– Я уже бегу! – Наталья Семёновна вернулась на кухню, придерживая фужеры у себя на груди.
– Отлично! За стол? – Виктор присел первым.
Наталья Семёновна и Любовь Александровна расселись по другим углам стола.
– За твой приезд, Витя! – первой произнесла тост Наталья Семёновна.
Чокнулись и выпили. Женщины опустошили бокалы до дна, Виктор же немного пригубил. Закусили салатом из свежих огурцов и помидоров. Дальше разговор пошёл ни о чём. Наталья Семёновна, слегка захмелев, начала живо рассказывать вообще обо всём, что происходило в Рыбном: кто с кем подружился, поженился, развёлся. Кто из соседей делил имущество и судился. После второго бокала шампанского шумную подружку разнесло ещё больше, и она засыпала Виктора вопросами: а что работа, а есть ли жена, а когда будет, а где был, а почему так редко приезжает, а когда заглянет в следующий раз? Мужчина на её вопросы отвечал односложно и с неохотой.
– Наташа, ну что ты, в конце концов, пристала к нему со своими вопросами? – Любовь Александровна по взгляду сына поняла, что пора прекращать этот балаган. – Не видишь, человек немного устал с дороги? Ему отдохнуть надо, а ты кудахтаешь без умолку, как курица!
– Ты посмотри на неё! Курицу тут нашла! – Наталья Семёновна фыркнула и допила остатки третьего по счёту бокала. – Я же, может, тоже рада его видеть! Вот и болтаю всё подряд. Но ты права.
Она встала из-за стола и, переваливаясь, пошла к входной двери.
– Я чуть позже ещё загляну. – Женщина помахала Виктору рукой и вышла во двор.
– Когда выпьет, всегда такая. Не обижайся на неё. – Любовь Александровна встала из-за стола. – Ещё что-нибудь кушать будешь?
– Нет. Лучше завари нам обоим крепкий чёрный чай.
– А-а-а-а, сейчас, Витечка. – Любовь Александровна загремела металлическим чайником. Послышался шум воды из-под крана, потом – шипение газовой плиты. Пока закипал чайник, женщина несколько раз переходила от мойки к столу и обратно, собирая грязную посуду и убирая остатки еды. Потом протёрла клеёнку тряпкой и поставила на стол блюдца с чашками. «Наверное, самыми красивыми в доме», – отметил про себя Виктор. Пока мать заваривала чай, он незаметно глянул на часы. Начало третьего. «Ну, ещё есть пара часов», – подумал он про себя, вертя в руках белую чашку с цветочным рисунком. Наконец на столе появилась деревянная подставка, на которой водрузились чайник и заварник.
– Вот, готово всё. – Любовь Александровна села поближе к сыну, наискосок от него.
– Спасибо. – Виктор разлил чай по чашкам и сделал глоток. Кипяток обжёг горло.
– Какой-то ты замученный. – Любовь Александровна взяла сына за руку. – Что случилось, дорогой?
– Ничего особенного. – Виктор сделал ещё один глоток. – В бизнесе времена не очень хорошие. Вот и всё.
– Ах, опять это… – Женщина вздохнула.
Виктор промолчал.
– Ну а женщина у тебя есть? Ты с кем-нибудь встречаешься?
– Серьёзных отношений у меня ни с кем нет. Так, мимолётное всё. – Хрипцов покачал головой, вспоминая свой последний роман с молоденькой 21-летней студенткой, проходившей у них весной преддипломную практику. Сам бы он никогда не пустил стажёра на порог своей фирмы, но очень уж его просил один из Гениных друзей. Хрипцову юная брюнетка понравилась, и он решил за ней приударить, не имея на уме ничего серьёзного. Так, чисто досуг раскрасить и постель при физической необходимости регулярно делить. А вот Ирина их отношения воспринимала более чем серьёзно и рисовала в голове радужные картинки скорого замужества и семейного счастья. Но когда практика подошла к концу, все картинки мигом окрасились в чёрный цвет. Предложения о замужестве не последовало. Ирине молча подписали производственный дневник, написали хорошие рекомендации и отправили дальше в светлую взрослую жизнь. Вот уже пару месяцев Хрипцов о ней ничего не слышал.
– Жаль, очень жаль. – Любовь Александровна чуть крепче сжала руку сына. – Ты же ведь уже не мальчик. Так и будешь до конца жизни за молоденькими ножками бегать, а нормальной женой не обзаведёшься.
– Ну… – Виктор неопределённо протянул.
