Посвящается моему дяде.
Мы тебя любим, и будем помнить всегда.
Пролог
Жизнь можно описать многими словами, такими, как боль, радость, смех, печаль и так далее. К сожалению, в моей жизни боль и печаль посещали меня чаще всего. Меня не покидало ощущение, что я влеку жалкое существование. И сильно сомневаюсь, что хоть что-то может измениться, когда я вырасту. Я чувствовала, что я не там где должна быть. Может, я просто не подходила этому миру?
В свои восемнадцать, вероятно я плакала намного больше, чем полагается. Я плакала ночью, когда уже все спали, зарывшись в одеяло и подавляя свои всхлипы. Я плакала, убегая из дома, спрятавшись где-нибудь в саду. Рыдая, я билась кулаками об стену, пока не заболят руки, не в состоянии успокоить себя иначе, кроме как причинить себе боль.
Во время ссоры с родителями, я старалась уходить до того, как прольются слезы, но не всегда успешно, показывая, какая я слабая и жалкая.
Меня подавляла несправедливость и жестокость этого мира. Разрывало душу от того, что меня не понимают. И убивало изнутри осознания того, что моя семья не стремится меня поддержать.
От родных людей хочется получать тепло и поддержку. Хочется делиться с ними своими мечтами, и получать одобрения. Но я должна была мечтать тихо и молча, поскольку за меня мечтали другие. Я обязана осуществить чужие мечты, наплевав на свои собственные желания.
Стану ли я плохим человеком, если мой выбор огорчит моих родных? “Это моя жизнь”, – думаете, вы, – “и я вправе принимать собственные решения”. Но принадлежат ли нам на самом деле наши жизни? Имеем ли мы право делать эгоистичный выбор, думая лишь о собственной выгоде?
В этом всем есть здесь доля иронии. Родители хотят лучшего для своих детей. Но дело в том, что это ”лучшее” не всегда подходит их детям.
Трудно найти себя в этом мире. Делая ошибку за ошибкой. Роняя слезы в темноте. Испытывая боль в тишине. Борясь с самим собой, внутри себя. В вечном поиске причины для жизни.
Мою жизнь можно описать лишь несколькими словами. Боль, печаль и притворство.
Глава 1
Взрослые, такие странные существа. Даже не верится, что когда-то они тоже были детьми.
Из дневника Камиллы.
Я направлялась в свою комнату, мечтая в этот момент, находится, куда подальше от этого места.
– Камилла, не игнорируй меня. – Не оборачиваясь, я хлопнула дверью перед своей мамой, прямо следующей за мной. – Камилла!
Я закатила глаза, хаотично бросая книги в рюкзак. Дверь в мою комнату вполне ожидаемо открылась.
– Пожалуйста, прекрати расстраивать нас с отцом. Нам хватает и твоей сестры, которая постоянно нас огорчает.
И эти слова я слышала уже больше, чем мне стукнуло лет. А возможно это лишь статистика за месяц. Я вздохнула и равнодушно подняла на неё взгляд. Я спокойна. Я не буду кричать.
– Вы сами находите себе причины для огорчения. А мы лишь хотим делать то, что считаем для себя лучшим.
– Мы ваши родители. Мы хотим видеть вас счастливыми.
Перевод: они желают, чтобы мы делали, то, что хотят они. И по какой-то непонятной причине, думают, что так мы будем счастливы. Эта ошибка всех взрослых. И да, она опять проигнорировала выше сказанные мной слова. Что в принципе происходило часто. Она не слышала меня.
Я покачала головой и, пройдя мимо нее, стремительно направилась к выходу из дома.
– Я ухожу.
И я знала, хотя и не видела, что она идёт за мной.
– Куда? Для школы еще слишком рано.
– Нас попросили прийти раньше, – пробормотала я себе под нос, солгав.
Я выбежала из дома, заткнула уши наушниками, замедлила свои шаги и, выбрав самый длинный путь, пошла в школу. Не буду глагольствовать о том, что живу в неблагополучной семье. Это не так. И нет, я вовсе не неблагодарная дочь. Я люблю своих родителей, и они любят меня. Но их любовь душит меня, лишая свободы воли.
