Вот уже полгода прошло со дня смерти Виллани, а я по-прежнему бродил по памятным местам в обществе Элли. Слониха старалась скрасить мои печальные дни. И в один из таких дней я встретил Джерри, его не было больше года, я был рад его видеть. Я хотел было заговорить с ним, но тут завизжала Элли. Она скатала хобот в улитку и, прижав уши, пошла на Джерри с явной целью затоптать его.
— Элли! Что ты делаешь? Это Джерри!
— Но он же…
И Элли подняла ногу. Джерри пришлось бежать, а за ним рысила разъяренная слониха. Наконец она остановилась, льва и след простыл.
— Что случилось, Элли?
— Он людоед! — проорала слониха.
И я понял, что это правда, Элли не могла ошибиться, Джерри — людоед.
Как страшно, то, что с ним случилось…
Джерри я больше никогда не видел, и дальнейшая его судьба мне неизвестна. Но встреча с ним меня немного встряхнула. Я приободрился. И перестал хандрить.
Это была одна из тех прогулок, когда я безо всякой цели брел незнамо куда. Так, куда ноги несут, куда глаза глядят. И вот здесь, неизвестно где, произошла встреча с Незнакомкой.
Я даже не сразу понял, что это львица. Настолько она была темна. Темно-серая. Какая-то дымчатая.
Незнакомка и я уставились друг на друга. А потом Она спросила:
— Ты кто?
— Адриан, а ты кто?..
— Чарли.
Мы поцеловались, потом я не выдержал, почувствовал, что больше не могу. Не раздумывая, я подмял её под себя, ухватил зубами её загривок и… Дальше занавес. Не смотрите…
Приведя Чарли в прайд, я ревниво посмотрел на отца, не позарился бы он на Мою Чарли, она Моя! Но отец едва взглянул на неё.
Но не Лузо, не Мора и не Сюзи. Они жутко взревновали меня к Чарли. Завязалась драка за обладание мной. Я уселся поудобней и стал смотреть.
Как красиво они дрались! Одна против трёх. Разумеется, победила Чарли, хотя бы потому, что я сам отдал ей предпочтение. А триаде пришлось признать Чарли своей.
Элли успокоилась, видя, что я больше не тоскую по сестре.
И однажды ночью Элли ушла. Мне она не разрешила сопровождать её, но в прайд я не вернулся. Забрался на термитник и стал ждать её. Спустя какое-то время я увидел четырех гиен, они явно куда-то спешили.
Элли! Что-то случилось с Элли!
От этой мысли меня пробрала дрожь, я вскочил и понесся вслед за гиенами. Я оказался прав, гиены кружили вокруг Элли. Я с ревом налетел на гнусных тварей, отгоняя их от слонихи. И только потом я понял, чего хотели гиены — у ног Элли стоял крошечный слоненок.
Элли стала мамой.
Потом я долго уговаривал Элли вернуться в прайд. У нас получился вот такой разговор.
— Прохладно здесь, Элли, пошли домой.
— Но там львы!
— А здесь гиены! Решай, чье соседство приятней.
— Но львы…
— Но гиены! Здесь тебя некому защитить. Пошли домой.
— Но…
— Ни звука! А то я сейчас перестану быть львом и сожру тебя, а на десерт слоненка съем! Элли, ну в самом деле, где тебе лучше? Пошли домой…
Элли попыхтела, потопталась и согласилась.
А спустя еще какое-то время на меня обрушился еще один удар. Ушла Чарли. Ушла и не вернулась.
Я просто заболел от тоски, даже есть не хотел. Лежал и мучился.
Потекли дни и недели. Я стал потихоньку отходить.
И наконец, к концу пятой недели, после обильного ужина я услышал, как заволновались цикады. Кто-то идет. Я сел и увидел Чарли. Она шла, то и дело оглядываясь назад, я присмотрелся. За Чарли шли львята. Пять крошечных львят!
Тут мне показалось, что время повернулось вспять, два крайних львенка были до боли похожи на меня и Виллани. Я стал отцом.
Я не сразу подошел к львятам, давая им возможность отдохнуть, ведь я помнил себя в аналогичной ситуации.
Выждав, я пошел знакомиться.
— Чарли, ты чудо! Как их звать?
— Знакомься, дочери — Дана, Нира и Лиана, сыновья — Ролли и Голиан.
Ролли и Лиана… Это они, копии меня и Виллани в детстве.
