— Хорошо. Я не мог позволить, чтобы эти семьи страдали, не зная, что стало с их мальчиками. Справедливость должна была восторжествовать.
— Я не знаю, что хорошего это им принесет. — Джон взглянул на старика. — Их дети все еще мертвы, Джим. — Ничто не может унять эту боль.
Мерфи подошел к темному деревянному книжному шкафу в задней части комнаты. Его полки были заполнены дневниками предыдущих охотников, давно ушедших, но их души все еще были живы в каждой новой охоте. Он провел пальцами по изношенным корешкам.
— Важно знать судьбу тех, кого мы любим. Даже если она трагична, их конец оставляет запись, что доказывает — они были реальными. — Он взглянул на Джона. — Не знать, как и почему кто-то умер, иногда так же мучительно, как и его отсутствие.
— Как скажешь. — Джон вернулся к своим книгам, не желая идти туда, куда его вели слова Джима. — Хотя их все еще нет, по крайней мере, ублюдок, который забрал их, находится в аду, где ему и место. Может быть, это даст им какое-то утешение.
Джим сел рядом.
— Я не могу сказать, что сожалею о смерти Питера Маркуса, хотя я хотел бы, чтобы мы могли поступить по-другому.
— Ты хочешь сказать, что не хотел бы его убивать?
— Нет. — Быстро ответил Джим, удивив Джона деловым тоном. — У меня не было проблем с его убийством. Он был детоубийцей-монстром, который охотился на все невинное в нашем мире. Жаль только, что Дин попал ему в руки и стал свидетелем его смерти. Он слишком много повидал за свои короткие годы. Иногда я беспокоюсь, что с ним будет в будущем.
— Дин сильный, Джим. С ним все будет в порядке.
Мерфи снова вздохнул. Джон, казалось, принял его слова на свой счет. Пастору напомнили о минном поле, которым могла стать любая дискуссия с Винчестером или его протеже. Он провел большим пальцем по серебряному кольцу.
— Мы все рассчитываем, что с ним все будет в порядке. — Пастор встретился взглядом с Джоном. — Боюсь, я неправильно оценил влияние временного отсутствия Сэмюэля на всех мальчиков. — На этот раз Джим разочаровался не в Джоне. Вся вина была сосредоточена на себе. — Я был неправ, позволив Чарльзу забрать Сэма у тебя, у Дина.
— Ты пытался сделать так, как будет лучше для всех. — Джон ущипнул себя за переносицу и тяжело выдохнул. Это заняло некоторое время, и ему это все еще не нравилось, но он не мог винить Джима за то, что тот не встал на его сторону. — Сначала я был чертовски зол, но никогда не думал, что ты скормил Сэма львам. Я до сих пор так не думаю. Ты — Страж.
Мерфи торжественно кивнул.
— Так и есть.
И в конце концов, Джон сам подписался на всю это сделку с Братством. Он хотел, чтобы его обучили, нуждался в руководстве, чтобы отомстить за свою жену. По правде говоря, он не совсем все понял, все еще был в шоке от потери Мэри. Но, возможно, на каком-то уровне он уже тогда знал, что часть обучения потребует принести в жертву Братству его детей. Джон предпочитал верить, что могущественные люди, которых он назовет братьями, защитят мальчиков, дадут им жизнь, которую он не сможет гарантировать. К сожалению, иногда трудно было поверить в лучшее в себе.
— Я не виню тебя, Джим.
— Я люблю этих мальчиков, Джон. — Сказал пастор твердо, как будто он мог каким-то образом чувствовать мрачные мысли другого охотника. — Я не мог бы чувствовать к ним больше, если бы они были рождены Эммой. Я принимаю их интересы близко к сердцу.
— Я это знаю.
— Правда? — Джим откинулся на спинку стула. — Потому что иногда я верю, что все эти разговоры о грядущей битве, о подготовке будущей Триады и о тех ролях, которые мы все должны сыграть, затмевают такие важные вещи, как любовь, семья и верность. Страх, ненависть, месть и отчаяние быстро и легко ослепляют нас.
Джон сжал губы от страстного тона друга. Он взял стоявший перед ним стеклянный графин с янтарной жидкостью и долил в стакан виски.
— Если ты собираешься начать проповедь, Джим, то я выпью.
Мерфи закатил глаза.
— Теперь понятно, где Калеб получает свой талант к перенаправлению и уклонению. Я едва могу говорить с мальчиком на серьезные темы.
