, и в тоже время говорила о ее сегодняшних чувствах. На ярко-розовом сердце белыми буквами Олеся написала: «Ты для меня как аденин для тимина. Мы с тобой комплементарны». Внизу пририсовала графическую химическую формулу двух аминокислот. Как ни странно, ей стало легче. Отдавать действительно было приятно. С этого момента Олеся по-другому стала относится к посланиям Павла, хотя они по-прежнему состояли из готовых смайлов, без какой-либо индивидуальности, направленной только на нее и сделанной исключительно для нее. А Судьба ей аплодировала, одобрительно и торжествующе улыбаясь, ожидая прибытия в пункт «В».
Марина категорически не одобряла такую переписку, боясь, что через несколько месяцев ее подруга вновь очутится у разбитого корыта, как было уже не раз. Олеся оправдывалась.
– Мне сложно это объяснить. Мы с ним существуем в двух ипостасях. Две меня и два его. Одни живут в виртуальном мире любовных смс, другие два человека – это бывший учитель и бывшая ученица без намека на какие бы то ни было амуры.
– Вообще это бред какой-то, – констатировала Марина.
– Но оно так есть. Когда мы встречаемся вживую, ведем себя обычно, также, как и ты вела бы себя с Павлом Ивановичем. Ни больше, не меньше. Мы не шарахаемся друг от друга и никак не выдаем своих чувств. Это игра. И похоже, нас обоих она устраивает. Я не думала, что такое может быть. Я виртуальная любовница! – Олеся радостно засмеялась.
– Ты смотри не заиграйся, Олесь… опасно это. И не нужно. Тебе не нужно, пойми. Его чувства меня не беспокоят. Он меня разочаровал. Могу себе представить, как ты в нем разочаровалась.
– Да нет. Я не хочу ничего в реале. Точнее не так. Я понимаю, что этого никогда не будет. Поэтому довольствуюсь тем, что есть. Разочарование было да, уже прошло.
– И все же, и все же. Очень легко перейти грань и перевести отношения в реальность. Подумай, что будет, когда он тебя бросит.
– Почему сразу бросит? – удивилась Олеся.
– Потому что так уже бывало неоднократно. В той или иной степени. И ты всегда остро переживала разрыв. Посмотри на свой лоб: на нем отчетливо выделяются три-четыре шишки, а ты уже занесла ногу над очередными граблями. Ты можешь все потерять.
– Но здесь нечему теряться, ведь ничего и нет, – не соглашалась Олеся.
– Ты разве не ждешь этих игривых смс? Честно ответь.
– … Жду. Ты знаешь, как быстро я привязываюсь к людям, событиям. Я человек привычки.
– А он нет. Он будет с тобой до того момента, пока ему это интересно. Когда перестанет быть интересно, уйдет. И может даже не попрощаться.
– Такое уже было…
– Вот я и думаю, чего же ты сейчас такая взбудораженная, играешь-играешь, а что завтра будет? Олеся, давай заканчивай.
– Да я столько раз ему уже и не отвечала, и злилась, он все равно пишет.
– Это говорит лишь о том, что он не уважает твои чувства.
– Я не хочу об этом думать, Марин, совсем не хочу, не то настроение. Хочу летать.
– Тогда переводи это все в реал.
– Что-что? – Олеся сильно удивилась такому предложению, – ты только что говорили об обратном.
–Иди до конца. Ложись с ним в постель. И заканчивай уже весь этот балаган, – пояснила Марина.
– В каком смысле заканчивай, если ты говоришь, наоборот, начинать?
– Вот чувствуется, что у тебе только Сашка был.
– Почему?
– Потому что мужчину нужно узнать в постели. Очень может быть, что ты сильно разочаруешься. Тут и сказочки конец. Любовь твою как рукой снимет.
– А если мне понравится? – возразила Олеся.
