Дин выдержал взгляд калеба, улыбка растаяла, как снег, падающий на приборную панель.
— Он умнее, чем ты думаешь, Калеб. Иногда через чур умный, на свою беду,— вздохнул он.
“Или на мою беду”. Очень скоро блестящие идеи Сэма Винчестера разрушат жизнь его брата. Если, конечно, Дин выживет после сегодняшней ночи.
***
Возможно, это была не самая блестящая идея, которую когда-либо придумывал Сэм Винчестер, но отчаянные времена требовали отчаянной импровизации.
— По крайней мере, снег прекратился, — сказал он, глядя на своего тяжело дышащего партнера. Скаут была надежно пристегнута на пассажирском сиденье джипа Калеба, ее дыхание затуманило окно, когда она смотрела на заснеженные деревья, проносящиеся мимо. — Дороги довольно скользкие. — Подросток переключился на вторую передачу, чувствуя, как задние колеса слегка скользят. Он затаил дыхание и отпустил педаль газа. Ривз, вероятно, надерет ему задницу за то, что Сэм взял его машину, но это была единственная машина на ферме. Не считая трактора Джима или одной из лошадей. Но ни то, ни другое не было вариантом. Так что Сэм сделал то, что должен был. Он только надеялся, что экстрасенс будет слишком благодарен, чтобы убивать его. — Не то чтобы я не мог победить Калеба, — сказала Сэм Скаут, и она посмотрела в его сторону, слегка наклонив голову. — Что? Я мог бы. Теперь я почти такой же высокий, как он. И я моложе.
Сэм знал, что никого не обманет, особенно себя. Ривз был смертельно опасен, и единственным человеком, который мог его победить несколько лет назад, был Джон Винчестер. И Дин мог противостоять ему. Сэм и сам был не промах, поскольку учился у всех троих старших охотников, но знал, что его величайшая сила не в физической сфере. Мак всегда говорил ему, что ум — это дар, и лучше, чем любой боевой навык, которому можно научить морпеха.
Сэм невольно усмехнулся про себя, вспомнив реакцию отца на заявление Мака, которое тот произнес так громко, что его услышали большие плохие охотники, когда однажды вечером они тренировались в сарае.
— Мак говорит, что я должен научиться доверять своим инстинктам, Скаут. — Подросток вгляделся в заснеженную дорогу, включив противотуманные фары, когда темнота, казалось, стала интенсивнее и снова пошел снегопад. — Может быть, мы обвиним его, если ничего не выйдет. — Или, с другой стороны, может быть, Сэм просто примет наказание.
***
— Черт возьми! — Джон Винчестер выругался, когда горячий кофе плеснул ему на колени, просочился сквозь джинсы и обжег кожу. — Я знал, что не должен был позволять тебе вести машину, Бобби.
— Если думаешь, что можешь сделать это лучше, Джон, я могу остановиться. — Сингер повернул руль Импалы, оставив на дороге черные полосы. Он ухмыльнулся Винчестеру и с удовольствием увидел, как на лице отразился друга страх. — Потому что я не собираюсь мириться с навигатором, сидящем на пассажирском сидении. Мне не нужен второй пилот. Ты слишком долго общаешься с Маклендом.
— Просто не спускай глаз с дороги, — пробормотал Джон, заставляя себя расслабиться. Будь он проклят, если позволит Сингеру вывести его из себя. Механик мог справиться с машиной, как Эймс со скальпелем. — И притормози, черт возьми. Если ты не заметил, идет снег.
— И из-за этого ты выпрыгиваешь из штанов? Из-за погоды? — Бобби покачал головой. — А я-то думал, что это из-за этой демонической суки, которая швыряла тебя, как тряпичную куклу. — Сингер снова ухмыльнулся. — Никогда не считал тебя человеком, который боится льда и снега.
Винчестер зарычал, пытаясь сделать глоток кофе, который он взял на последней заправочной станции.
— Я не беспокоюсь о погоде, Бобби. И эта сука не смеялась после того, как я отправил ее обратно в ад, не так ли?
Сингер хмыкнул.
— И все-таки она тебя здорово достала до того, как ушла, да?
— Просто веди машину. — Джон повернулся к механику. — Я хочу поскорее вернуться к Джиму, если ты не возражаешь.