Джон фыркнул и сделал быстрый глоток, наслаждаясь жжением, которое потекло вниз по горлу. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ел.
— Если ты хотел, чтобы мальчик делился с тобой философией и моралью, Джим, ты должен был позволить Макленду обучать его.
— И он бы научился безупречно цитировать Сунь Цзы? — Джим покачал головой. — Что же он тогда будет за Рыцарь?
Джон снова налил себе виски и подвинул бутылку к Мерфи.
— Он будет лучшим Рыцарем, которого Братство когда-либо видело. Лучше, чем я, лучше, чем мог бы быть Элкинс. — Он встретил взгляд Джима. — Лучше, чем любой наследник Максима Мадригала.
Джим взял предложенный напиток и грустно улыбнулся.
— Дэниел Элкинс не всегда был тем человеком, которого мы знаем сейчас, Джон. В конце концов у Джулиана было мало времени, но он сделал лучший выбор из возможных. Больше никого не было. Последнюю Триаду застукали, так сказать, со спущенными штанами. — Мерфи поднял бокал и махнул им Джону. — И хотя Джошуа был замешан в текущих событиях, но он был не прав, говоря о наследии своего деда. Джулиан думал бы так же как я, и не сомневаюсь, что он был бы очарован Калебом и его мастерством. — Даже не поморщившись, пастор сделал глоток. Его домашнее пиво было таким же крепким. Он бросил взгляд на Винчестера, на этот раз в его голубых глазах плясали знакомые озорные огоньки. — Хотя он мог бы неодобрительно относиться к такому негодяю, как ты, как к преемнику Дэниэла.
Джон бросил на него укоризненный взгляд.
— Потому что у меня нет семейного древа, полного охотников на вампиров и оборотней? Если ты забыл, родословная Макленда куда более пуританская, чем моя. Он больше Родосский ученый, чем Ученый Братства. По сравнению с ним я покажусь призом.
Мерфи рассмеялся. Возможно, члены прошлых Триад переворачивались в своих могилах глядя на разношерстную компанию. которую он собрал.
— Я всегда верил, что у Бога прекрасное чувство юмора.
— Ты всерьез веришь во все это… — Джон обвел рукой комнату. — Это какое-то тайное пророчество? Не так ли?
— Я верю, что нам суждено было встретиться, стать частью жизни друг друга. — Джим еще раз посмотрел на свое серебряное кольцо, вспоминая сильные слова, выгравированные внутри. — Но я также придерживаюсь идеи, что мы все сделали выбор, который привел нас сюда. И что следующее поколение столкнется с еще более сложными решениями. Я только надеюсь, что какой бы путь они не прошли, он приведет их к большему благу и свяжет их вместе, как это произошло с нами, старый друг.
Джон снова взял стакан и залпом выпил остатки виски. Он вздохнул.
— Они хорошие мальчики. Все они.
Джим поднял бровь.
— Даже кровный наследник Максима Мадригала?
Джон закатил глаза. Мерфи нравилось раздражать его, когда дело касалось Джошуа. Это могло бы сработать, если бы Джона не был рядом с Калебом, когда тот вернулся с первой охоты с Сойером, Йеном и Фишером.
— Я не против этой стороны его генеалогического древа.
Джим по отечески продолжал смотреть на него еще мгновение. Джон знал, что какая-то история или притча из прошлого вот-вот всплывет на поверхность.
— Ты знал, что Джошуа помог мне построить эту комнату?
Джон скептически посмотрел на него, слегка удивленный этим откровением.
— Правда?
Джим кивнул.
— Летом, когда Харланд и Эсме развелись, он провел здесь несколько недель. Его мать думала, что ему следует побыть некоторое время вдали от всех их сражений. — Джим был уверен, что Эсме также предпочла бы что ее сына обучал Джим, а не Гриффин Портер.
— И как он к этому отнесся?
Джим рассмеялся.
— Я думаю, мальчик предпочел бы, чтобы бамбуковые побеги были у него под ногтями.
Джон фыркнул.
— Похоже на него.
Мерфи обвел взглядом комнату.
— Хотя думаю, что ему понравилось работать над этим проектом. Это был первый раз, когда я увидел в нем что-то от его матери.
Джон наклонился вперед, положив локти на стол.
— В нем много от отца. Иногда ты не можешь упустить из виду генеалогическое древо, старик.
