- Ты забыл упомянуть выбор точки нападения в слепом пятне регистраторов, – дружелюбно улыбнулся ему Сахаал. – Это тоже правильный тактический ход. Но вот со стратегией у вас проблемы. Вы зашли в слепое пятно и застряли в нём. С другой стороны пришёл противник. Потом вы бы снова появились в трансляции, а его – кивок в сторону Минаса – нашёл бы совершающий обход дежурный. Ну и что было бы дальше?
- Мы бы очень удивились такому совпадению? – Маркус уже понял, что наставник не слишком сильно разгневан. А значит главное сейчас – не потерять его симпатию.
- Ясно. Следующее занятие посвящаем стратегии, а не тактике. Ну, а ты на что рассчитывал? – развернулся капитан ко второй стороне конфликта.
Минас как раз сумел сесть под стеной. Принять вертикальное положение было непросто, но он справился, и даже почти ничего не упустил от происходящего рядом диалога.
А ведь ещё полдня назад все было так хорошо. Был довольный отец, и новая форма, и наставники вместо тюремщиков, и можно было тренироваться в хорошо оборудованных залах, и это было только начало большого пути. Я был дурак. И я очень устал.
- Рассчитывал, сэр? Я рассчитывал дойти от тренировочного зала до своей каюты. Я забыл, что нахожусь на вражеском корабле, и должен быть осторожным. Признаю свою ошибку, сэр.
- …вражеском корабле… – кивнул ему Сахаал и улыбнулся совсем не так, как Маркусу. Опасно улыбнулся.
- Простите, сэр, я ещё не очень хорошо разбираюсь в стратегии (ХИ! благие звезды, это я хихикаю?) и тактике. Но мне кажется, если в коридорах корабля одни люди нападают на других, то либо одна из противостоящих групп – абордажная команда (хи-хи), либо на этом корабле большие проблемы с дисциплиной и собственной безопасностью. Но сержант Корракс специально постарался,хи-хи, чтобы про поддержание дисциплины я все понял правильно. Значит, дело не в этом. Я – абордажная команда-аха-ха-ха! На вражеском кораблее-еха-ха!
Ещё минуту назад Минас боялся расплакаться от бессилия. Реальность оказалась хуже: он захлёбывался смехом, прятал лицо в ладони, чтобы успокоиться, но, когда поднимал голову и встречался взглядом с Повелителем Ночи, хохот накатывал с новой силой. Пришлось зажмуриться и прикусить руку, но и это не помогло.
Только почувствовав, как его берут за шиворот и отрывают от пола, Минас немного утих, но хихиканье все ещё пробивалось сквозь закушенную ладонь. Интересно, теперь-то куда? Убивать, или опять к медикам? Разжмуриваться не хотелось больше из опасения снова захохотать в голос, чем от страха. Судя по простору вокруг, легионер нёс его в вытянутой руке, как котёнка.
Гул голосов в общем холле сменился внезапной тишиной. Минас открыл глаза на знакомое лязганье двери. Капитан разжал пальцы и уронил мальчика на пол в его собственной жилой комнате.
- Чтобы ты не влип ещё во что-нибудь по пути, – лицо Сахаала было совершенно непроницаемым.
Дверь негромко хлопнула и Минас остался сидеть на полу в отнюдь не гордом одиночестве. Можно было вдавить лицо в край койки и не думать уже, смех или рыдания рвутся из горла.
Он как раз успел совсем успокоиться и начать вялые размышления на тему: совершить нечеловеческое усилие и влезть на кровать или заснуть прямо тут, уютно откинувшись затылком на тумбочку, когда дверь снова открылась. Мальчик попытался вскочить, понимая, что опять ничему не научился, и сейчас его будут добивать. Попытка позорно провалилась: вот теперь нога не слушалась уже совсем. Однако его рывка хватило, чтобы человек с нашивками медицинской службы отпрянул и посмотрел опасливо.
- Досточтимый капитан Зо Сахаал приказал произвести осмотр и оказать необходимую помощь. Ты – Минас?
Медик нацедил из него чуть ли не стакан крови, в обмен натыкав уколов в разные части тела. Выдал тугую и твёрдую повязку, которую надо носить на колене при нагрузках. Велел немедленно сообщать о случаях головокружения, дезориентации и тому подобных признаках. Заодно и помог раздеться, поскольку сам Минас на такой подвиг был не способен.