– Жаль мне тебя, сынок.
– Почему?
– Потому что, как ты уехал из Константиново, считай, что нормальной жизни не видел. Всё время у себя в Москве, в четырёх стенах, куда-то вечно бежишь, делаешь что-то непонятное. Поверхностное всё у вас там. Одна механика, никакой души. Вот приехал бы на недельку сюда – съездили бы вместе на Оку, походили по пляжу, посмотрели на проплывающие мимо туристические теплоходы. Тебе же это нравилось в детстве.
– Не могу. Я и сейчас еле вырвался. Тяжёлый период наступает. Не знаю, когда смогу приехать снова.
– Как всегда. – Любовь Александровна взяла одной рукой чайник, чтобы подлить себе кипятка. Но рука сильно затряслась.
– Подожди, помогу. – Виктор сам взял чайник. – Столько хватит?
– Да… – Плечи Любови Александровны начинали подрагивать. – Вот так и умру, наверное, не видя сына годами. И бабушкой никогда не стану. Так и останусь одна. Ладно, если Наташка похоронит рядом с сестрой.
– Да что ты такое говоришь? – Виктор встал из-за стола и обнял мать сзади. – Это всё временное.
– Твоё временное уже всю жизнь длится. – Любовь Александровна плакала навзрыд. Из груди вырывался слабый кашель.
– Я обещаю, что всё будет по-другому. Но не сейчас. – Он поцеловал пожилую женщину в седые волосы. – Я не знаю, когда приеду в следующий раз. С бизнесом сейчас совсем всё плохо. Надо разобраться. Поэтому вот.
Он разомкнул объятия и начал рыться в карманах брюк. Из правой штанины достал пачку мятых купюр и положил их на стол.
– Тут где-то шестьдесят тысяч рублей. Должно надолго хватить. А как будет возможность, я снова перечислю.
Любовь Александровна посмотрела на пачку и отвернулась. Плечи продолжали вздрагивать.
Виктор не знал, что ещё сказать. Он молча стоял, почёсывая себе затылок и ощущая, как вокруг становится нечем дышать.
Рядом с домом послышались шаги. Кто-то громко постучал каблуками о порожек и зашёл в дом.
– А вы тут чайничаете? Как хорошо! Я как раз кое-что сладенькое принесла. – Посвежевшая Наталья Семёновна держала в руках какой-то кулёк, обёрнутый обычной газетой.
– Извините, мне некогда. – Виктор решил, что появление подруги матери оказалось как нельзя кстати. И, пройдя мимо неё, направился к выходу.
Наталья Семёновна так и замерла с кульком в руках. Хрипцов на её глазах быстро ретировался, на столе валялась пачка денег, а Любовь Александровна сидела сгорбившись, подперев голову рукой. Из уже красных глаз на стол капали слёзы.
Виктор в три шага подошёл к машине. Послышался писк – отключилась сигнализация. Он вставил ключ и завёл машину. Одну ногу занёс внутрь, вторая стояла снаружи. Хрипцов ещё несколько секунд смотрел на дом, потом крикнул: «Я ещё скоро приеду!», сел внутрь и газанул. Машина рывком тронулась с места.
Пока выезжал из города, думал только о дороге. Как только выехал на трассу и немного расслабился, в голову начали лезть различные мысли. Мужчина старался заглушить их и даже сам с собой затеял игру: нахваливал себя за такую предусмотрительность. Несколько месяцев назад, когда по первым признакам он понял о надвигавшейся катастрофе, он обналичил несколько своих счетов и часть налички спрятал у себя дома, а другую раздал по верным ему людям. Так что когда к нему пришли накладывать арест на счета, арестовывать особо было нечего. Всё, что нужно было, в том числе для матери, он уже давно припрятал. Ай да молодец, Хрипцов!
Развлекая себя таким образом, Виктор ехал всю дорогу до Москвы. Уже подъезжая к дому, он отметил, что всё идет по графику. Завтра он хорошенько выспится и, как только спадёт утренний час пик, поедет в спортивный магазин – подбирать снаряжение. А потом остаток дня проведёт дома за сборами.
*****
Самолёт в Минеральные Воды вылетал очень рано – в 07:30. Это, прикидывал в уме Виктор, ему нужно будет выехать в аэропорт в 05:00, не позднее 05:30 утра. А встать хотя бы за полчаса до выезда.
