— Я к ней с чувствами, любовью, уважением, а она… до брака… в карете… отнеслась к моей податливости без должного пиетета.
Альбус в очередной раз не сдержал смешок. Профессор МакГонагалл одарила его ледяным взглядом, стремительно приближаясь.
А Скорпиус, глупый впечатлительный Скорпиус, у которого все не как у людей, страдал. Какой там Турнир Трех Волшебников?
— Вдобавок, — шептал Скорпиус, укутавшись в плед. — В ее Америке я был не Колумбом.
— Чего-чего?
Скорпиус смутился.
— На ее Луне я был не Нилом Армстронгом.
— Не понял.
— Ну, в ее Китае я был не Цинь Шихуанди.
— Да ты можешь нормально сказать? — спросил Ал. — Мастер метафор.
Скорпиус при всей своей распущенности оказался на удивление застенчивым, поэтому, собираясь с мыслями минут пять, наконец выдал:
— Я был у нее не первым.
И, закрыв глаза, уткнулся в плечо друга.
— Трагедия, — саркастично протянул Ал. — Особенно для такого нежного девственника, как ты.
Сарказма Скорпиус не понял, поэтому посчитал, что друг проникся его горем.
— Как она могла, Ал?
— Ну… лежа, наверное.
— Спасибо, Альбус Северус Поттер, поддержать в трудной ситуации — это прям твое, — проскрежетал Скорпиус, дрожащими пальцами выудив из-за пазухи пачку сигарет. — Ты не понимаешь, да? Я не единственный, кто рисовал ей майонезом на хлебе сердечко. Чего ты ржешь, я здесь не шуточки шучу так-то! Ты посмотри на нее.
И повел острым подбородком в сторону Доминик и ее подруг.
— По-любому рассказывает своим этим подружайкам о том, какое я в постели оказалось бревно, не то что ее бывший, вот бывший — да, вот бывший — молодец. Это низко, Ал. Это низко посвящать посторонних людей каких-то в сакральные глубины своей интимной жизни.
— Но ты только что сам мне все рассказал.
Скорпиус так и замер с сигаретой у рта.
— Ты вообще на чьей стороне?
Альбус с трудом сдержал смешок, но Малфой не оставлял шансов с него не смеяться.
— Удар ножом в спину, — нагнетал Скорпиус, наклонившись над очагом. — Чувствую себя Дашей-Путешественницей. Давайте поможем Даше-Путешественнице найти девственность Доминик Марион Уизли…
Расхохотавшись неприлично громко, Альбус завертел головой.
— Где же девственность? Где же девственность? Наверное, Жулик украл, — шипел Скорпиус притворно веселым тоном. — Жулик, не воруй! Отвечаю, Ал, я найду этого ебаного Жулика. Нет, ну так меня еще не подставляли. Мой отец узнает об этом…
— Малфой! — рявкнула МакГонагалл с другого конца кареты. — Не смейте прикуривать от камина!
Скорпиус недовольно отпрянул к дивану.
— Не прикуривайте от камина, не трахайтесь в карете, не обращайте домовых эльфов в сатанизм, не спускайтесь с движущихся лестниц на надувной лодке… я в этой школе как в тюрьме.
***
Кристально-бирюзовое озеро на стыке двух холмов казалось бесконечным и плавно перетекающим в небесную гладь. Даже поздним вечером оно выглядело сияющим, отражая позолоченный диск луны. Леса были далекими, едва выглядывавшими из-за холмов, а широкая тропа, освещаемая латунными фонарями и светляками, вела делегацию меж холмов.
Несмотря на позднее время и сезон, было довольно тепло. Те немногие ученики, которые обмотались теплыми шарфами, явно жалели об утеплении. Шагая вслед за плавно плывущим по воздуху багажом, делегация Хогвартса вовсю глазела по сторонам. Но света фонарей было достаточно лишь для того, чтоб разглядеть ухоженные сады с лабиринтами живой изгороди и фонтанами.
— Не трогайте руками скульптуры, — шикнула МакГоналл.
Ледяные скульптуры, украшавшие сады, не таяли, но переливались таким сияниям, что блестели будто обмотанные гирляндами.
— Как же красиво, — ахали девчонки позади.
