– Восемь тысяч! – сказал Михаил, когда поднялся из погреба, – понимаешь, Сергей, у меня просто больше нет. Если можешь подождать пару месяцев, нам сейчас хорошо закрывают зарплату на шахте. Мы с Марфушей сэкономим и за пару месяцев соберем еще две тысячи.
– Да и восемь – много! – вклинилась в торг тетка Махора, – семь красная цена твоему дому Сергей.
– А чего ты лезешь сюда со своими советами? – вспылил Сергей, – тебе какое дело?
– Ты зря кричишь, – успокоил Сергея Михаил, – я попросил женщину посоветовать и она помогает мне! Будешь орать, мы сейчас уйдем!
– Восемь тысяч мало, – сказал Сергей, – а ждать два месяца не резон. Мне же уехать до зимы надо на Украину в Сталино (Донецк – прим. авт) к брату, а там за восемь тысяч я халупу только смогу купить….
Марфуша не вмешивалась в торг и смотрела на мужа благодарным взглядом, она чувствовала, что он этот дом все равно купит. Ей неизвестно было, сколько у Михаила в действительности имеется денег, а книжку трудовой сберегательной кассы она вообще у него никогда не видела. Были еще деньги, подаренные на свадьбе, их Марфуша хранила у себя в чемодане в вещах. Женщина подумала, если у мужа не окажется необходимой суммы, то есть почти тысяча рублей, которую можно использовать на покупку дома.
– Хорошо, – многозначительно сказал Михаил, – девять тысяч! И это окончательная цена…. Больше не дам!
– Согласен, – обрадовался Сергей, – а сколько ждать полного расчета? Я так понял, восемь сразу, а тысячу ждать придется?
– Да и восемь тоже нужно снять с трудовой сберегательной книжки, – резюмировал Михаил, – такие деньги могут сразу не выдать. Но обещаю, через неделю, рассчитаюсь полностью – все девять тысяч! Устраивает?
– Устраивает! – обрадовался Сергей, мне все равно сразу расчёт не дадут, отрабатывать заставят!
– Значит, сторговались! – закончил Михаил, – но после расчёта, ты сразу освобождаешь нам дом. До холодов нужно здесь побелку освежить и печь проверить, ходы почистить на зиму. А документы переоформим до того, как заплачу тебе деньги….
– Печь горит, как домна! – уверял Сергей, – тяга аж гудит, и сложена по центру дома, обогревает грубой все комнаты…. Да и сделана из кирпича, нагревается быстро….
– Ну, хватит, – иронизировал Михаил, – за цену договорились уже, можешь рассказывать все, что угодно, больше она не станет!
Сергей пошел провожать покупателей до калитки, Пират выскочил из будки и начал вилять хвостом Михаилу, шедшему впереди всех. Сергей от удивления открыл рот, пес, взвизгивая, не обращал на хозяина внимания.
– Чего это с ним? – не понимал Сергей, – он тебя уже за хозяина признал что ли?
– Конечно, – с улыбкой сказал Михаил, – он же слышал, как мы сторговались и уже выслуживается перед новым хозяином….
– Он же кобель! – удивился Сергей, – разве он понимает, о чем люди говорят?
– Еще бы! – иронизировал Михаил, – собаки чуют все и понимают! Видишь, как он хвостом машет? Больше влево, чем вправо….
– И что это означает? – удивлялся Сергей.
– Собака хочет сказать этим, что ты загнул цену, – улыбался Михаил, – и будь осторожней с ним, покусать за это может!
– Да ну-у-у…, – протяжно вымолвил Сергей и гаркнул на Пирата, – а ну-ка, пошел в будку…, предатель хренов!
Пес учуял запах хозяина и бросился к нему, чтобы лизнуть, извиняясь за свое укрощение посторонним человеком. Сергей резко отпрыгнул назад, считая, что Пират хотел укусить его.
– Ты смотри, и правда, хватануть меня удумал! – удивлялся Сергей, – ты чего Пират, я же и так тысячу сбросил…, и покупатель согласился! Ты чего?
– Ну, вы тут разбирайтесь между собой, а нам пора, – произнес Михаил, выходя с женщинами за калитку, – но учти Сергей, Пират теперь мой кобель и поменьше тут командуй им.
– Зря, ты Миша, набросил ему тысячу, – горевала тетка Махора по пути домой, – он бы и за восемь продал! Покочевряжился бы еще полчаса и все….
– Да, ничего, – успокаивал Михаил, – Сергей заработал эти деньги. Он и в шахте вкалывал и строился, сами помните, после смены и каждый выходной день батрачил, как проклятый на своей стройке….