Я приветливо посмотрел на них и невольно умилился, с каким восторгом таращили свои глазенки малыши на меня. Особенно мальчики, оно и понятно, они же будут львами, такими же как я.
Правда, я не особенно крупный, скорей даже мелковат. Длинный, тонкокостный, темно-бурый, почти черный из-за пятен, с черной короткой гривой, я являл собой образец типичного бербера в отличии от отца, который, несмотря на полукровность, выглядел как чистокровный кениец. Огромный, ширококостный и тяжелый, песочно-желтый с густой и пышной гривой, и повадки у него были кенийскими. Спал по восемнадцать часов. Но он не был лентяем, нет, отнюдь, он ревностно защищал и берег свой прайд.
Он был настоящим королем своего прайда. И, кстати, меня он не прогнал, оставил дома, при себе. И я честно отрабатывал свое место под солнцем рядом с отцом, защищал прайд, охотился для нас вместе с львицами.
И чувствовал себя счастливым.
====== В зоопарке ======
Во время охоты на бородавочника со мной произошла непонятная история.
Устав преследовать кабанчика, я остановился передохнуть, краем уха услышал шелест, а в следующую секунду мое бедро пронзило острое жало. Вздрогнув от боли, я посмотрел на место укуса и увидел мохнатый красный шарик, он торчал из бедра. Это меня испугало, и я бросился бежать.
Вскоре я почувствовал, что деревенеют ноги, потом онемела спина, я лег и попытался ползти… Голова стала тяжелой, я отчаянно боролся со сном.
А потом провал. Пустота, темнота и тишина.
Из забытья меня вывел голос.
— Января… года… у подножия горы Кения был пойман великолепный экземпляр молодого берберийского льва… Записал?
— Да, сэр.
— Дальше... Состояние стабильное, температура 37,2 по Цельсию… длина 305 см, вес 220 кг.
Тут я понял, где нахожусь: тесное решетчатое помещение, не повернуться. На меня напала паника от страха, чуть не оглушенный своим же ревом, я стал метаться по клетке, в слепом ужасе бился о решетку…
— Он же покалечится! Стреляй!!!
Новая доза нембутала погрузила меня в спасительный сон. Когда я проснулся во второй раз, подо мной ощущалась легкая вибрация.
И та же клетка.
Новый приступ клаустрофобии едва не убил меня, вот уж не думал, что я так боюсь замкнутого пространства. Это все из-за того, что мне некуда было бежать от атаки буйволов в детстве.
Я лежал пластом и ревел, потихоньку сходя с ума…
Меня окатили водой. Я умолк. Два человека озадаченно смотрели на меня.
— Усыпить его, что ли?
— Не надо, и так уже две дозы вкатили.
— Может, голодный?
— Нет, он просто испуган, понимаешь, Рик?
— Ненавижу зоопарки…
— Ничего не поделаешь, зато люди получают возможность увидеть экзотических зверей.
— Людей бы этих… туда.
Тут я опять начал выть. Лежал на брюхе, распластанный и выл: В-ву-у-у! В-ву-у-у!
— О господи! Не могу на это смотреть!.. — простонал жалостливый Рик.
А я выл и вспоминал, как маленьким уворачивался от кошмарных копыт буйвола.
— В-вау-у-у! — вдруг почище меня взвыл Рик. — Я понял, что с ним! Помоги мне, Дэн!
Мужчины открыли клетку, ухватили меня за голову и лапы и волоком вытащили наружу. Ощущение дискомфорта исчезло, и я пришел в себя.
— И что же с ним, а, Рик?
— У него клаустрофобия, Дэн!
— Да брось!..
— Но это правда!
— Тьфу! Ну и как такого в клетку? Назад ведь не повернешь. Мы уже входим в Мозамбикский пролив, потом мыс Игольный, пришвартуемся в Кейптауне, там грузимся углем и водой и держим курс Норд-Вест через Атлантический океан до Карибского моря, пересекаем Панамский канал и вдоль Мексики до Сан-Франциско…
— Угу, не забудь острова Джеймстауна, Вознесения, Сан-Пауло и прочие, к ним надо будет пристать за грузом.
— Так что график… Да и никто не повернет судно назад из-за припадочного льва.
Пока они разговаривали, я постепенно пришел в полный порядок, и теперь лежал и разглядывал их ноги. На Дэне были страшно знакомые ботинки из кожи… Из кожи… крокодила!!!
Я рявкнул и вцепился в ботинок… Хрустнула раздробленная кость.