– Поверь, милая, тогда тебя замучают угрызения совести, и ты сама захочешь прекратить связь на стороне. А ты захочешь, потому что муки совести не выдержишь, я тебе знаю. И в этом тоже плюс. Ты будешь инициатором завершения близких отношений. Любовь в этом случае тоже пройдет. Потому что все, о чем ты мечтаешь, уже случилось. Мечтать больше не о чем. Все. Гештальт завершен.
– А муки совести куда при этом девать? Они-то как раз не уйдут.
– Да, это побочный эффект лечения любовью. Гомеопатия: подобное лечится подобным, – пошутила Марина, – большая любовь вылечивается маленькими дозами секса. А с побочкой ты со временем справишься.
– Изменить Саше… нет. Он уж точно этого не заслужил.
– Понятно, что решать тебе. Но я не буду тебя осуждать, если ты пойдешь по пути нашей с тобой гомеопатии. Подумай. Но в любом случае прекращай этот флирт, я не одобряю этого. Ведь это тоже измена. Может быть лучше один раз переспать, чем все время слать ему сердечки?
– Может быть. Вообще лучше не то, и не другое, – со вздохом ответила Олеся.
– Не можешь ты без него, вижу, что не можешь. И все-таки подумай насчет сближения с ним в реале. Я думаю, ты очень быстро вылечишься. Он эгоистичен, ты не сможешь долго терпеть его авторитарность.
– Согласна в том, что он эгоистичен, а еще весьма труслив. Насчет терпения… Не знаю. Я люблю его, и этого уже никак не изменить.
– Все меняется, Олеська, ничто не вечно. Расскажи, как ты видишь вашу первую встречу, если допустить возможность близких отношений с ним?
– Я много об этом думала… Слушай.
И Олеся начала свой рассказ.
Мы встречаемся в тихом, маленьком кафе за МКАДом. Это Москва, и сюда даже проложено метро, но мы оба здесь впервые. Нас не должны видеть общие знакомые, его ученики и коллеги, мои и его друзья – никто. Мы не хотим создавать друг другу неприятности.
Я вижу его машину на парковке, останавливаюсь, пытаясь унять сердцебиение, три раза делаю глубокий вдох/выдох, отмечаю, что появилась предательская мысль сбежать прямо сейчас и ничего никому не объяснять. Все-таки толкаю дверь кафе, сосредоточенным взглядом нахожу его среди немногочисленных посетителей – он сидит за столиком у окна, о чем-то думает, глаза уставшие и немного грустные. Одет в светлый костюм, удачно сочетающийся с цветом волос, белую рубашку и галстук в тон. На столе – темные очки и телефон. Я некоторое время любуюсь им. Элегантный, зрелый, для тех, кто не знает его близко, кажущийся неприступной крепостью, твердым, решительным, напористым. Про таких говорят целеустремленный. Но это только оболочка, грубая кожа, который он оброс за свою жизнь... Мой любимый, моя мечта… и сегодня это только мой мужчина.
Он меня заметил: лицо засияло улыбкой, глаза наполнились душевностью и такой знакомой мне теплотой. Он встает, идет мне навстречу, привычным жестом обнимает и целует в щечку. Я узнаю его парфюм. Этот запах я могу с легкостью воспроизвести в памяти. Но нет, сейчас это не фантазия, я действительно чувствую этот запах. Он легко прикасается губами к моим губам. Как ветер, я даже не успеваю почувствовать, просто осознаю, что это случилось.
Мне совсем не хочется есть, пью чай с мелиссой, но он не помогает справиться с охватившим меня напряжением. На улице вечер. В окне, в закатном солнце, колышется ветка лианы, немного закрывая обзор. По улице бегут прохожие, мы смотрим на их монотонные передвижения туда-сюда и впадаем в легкий гипноз. Молчим. Мы ждали этого момента слишком долго, а вот теперь не знаем, что сказать, а, может, и не хотим говорить. Мы чувствуем друг друга и понимаем – вот оно счастье. Здесь и сейчас. Все, что было до, все, что будет после – не важно. Есть только настоящее, здесь и сейчас.