Об этой помощи Минас отчётливо пожалел утром – одеваться-то пришлось уже своими силами. Нога в наколеннике почти не гнулась, зато и не подламывалась, и наступать было не очень больно. Однако в своей способности бегать Минас поначалу сомневался, мрачно подумав, что после вчерашнего выступления ни один из сержантов совершенно точно не убавит ему ни секунды разминки. А за этой мыслью потянулись другие: весь вчерашний позор – от жалости Руриска до истерящего кадета, несомого в комнату за шиворот. Несколько секунд Минас предавался сладкой мечте тихо умереть прямо здесь, под кроватью. Чтобы нашли сильно потОм и только по запаху.
Но пришлось стиснуть зубы и выйти из комнаты. Поднимать глаза и смотреть на лица окружающих Минас не смел, боялся сгореть от стыда. И страшно поклялся скорее умереть, чем оказаться самым слабым на разминке. А потом пришлось смотреть в пол ещё пристальнее, хотя, вроде уж куда больше-то, поскольку отстающим он все-таки оказался и при этом нифига не умер. Урод, слабак, трус и калека!
- Остальные крысы на него вызверились, и капитан, кажется, на их стороне. Ну, по крайней мере, им ничего не было за нападение. И сам парень вечно творит что-то такое, будто жить не хочет. Ты бы видел его сегодня утром, его же вообще на построение не ждали. Нормальные люди так с собой не обращаются, честно. Кажется, даже сержанты на него смотреть не могли. Я думаю, он не выживет, мастер.
- Это было бы очень грустно.
- Мне присмотреть за ним?
Вокс зашуршал сильнее обычного, это Лем рассмеялся в микрофон.
- Не бери на себя больше, чем сможешь вывезти. Представляешь, что будет, если Минас вдруг сообразит, что ты его опекаешь?
- На говно изойдёт! – тут же согласился Джелл.
- А что будет, если эту опеку заметит досточтимый Зо Сахаал?
- Я понял, мастер. Но он, правда, такой… Жалко его.
- Джелл, повторяю: не бери на себя больше, чем тебе положено по праву и должности. Кадеты не присматривают друг за другом. Но никто не запрещает личные отношения, приятельство, альянсы на будущее.
- С ним трудно приятельствовать, мастер. Он странный.
- Ну ты же не ребёнок, Джелл? Ты умеешь.
- Значит, мне всё-таки надо этим заняться?
Тишина на несколько секунд. Джелл хорошо представил себе эту тишину: мастер смотрит в глаза и удивлённо качает головой «Ты же умный, мой мальчик? Подумай хорошо. Нет? Ну ладно, я объясню тебе».
- Вас шестеро. Во второй группе четверо и Минас. Четверо продемонстрировали способность объединиться против более слабого противника.
Вас – первого набора – вряд ли станет больше, правда? Что будет, когда крыс станет десять? Двадцать? Как будет выглядеть кадетский блок? Какой будет твоя жизнь, Джелл?
- Я уже думал об этом…
- И что?
- Не знаю. Возможно, часть отсеется. Или остальные будут получше, ведь первыми капитан берёт самых агрессивных, я так понимаю.
- И первые примут и построят всех последующих. Это уже происходит, ведь так? Сейчас нарабатывается схема, понимаешь? Как бы не повернулось сейчас дело с Минасом – с остальными отверженными будет то же самое. Если Минаса сломают, то будут точно знать, что и как делать со следующими. У новичков окажется невеликий выбор – принимать правила сразу или сломаться. Поверь мне, принимающих правила и так будет в разы больше.
Где вам, старшим, брать количественный резерв, как думаешь?
Джелл покачал головой, но спохватился, что собеседник его не видит.
- Их не будут зачислять к нам.
- Формальности пока не имеют значения. Если ваша группа останется в явном меньшинстве, искать союзников будет сложнее. А сейчас вы ещё элита, старожилы, вы можете выбирать, кому протянуть руку, а кем пренебречь. Но Минас – первый из отверженных нового потока, он в любом случае будет примером для следующих.
- Ты всё-таки ставишь мне задачу, мастер.
- Нет. Я тоже вербую союзника на перспективу. Мне точно не понравится жить на одном корабле с несколькими десятками чтимых легионеров, выросших под рукой Маркуса. Я хочу, чтобы такими были не все.