Джим улыбнулся.
— У меня еще есть надежда.
Но Джона было не так-то легко поколебать.
— Но ты никогда не видел в нем Рыцаря. Это о чем-то говорит.
— Нет. — Мерфи должен был признать, что Джошуа никогда не будет обладать такой властью в Братстве. — У меня было всего два кандидата на эту позицию. И я считаю, что сделал мудрый выбор.
Джон снова посмотрел на потайную дверь библиотеки. Если его сыновья были вовлечены в этот мир, то он хотел, чтобы кто-то, кого он знал и кому доверял, прикрывал их спины. И Калебу он доверял.
— Я не буду с тобой спорить в этом вопросе.
Джим всегда говорил, что будущее неясно, но потом в его жизнь вошли мальчики Винчестера. Вначале это звучало как сказка, такая же нереальная, как история о драконах, которую Джим любил плести. Но теперь, когда они подросли и Джим становился старше, Джон часто чувствовал себя так, как будто он был на скоростном поезде без возможности выйти. По крайней мере, Мерфи предложил ему место, где он мог повлиять на их будущее.
— Не могу представить, что кто-то подходит для этой работы лучше, чем Калеб.
От Джима не ускользнул намек на гордость в голосе Джона или проблеск эмоций, которые он мог прочитать в темных глазах охотника.
— Знаешь, ты мог бы рассказать ему о своих чувствах. Он серьезно сомневается в том, достоин ли он того, к чему ты его готовишь.
— Опять же, если ты хотел, чтобы он уютно устроился в теплых объятиях, Джим…
Мерфи поднял руку в знак капитуляции, обрывая Винчестера.
— Забудь, что я упомянул такую вещь, как цивилизованная беседа и заслуженная похвала.
На этот раз Джону не пришлось притворяться оскорбленным.
— Я обращаюсь с ним, как с собственным сыном. Это единственный способ, который я знаю.
Джим вздохнул, когда разорвался еще один эмоциональный снаряд. Будь осторожен, старина.
— Иногда, нам приходится выходить за пределы наших зон комфорта. Бывают моменты, когда наш первый инстинкт может оказаться не лучшим для ситуации.
Винчестер поднял бровь.
— Мы все еще говорим обо мне?
— Я поговорил с Миссури и некоторыми старшими членами Братства о ситуации с Коннером.
Винчестер выпрямился в кресле, не уверенный, нравится ли ему то, что другие знают про его дела. У него была веская причина не доверять всем, кто носил кольцо. Похищение несколько лет назад доказало что он прав в этом вопросе.
— Ты сказал, что не хочешь, чтобы Триада справилась с Чарльзом.
Джим провел пальцами по своим серебристым волосам.
— Возможно, я ошибался.
— Что это значит? — несмотря на то, что комната была звуконепроницаемой, Джон наклонился ближе и понизил голос. — Для Сэмми?
— Это значит, что если Чарльз не согласится на наши условия и не вернет Сэмюэля, с ним разберутся, ради общего блага.
Джон уставился на сидящего перед ним человека. За годы, прошедшие после встречи с Мерфи, он постоянно удивился тому, как много слоев может раскрыть этот человек. Но он никогда не видел в нем холодности и расчетливости.
— Ты говоришь о том, о чем я думаю?
Лицо Мерфи покраснело, демонстрируя редкое разочарование. Обычно он был невозмутим.
— Этот человек глуп. Он ранил Калеба на глазах у Дина и Сэмюэля. Он отказывал своим внукам в том, в чем они нуждались, ставя на первое место свои собственные эгоистичные желания. И хотя он, очевидно, ничего не знал о Питере Маркусе, я не могу рисковать тем, что кто-то еще пострадает из-за его невежества.
— Но Братство имеет дело со сверхъестественным злом. Мы занимаемся защитой людей, спасением жизней. Сегодняшний вечер с Маркусом был актом самообороны.
Джим нахмурился, услышав от Джона свои собственные слова. Обычно пастор должен был играть роль адвоката дьявола.
— Ты не думаешь, что я волновался и молился над этой ситуацией в течение нескольких дней? Я не вижу другой альтернативы, Джонатан, кроме агрессии. Возможно, ты был прав, когда сказал, что такой человек как Коннер понимает и уважает только такое поведение.
Джон провел рукой по лицу, не совсем понимая, как понять эту новую сторону своего друга.
