– А где ваш третий? Костыль, кажется?
– Дома, план мести составляет, – отшучивается ЭлЭм.
– Это можно, если осторожно. Ладно, давайте сразу к делу.
– Внимаем, – говорит Свят.
– Имеется тема, очень сладкая. Но с ней нужно попотеть.
– Например?
–Например, плотно пообщаться с малообеспеченными слоями населения. Есть заинтересованные люди в банковской сфере, через которых можно без лишнего геморра взять кредит. Все, что для этого нужно – живой человек с документами и чистой кредитной историей. Естественно, вымытый и причесанный.
– В чем заключается процесс?
– Находим бича, везем в столицу, оформляем на него кредит. Вот, собственно, и все.
Гранулы под губой мешают Игорьку говорить, из-за этого он слегка шепелявит.
– Какой выхлоп по итогу? – спрашивает Свят.
– Я получаю треть и со своей доли рассчитываюсь с вами. Все, что от вас требуется – найти мне подходящего человечка, подготовить к поездке и привезти на вокзал. Остальное – за мной.
– И о каких суммах идет речь?
– Сто, двести, триста тысяч – в зависимости от состояния кредитной истории и кое-каких нюансов.
– То есть, в среднем, по двадцать кусков на брата, – подсчитывает ЭлЭм.
– Плюс-минус.
– А сам-то почему людей не ищешь? – спрашивает Свят.
– Ты за меня не переживай. Кого нужно, я ищу. К тому же, зачем мне с бичами якшаться, если я и с процентов неплохо поимею?
– Тоже верно, – соглашается Свят, удивляясь наивности собственного вопроса.
– Допустим, мы нашли бродягу с нормальными документами, привели его в порядок, посадили на поезд. Когда ты с нами рассчитаешься?
– Точных сроков нет. Неделя, две – где-то так. Кроме того, сам знаешь, бывают форс-мажоры.
– Ты уверен, что клиент не уедет в столицу и случайно там не потеряется?
Боксерчик сплевывает густую черную слюну с размякшими комочками гранул в салфетку, ополаскивает рот минералкой и плюет в стакан.
– Послушай, ЭлЭм. Не в моих интересах вас кидать и, тем более, уговаривать как целок – ты уж не обижайся. Могу дать честное слово, если от этого полегчает, – Боксерчик снизывает плечами и делает глоток воды. Всем и так понятно – в подобных делах никто гарантий не предоставляет. Вероятность остаться ни с чем – не меньше, чем при депозите в очередной коммерческий банк.
– Я тебя услышал.
Парни молча смотрят друг на друга. Свят наклоняется к Боксерчику:
– Давай так поступим. Мы будем иметь в виду эту тему. Если что, созвонимся. Договор?
Хрустнув костяшками пальцев, Игорь отвечает:
– Мое дело предложить.
– Вот и ладушки, – говорит ЭлЭм. – Когда боксируешь?
– В октябре.
– Позовешь на бой?
Боксерчик скалится.
– Похоже, наблюдать за драками вам нравится больше, чем участвовать.
***
– То есть, вы предлагаете провернуть аферу?
Костыль сидит перед монитором с большой диагональю, на котором мигают полтора десятка виртуальных покерных столов.
– Ты бросаешься слишком громкими словами, – отвечает Свят, лежа на кровати и разглядывая вращающиеся под потолком лопасти вентилятора. – Мы выступаем лишь в роли поставщиков клиентуры. Притом, можем заработать необходимые деньги.
– С каких пор ты стал остро нуждаться в кэше?
– С тех пор, как мы отслюнявили Карете по червонцу баксов.
– Никогда не поверю, что у тебя нет заначки.
– Заначка есть. Для жизни. А деньги нужны для дела.
– Для дела? – бросает Костя через плечо.
Свят с ЭлЭмом переглядываются.
– Мы тут подумали, – говорит ЭлЭм, уже как двадцать минут безуспешно воюющий с кубиком Рубика, – подумали и решили вынести випку.
Костыль оборачивается к Святу:
– Что он несет?
– Здравую мысль. Если тема Боксерчика пройдет гладко, у нас появятся бабки на игру в ВИП-зале «Визави».
– Вы обкурились, что ли? Какой ВИП-зал? – спрашивает Костя, возвращаясь к игре.
– Говоришь так, будто мы тебе инкассаторов хлопнуть предлагаем.
– Там играют в основном одни заливные – мусора, депутаты, бизныки, которые меряются членами в том, кто больше лаве засадит. Им хочется пошпилить красиво, проверить удачу. Поэтому, деньги на випке текут рекой.