В принципе, у него уже всё было готово к поездке. Днём, как и планировал, он смотался за снаряжением. На обратном пути заказал себе пироги с доставкой на дом и уже в 16:00 часов смотрел по телевизору хоккей, жевал пирог с мясом, запивая его виски, и собирал рюкзак. Много пить не стал – всё-таки предстоял ранний вылет, а потом ещё и трансфер на базу в Приэльбрусье.
Сначала думал немного поспать перед вылетом и лечь хотя бы часов в одиннадцать вечера, но потом передумал и решил просто это время переждать за просмотром телевизора. В итоге на часах было начало первого ночи, Виктор валялся на диване и блуждал взглядом по тёмным силуэтам предметов в комнате. Свет и телевизор он давно выключил.
Ворочался с десяти вечера, но заснуть не мог. Разные мысли, сменяя друг друга, лезли ему в голову.
«Зачем, Хрипцов, ты так усложняешь себе уход? Отвалил сегодня кучу денег на снаряжение, которое сгодится тебе только на один раз. Верёвка или банальная простыня вообще тебе ничего не стоили бы. Ты хоть представляешь, как мучительно больно умирать от обморожения, когда холод парализует даже кости? Конечности чернеют и просто отваливаются от тебя. А если ты сорвёшься с какой-нибудь скалы в пропасть? Ладно, если смерть наступит мгновенно. А если ты сломаешь себе шею или позвоночник, но при этом будешь ещё жить и корчиться в муках от полученных травм? А трещины? Будешь сидеть в ней, пока не умрёшь от голода? Ты всерьёз думаешь, что найти подходящий камешек, лечь под него и закрыть глазки будет достаточно, чтобы уйти в мир иной? Боюсь, друг мой, ты гонишься за мнимой романтикой. В реальности же тебе предстоит пройти через боль, оценить силу которой ты даже не в состоянии. На такие подвиги могут пойти только те люди, которые посвятили горам жизнь и не видят её без них. Это не для тебя. Передумай, пока не поздно. Потерять билет не страшно. Снаряжение сдадим обратно в магазин. Что-нибудь ещё придумаем, выкинь только эту чёртову мысль из головы! Вот же, блин, пришла, дура, спьяну и никуда не уходит! А, Витя?»
Но Виктор свой внутренний голос старался не слушать. Он привстал на диване, нащупал в темноте рядом с ним свой новый походный рюкзак, с облегчением вздохнул и повернулся на другой бок. Но и так он не мог успокоиться. Очень некрасиво он вчера от матери уехал, очень. Практически сбежал, не желая принимать той нелицеприятной правды, которую она ему сказала. Свинья, одним словом! Никому не пожелаешь такого сына, как он!
Хрипцов несколько раз обдумывал одни и те же мысли в различных вариациях, поворачиваясь то на один бок, то на другой. Но раздражение внутри только нарастало. Он нащупал под подушкой телефон, включил на нём фонарик и начал искать бутылку виски, которую оставил где-то рядом с диваном на полу. Наконец распознал – она стояла вплотную к рюкзаку. Мужчина дотянулся до бутылки и, сколько мог, долго пил из горла. Остановился и поперхнулся. Поставил обратно. Взял подушку, повернулся набок к спинке дивана и приложил подушку к своему уху, как будто заслонялся ею от целого оркестра музыкантов. На самом деле он пытался таким образом отгородиться от новой волны мыслей, которая должна была вот-вот нахлынуть после того, как немного развеется дурман виски. Виктор крепче сожмурил глаза и сильнее прижал к себе подушку. Кажется, подействовало.
*****
В 04:30 истошно зазвонил будильник. Виктор дёрнулся и начал быстро шарить рукой под подушкой, пытаясь нащупать свой мобильный телефон. Нашёл. Выключил. Присел на диване и обхватил голову руками. После бессонной ночи, алкоголя и разных мыслей она трещала по швам. Он сам себе зарядил небольшую оплеуху, встал и на ощупь пошёл к выключателю. Зажёг свет в гостиной. Перед глазами поплыли тёмные круги. Виктор опёрся о стену и несколько раз сильно проморгался. Потом пошёл на кухню.
Нажал на кнопку электрического чайника и начал открывать все подряд выдвижные ящики кухонного гарнитура в поисках анальгина. Отыскал завалявшуюся пластину за пачкой пакетированного чая. Вместе с ней достал и банку с быстрорастворимым кофе. Налил из-под крана в чашку воды, выпил таблетку, а потом туда же насыпал себе кофе.