У него звонит телефон. Он что-то быстро отвечает, после чего выключает все сигналы и просит меня сделать тоже самое. Да, правильно.
Мы как будто боимся нарушить это хрупкое равновесие. Мы обижали друг друга, долго ждали, мирились и снова надолго расставались. Мы были рядом, но не вместе. А вот теперь тихо сидим и молчим. Бездонные серые глаза меня затягивают все дальше и дальше. И я уже сейчас ему отдаюсь, хотя мы по-прежнему сидим за столиком в кафе… Просто сидим.
Он зовет официанта и просит счет, берет меня за руку и ведет к выходу. Мы едем загород, совсем близко, но все же это уже не Москва. Уютный отель… Он берет ключи от номера, а мне стыдно смотреть на администратора. Как будто всем все понятно – что мы любовники, что приехали сюда тайно. Хотя умом я понимаю, что никому до нас нет никакого дела и все, что мне кажется – это лишь голос моего сознания. Той его части, которая отвечает за логику. Которая всегда правильная, отличница, спортсменка и комсомолка… Которая сейчас мне говорит: до чего же ты докатилась, а мужу как будешь в глаза смотреть? Но я заглушаю этот голос. Я смотрю на любимого, который поднимается по лестнице впереди меня. И я позволяю себе быть сегодня нехорошей девочкой. Да, я поступаю плохо. Но как же я хочу этого человека. И это желание появилось не сейчас… и будет со мной всегда, пока я его не удовлетворю…
И вот мы совершенно одни. Он впервые касается моих губ не ласково и мимолетно, а требовательно, вызывая ответное желание, провоцируя на продолжение и дразня предвкушением экстаза. Наша любовная прелюдия – не игра несмышленых и торопящихся подростков, это глубокое понимание человеческого тела, умение дарить удовольствие партнеру не спеша, доводя его до нестерпимого желания, и снова возвращаясь к нежным ласкам, продлевая блаженство. Волна за волной, все с нарастающей страстью, мы с упоением отдаем себя во власть партнера, и в момент наивысшей точки моей чувственности, он позволяет себе думать исключительно о себе: его глаза закрыты, фрикции стремительны, лицо выражает жгучие потуги, исступление и приближение неминуемого финала.
Мы лежим рядом и смотрим в белоснежный потолок. Каждый думает о своем. Внезапно он наклоняется ко мне и нежно целует в губы. Очень нежно, как будто боится спугнуть: «Спасибо, милая».
Мы стоим перед дверью, готовые выйти. Он берет меня за руку, смотрит в глаза и вновь целует в губы. Долго и чувственно. Потом мы молча выходим, садимся в машину, он довозит меня до дома. Целует в щечку, смотрит в глаза и отпускает.
Олеся замолчала и посмотрела на Марину. За весь этот длинный рассказ Марина ни разу ее не перебила, не высказала отношения к услышанному ни взглядом, ни вздохом.
–А хочешь, теперь я тебе расскажу, как все будет? – предложила она задумчиво.
– Давай. Я тебя слушаю.
– Вы встречаетесь на даче у его друга. Дача неухоженная, заросшая сорняками, в доме пахнет сыростью, да еще именно сегодня отключили воду и свет. Будний день, решили провести ремонтные работы, пока основная масса дачников трудится в Москве и нагрянет только в пятницу вечером.
У него постоянно бренчит телефон – приходят смс-ки, кто-то звонит, дает о себе знать вотсап и мессенджер фейсбука. Ты отключила звук на телефоне и просишь его сделать тоже самое. На что он отвечает, что не может этого сделать, потому что работа превыше всего. А вдруг ему позвонят из департамента, а он не сможет ответить? И тогда его уволят. Он привязан к телефону, и даже когда звонок прерывает ваш первый поцелуй, он отвечает звонившему. Долго обсуждает что-то, связанное со школой, затем раздраженный возвращается к тебе. Он пытается взять себя в руки, пытается быть нежным и настроиться на романтический лад, но тут опять что-то падает на телефон, и он опять отвлекается.