– Согласен. Только под этих заливных садятся люди с уровнем игры на порядок выше нашего. Нас там тупо раскатают. Взять, хотя бы, того же Любезного – он доил лохов, еще когда мы в школу ходили.
– Во-первых, Костылик, тебе нужно научиться верить в свои силы. А, во-вторых…
– Я просто трезво оцениваю ситуацию, – перебивает Свята Костыль.
– А, во-вторых, на этот случай у нас есть проверенная схема командной игры.
– Да, не гони. Вы же не серьезно?
– Вполне.
– Брось, – мотнув головой, Костыль продолжает играть. Свят сверлит глазами его затылок. В конце концов, парень не выдерживает.
– О'кей. Это очень сладкая затея. Но последствия. Вы выкупаете, чем такие танцы могут для нас обернуться? – он трет виски, откинувшись на спинку кресла.
– Сам-то как думаешь? – оставив в покое кубик Рубика, ЭлЭм обводит пальцем свою физиономию.
– То есть, вам этого недостаточно?
– Кончай с негативом. Ты хочешь нормально нажить или нет? – спрашивает Свят.
– Я не хочу попасть в реанимацию.
– Если делать по уму, – вмешивается ЭлЭм, – то через пол годика можно будет благополучно отправиться греть кости куда-нибудь в Таиланд.
– Хуйланд! – выпаливает Костыль. Предложение товарищей всерьез распалило его давно приспанные амбиции, на пути к реализации которых стеной встала чрезмерная опасливость парня. Из-за такого столкновения «хочу» с «не могу» злость на самого себя острыми клыками выгрызает Костыля изнутри уже не первый месяц.
– Ладно. Допустим, есть продуманный до мелочей план. Но кто нас пустит в «Визави»? Тем более, в ВИП-зал.
Опешивший от агрессивного выпада всегда спокойного Костыля, Свят зависает на пару секунд, после чего отвечает:
– Карета.
– Карета? С чего бы?
– Подумай логически. Мы попали в немилость из-за того, что уводили из катрана заливных клиентов. Теперь же мы придем в гости с толстенной котлетой и купим на нее коробку дорогущих фишек. Будь он хоть четырежды гангстером, ему не выгодно нас отшивать при таких раскладах.
– И вообще, с Каретой разошлись краями. Жаль только, что за наш счет.
– Вот. И у нас есть замечательная возможность это исправить.
Костыль бездумно клацает мышкой, глядя сквозь монитор. Постепенно количество столов на экране тает, пока не исчезает и последний.
– Сколько планируете заявлять в игру?
– Триста тысяч. Утроимся, снимем лимон – и по домам.
– Насколько я понимаю, триста кусков вы рассчитываете получить с кредитной темы?
– Да.
– Слишком все просто, вам не кажется?
– А кто сказал, что найти десять бичей при памяти, с документами, да еще и таких, которых не пасут коллекторы, – это просто? При лучших раскладах, будем оформлять по двое-трое бродяг в месяц.
Костыль закуривает прямо в комнате.
– Не помру я своей смертью, – вздыхает парень и поворачивается к товарищам, – давайте еще раз по схеме пройдемся. Я не вник ничерта.
***
– Вон туда заезжай, – ЭлЭм указывает Костылю на едва заметный поворот, где дорога огибает торговый комплекс. Вовсю жарит августовское солнце, раскаленный черный асфальт плавится и становится похожим на каучук. В салоне машины тихо гудит кондиционер. ЭлЭм открывает бутылку с водой и в несколько глотков осушает половину.
– Ну, и где? – спрашивает Костыль, поправляя на переносице очки.
– Синий недострой видишь? К нему рули. Эльдар сказал, там вечно кто-то ошивается.
Парни выходят у высотного здания, обнесенного забором-вагонкой. Через пыльные панорамные окна видны бетонные перекрытия и голые стены внутри. Забор украшен народным творчеством в виде свастик, матерных выражений и рекламы легких наркотиков, нарисованных аэрозольным баллончиком. Обойдя пол периметра, Костыль с ЭлЭмом находят калитку, через которую попадают на территорию будущего офисного центра. Когда-то здесь будут стоять кредитные «Ланосы» менеджеров среднего звена, сейчас же вокруг здания разбросана стеклотара и шприцы, растет бурьян. Стараясь не вступить ни в какое дерьмо, товарищи проходят вдоль недостроенной высотки и за углом обнаруживают вагончик охранника. Рядом, в тени, на кресле с провалившейся седушкой, спит голый по пояс мужик.
