Спешу по улице, и солнце щурится.
Многоголосием звенит Арбат.
Слова различные, совсем приличные
И заграничные. Да русский мат.
Рисуют мальчики, гуляют девочки.
Оркестры шумные всех веселят.
Здесь краски разные, разнообразные.
Матрёшки умные в строю стоят.
Работа спорится. Поэты ссорятся.
Все что-то требуют, и все кричат.
Здесь все политики, большие критики.
И каждый думает: поймёт Арбат.
Друзья встречаются и улыбаются,
А на витрины лишь бросают взгляд.
Всё продаётся здесь и покупается.
Торгует дорого теперь Арбат.
Две тётки прыгают, ногами дрыгают.
Довольно странный здесь у них наряд.
От этой гадости не вижу радости.
Кощунство пошлое, прости, Арбат.
Кричат прагматики, висят плакатики,
Где критикуется ну всё подряд.
Ругают партии, вещают хартии.
Всё это слушает седой Арбат.
И без величия, забыв приличия,
Национальный свой забыв уклад.
Теряя старое лицо усталое,
Найдёшь ли новое, родной Арбат?
Я во многие ездила страны.
Но в каком ни была бы краю,
Для меня это вовсе не странно.
О России я песни пою.
Аккуратный и чистенький Запад
Педантичен, расчётлив и смел.
Только дождик слезою заплакал.
Всю завесу стереть он успел.
Словно чудная яркая сказка,
Оживают, как в детстве мечты.
Только в Индии столько контрастов,
Что порой удивляешься ты.
Куба, песни в ночи компаньеро,
Белозубых улыбок уста.
Знаменитый курорт Варадеро,
Только вновь по России тоска.
И летит над седым океаном
Песня эта, любовью полна.
Непонятна чужим дальним странам
Синеокая наша страна.
Мне, поверьте, совсем не завидно.
Это чувство в себе не храню.
Но до боли звенящей обидно
За Россию, родную страну.
Аль на родине милой, убогой
Ничего кроме песен и нет?
Но встряхнись, человек, ради Бога!
Всему миру дай твёрдый ответ.
Антонина Димитрова родилась в 1966 году в Болгарии, живет там же. Пишет стихи на болгарском и русском языках, делает переводы стихов классических и современных русских поэтов. Лауреат многих международных литературных конкурсов и фестивалей: «Славянские традиции» и «Интеллигентный сезон» (Крым) «Центр Европы» (Полоцк, Беларусь), «Созвездие Духовности» (Киев, Украина), «Белоцветные вишни» (Болгария). Ее стихи переводятся на русский, украинский, французский и польский языки. Опубликовала свое творчество на сайте www.stihi.ru, в журналах «Параллели» (Самара), «Берега» (Калининград), «Новый Енисейский литератор» (Красноярск), «ЛитЭра» (Рязань), «ЛиФФт» (Москва), «Крым» и т. д.
В отдалённых лесах Дагестана,
На зелёной опушке в глуши
Смертью храбрых погиб Нурбагандов,
Просвистел громкий выстрел в тиши.
«Откажись от борьбы! Посоветуй,
Чтоб войны не вели против нас!»
Магомед хладнокровно ответил,
Что отцовский исполнит наказ.
Он присягу свою не нарушил
И не предал святой идеал.
Вдруг окрасилась кровью опушка…
Он «работайте, братья!» сказал.
Не дождался Отчизны ответа.
Не услышал: «Работаем, брат!»
Без него расцветают рассветы.
Без него тихо гаснет закат.
Русь такими парнями богата.
Несломлённым остался герой.
Не забудут коллеги о брате,
Дагестанском, но с русской душой.
«Родился 23 января 1938 года в г. Ленинграде. В мае 1941 г. мы уехали в деревню… и на всю войну.
Там меня отдали в школу, и, когда мы вернулись, я уже бегло читал, мне было 6 лет.
Отец Думский Л. М. ушёл добровольцем на фронт и пропал без вести. В 1965 г. я оказался в литобъединении, которым блестяще руководил выпускник Литературного института по классу И. Сельвинского В. Прохватилов, который дал мне рекомендацию в Литературный институт, но И. Сельвинский умер и мне не пришлось учиться в институте.
Первая книга стихов «Вчера» была издана в 1990 г. в издательстве «Смарт» (редактор А. Мясников). Затем было издано ещё несколько книг.
В 1999 г. я окончил Высшую духовную Академию по классу Р. Блаво (специальность – валеолог).
Работал инженером-наладчиком, главным инженером, директором ООО, валеологом.
Печатался в альманахах и журналах. Награждён медалями «Сергей Есенин», «За заслуги в культуре и искусстве» и др. Член ИСП».
От автора
Не журавли летели по небу,
А весть начавшейся войны —
Грозна, сначала недопонята
Вождём обманутой страны.
И добровольцы неумелые,
Строевики, простой солдат
Ещё не верили, не ведали
Суть первых сводок, жертв и дат.
…Свои ли, вражеские происки
Теперь лишь факт, а вслед войне
Сюжет кино – правдивой повести —
Врезался в память, в сердце мне!
Казалось, что у той израненной
Берёзы я отца узнал,
Когда свинец на цель направили
И смерти подали сигнал.
Качнулось небо, словно маятник,
Взывала трепетная мысль:
«Видение последней памяти,
Не умирай, остановись!..»