— Ты не сказал о чем вы говорили с Сэмом. Мальчишки все еще борются за судьбу этой проклятой птицы? Ставлю на то, чтобы мы будет есть гребаный бутерброд с колбасой на ужин, потому что не думаю, что у Калеба или Дина хватит духу сделать это, им просто нравится доставать ребенка.
Джон выглянул в окно, надеясь, что, черт возьми, это самое большое, о чем им нужно будет беспокоиться, когда они вернутся домой.
— Калеба и Дина там не было. Сэм просто был Сэмом.
Бобби бросил быстрый взгляд на второго охотника.
— Это значит, что он не встанет в очередь за своим братом и твоим протеже.
Винчестер нахмурился.
— Ну, и кто теперь слишком долго околачивается около Макленда?
Бобби поднял руки с руля в притворной капитуляции, и заработал еще один жаркий взгляд.
— Эй, даже слепой цыпленок время от времени получает несколько кусочков корма.
— Что, черт возьми, это значит?
— Это значит, что Макланд, время от времени, говорит умные вещи.
Джон поднял бровь.
— Например, когда он говорит, что ты предпочитаешь компанию собак и машин, потому что ты эмоционально импотент?
— Нет. — Сингер заставил себя улыбнуться, несмотря на боль от этих слов. — Например, когда он говорит, что твой первый инстинкт — разозлить всех, особенно если ты знаешь, что ошибаешься и не хочешь слышать, как тебе на это указывают.
— Я слышу, что говорит Сэм, Бобби. Хотя это не твое дело, и не дело Макленда.
— Ну, это не совсем так, учитывая, что я провел немало ночей, убирая свою долю рвоты и вытирая сопливые носы, а Мак любит этих парней, как своих собственных.
Винчестер вздохнул и потер бороду.
— Я его отец, — выдавил он. Сколько раз ему придется повторять это своим друзьям?
— Кого ты пытаешься убедить? — Сингер поднял бровь. — Потому что я знаю это. Я никогда не встречал никого упрямее Сэма. Ну, кроме тебя. Если он не твой, то у Бога чертовски хорошее чувство юмора. — Джон недоверчиво посмотрел на него, и Бобби рассмеялся. — Что? Думаешь, Дин больше похож на тебя? Может быть, Калеб? Черт, эти двое отрежут мизинцы на правой руке, чтобы порадовать твою твердую задницу, но это совсем другая история. Мне не нужно быть психоаналитиком, чтобы понять разницу.
— Сэм никого не слушает. — указал Джон, как будто не понимал, что помогает своему другу доказать свою теорию.
— Вот и я о том же, — кивнул Бобби.
— Он не знает, когда нужно держать рот на замке и подчиняться приказам.
— Вот именно.
Винчестер снова зарычал, не в силах сдержать раздражения.
— Он не понимает, что я пытаюсь ему помочь.
— Чья бы корова мычала, — Джон не понимал, сколько людей хотят сделать для него тоже самое.
— Будь ты проклят, Бобби…
— Уже прошло чертовски много времени, с тех пор как ты и твои крысеныши появились у моей двери. — Когда Джон вздохнул, Сингер бросил на него сочувственный взгляд.— Мальчик растет, Джон. Ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить это. Кроме того, альтернатива намного хуже.
Джон сглотнул, вспомнив, что сказал Сэм. Дин и Калеб уже должны были вернуться.
— Да. — Винчестер провел рукой по лицу. — Я просто не хочу его терять. Никого из них.
Бобби снова посмотрел на снег.
— Этого не случится. У меня такое чувство, что Бог слишком веселится, наблюдая, как ты дергаешься из-за всего этого воспитания. И мне тоже это чертовски нравится.
Джон устало рассмеялся.
— А Мак думал, что у тебя эмоциональный диапазон забора, Бобби.
— Импотент, черт возьми, — хмыкнул Сингер. — Да я в чувствах как Хью Хеффнер.
========== Часть 5 ==========
«Для меня каждый час света и тьмы — это чудо. Каждый кубический дюйм пространства — это чудо, Каждый квадратный ярд поверхности земли покрыт тем же, каждый фут интерьера кишит одним и тем же. Для меня море — постоянное чудо, рыбы, которые в нем плавают, волны, которые бьются о скалы, корабли, на которых путешествуют люди. Это все чудеса». Уолт Уитмен
— Сэмми хочет поступить в колледж, — зная, что Калеб наблюдает за ним, Дин закрыл глаза. Он изо всех сил старался не заснуть, и, честно говоря, мысль о том, чтобы вздремнуть, была чертовски соблазнительной.