Я не заметила, как скоро вошла через ворота школы. Зайдя через главный вход, я поднялась на второй этаж и завалилась на одном из диванчиков в коридоре. По пути, кроме охранника мне никто не встретился. Я была совершенно одна во всей школе. И сидела без движения, отстраненно смотря прямо перед собой. В голове хаос. В горле ком. Обычное начало дня. Очередное тебе доброе утро, Камилла!
Пока я застыла в своём маленьком мире грёз, перед глазами стали мелькать люди, двигаясь, как в быстрой перемотке. Школа ожила и заполнялась людьми. Я поморгала, возвращаясь в реальность. Кто-то сел рядом со мной, бесцеремонно толкнув при этом бедром.
– Ты что сидишь здесь как унылая тряпка?
Этим кто-то мог быть только один человек. Повернув голову, я, как и ожидалось, увидела Лолу, во всей её красе. У неё идеально прямые каштановые волосы. Лицо в форме сердечка, пухлые губы и так далее. Одним словом она красавица. Понятие не имею, как мы подружились, будучи такими разными. Взять, например одежду. На мне обычные джинсы и бесформенный свитер, тогда как она одета в узкие джинсы, в которых я не представляю, как можно ходить; блузка с очень откровенным вырезом и высокие каблуки. Не буду в очередной раз задумываться, отчего она всё ещё со мной дружит, иначе ещё оставит меня. Так, и с каких пор я стала суеверная?
Лола толкнула меня, отрывая от мыслей.
– Очнись.
Я протянула к ней руку, ладонью вверх.
– Дай ключи от своей машины.
Она нахмурилась.
– Зачем они тебе?
– Хочу круассаны.
Она наигранно застонала.
– Подруга, тебе всего лишь и нужно пойти прямо по коридору и спуститься вниз по лестнице к нашему кафетерию.
– Хочу круассаны, в том магазине, который находится через несколько кварталов отсюда.
Она вздохнула, но вложила ключи в мою ладонь.
– Ты ненормальная.
Я широко улыбнулась ей.
– Ох, милая, нашей любви нет границ! – Я чмокнула её в щёку и побежала.
– В гробу я видела твою любовь! – Крикнула она мне вслед, и я улыбнулась ещё шире.
Выходя из здания школы, ничего, не видя из-за спешки, я кого-то задела плечом.
– Ох, извини, я не хотела, – сказала я, на ходу поворачиваясь. Но стоило увидеть кислую мину того, кого я именно задела, во мне сразу включилась стерва.
– О, Гадиев, пожалуйста, не принимай мои извинения. Потому что я очень этого хотела.
Его лицо из злого стало убийственным. Он угрожающе сделал шаг вперёд, пока я бежала трусцой задом наперёд. Широко улыбаясь, я махнула ему и побежала в сторону машины Лолы. Мы с ним не ладим и это длинная бессмысленная история. Как только я обернулась ото всех, моей улыбки, как и не бывало. Притворство, моё второе имя. Жизнерадостная для всех, но унылая внутри.
Сев на водительское сиденье, я включила зажигание, и не смотря по сторонам, выехала на дорогу. Проигнорировав сигналы от других водителей, я прибавила газу. Пешеходам повезло, что не включился светофор, когда я проезжала. Я бы не остановилась. Я смотрела только прямо, имея лишь одну цель. И это не кондитерская, мимо которой я уже давно проехала. Костяшками пальцев я сжимала руль, пытаясь ровно дышать.
Казалось, прошла вечность, когда я, наконец, завернула за нужный поворот, и пейзаж сменился на пустырь. С двух сторон дорогу окружали поля. И самое главное, не было ни одной живой души. Ну, может и была какая-то живность, важнее было, что здесь нет ни одного человека.
Особо не следуя правилам, я выключила зажигание, оставив машину прямо на дороге. Медленно выбралась из машины и сделала несколько шагов в сторону ровно скошенному полю. И тут я резко рванула с места и побежала. Я бежала и бежала. Раскинула руки по сторонам и закричала. Я просто кричала. Бессвязно. Без слов. Это был крик, сотрясающий все мое тело. Я споткнулась и упала на колени, и, обратив свое лицо к небу, я крикнула ещё громче, если это возможно. Все сдержанные эмоции вырвались на свободу, освобождая меня.