И пожалуйста, перестань ждать от меня задачи. Ты – кадет досточтимого капитана Сахаала. Я могу только советовать или просить, как старый знакомый, не более.
- Конечно, мастер, – понятливо кивнул Джелл невидимому собеседнику. – Спасибо за совет.
- Пожалуйста. И Джелл, если бы капитан действительно был полностью на стороне Маркуса, то не стал бы ему мешать. Держи это в голове.
Это был долгий день, похожий на вязкий кошмар. Мир выглядит очень странно, когда вообще не поднимаешь глаза, а каждое движение отзывается многоголосой болью.
Оружейная подготовка, разобрать и снова собрать, мир – это стол и мелькающие на периферии зрения руки других кадетов.
Второй тренировочный зал, как хорошо, что сегодня нет спаррингов, только монотонные упражнения в шеренге второй группы, мир – это торс, руки и меч сержанта.
Обещанное Наставником Сахаалом занятие, посвящённое стратегии. Он позволяет кадетам много разговаривать, даже спорить, иногда он говорит интересные вещи, иногда – очевидные. Несколько раз он прямо обращался к Минасу, сначала – ровно, потом – всё более насмешливо. В ответ едва удавалось выдавить «не знаю, сэр». Само присутствие капитана было пыткой, многократно превосходящей вопли избитого тела.
Знание, полученное в гипномашине, было слишком личным, слишком острым, и вчерашняя безобразная сцена цвела перед внутренним зрением убийственно ярким контрастом. Великий Легионер, и у его ног мелкое, беспомощное, да ещё и закатившее истерику ничтожество. А Легионер останавливает нападавших и разговаривает с ними, а потом подбирает вот эту хихикающую, неспособную даже внятно отвечать, мерзость и несёт за шиворот, как шкодного щенка, да и почему «как», собственно. И беззлобно швыряет щенка в его конуру, и даже присылает медика… От осознания собственной никчемности хотелось завыть в голос. Как щенок.
Был обед, а потом ужин, и соседи по столу шипели что-то злорадное. Минас не вникал в слова, ему хватало интонации. Наверное, можно было бы попробовать свернуть шею ближайшему, но это было бы ещё более глупо и беспомощно. Все смотрят, все ждут, какую ещё нелепую штуку выкинет уродец Минас. Эта уверенность заставляла ещё больше горбиться, ещё отчаяннее опускать голову. Кто-то окликнул издалека, кажется Леон, но поднять взгляд было совершенно невозможно.
Когда объявили личное время, Минас понял, что возвращение в комнату его доконает. И вообще, есть только одно место, где ему действительно место. Ну, кроме ближайшего утилизатора, конечно. Тренировочный зал.
Рукоять в ладони и самый сложный из одиночных канонов. Возможность хоть немного оправдаться в собственных глазах. Совсем капельку. Знать, что ты хотя бы стараешься, несмотря на бессмысленность этого старания.
И возможность замкнуть круг. Они придут, и он снова будет один. Наверное, они опять не захотят драться на мечах. Это разумно. Сегодня он ещё более слабый противник. Сегодня легионер не придёт отнимать падаль у крыс. Всё закончится так, как должно было, только с мучительной отсрочкой на день.
Шаги у двери. Пора?
- Минас?
В зал вошёл Леон.
- Ну, ты псих, вообще! Тебе не больно?
Ожидая увидеть палачей, Минас поднял глаза, и теперь запоздало отвёл взгляд. Но успел понять, что Леон вовсе не излучает презрение, и вообще явно пришёл по делу, а не издеваться.
- Больно. Но не настолько, чтобы мешало.
- Слушай, я думал на потом договориться, но раз ты тут уже прыгаешь… Я тебе сделку хочу предложить.
Это было настолько неожиданно, что Минас снова посмотрел собеседнику в лицо.
- Ты хреново дерёшься без оружия. Зато на мечах вон чего делаешь. Давай полчаса рукопашки, а потом полчаса мечного боя? Сержи на меня плюнули, кажется…
Минасу показалось, что Леон недоговаривает, хотя чего тут можно скрывать? Предложение было толковое, но вот в роли учителя, да и вообще в хоть сколько-то полезной для мироздания роли Минас себя не видел абсолютно. Но Леон по-своему трактовал его молчание.