— Неужели? — небрежно ответил Ривз, хотя тревога, пришедшая вместе с этим простым заявлением, вызвала новую волну головной боли. Он не был уверен, было ли это из-за сотрясения или же это были чувства Дина. — У него впереди еще год средней школы.
Винчестер повернул голову, но не поднял ее со спинки сиденья. Его сильно трясло, но он почти онемел, поэтому боль была не такой сильной.
— Что такое год? Он пролетит и не заметишь.
Триста шестьдесят пять шансов передумать.
— Он может решить подождать.
— Только продлевая неизбежное.
— Черт побери, может хватит уже? — Ривз ущипнул себя за переносицу, отчаянно желая, чтобы яркие вспышки боли прекратились. — Сэмми никуда не денется.
— Ты не слышал, как он… говорил об этом.
На самом деле Ривз слышал. Сэм спрашивал его, о том, как Калебу училось в Оберне. Мальчик не мог скрыть благоговения в голосе, расспрашивая о занятиях, футболе и студенческой жизни.
— Любопытство это нормально. Его друзья, вероятно, говорят об этом.
— Моих друзей ты не очень любил, и за мое любопытно чуть не надрал мне задницу.
Калеб закатил глаза.
— Любопытство — это прекрасно. Глупость — нет. — Ривз не очень хорошо справился с ситуацией с наркотиками. Тем не менее, он, вероятно, справился с ситуацией намного лучше, чем это сделал бы Джон. По крайней мере, Калеб никого не убил.
— Ты дал мне мою первую сигарету.
А Ривз все гадал, когда это вернется, чтобы укусить его за задницу.
— Да, это был обряд посвящения. Я также сказал, что в экспериментах есть черта, через которую ты не должен переступать, если не хочешь, чтобы я надрал тебе задницу. Все, что не было сварено или выращено на дальнем краю сада Джима — запрещено.
— Я не помню, чтобы ты мне что-то такое рассказывал… Но я вроде как понял всю картину, когда ты чуть не сломал челюсть тому парню из Тестермана.
— Двукратному наркоману повезло, что я не проломил ему череп. — Калеб моргнул и сосредоточился на друге. — Я человек действия, а не слов.
— А я-то думал, что тебе действительно нравится это поэтическое дерьмо.
— Заткнись, Двойка.
— Я думал, ты хочешь, чтобы я говорил. — Дин снова закрыл глаза, желая, чтобы они оба могли просто помолчать и хорошенько вздремнуть. — Выбери что-то одно.
Калеб вздохнул.
— Расскажи мне о больших планах Сэмми.
— О чем тут рассказывать? — Дин вздрогнул, когда острая боль пронзила его бок. Может быть, он не так оцепенел, как думал. — Он думает, что колледж — это его билет к свободе. Он думает, что может избежать всей этой охотничьей жизни. — Сбежать от своей семьи, кричала в голове безмолвная мысль.
— Помнишь, когда все, чего он хотел, это пойти с нами на охоту?
— Да. А теперь он просто хочет сбежать куда угодно, чтобы уйти от папы.
Ривз фыркнул.
— С чего бы это? Джонни такой чертовски милый.
Они обменялись взглядами, и им обоим удалось выдавить слабую, понимающую усмешку.
— Ты же знаешь, он хочет как лучше. Папа хочет, чтобы Сэм был в безопасности.
— Да. Я хлебнул его «благих намерений», Двойка. Я не раз попадал под горячую руку из-за его защиты. Это отстой.
— Но ты все время возвращаешься.
Калеб вздохнул. Он хотел стать охотником, после того как Мак впервые рассказал ему о Братстве, о его способностях и о связи его семьи с демоническими силами. И когда он встретил Джона Винчестера, это было немного похоже на встречу с супергероем.
— Братство — это все, что у меня есть, Дин. — Это было все, чего он хотел.
— Но ты ходил в колледж. Какое-то время у тебя была нормальная жизнь. — Боже, Дин ненавидел это слово — «нормальный». Это слово стало хуже, чем весь запретный список Джима ругательных слов. — Ты попал в реальный мир.