Когда же пред всеобщим взором открылась сама Академия Шармбатон, даже Альбус, прожженный скептик, приоткрыл рот. Исполинский замок с высокими башенками и купольными крышами, с красноватым плющом, обвивающим белые стены, с щедрой лепниной и большими арочными окнами. Каменные вазоны с белыми розами украшали каждую ступень широкой лестницы, у которой гостей из Англии уже встречали аплодисментами шармбатонцы.
— Впервые вижу такое убранство, — задрав голову, прошептала Доминик.
— Хоть что-то у тебя сегодня впервые, — едва слышно прошептал Скорпиус, тут же получив тычок под ребра от Ала.
Турнир Трех Волшебников стартовал с того момента, когда зажгли Кубок Огня. А вот главная его миссия, международные отношения, началась именно когда делегация Хогвартса поймала взгляды дружелюбных шармбатонцев и без слов уяснила — им здесь не особо рады.
========== 2. ==========
Просторный зал, обрамленный светлейшим нежно-голубым мрамором, был похож на ледяной грот и был раза в полтора больше хогвартского Большого зала. Лепнина под высоким потолком издали напоминала снежную шапку, огромные вазоны, в которых благоухали белые розы, были вытесаны, казалось, изо льда. Ледяным показался и огромный стол, который загибался кругом, оставляя в центре помост.
В отличие от Хогвартса, трапезная Шармбатона не делила пространство на четыре стола. Вместо этого в центре зала величаво стоял этот круглый с помостом в центре стол. Более громадного стола без должной фантазии не представить — он умещал не менее трех сотен стульев вокруг себя. Стулья, размещенные по кругу, на вид казались очень хлипкими, как стеклянными.
— Далеко не рассаживаемся, жмемся друг к другу, этим людям верить нельзя. — Только профессор МакГонагалл отправилась за возвышающийся стол преподавателей в конце зала, командование делегацией англичан перетянул на себя Скорпиус.
Сев на стулья, оказавшиеся довольно прочными, несмотря на вид, и придвинувшись к круглому столу, Альбус с интересом оглядел учеников за столом. Одетые в легкие голубые одежды шармбатонцы, кроваво-красные одеяния дурмстрангцев, и Хогвартс — выряженный в парадные мантии с нашивками факультетов.
За столом было шумно. Студенты шептались, те, что помладше, голос до шепота и вовсе не понижали, болгары вертели головами, и вслух рассуждали над красотами трапезной. Что-то бубнил себе под нос Скорпиус, с видом стратега, который уже думал, какой яд им подмешают в праздничный ужин. Но что раздражало больше всего, так это снисходительный хохот четырех француженок, сидевших неподалеку, и глазевших в сторону делегации Дурмстранга.
Ал перевел взгляд в сторону части стола, которую заняли дурмстрангцы, но ничего смешного там не увидел. Доминик, повернувшись за ним, впрочем, увидела. То ли женская логика была мужчинам в принципе неподвластна, то ли кузина была куда как более проницательной, но предмет насмешек француженок она выискала моментально. Но, смеяться не стала, напротив свистнула в сторону смеющихся.
— Vous trouvez c’est drôle? — без улыбки спросила она.
Француженки опешили.
— Да, я parler français, — ледяным тоном произнесла Доминик. — Я повторю, вам смешно?
— Что случилось? — тут же подтянулся к межнациональному конфликту Скорпиус.
— Эти клуши думают, что их здесь никто не понимает, и ржут с той девки.
— Чего? — привстала студентка Дурмстранга, на которую и были направлены насмешки.
Почему над ней смеялись, парням, наверное, было не понять. Единственная девушка из делегации Дурмстранга была обладательницей каштановых волос, стянутых в растрепанную косу, и довольно мускулистой фигуры, которая виднелась даже сквозь красную рубаху и жилет из жесткой кожи. К стулу студентка прислоняла волшебный посох, как и многие болгары.
— Так подойдите и прямо скажите, что я на мужика похожа, — прорычала болгарская студентка, которую на место попытался усадить однокурсник. — Стремно подойти, а?
— Я б послушала, как вы у нас за спиной пиздеть будете, — не унималась Доминик. — Я французский знаю, если что. Не дай Бог услышу что-то в адрес кого-то из наших, бить буду ногами.
— Может, выйдем с ними после ужина?
— Давай, выйдем. Или ссыкотно, дамы?
Когда мадам Максим, бессменный директор Шармбатона, встала из-за преподавательского стола и легонько цокнула вилочкой по фужеру, в зале воцарилась тишина.