Ведь мы и писем-то не видели,
Мы ждали, верили… Всю жизнь
Идёт известие о гибели!
«Пропавший без вести, вернись!»
…Не журавли летели по небу,
А крик мучительных вестей
Из мест, где кровь солдата пролита
И слёзы женщин и детей!
Последний час узнал бы в песне я
И добровольца, и бойца,
Но до сих пор я жду известия
С войны о гибели отца…
Непрерывные звуки падающих дождей.
Если прислушаться,
кажется, что они бьют в одну точку.
Непрерывные хвастливые речи воинственных генералов.
Если прислушаться, они бьют в самое сердце.
Моё сердце не прикрыть бронёй,
его легко ранить, но невозможно убить.
Даже если вы соберётесь все вместе,
воинственные генералы,
вам ничего не сделать с моим сердцем.
Ваших же солдат уничтожат вместе с бронёй,
вместе с пушками, снарядами, автоматами.
Ваших солдат даже не надо убивать,
достаточно снять с них форму
и дать каждому по костюму —
шерстяному, добротному костюму,
сшитому в лучшей мастерской Земли.
И они придут, красивые и свободные, —
первые солдаты, побеждённые без войны!
Что же вы будете делать, воинственные генералы?
Вам придётся притвориться,
что вы ничуть не возражаете против солнца.
Вам придётся высохнуть от злости, как лужам.
Мама! Мама! Как слов твоих нежность
Оживить в одиночье разлук?
Все жестокости мира кольцом неизбежным
Сжали сердце твоё,
не найти и причины тех мук.
Без отца, и за временем грозным
Мало ласки дарил я тебе,
И мне больно стыдиться, что поздно:
В жизни нашей тебя
нет уж с нами и в нашей судьбе.
Мы с сестрой постигали, как трудно
Было жить, но мы помним, что к нам
За советом твоим, речью мудрой
Приходили с бедой, уходили без слёз по домам.
А на олове плавком гаданья:
Возвратится ль с войны наш отец?
Так быть верной! Не жизнь – ожиданье!..
Если б мог он – из мёртвых бы, верно, воскрес.
Твоя воля не знала предела,
Этих адовых мук кто б сумел
Не являть, слыша смерть?..
Ты жалела: «Сын, я свитер тебе,
не связала я свитер к зиме…»
Мама! Светлая! Словно ребёнок,
Бормочу, что мне лучшую,
Лучшую маму избрала судьба,
Что душа её там недалёко:
Святы души быстрей,
святы души вернутся сюда…
«Мой отец, Думский Лев Минланович, потерял родителей в Первую мировую войну и попал в детдом, после которого работал в Петрограде, затем в Ленинграде. Увлекался спортом, был участником велопробега Петроград – Выборг.
В тридцатые годы работал фрезеровщиком на военном заводе им. Кулакова, где работала также моя мама Кузнецова В. К. Они познакомились и вскоре поженились.
В мае 1941 г. мы уехали на лето в деревню к бабушке в Калининскую область, где застряли на всю войну. Отец остался в Ленинграде по брони завода им. Кулакова, но в конце лета 1941 г. ушёл добровольцем на фронт и пропал без вести…»
От автора
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Вот он входит в комнату, с покупками и весёлый,
Целуя нас всех по очереди —
Маму, сестру и меня…
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Как он любил гулять со мною на руках
В праздник, когда звучит на улице музыка,
Парят воздушные шары
И улыбок больше, чем людей…
Я пытаюсь представить его себе живым,
Почувствовать ту жизнь,
В которой отец показывал мне мир,
Но чужие слова, такие разные и такие похожие,
Беспомощно цепляются друг за друга…
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Я перебираю пластинки, купленные отцом,
Ставлю на патефон одну из них,
И рыдание сдавливает меня…
Кто, кто мне расскажет последние его минуты?!
Пропал без вести… без единого письма…
«…пропал без вести…» Для вечной надежды.
Неугасаемая надежда и неизбывные слёзы!
Сокровенные слёзы мамы!
Если бы я хоть вспомнил,
Как звал и лепетал ему: «Папа…»
Я вспоминаю об отце по рассказам…
Уходи из кремлёвской стены
И своих подпевал уводи!
Живы раны у наших родных
После «вражьих зачисток» твоих.
Мой отец, как же нёс ты свой крест,
«Обжигаясь сияньем» вождя,
Когда шёл за арестом арест,
Не минуя жилья и житья?!
Власти в помощь – солдат под ружьём,
Под присягой: не стрельнешь – расстрел!
Словно целил он в сердце твоё…
Для войны, видно, ты уцелел.
Где погиб ты? Никто не искал…
Может, кто-то отца хоронил?
Но для тех, кто устроил ГУЛаг,
У Кремля места нет для могил!
Верил я, что отца взяли в плен…
К нам из Англии пленных солдат,
Как союзникам Вождь повелел, —
Много тысяч – везли на судах.
А в Одессе (простится ли грех?)
Их, фашистских избегнувших лап,
Здесь, на Родине, – истинно всех! —
В лагеря, на колымский этап!
Вождь сказал, они чуждую жизнь
Наблюдали: мол, это порок
И они нам – враги!.. О цинизм —
Так обидеть победный народ!
…Нашей памяти в честь – сей тиран,
Пусть в архиве лежит документ.
Показал же нам киноэкран,
Что могилы у демона нет!