Расстегнув воротник куртки, Рома извлек создание равного красотой и грацией Бася ранее не встречал. Всю свою жизнь кот мог бы поделить на до и после встречи с НЕЙ. Опустившись на пол, прекрасное создание взглянуло на Басю, встряхнуло копной необычайно густой снежной шерсти. В этот миг где-то на фоне подсознания кот услышал, как заиграла знаменитая "I can"t live without you" в исполнении самой Уитни Хьюстон, а в кошачье сердце вонзились сотни стрел, пришедшего на обед к домовому проказника - купидона. Позабыв обо всем, Бася бросился на встречу своей возлюбленной, чем напугал ее до полусмерти, заставив вскарабкаться на спину Роме и порядком расцарапать ему шею. Так и завершилось первое знакомство Баси с новой целью его жизни.
Когда бы теперь Рома не приходил к ним, как долго не оставался, Бася аки верная сторожевая овчарка, дежурил на его коленях. Все кошачье обаяние было направлено на завоевание его доверия и сплочения их дружбы с Ритой. При этом мнение же самой Риты Басю интересовало мало. Он, как всегда, считал, что своей неразумностью хозяйка могла испортить не только его далеко идущие планы по завоеванию пушистой любви, но и свое перспективное будущее. Лиза, кстати, даже не зная этого, разделяла точку зрения кота и во всем его поддерживала. Так, она при каждой возможности напоминала Рите о том, как же повезло ей с ее кавалером: говорила, что более удачной партии найти ей будет сложно, тем более что возраст уже поджимал.
Сама же Рита с близкими предпочитала не спорить, понимая их благие намерения и, в какой-то степени правоту. Однако чем больше они общались с Ромой, тем тоньше становилась ее улыбка. Даже себе девушка не хотела признаться в том, что сердце ее с каждым вздохом билось медленнее, а желание просыпаться растворялось в каждом звонке будильника.
Собираясь на работу, она все реже смотрелась в зеркало, а приходя домой, чаще и чаще бросалась к телефону в надежде услышать его зов. При каждом звонке лихорадочный поиск трубки, длившиеся секунды, напоминал американские горки: вдох, полный сладкого предвкушения и короткий выдох. Рабочие часы теперь тянулись медленно, как черепаший след на мокром песке, каждая секунда отмеряла мгновения до нового дня, новой встречи с Ромой и короткими промежутками беззаботного сна, ставшего единственной радостью для девушки. В конце января ветры, царившие за окнами, стихли, небо затянула легкая пелена серых туч: наступила оттепель.
- Вечером идете с Ромой в парк? - спросила Лиза, когда вышла на крыльцо во время обеденного перерыва.
- Наверное, а что?
- Надо платье купить для свадьбы. Ты со мной пойдешь?
- Да, конечно, - выдохнула Рита.
- Хочу длинное, прям в пол. И цвета такого, чтобы не розовое, но и не пудровый. С сероватым налетом. И кружева. - Лиза замолчала, поняв, что Рита не столь слушает ее, сколь разглядывает прохожих.
Через три дня принесли пригласительные. Развернув шершавый с золотой пылью корешок открытки, Рита побледнела, а потом почти шепотом спросила Лизу:
- Почему пригласительный составлен на меня и Рому?
- А что не так? - отложив свой бланк, Лиза заглянула в ее открытку. - Вы разве не вместе придете?
- Это ты им сказала?
Опустевший голос подруги не на шутку напугал Лизу, но она знала, что должна была так поступить. Сглотнув глиняный ком, забивший легкие и горло, Лиза кивнула.
- В этом ничего такого нет, вы же все равно там бы вместе были, разве нет?
- Не смей больше мешать мне его любить, - Рита бросила приглашение на стол и ушла в подсобку.
От выбора колбасы Риту отвлек звонок.
- Привет, а ты дома?
- Привет, нет, - сквозь царящий вокруг гомон магазина, прокричала девушка, стараясь закрыться от настороженного взгляда Ромы. - А что такое-то? Ты хотел зайти?
- Нет, я хотел погулять тебя вытащить. Но ты, видимо, уже гуляешь.
- Я в магазине. Освобожусь через час где-то. Ты заедешь?
- Да, как всегда.
Отключив телефон, Рита начала лихорадочно придумывать, что сказать Роме. А он, посмотрев на нее, странно улыбнулся:
- Так понимаю, ужинать и смотреть кино мы сегодня будем не вместе?
Рита виновато улыбнулась.
Когда они вышли во двор, мороз окреп настолько, что успел создать величественные дымящиеся гирлянды на проводах, деревьях и подъездных лампах. Тишина царила кругом, казалось, целый город погрузился в долгую дрему. Лишь месяц и одинокая звезда были свидетелями царящей вокруг красоты.
- Так мы долго не прогуляем, - заметила Рита.
- Ты б еще без шапки пошла, - покосился на нее Егор - Точно б через 10 минут вернулись.
- Не скрою, что это было в моих планах, - ухмыльнулась девушка. - Но, если вспоминать это ведь не я в четырнадцать лет отморозила ногу, потому что в 35 гуляла в модных летних найках.
- Я был глуп, - рассмеявшись, признал Егор. - Зато я не тонул в 2-х метрах от берега, зная, что не умею плавать.
- А кто меня туда столкнул, можно узнать? - возмущенно всплеснула руками Рита.
- Лешка вообще-то!
- Да-да, конечно, - подтолкнула его девушка.
- А он хороший парень?
- Кто? - оглянулась на него Рита.
- Рома твой, - идя позади, Егор не вынимал рук из карманов и старался внимательно изучать дорогу, чтобы не растянуться на льду.
- Хороший, - пожала плечами девушка. - А что?