— С превеликим удовольствием приветствую вас, дорогие гости, в Академия Магии Шармбатон! Не сомневаюсь, что вы успели оценить уровень подготовки, с которым мы встречаем у своих ворот дружественные делегации.
— Ага, особенно за карету вам гран-мерси, — прошипел Скорпиус.
— Всем bon appetite и une bonne soirée!
Директор академии магии хлопнула в ладоши. Хлопок раскатистым звоном прокатился по залу, и в ту же секунду на столе появились хрустальные блюда, наполненные праздничными яствами.
— Хьюстон, у нас проблемы, — прошептал Ал, глядя на тарелку перед собой, а точнее на пять вилок, три ложки, три ножа, непонятные щипчики и какую-то креманку.
Столовый этикет многих, очень многих членов делегации ограничивался простым, но понятным «не класть локти на стол», поэтому ситуация пред взором шармбатонцев обещала быть неловкой.
Делегация Хогвартса разом повернулась к сидевшему по центру Скорпиусу.
— Вилка для рыбы, вилка для салата, вилка для морепродуктов, ложка для подливы, нож для масла, щипчики для устриц, — произнес этот сенсей столового этикета. — Нахуй нам не нужны. Едим тем, чем удобно, не обращаем внимания ни на кого, ведем себя естественно.
Альбус выдохнул и с готовностью взял в руки первую же вилку.
— Вы поняли, да, что это было? — тут же шепнул Скорпиус с усмешкой.
— Что?
— Попытка унизить нас и болгар. Французы бывали в Хогвартсе и точно знают, что у нас с приборами не заморачиваются.
— Перестань, — отмахнулась Роза, очередная рыжеволосая Уизли, сидевшая рядом с ним. — Это этикет.
— А я согласна со Скорпиусом, — протянула Доминик, придирчиво осматривая блюда. — Нам здесь не рады.
— Но только это ты развязала с шармбатонцами конфликт ни с чего.
— Ал, — тут же повернулась к кузену Доминик. — Это подло гоготать за спиной у человека, только потому что он не похож на других. Да даже не за спиной. Эти куры сидели и ржали неприкрыто.
Альбус украдкой взглянул на девушку из Дурмстранга.
— Ну, — протянул он едва слышно. — Она и правда мужиковата немного.
Доминик вспыхнула.
— Она учится в маскулинной среде Дурмстранга, возможно, она единственная девушка на факультете, конечно, она будет выглядеть так. Но это не значит, что над ней стоит смеяться, — выпалила она. — Вообще, смеяться над человеком из-за его внешности это максимально тупо. И, по факту, за этим столом только я могу себе это позволить.
И, скосив взгляд в сторону француженок, добавила уже погромче:
— Потому что во мне кровь вейлы, а не мозги овцы.
— Ладно, не заводись, — отмахнулся Альбус. — Лучше скажи, что из этого съедобно…
Отчасти, он начал понимать, что имел в виду Скорпиус, когда притащил с собой лапшу и чипсы. Огромная тарелка с сырами, стоявшая рядом с Алом, смердела так, что глаза заслезились.
— А я считаю, что Доминик права, — проговорил Скорпиус, протянув ему рататуй. — Задружиться с болгарами — мудрый стратегический ход.
— Я тебе про общечеловеческое, а ты опять про интриги, — прошипела Доминик.
— Им и нам здесь не рады, — настаивал Скорпиус. — Между прочим, мы действуем в рамках миссии Турнира — связи налаживаем с болгарами. Дружить против кого-то — основа крепкой дружбы. Мы с Алом, отчасти, так и сдружились.
— И против кого вы дружили?
— Против вас с Луи.
Доминик треснула его по спине.
— Честно говоря, против вас дружил весь Хогвартс.
Ал тоже получил по спине.
— Но ты в итоге оказалась нормальной, — лучезарно улыбнулся Скорпиус. — И я тебя люблю. Несмотря на то, что, видимо, я не первый тебе в этом признаюсь.
— Что?
— А это что? — прервал их грядущий скандал Альбус, ткнув пальцев в щедро украшенное оливками и травами блюдо с ломтиками чего-то желейного.
Доминик присмотрелась к блюду.
— Студень из говяжьего языка, кажется.
— В чем, говоришь, можно будет заварить лапшу?
Скорпиус улыбнулся.
— Мы же на родине изысканной кулинарии, мсье Поттер. Передать вам козий сыр с благородной плесенью?