– Тук-тук, – миновав отдыхающего, ЭлЭм ныряет внутрь вагончика, для приличия стукнув один раз по двери. В сторожевом домике настоящая сауна, такое чувство, будто весь кислород оттуда выкачали мощным насосом. Единственное окошко зашторено. На столе – пустые бутылки из-под дешевой водки, черствый хлеб, пачка майонеза и, вероятно просроченные, консервы. Внутри стоит едкий запах перегара и тухлятины. На матрасе покатом спят двое мужиков и одна тетка – всем за сорок, все с опухшими лицами, блестят от пота. На одном из них, дядьке с густыми рыжими усами, надеты камуфляжные штаны – видимо, это и есть организатор вписки. ЭлЭм хочет растолкать его, но передумывает и просто брызгает мужику в лицо водой.
– Какого хера? – возмущенно бормочет тот. Протерев зенки и усевшись на матрасе, он недоуменно осматривает незваных гостей, после чего интересуется: – Вы, бля, кто такие?
– Санэпидемстанция, – отвечает ЭлЭм.
– Не понял.
– Щас поймешь.
Костыль отодвигает ЭлЭма и обращается к усатому:
– Мужик, заработать хочешь?
***
– Уважаемые пассажиры, начинается регистрация на рейс…
Пока женский голос из динамика перечисляет направления полетов, Свят тащит через терминал чемодан с заевшим колесиком. Следом за ним идет Даша, у нее в руках небольшая дорожная сумка и клатч. Одета девушка в короткие джинсовые шорты, босоножки и полупрозрачное трико-безрукавку. Глаза парочка скрывает за очками, у Даши на плече небольшой синяк. В залах ожидания пассажиры с тотальным безразличием листают журналы, у гейтов то образуются, то рассасываются шумные очереди на посадку.
– Фух, вот он, гейт 9G, – облегченно выдыхает Свят и бросает на пол чемодан.
– Ну, ты чего делаешь? Поднимай, давай, нужно еще багаж сдать.
– Блин, Даша, с твоей Америкой одна морока. Вчера напились, сегодня, вон, чемодан твой поломанный таскаю. Где компенсация?
– Ты офигел? – возмущенным тоном, но с улыбкой на лице говорит девушка. – Ты вчера компенсации на год вперед получил, еще и синяк мне поставил. Так что отрабатывай.
– То есть, ты мне вчера еще и одолжение сделала?
– Хватай чемодан быстрее, там сейчас очередь набежит.
Просканировав билет, упитанный сотрудник аэропорта выдает Даше посадочный талон и, тяжело дыша, грузит чемодан и сумку на багажную ленту. Всего из-за нескольких движений на его лбу выступают мелкие капельки пота.
– Полтора часа до посадки, – сообщает Даша, – можем кофе выпить.
– Мне бы водички, – жалобно протягивает Свят.
В новостях, которые крутят по телевизору в кафе аэропорта, ничего нового: кадры развороченных строений в зонах боевых действий, выступления откормленных политиков и, обязательно, милые ролики со зверушками – единственное, что разбавляет мрачную картину этого мира. Даша и Свят сидят за столиком с видом на терминал. Парень держит у виска бутылку воды.
– В следующий раз сама будешь свой ликер пить.
– В следующий раз мы будем пить хороший американский бурбон.
– Только когда он будет, этот следующий раз.
– Не поверю, что тебя так напрягает мой отъезд.
– Да, чего уж там. Я даже рад. Поживу спокойной жизнью, – паясничает Свят.
– Вот о спокойной жизни я и хотела поговорить. Пообещай мне, что не вляпаешься ни в какую передрягу, пока меня не будет.
– В передрягу?
– Да. Не ищи приключений, после которых тебя придется отхаживать как в прошлый раз. Не хочу, чтобы твоя мать видела сына с гематомой на пол рожи.
– То есть, меня некому полечить, кроме тебя или мамы? Плохо ты знаешь своего парня.
– Засранец такой, – Даша бьет Свята ногой под столом. – Ну, я серьезно. Ты мужчина, у тебя амбиции, жажда острых ощущений. Но ты же видишь, в какие дебри тебя завела игра. В этот раз ты отделался сломанным носом, а что, если в следующий вместо травматолога ты уедешь к другому врачу, на нулевой этаж?
– Ты такая смешная, когда паникуешь. Я же тебе говорил: тогда мы просто нарвались на беспредельщиков. Причем здесь покер вообще?
– Мне-то не вешай на уши, пожалуйста. По-моему, я заслуживаю твоего доверия.
Пенка от капучино остается на верхней губе Даши. Свят вытирает молочный след и прислоняет ладонь к лицу девушки.