- Блин, я не сообразил, извини. Один-то ты просто машешь, а спарринги контактные. У тебя же кругом синяки.
Это решило дело. Да, кругом синяки, а значит контактные спарринги – это именно то, что нужно!
Кадеты Джелл и Кастор распутывали сцепившиеся в единый моток оружейные перевязи, когда мимо них, пересмеиваясь, протопала и скрылась в коридоре четвёрка илиманцев.
- Ебанат! – констатировал Маркус, выглядывая из-за угла. Придурочный малёк, явно совершенно добровольно, дрался со старшим парнем. И этот старший развлекался во всю, мелкий-то на ногах держится только чудом, лупи – не хочу.
Прикрывающий тыл Лариус коротко присвистнул, и остальные трое дружно развернулись.
В том самом слепом пятне, которое они так ловко использовали вчера, к стеночке прислонились двое парней, совсем недавно сидевшие в холле. Теперь они в четыре руки разматывали какую-то совсем бестолковую мешанину синтетических ремней. А разобранные уже перевязи, чтобы не запутались обратно, наверное, оба парня намотали на кулаки, пряжками наружу. На илиманцев они внимания не обращали, даже ни разу не взглянули в их сторону.
В отличие от некоторых долбанутых мальков, Маркус отлично понимал намёки.
Кажется, Леон свернул рукопашку раньше времени. Минас хотел возмутиться, но потом понял, что эдак он будет требовать продолжения интересных для себя занятий в ущерб занятиям, нужным Леону. Уродец по имени Минас не имел права на такие претензии.
Оказалось, что многие свои косяки Леон действительно не видит и не чувствует. И надо по пять раз подходить и в каждой стойке поправлять ему и локоть, и корпус, и линию замаха. И вообще замах показывать, держа клинок за середину, чтобы Леон следовал рукой за рукоятью. За полчаса удалось внятно поставить только одну базовую атаку, зато она, наконец, стала похожа на атаку мечом, а не лопатой.
Трель «предупредительного отбоя» оказалась совершенно некстати.
- Завтра помашемся ещё? – поинтересовался Леон.
- Ага, – кивнул Минас.
Уже улегшись, Минас задумчиво разглядывал дверь. Потом встал, выдернул пояс из куртки, один конец привязал к дверной ручке, второй – к сцепленным пряжками ботинкам. Ботинки водрузил на придвинутую поближе к двери тумбочку. Если кто-то откроет дверь, ботинки свалятся и знатно громыхнут.
Умирать расхотелось.
====== Глава 4. Кадет ======
Следующее утро далось легче, а на пути к залу строй кадетов перехватил медик, коротко переговорил с сержантом Зоилом и за рукав уволок Минаса обратно в комнату. Снова натыкал инъекций, долго крутил руки-ноги, словно проверяя, крепко ли они приделаны, отпустил к остальным только минут через двадцать. Но в целом сегодняшняя разминка прошла почти нормально, позорно отставать Минас перестал.
– Результатов осмотра штатным медиком вполне достаточно. Как и прогнозировалось, регенерация ускоренная, но не форсированная. В полевых условиях её эффективность сомнительна, но при относительно щадящем уровне нагрузок и полноценном питании…
- Да, спасибо, я ещё помню. Когда ожидается производство в значимых объёмах?
- Несколько доз в сутки, уважаемый легионер. Все способы ускорить процесс будут связаны с увеличением объёмов использования энергий Имматериума, что повысит мутагенность…
- Я спросил, когда ожидается производство в значимых объёмах.
- У меня нет ответа, уважаемый Зо Сахаал. Следует ли мне пересмотреть утверждённый Вами приоритетный ряд задач, дабы освободить больше ресурсов на исследование в данной области?
А после завтрака случился совсем уж подарок судьбы. Илиманцы отправились на фехтование, а первая группа и Минас – на урок второго местного языка. «Высокий готик» считался языком знаний и ритуалов, и от «низкого готика» отличался не меньше, чем готэкс от саблингвы. Местные парни владели им очень по-разному, так что фактически наставник занимался с каждым отдельно, последовательно раздавая задания. С Минасом он проговорил чуть дольше, а потом отправил его за стол к тому же Джеллу, поручив старшему курировать младшего. И первое, о чем спросил Минас – это статус наставника. Потому что этот человек был одет в темно-синюю хламиду, из-под которой то и дело мелькали светлые рукава.