Ушёл в ванную. Принял душ. Вернулся на кухню и залил кипятком кофейный порошок. Взял горячую чашку в руки и прошёл в гостиную. Осмотрел комнату. Вроде бы ничего не забыл. Когда пытался одной рукой поднять тяжёлый рюкзак, случайно задел бутылку из-под виски. Остатки напитка пролились на ковёр.
Хрипцов выругался. Хотелось будущим хозяевам этой квартиры всё оставить в чистоте. Кстати, какими они будут?
Может, это будет семья, и по этому ковру с пятном от виски будут ползать маленькие детские ноги? А может, это будет молодая пара, которая только недавно сыграла свадьбу и теперь съехала от родителей в собственное гнёздышко? Или же на конкурсных торгах её выкупит какой-нибудь бизнесмен вроде него. Будет сдавать или оставит для себя? Пожалуй, было бы лучше, если бы оставил для себя. Окно в гостиной выходило прямо на парк Генерала Жданова. Потрясающий вид! Иногда по утрам перед работой Виктор вот так же, заварив чашку кофе, стоял у окна и любовался этим пейзажем. Он вздохнул и посмотрел на часы: 04:56. Пора заканчивать с сантиментами и заказывать такси.
Хрипцов сделал несколько манипулияций на телефоне и допил остатки кофе. Прошёл в кухню, сполоснул чашку и поставил её на полку. Рюкзак из гостиной перетащил в прихожую. В этот момент что-то пискнуло. Он достал телефон из кармана – пришла эсэмэска, что такси уже ждёт. Мужчина уже засовывал свой телефон обратно в джинсы, когда в голове стрельнуло: он что-то забыл! Вертя телефон в руках, Виктор ещё раз обошёл гостиную и заглянул на кухню. Вернулся в гостиную и начал ощупывать диван. Вот оно! В щель между сиденьем дивана и спинкой затесалась коробка с новой сим-картой, которую Хрипцов купил вчера. Он быстрым движением открыл коробку, достал новую симку и за пару минут переставил в свой телефон. Вчера её предусмотрительно подрезали под нужный размер. Телефон снова отправился в карман, а свою старую сим-карту мужчина засунул в коробку. Надел на себя рюкзак и, выключив свет в прихожей, закрыл входную дверь.
Быстрым шагом спустился по лестнице. Вышел на улицу. Коробку выкинул в урну, стоявшую рядом со скамейкой. Вот теперь всё.
Таксист, пожилой мужчина лет шестидесяти, стоял рядом со своим «Рено Флюэнс» и курил сигарету. Виктор подошёл к нему.
– Доброе утро!
– А, доброе утречко! – Таксист быстро затянулся и кинул окурок на землю. Обошёл машину и открыл багажник. Виктор уложил в него свой рюкзак и сел на заднее сиденье.
– В Шереметьево. Терминал D, – сказал он, приоткрывая окно рядом с собой.
– Понял. Спешим или время ещё есть? – уточнил водитель, начиная движение.
– С запасом. – Виктор откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Машина ехала очень мягко. Лёгкий ветер обдувал лицо. Мужчина не успел заметить, как проехали Москву и Химки. Из полусонного состояния его вырвал гул взлетающих самолётов. Подъезжали к терминалу. На въезде перед шлагбаумами скопилась небольшая пробка. Он потянулся. 05:35. Времени более чем достаточно.
Пробка отняла ровно пять минут. Таксист остановился недалеко от входа в аэропорт, помог Виктору достать рюкзак, получил деньги и тут же отъехал. Хрипцов надел рюкзак и медленно пошёл за толпой ко входу.
– Граждане пассажиры, все сумки ставим на багажную ленту! Ключи, деньги, телефоны и прочие металлические предметы достаём из карманов, и только потом проходим через металлоискатель! Поживее!
Виктора подхватила толпа, и он прибился к какой-то очереди. «Вот дебилизм!» – выругался Хрипцов про себя. Что-то про эту ступень досмотра он подзабыл. Очередь двигалась медленно и хаотично. Рамка была всего одна. Каждый лез побыстрее её пройти, но когда кто-то звенел, всем приходилось ждать, пока его осмотрят ещё раз. Досталось и Виктору – сканирующему устройству не понравился его ремень.
Дальше, впрочем, всё пошло гладко. Мучжина быстро замотал лентой свой рюкзак (хотя цена в 600 рублей ему жутко не понравилась), практически не отстояв в очереди, зарегистрировался на рейс и, пройдя контроль, вышел в зону вылета. Решив, что у него была куча времени до посадки, он неспешным шагом пошёл вдоль гейтов, кафешек и магазинов.