- Рад за тебя, - мягко произнес парень.
- Правда?
- Правда, - кивнул он и тихо добавил. - Наверное.
- Теперь у тебя не будет времени на прогулки, - немного пройдясь, заметил Егор.
- Это мне говорит человек, который через 6 дней женится, - засмеялась Рита. Видя, как Егор вяло улыбнулся и отвернулся, она добавила. - На тебя время всегда найду.
Они прошлись до конца аллеи, свернули к старому осыпавшемуся фонтану. Голова его была выполнена в виде уродливого старушечьего лица, изо рта которой в лучшие времена била вода. А весь постамент был увит душистыми кустами жасмина. Но сейчас была зима, город спал, фонтан спал и лишь холодный остов его смотрел из-под снега.
- Ой, смотри! - позвала Рита, подавшись куда-то вперед. - У нас такие же были, кажется. Предметом ее восхищения оказались старые проржавевшие качели. На их красном остове все еще сияли следы от белых, голубых полос, когда-то создававших у детей чувство праздника. Сейчас же они опустели и лишь изредка, когда ветер с пустошей доносился сюда, качели могли петь свою заунывную песню.
- Такие же были, нет?
- Я уже не помню, если честно.
- Да точно, такие и были. - Рита ходила вокруг своей находки, как человек, обнаруживший на распродаже или в антикварной лавке точную копию своей первой детской игрушки. Девичьи глаза наполнялись неподдельным щенячьим восторгом, губы шевелились. Она положила руки на замерзшие поручни, но Егор удержал ее за рукав.
- Ты что пальцев лишиться хочешь? Он принялся растирать сиреневатую кожу, дуть на изгибы, сквозь которые виднелась тонкая кость. - Какая разница, такие они были или нет?
- Теперь - никакой.
Он поднял голову и впервые увидел, как линии сходятся в полотна ее зеленых глаз.
Егор вышел из комнаты, подобрал брошенный у двери свитер. Он не хотел будить девушку хотя догадывался, что она вовсе не спала, а просто точно так же как и он боялась увидеть ответ на свой давно решенный вопрос. Он тихо вышел на лестницу и, прикрыв дверь, спустился вниз. Дома его ждали: хотелось бы ему того или нет. Он убегал по улице так быстро, что не заметил взгляда, наблюдавшего за ним из-за занавешенного жаром окошка.
- Какая долгая ночь, - сказала Рита, зная, что никто, кроме кота, не услышит ее, а тот был так зол и расстроен, что предпочел бросить ее одну, отправившись на чердак к сородичам. "Какая длинная ночь", - подумал Бася: "И какая глупая девочка".
Где-то на полу комнаты в белом кармане зазвонил телефон.
- Да? - вопросительно произнесла девушка, глядя на незнакомый номер.
- Привет. А ты спишь уже? Не хочешь прогуляться? - спросил знакомый хмурый голос. Рита рассмеялась.
Ночное зимнее небо - лучшее время для наблюдения звезд. Рита знала это с раннего детства. Еще тогда, когда она с отцом и телескопом сидела на крыши бабушкиного дома. Эти мертвые огни вселенной светили ей из самых дальних уголков. Иногда в них отражались даже собственные ее мечты, которым так и не суждено было исполниться.
Первое разочарование ждало Риту в шесть лет. Она всегда мечтала о пушистом друге и счастью девичьему, не было предела, когда поздно вечером отец принес с работы мягкий мяукающий комочек. Он был таким теплым, пах сигаретным дымом, царившим на фабрике, где работал отец. Через неделю котенок не научился пользоваться лотком, и тогда мать впервые на памяти Риты позвала отца во время обеда:
- Мне не нравится, что он такой глупый, - коротко сказала она.
Вечером кошка исчезла, а за ужином отец уплетал вишневое варенье. Мать потом всегда давала ему варенье за то, что он развешивал кошек в саду. А дети плакали и снимали их. Рита на всю жизнь запомнила счастливое тупое лицо отца, уплетавшего варенье и младшую сестру, висевшую на синеватых еловых ветках.
Потом был суд и детский дом, где старшие частенько поколачивали провинившихся младших. Были там и воспитатели, которые продавали девочек за бутылку водки. Рите повезло, когда удалось сбежать. Потом был и другой приют, где были хорошие люди, игрушки, друзья. Один из которых - утонул в доке у причала, второй - сел в тюрьму, а третий...
Сергей сидел на небольшом пригорке, в стороне от моста и не переставал курить. Девушку он заметил давно: еще у самой дороги, но не пошел встречать ее, а предпочел дождаться пока она не подойдет сама.
- Ты себе ничего не отморозишь, сидя на снегу? - поинтересовалась Рита.
- Тебя это беспокоить не должно, - нахмурился парень. Она пожала плечами и, отвернувшись от него, оперлась на металлическую ограду моста.
- Что-то случилось?
- Угу, - парень отбросил очередной окурок. - Все бабы - твари.
- Лиза послала?
Сергей презрительно хмыкнул, но обернувшись к нему, Рита заметила грустный и обиженный взгляд, брошенный в сторону города.
- Значит - да, - заключила девушка. - Сам виноват.
- Знаешь, сколько раз я слышал эту фразу?
- Думается - часто, - фыркнула Рита, наблюдая за тем, как переливаются звезды Большой медведицы и далекие окна восьмиэтажек.
- Она зовет меня, когда ей нужны деньги. Как и все вы.
Рита горько усмехнулась.
- Все, кроме тебя. Что тебе надо от своего охранника, вообще, не понятно.
Девушка вздохнула и опустилась на снег рядом с парнем. Зеленоватые вспышки огней, раскалившие небо на востоке, уже начали исчезать на фоне пробуждающей город тонкой полоски зори.