Дэн дико заорал, Рик не растерялся, схватил ружье и угостил меня ещё одной порцией нембутала.
Ну сколько мне ещё спать?!
Я проснулся в более просторной клетке. Здесь мне хоть и было неуютно, но особого страха она не вызывала.
Подошёл Рик и встал по ту сторону решетки.
— Ну ты людоед! Ты Дэна чуть без ноги не оставил, чудище драное! И вообще, ты ненормальный весь. Загадочный какой-то… Слышишь, Мистери?
Я вяло слушал его голос и мечтал оказаться подальше отсюда, и вообще, я хочу домой…
Мясо я ел только свежее и если был хоть малейший душок, я тут же отказывался от него. Помимо меня везли ещё каких-то зверей, их я не видел, но слышал и обонял.
Вскоре я заметил, что слово «мистери» относится ко мне, и понял, что получил ещё одно имя.
Рик постоянно мозолил мне глаза тем, что торчал возле меня. Но я не думал привыкать, нужен он мне…
И на малейшие его попытки подружиться со мной я отвечал рыком и ударом лапы по решетке.
Путешествие закончилось.
В порту мою клетку прикрепили стальными тросами к башенному крану и оторвали от палубы. Подняли ввысь, внизу проплыл борт корабля “Святая Анна” и наплыл берег Сан-Франциско. С высоты птичьего полета я смотрел на город и сознавал, что моя Кения теперь далеко.
Меня увезли за океан.
И дорога домой заказана навсегда. И там, дома, остались мои мать, Чарли и дети, мой прайд. А ещё там осталось моё имя — Адриан.
Меня поместили в клетку, задная стена которой была глухой, в ней была дверца, через которую можно было уйти в смежное помещение во время уборки клетки. Но я туда не хотел уходить, ни под каким видом.
Там темно и тесно, лазейка узкая, а у меня клаустрофобия!
Меня пытались загнать пиками и вилами, но я упирался. Наконец, применили шланг, и я, спасаясь от колючей ледяной струи, юркнул туда. За мной лязгнула дверца.
Я рухнул на пол. Стены давили на меня, и вспомнился старый кошмар, буйволы, гну, смерть Виллани. И некуда бежать, некуда…
— В-ву-у-у! В-ву-у-у! — я опять лежал пластом и выл. Моё состояние перепугало людей.
Очевидно, я потерял сознание, потому что не помню, как меня вытаскивали. Во всяком случае, очнулся я в клетке.
Сначала меня держали на карантине, потом перевезли и перегнали в другую, выставочную клетку.
— Эй ты, лев! Как поживаешь, приятель?
Я вяло слушал голос дежурного и тосковал по дому.
Мне ужасно не понравилось в зоопарке. Утро начиналось с уборки клетки, потом кормёжка. День протекал морем посетителей, наплыв, отлив, многоликий-безликий океан людей. Вечером кормёжка и уборка.
А ночью начиналась дискотека.
Сначала подавал голос молодой шакал, потом выл волк, затем начинала кашлять пума, ревели тигр и медведи. И наступал час львов. Судя по голосам, нас было трое. Наш рык перекрывал все голоса ночного хора.
Напротив меня через проход сидел леопард. У него были страшные глаза, какие-то безумные, он часами мог ходить по клетке кругами, явно у него тик.
Временами мимо проходил дежурный, проверял, все ли в порядке. Я холодел, когда он шел мимо клетки леопарда, при виде человека у него в глазах разгорался нехороший огонь. И если бы не решетка, этот пятнистый зверь давно бы растерзал человека.
Наш голос клал конец концерту.
Я ложился и предавался тяжким раздумьям, меня лишили не только свободы, но и охоты.
Неужели эти двуногие крокодилы думают, что меня можно просто кормить? А бегать? Я чувствовал, что без охоты, без бега мне никак!
Маленькое, ограниченное пространство клетки начинало проявлять себя с наихудшей стороны. Мои, доселе крепкие лапы утратили свои былые силы и гибкость, то же самое с моими мышцами.
Другим животным, конечно, не лучше, вон как мечется леопард. Нормально себя чувствовали только те, кто родился и вырос в неволе.
Если бы я знал, что попаду в зоопарк, родился бы здесь…
====== На съемочной площадке ======
Как я уже говорил, утро начиналось с уборки моей клетки и кормежки, но если подробней…
Дежурному приходилось заходить в клетку в моем присутствии, он остерегался загонять меня в «нору» после моего припадка. И он чувствовал себя неуютно в клетке со львом. А я в свою очередь старался держаться от него подальше. О том, чтобы напасть на уборщика, у меня даже мысли не было. В нем и на нем не было ничего крокодильего, человек и человек.