Немногим позже, обессиленная я рухнула спиной на землю. Наблюдая недолго за движущимися облаками, моё дыхание, немного пришло в норму. Я прикрыла глаза, перестраиваясь. Никто не должен видеть меня такую.
Открыв глаза и встав, я встряхнула свою одежду, поправила сбившиеся волосы и направилась обратно к машине. Увидь кто-нибудь всю эту картину, явно принял бы меня за сумасшедшую. Но правда в том, что не делай я вот такие вылазки, чтобы выпустить пар, то уж точно сошла бы с ума.
Глава 2
– Что же делать, если я устала жить?
– Найди новое увлечение.
– Но меня ничего не увлекает, – вздохнула я.
– Такого не может быть.
– Но я доказательство того, что такое все же может быть.
– Тогда найти того, для кого ты захотела бы жить.
– Человека?
Он рассмеялся из-за моей растерянности.
– Ну конечно, кого же еще.
– Но мне не нравятся люди. Они слишком злые. Можно я просто заведу себе кота?
Из разговоров Романа и Камиллы
– Со следующей нашей встречей, мы начнем, более плотно готовится к выпускным экзаменам. – Оповестила нас преподавательница и наш классный руководитель в одном лице, закончив писать домашнее задание на доске. – Пожалуйста, попытайтесь сократить ваши пропуски.
Урок алгебры подходил к концу, о чем и оповестил прозвучавший звонок на перемену. Но никто не сдвинулся с места. Такое неприемлемо в классе Миланы Сергеевны. Все сидели в ожидании, когда можно будет покинуть класс, пока наша преподавательница стряхивала руки от мела. Она посмотрела на нас и еле заметно кивнула.
– Все свободны.
И все тут же ринулись к выходу. На самом деле Милана Сергеевна не такой тиран как кажется на первый взгляд. Она строга ровно настолько, насколько справедлива. И коль ты попался ей в ученики, ты должен знать её предмет отметкой не ниже среднего. Она возрастом примерно как моя мама. Женщина она не маленькая, одежда всегда подобрана по цветовой гамме, коротко подстриженные волосы и сильный уверенный взгляд. И она одна из немногих, кто мне нравится в этой школе. А таких действительно мало. Я оглянулась вокруг себя и поняла, что до сих пор стою возле своей парты, собирая вещи. Одна.
Затолкав всё в рюкзак, я вышла из класса. И на пороге, споткнувшись о чью-то ногу, полетела вниз, упав на четвереньки. Я сдула упавшие на лицо волосы и в поле зрения появились белые чистые кеды, без единого изъяна. И я точно знала, кому они принадлежат. Та-дам! И я не ошиблась. С самодовольной ухмылкой на лице, на меня смотрел Гадиев, мать его, Адам. Одно слово. Гад. Не дать, не взять. Я вскочила на ноги, грозно взглянув на этого павлина.
– Может, ещё за косички меня подергаешь?
– О чём ты? Ты сама упала. – Притворно удивился он.
Я посмотрела назад, на того чья нога поспособствовала моему падению. Это был друг Адама, учившийся на класс ниже нас. Да, а я такая везучая, что Адам в одном классе со мной. И вполне очевидно, что они всё спланировали и специально ждали меня за дверью. Они думают, что я совсем дура?
Я склонила голову, равнодушно взглянув на Гадиева. Он хмыкнул.
– Ох, Баринова, ты ждёшь извинений? Их не будет. Потому что я очень этого хотел.
Козлина! Обратил мои же слова против меня. Я достаточно низкого роста и достаю лишь до его груди. Поэтому подойдя к нему ближе, я задрала голову и прошептала:
– Послушай меня. Будь аккуратен. Смотри по сторонам. И оглядывайся назад. Опасность для тебя может возникнуть в любую секунду.
Когда я говорила, он действительно слушал меня. Наверно потому что, я шептала, и он пытался разобрать слова. Воспользовавшись моментом, я неожиданно злорадно засмеялась. Ну, знаете, как злая ведьма. Он нахмурился и шагнул назад. Посмеиваясь, я хлопнула его по плечу и направилась на следующее занятие.