— Я не хотел быть правым, Джим.
— Я знаю. — Мерфи тяжело вздохнул и вымучено улыбнулся. — Возможно, утром все разъяснится.
Джон улыбнулся в ответ на оптимизм священника. У Джима был вечный источник надежды и веры, резервы, которые как надеялся Винчестер, никогда не истощатся.
— Или рассвет может принести рои саранчи и новости о распространенной чуме.
— И это возможно. — Джим рассмеялся, на этот раз от всего сердца. — Я предупреждал тебя, что у Бога странное чувство юмора.
***
Кто-то смеялся. Звук мелодичный и успокаивающий. Макленд повернул голову в надежде определить, кто может находиться в комнате вместе с ним. У него мелькнула мысль, что он, возможно, оставил телевизор включенным прошлой ночью, но затем знакомая интонация прогремела в его подсознании, и он застонал, прежде чем успел остановить себя.
— Я думаю, он приходит в себя, док! — Гаркнул Бобби, и его голос эхом отразился от стен маленькой комнаты для гостей.
Когда Макленд попытался осмотреться, яркий утренний свет из множества окон ударил в глаза. Он снова застонал, когда боль пронзила его бок от попытки перевернуться и спрятаться от Бобби. На его лицо легли теплые руки, останавливая его борьбу. Он почувствовал знакомый запах, а затем что-то мягкое и шелковистое защекотало его лицо. Он попытался отодвинуть это, и нащупал волосы.
— Эсме.
Бобби ухмыльнулся, толкая Джона в плечо.
— Эсме! — пропел он преувеличенно сладким тоном, к большому неудовольствию Джошуа и Калеба. — Моя дорогая Эсме.
— Тебе действительно нужно с ним поговорить. — Рявкнул Джошуа, метнув взгляд в сторону Калеба. — Это школьное увлечение в высшей степени неуместно и непостижимо, учитывая утонченный вкус моей матери.
— Ты считаешь, что мой отец недостаточно хорош… — начал Калеб, но другой голос прервал его.
— Извините, что разочаровываю, доктор Эймс, но я не ваша Эсме. — Доктор Элизабет Маккрой склонилась над пациентом и нахмурилась. — Кем бы, черт возьми, ни была эта Эсме.
Маклэнд вздрогнул, когда доктор посветила ему в глаза фонариком.
— Что… подожди… — он слабо замахал руками от нежелательного света.
— Папа? — Калеб подошел к кровати, завися рядом, но не мешая доктору. Когда она осматривала Дина, то уже сделала ему выговор. Элизабет почистила его собственную пулевую рану, и он опасаться снова перечить ей. — Ты с нами?
Голос сына привел Маклэнда в сознание, рассеяв туман в голове. Скорее всего, ему придется внимательнее изучить содержимое чашки Джошуа.
— Калеб?
— Я здесь.
Прежде чем Эймс успел сказать что-то еще, на него снова легли руки, задрали рубашку и с убийственной точностью ощупали живот.
— Ой! — пожаловался он, глядя на уже знакомую рыжеволосую женщину в белом халате, склонившуюся над ним. Это была доктор Квинн, Элизабет Маккрой, и она выглядела слишком довольной собой. — Легче.
Элизабет проигнорировала его, продолжая ощупывать рану на боку.
— Должна сказать, Джошуа, что бы ты ни использовал на этой ране, это поразительно. Признаков инфекции нет.
Сойер шагнул вперед, изучая пациента, как на консультации.
— Я могу дать вам ингредиенты. Доктор Эймс не видит пользы в народной медицине, но я уверен, что врач вашего положения вполне открыт для более восточной философии.
— Это больше похоже на викканскую философию, — пробормотал Калеб себе под нос, и Джошуа бросил на него укоризненный взгляд. Ривз закатил глаза и положил руку на плечо отца. — Ты в порядке, папа?
— Что происходит? — Спросил Макленд, усаживаясь. Он отнял простыню у Маккрой и прикрыл обнаженную грудь. — Почему она здесь?
— Поверьте мне, я здесь с официальным визитом. — Доктор грубо похлопала Эймса по мускулистому животу. — Пастор Мерфи позвонил сегодня утром и объяснял, что с вами случилось на охоте. — Лиз ухмыльнулась Эймсу. — Кто бы мог подумать, что великий Макленд Эймс окажется таким фанатом уток.