– Думаешь, я рад такому образу жизни? Просто на данный момент я не вижу других путей самореализации. А, как ты правильно заметила, я мужчина и у меня есть амбиции.
– Все так говорят, пока их не затянет.
– Куда?
– На глубину, откуда бывает невозможно выбраться. Вот ты плывешь-плывешь, а потом раз – и обнаруживаешь, что тебе не хватит кислорода поднятья наверх.
– Дернул меня черт выбрать себе умную девушку. Но, все равно, я не понимаю, к чему ты клонишь.
– Все ты понимаешь. А, если нет, я очень надеюсь, что поймешь вовремя.
– Даш, не загоняйся. Я знаю, что делаю. Тем более, я ведь не бандос – ни убивать, ни сажать меня не за что.
– Ладно, пообещай хотя бы, что мне не придется лететь из Штатов на твои похороны.
– Обещаю. Вот увидишь, после смены обстановки все твои негативные мысли выветрятся.
– Надеюсь, так и будет.
Когда подходит очередь Даши на посадку, девушка оборачивается к Святу.
– Я постараюсь обустроиться поскорее, чтобы в ближайшие полгода ты уже смог прилететь в гости. А ты пока собирай документы на визу.
– Только на этот раз – никаких ликеров.
– Я же сказала – мы будем пить бурбон.
Они целуются, и Даша исчезает в коридоре, ведущем к взлетной полосе.
***
Виляя бедрами и широко улыбаясь, ринг-герл в красном купальнике проходит вдоль канатов ринга. Табличка над ее головой оповещает зрителей о начале пятого раунда. Голос артистичного конферансье теряется в свисте и шуме взбудораженной толпы. На мгновение на огромном экране появляется окровавленное лицо Игорька – алые струйки стекают от виска по правой скуле, подбородку и дальше – по часто вздымающейся грудной клетке. Потное тело спортсмена блестит в свете прожекторов. Боксерчик кивает головой, внимая советам тренера – пожилого мужчины с залысиной, которому приходится рвать голосовые связки, чтобы докричаться до подопечного. С другой стороны секундант влажной губкой вытирает физиономию Боксерчика, но кровь, как назло, не останавливается. На дальних рядах гонга не слышно, по невидимой команде бойцы сходятся в центре ринга. Игорек тут же пропускает хлесткий удар в корпус от соперника – высокого худощавого азербайджанца со следами ожогов на спине. Ответный хук идет «в молоко», оппонент резво передвигает ногами по настилу – и вот он уже забивает Игорька у канатов. Когда Боксерчик уходит из-под града ударов, его лицо по цветовой гамме напоминает переспевший помидор. Избиение продолжается на протяжении всего раунда. От рева толпы, кажется, сейчас рухнут подпорки ледовой арены. В конце раунда Игорек предпринимает попытку контратаки, но, как только он прижимает азербайджанца к канатам, раздается гонг. Сцепившись в клинче, бойцы что-то кричат друг другу, и рефери с трудом удается развести их по углам.
Игорек выплевывает капу и что-то требует у секунданта. Поначалу тот не соглашается, но, в конце концов, поддается и приводит доктора. Прямо на ринге, без анестезии, Игорю наскоро штопают бровь. Зритель в диком, животном восторге. У канатов снова появляется женская попка в красных купальных трусах. Кровь больше не заливает Боксерчику глаза, зато правое веко вздулось и побагровело.
Обмен скользящими ударами, Игорек ныряет под боковой соперника и мощно бьет по корпусу азербайджанца. Боксерчик обрушивает на него всю свою ярость и оттесняет в противоположный угол. Парень возвращает себе преимущество, раунд определенно будет за ним. Посреди боя ситуация выравнивается, хотя, казалось, для Боксерчика все закончится в ближайшие тридцать-сорок секунд.
Поединок затягивается. Десятый раунд ожесточенной мясорубки. Теперь настил кровью пачкает азербайджанец. Близится финальный гонг. Все чаще спортсмены прижимаются друг к другу в клинче, чтобы перевести дыхание, моментами руки обоих обвисают как плети. Бойцы с трудом передвигаются, в их глазах не осталось ничего, кроме первобытного инстинкта – добей врага или он добьет тебя. Боксерчик напирает, несколько раз попадает по оппоненту. И тут прилетает он – коварный боковой в печень. Резкая, парализующая боль пронзает Игоря, отнимая дыхание и волю к нахождению в вертикальном положении. Скрючившись пополам, Боксерчик падает на настил ринга. Свет для него гаснет. Рефери прекращает бой за полминуты до конца последнего раунда.