– Ты чокнутая, Баринова! – Долетел до меня голос Адама. Не оборачиваясь, я подняла руку, оттопырив средний палец.
На меня налетела Лола и приобняла за плечи. Другой рукой она протянула мне сжатый кулак.
– Подруга, ты опять его уделала! Кстати, что ты делала? Почему так долго выходила?
Я проигнорировала ее вопрос и широко улыбаясь, стукнулась с ее кулаком.
– Пойдем, поедим, а?
Я закатила глаза. Она ест за троих. Удивительно, то, что она всё равно остаётся худой.
***
Стоя возле окна, в школьном безлюдном коридоре, я провожала взглядом проезжающие машины.
Протяжно выдохнув, я склонилась к подоконнику, упираясь в него локтями. Очередная перемена между уроками. На очереди пятый. История.
По всей видимости, большая часть школы застряла в кафетерии. Как и Лола. В этот раз я не пошла с ней. На сегодня мне еды достаточно. С тем учётом, что ела я один раз. Плевать.
Пока я блуждала в своих мыслях не о чём, я слишком поздно поняла, что кто-то подошел ко мне сзади.
– Мне вот, что интересно, куда ты так спешила сегодня утром?
Его голос прозвучал буквально возле моего уха. Конечно же, это Гадиев. Чёрт, и он же видел меня сбегающую сегодня утром. С него станется сдать меня директору. А после последует звонок родителям. А мне этого не нужно.
Я ладонями попыталась оттолкнуться от подоконника и выпрямиться, но руки с двух сторон опустились на тот же, чёртов подоконник, перекрыв мне выход.
И будучи в таком неудобном положении, больше всего смущал тот факт, что Гадиев почти что, чёрт побери, лежал на мне! Он грудью плотно касался моей спины, а его дыхание щекотало шею. Проклятье, нужно угомонить своё сердце! И поскорее бы, иначе я начну лихорадочно дышать.
– Отойди от меня, Адам, – в конце я специально выделила его имя, произнося так, как он просил это делать каждого. Ставя ударение на первую букву.
– Не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос, Камилла, – моё имя он выделил, будто пробуя каждую букву по отдельности. Придурок!
Я мысленно дала себе пощёчину. Приди уже в себя, это Адам, мать его, Гадиев. Самоуверенный эгоцентричный придурок!
– Не твоего ума дело, куда и зачем я хожу! Пусти меня, сейчас же!
– Тебя что-то беспокоит? – От его шёпота по мне прошлись мурашки. Я встряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Ты меня беспокоишь!
Он замолк, ожидая продолжения. Но я, согнув руку в локте, резко отвела её назад и угодила ему в живот. Он застонал и пошатнулся. Я его оттолкнула, и отошла на пару шагов.
– Меня беспокоит, то, как ты живешь с такими крохотными извилинами.
Адам изменился в лице. В смысле покраснел от гнева. Я начала его медленно обходить, в то время как он не сводил с меня глаз. Чёрт, вид у него такой будто хочет наброситься на меня. Не дожидаясь этого, я рванула с места и побежала дальше по коридору, конечно же, слыша, как он побежал за мной следом. Проклятье, и он догонял!
Увидев впереди своё спасение, я крикнула:
– Милана Сергеевна!
Преподавательница математики стояла возле дальней стены и, услышав меня, она подняла глаза от книги, которую пролистывала. Подбежав к ней, и пытаясь придумать, что сказать, я краем глаза увидела, как Гадиев затормозил и, проведя рукой по волосам, развернулся и пошёл в обратную сторону. Ха, победа в этом раунде, моя! Но вдруг мой восторг прервал чей-то голос:
– Баринова, у тебя какие-то вопросы ко мне?
Чёрт, совсем забыла про стоящего передо мной учителя.
– Ээ, я по поводу контрольной работы. Вы не сказали наших оценок.
– Работы ещё проверяются. Если это всё, то я спешу.
Я кивнула, и она направилась по своим делам.
Глава 3
– Я чувствую себя одинокой.
– Почему ты говоришь так? – удивился Роман.
– Я ощущаю пустоту внутри.
– Но тебя многие любят!
– Но пустота не проходит, – я похлопала себя по груди, – и иногда мне становится трудно дышать.