Его зовут Дуглас, и он мне немного нравится, но я все-таки был дик и не подпускал его ближе, чем на расстояние вытянутой швабры, он это понимал и следил за дистанцией.
Время шло, я жил, ел, спал, скучал. Дуглас исправно убирал мою клетку, и я постепенно привыкал ко всему этому. Привычно ждал прихода уборщика, привычно уходил в угол, пока его швабра шуршала в другом. Все стало привычным.
А однажды он не пришел. Я занервничал, где же он? Когда придет?
От нетерпения я даже взревел…
Лязгнула дверца, и вошел Дуглас, я успокоился, вот он… Подошел к нему, тот сел на пол и вытянул перед собой руку, защищаясь от меня, а я ткнулся лбом в эту руку. Мужчина удивленно посмотрел на меня, я тоскливо глянул в ответ: Плохо мне, человек…
Спустя два дня Дуглас пришел раньше положенного, с ним еще два человека. Дуглас надел на меня цепь и осторожно потянул, я, озадаченный, двинулся за цепью.
Меня вывели из клетки. Я постоял, оглядываясь и переживая случившееся.
Цепь снова натянулась, и я пошел туда, куда меня потянули. Шагая по аллее, я видел животных, сидящих в клетках и вольерах.
Миновав здание дельфинария, мы вышли к океану.
Я сбился с шагу, увидев безбрежную водную гладь, меня охватил восторг и я, забыв о цепи, рванулся к воде. От неожиданного моего рывка Дуглас выпустил из рук цепь. И я поскакал, с разбегу ухнул в воду и поплыл, грудью рассекая волны. Я плавал кругами, плавал влево, плавал вправо, вперед-назад, вылез, отряхнулся и снова в воду, плавать.
Наплававшись, я вылез на берег и осмотрелся. Песчаный пляж тянулся на многие километры в обе стороны. Тот участок, на котором я стоял, принадлежал территории зоопарка, были здесь и бассейны для дельфинов, морских львов и котиков. Насмотревшись, я подошел к Дугласу.
— Наплавался, матрос? — с этими словами он подобрал цепь, а я встряхнулся, окатив его солеными брызгами.
Начало дружбы было положено.
Теперь меня часто водили на пляж, где я бегал, плавал и где на время забывал о неволе. Мне дали имя Капитан Нил, которое, впрочем, быстро сократилось до Нила. Я быстро привык к этому имени. Было в нем что-то родное…
Однажды мы возвращались с пляжа вечером, я шел без поводка позади Дугласа, вдруг впереди послышался шум. Дуглас нажал мне на спину:
— Лежать, Нил, лежать!
Я послушно лег, а Дуглас побежал узнавать что за шум, эх, меня не спросил… Я-то прекрасно расслышал, что там происходит, и теперь этот идиот был в опасности, потому что из клетки сбежал леопард, тот самый леопард-неврастеник.
Я лежал и чутко вслушивался в происходящее впереди, ну во-о-от, так и знал, мой глухой идиот все-таки столкнулся с четвероногим психом, ага, больше некому…
Я встал и порысил туда. Перепрыгнув через лежащего Дугласа, я сшибся с леопардом, мы покатились по земле, кусая и царапая друг друга, помнится, я точно так же защищал отца от Джерри… В пылу драки мы влетели в слоновник, сшибая и ломая какие-то хлипкие перегородки(!), обитатели слоновника подняли визг и рев. Наш страшный рычащий когтистый клубок подкатился к ногам индийского слона по имени Раджа, разумеется, такой клубок мало кому понравится, вот и Раджа не стал исключением. Грозно затрубив, он поднял свою ногу-тумбу и опустил на нас. Я вовремя заметил опасность и увернулся, слепой же от злости леопард ничего не понял. Удар был смертельным.
Выбравшись из слоновника, я подошел к Дугласу, окруженному людьми, встал рядом. Вокруг нас тут же образовался круг свободного пространства. Ревниво рыкнув для острастки, я принялся вылизывать бок, поцарапанный леопардом. Дуглас поднялся, отвел меня в клетку, запер и свалился снаружи от слабости. Его унесли под аккомпанемент моего рева, я бросался на решетку, видя, как люди поднимают обессилевшего Дугласа.