Ривз выдержал взгляд Дина, пытаясь понять, что друг хочет от него услышать. И не был уверен, хочет ли Дин знать, есть ли у Сэма шанс сделать уйти или боится этого. В любом случае, он собирался сказать ребенку правду.
— Малыш, я так и не смог туда вписаться. Может быть, меня и загнал в этот мир вечно настойчивый Макленд, но я никогда не хотел быть среди этих людей. Я ходил по периметру. Если бы Мак знал хоть половину того дерьма, что я делал, пока был там, он бы меня убил.
— Наркотики?
— Черт возьми, нет. Мы это уже обсуждали. Текила — это мой предел, Двойка.
Младший охотник нахмурился.
— Тогда что ты делал, пока мы все думали, что ты играешь в студента, как хороший мальчик с трастовым фондом?
— Я охотился.
— Один? — Дин одарил его озадаченным взглядом. — Забудь о Маке, папа надерет тебе задницу.
— Я не охотился на наших типичных злодеев.
— Тогда на что?
Калеб вспомнил то время.
— На художественные вещи.
— Что? Сначала поэзия, теперь картины? Чувак, я разочарован.
Ривз нахмурился.
— Мамины картины, идиот.
Улыбка Дина исчезла. Калеб рассказал ему немного об Амелии Ривз.
— Точно. У Мака есть часть ее работ.
Калеб кивнул, думая о своем приемном отце. Его охватило сожаление, когда он подумал, что может больше и не увидеть этого человека. Проглотив подступивший к горлу комок, он объяснил:
— Папа начал с того, что купил мне одну картину для спальни, когда я переехала к нему жить. Потом еще одну на день рождения. Это же Мак… ты его знаешь. Но меня сводило с ума то, что там были другие мамины картины. Частички ее, и незнакомые люди могли просто выложить немного денег и купить ее картины.
Дин посмотрел на него. Они были связаны трагедиями своих матерей так же, как и всем остальным.
— Сколько?
— Не меньше сотни.
— И что?
— Что значит «И что»?
— Что ты с ними сделал?
— Я купил большинство из них. — Калеб поморщился, наблюдая, как Дин продолжает дрожать, чертовски желая, чтобы он мог подвинуться, предложить немного тепла тела, несмотря на смущение, которое это вызовет у них обоих. — Они у меня в спальне в квартире. — Мак назвал бы это святыней. Он может даже предложит сыну обратиться к психотерапевту.
— Большинство из них? — Дин приподнял бровь, подавляя еще одну сильную дрожь боли.
Калеб тоже плохо выглядел, Винчестер не упустил того, как друг продолжал прикасаться к голове, как он отводил глаза, чтобы скрыть свое горе.
Калеб снова потер голову, пытаясь сосредоточиться.
— Кое-что я украл, когда цена была слишком высока или владельцы были придурками. Я чертовски хорошо разбираюсь во всем этом грабеже. — Он снова посмотрел на младшего охотника. Охота за этими картинами дала ему совершенно новый способ изгнать своих демонов. Это определенно был не ренессансный период его жизни, скорее темные-темные века. — Несколько картин я забрал с помощью шантажа, а ради пары других применил крайние меры.
— Крайние меры? — Дин почти боялся спросить, когда увидел что-то опасное в золотых глазах своего друга. Он уже видел этот взгляд раньше, обычно перед тем, как Ривз что-то убил.
Экстрасенс выдержал его взгляд, не боясь осуждения. Он и Дин понимали друг друга на уровне, который защищал от подобных обвинений.
— Они были моими, ну… моей матери, — оправдывался он. — Эта сука, агент по искусству, продала их по частям, пополнив свой счет кровавой историей моей семьи.
Дин знал, что Амелия Ривз стала редкой коллекционной мечтой после того, как ее убил муж. Убийство и насилие всегда вызывали интерес.
— Искусство становится более ценным, если художник мертв.
— Еще лучше, если он умер трагической смертью.
— Но ты их все вернул?
Калеб пожал плечами, но Винчестер знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что он не воспринимает это так легкомысленно, как пытается представить.
— Еще несколько плавает вокруг, которые я не выследил.
— А как же агент? Она может найти их для тебя?
— Она больше не в бизнесе.
Холодность в этих словах удержала Дина от дальнейших расспросов. Он действительно не хотел знать. Как и о том ящике, о котором предупреждал их Джим.