— А что с бокалами? — спросил сидевший неподалеку слизеринец. — Почему их так много?
— Бокал «Бургундия» — для Пино Нуар, «Бордо», который побольше — для красного вина, который поменьше — для белого, а «Сотерн», который похож на рюмку с ножкой — для белых сладких вин, — пояснил Скорпиус, повертев в руках один из бокалов. — А этот… так, минуточку, если здесь есть бокалы, то…
Высокие графины и кувшины на глазах наполнялись винами. Рубиново-алые, розовые, белые, игристые, теплые, холодные, на кувшинах с которыми проступали капельки… Показалось или нет, но сидевшая за столом преподавателей МакГонагалл смотрела прямо в их сторону и одними губами шептала угрожающе: «МАЛФОЙ».
— Grand Dieu sauve la France, — прижав руки к груди, прошептал Скорпиус.
— Что он сказал? — поинтересовался Альбус, откусив от багета кусочек.
— Боже, храни Францию, — усмехнулась Доминик.
МакГонагалл, вот уж точно не показалось, показала один указательный палец, безотрывно и тревожно глядя в сторону своей делегации.
— Не понял, — нахмурился Ал, поправив очки.
— Один графин? Выпить один графин? — мигом «расшифровал» Скорпиус. — Я вас не подведу, профессор!
— Мне кажется, она имела в виду, один бокал.
— Тебе кажется, Ал.
Когда в зале зазвучало чье-то тонкое мелодичное пение, ученики услышали даже не сразу — звон столовых приборов и бокалов заглушал звуки.
— Смотрите, — прошептала восторженно Роза. — Нимфы!
Возникшие словно из воздуха лесные прелестницы пели негромко, вытягивая звуки так, что, казалось, потусторонние трели наполнили весь зал. А на пустующем помосте в центре громадного стола, за которым ужинали ученики, вдруг оказалась высокая, очень худая, но плавная нимфа с бледной кожей и зеленоватого цвета волосами. Ее необычайно большие глаза были прикрыты, а тонкие руки размахивали в такт песни легкими зелеными платками.
— Женщина, вы шаль в соус макнули, — рассеянно шепнул Альбус, но кончик зеленого платка лишь щелкнул его по носу.
Есть, когда на помосте в центре пела нимфа, было неловко.
— Ал, она такая худенькая, — допивая третий бокал красного полусладкого, шепнул сердобольный Скорпиус. — Давай ее покормим.
— Перестань.
Но Скорпиус уже протягивал нимфе украдкой бутерброд с паштетом. Нимфа аж глаза приоткрыла и, к изумлению Ала, спрятала бутерброд в своих платках.
— Я покормил, — радовался Скорпиус. — Я покормил!
Нимфа, продолжая петь сквозь поспешное жевание, одарила его ласковым взглядом.
— МакГонагалл на нас смотрит.
— И что? В ее правилах не было «не кормите нимф». О… мадемуазель… мадам… вам налить?
— Да отстань ты от нимфы.
Когда основные блюда, которые многие гости попробовали с большой осторожностью, сменились десертами, песня нимф стала еще громче. С десертами дело пошло куда проще — вкусным было все.
— Ну, расти живот, расти и жопа, — нагрузив свою тарелку профитролями, большим куском шоколадного торта, эклерами и опустив рядом вазочку с крем-брюле, вздохнула Доминик.
Снова невольно глянув в сторону болгарской делегации, Альбус хихикнул.
— Они забирают с собой пирожные.
И точно, на коленях мускулистой девушки в красной рубахе тяжелел большой вакуумный контейнер, в который сидевшие рядом парни складывали разноцветные безе.
— И правильно делают, — налив себе еще вина, кивнул Скорпиус. — Кстати, а где наши контейнеры?
Ему не ответили.
— Никто не взял? Да что вы за люди.
— Скорпиус, — шепнул Ал, когда тот поднес бокал к губам. — Хватит накидываться.
— Я не накидываюсь.
— Девятый бокал.
— А ты мне жена, что мои бокалы считаешь?
Ал хотел было сказать, что его потенциальная жена слишком занята, она с упорством выходца из голодного края жевала торты и пирожные, но смолчал.
— Сам бы выпил, вино — огонь.
— Я не люблю вино, — признался Ал. — И не представляю, как его можно литрами хлестать, как некоторые.