…К входинам, так шахтинцы называли новоселье, готовились тщательно. Побелили стены, почистили печные ходы, помыли окна, двери, потолки, краска на них была еще почти новой. Тетка Махора помогала во всем, хотя у нее теперь жили Гриня с Катей. Михаил нашел на базаре столяра, регулярно торгующего там своими мебельными поделками из дерева и фанеры. Он заказал ему два стола – один кухонный и обеденный для зала (гостиной – прим. авт), багеты на окна, две тумбочки, табуретки, металлическую широкую кровать купили в магазине. А до того, как столяр выполнил заказ Михаила, у молодоженов из мебели в доме стояла одна кровать, да батарейный радиоприемник, который молодожены включали вечерами и слушали, перенастраиваясь на разные станции. Но самое главное, они приобрели патефон и несколько грампластинок.
– Вот эту купите обязательно! – советовала продавец, – самая модная сегодня песня.
– Это какая же? – спросил Михаил, посматривая игриво на Марфушеньку, – «а я мужа закормлю – долюшка такая»?
– Нет, – отвечала продавец, – это песня из кинофильма «Юность Максима» и называется она: «Крутиться вертится шар голубой»….
– Мы не смотрели это кино, – обратился Михаил к Марфуше, – оно недавно в клубе зимнем шло, но мы стены в доме белили с тобой.
– Вся молодежь сейчас только и поет эту песню, – убеждала продавец, – друг у друга просят списать слова….
… Стоял октябрь, пора сухой поздней осени, моросящие дожди еще не начались, но было уже холодно. Мрачный, удручающий вид города с улицы Бабушкина в это время вызывал скуку. Красинский сад закрыли до следующей весны, а близлежащие степи готовили свои посеревшие просторы под моросящие осенние дожди и выглядели неприветливо и мрачно. Но переносить новоселье на весну никак нельзя, заикнись об этом на работе, заклюют остротами на тему, как «зажал входины». А на улице каждый сосед будет смотреть на тебя враждебно, вроде ты ему деньги должен.
Пригласили на входины почти пятьдесят человек, места должно было хватить всем, столы для веселья установили в каждой комнате. Тетка Махора дала несколько столов, оставшихся со свадьбы, посуду и табуретки собирали по всей улице. Танцевать Михаил предложил во дворе и непременно под патефон, а чтобы было тепло сидеть за столом в эту осеннюю погоду, растопили печку. На новоселье приехала сестра Мария и племянник Сергей, прибывший в отпуск на десять дней из Батайска, а кроме того сестра Анна, вернувшаяся из Ростова с малолетней дочерью.
– Полюбуйся, братец, – корила ее Мария, – вернулась твоя сестра, которую этот пройдоха бросил с малышкой на руках. Говорила ей, не верь этому Пете-хмырю, врет он все от начала до конца.
Анна виновато опустила глаза и прижимала к себе маленькую дочь, которая старалась освободиться от рук матери и спрыгнуть на пол. Гости начинали собираться и каждый приносил подарок на новоселье. Их складывали в маленькой комнате. Чего только не дарили, посуду, половики, два теплых одела, мужики из бригады Михаила принесли в подарок огромный старинный шифоньер из дуба, который купили вскладчину у какого-то коллекционера мебели. Девчата из бригады Марфуши подарили льняное постельное белье, какое не в каждом магазине увидишь.
Пока собирались гости, Сергей рассказывал Михаилу, как его забрал из Кузнецовского друг, погибшего отца и пристроил адъютантом к начдиву. При этом парень чрезмерно хвастался и козырял тем, что он проявляет повышенную бдительность по отношению к врагам товарища Сталина и благодаря ему и командарму был сорван план врагов по военной поддержке оппозиции на съезде партии. Когда началось застолье, то Сергей к удивлению Михаила пил наравне с шахтерами, а запьянев, хвастался, каким коньяком угощает его командарм.
Когда гости созрели для танцев, Михаил торжественно вынес на улицу и водрузил на табурет новый патефон. Первой поставили пластинку с песней «Крутится, вертится шар голубой». Затем ставили вальс Штрауса и фокстрот. Танцы получились на славу, без гармошки. Через некоторое время к патефону начали лезть все кому ни лень, и каждый старался поставить пластинку ту, которая нужна ему. От этого получалась неразбериха, только начнет звучать музыка, ее уже снимают. Гриня с Катей старались танцевать рядом с хозяевами дома, а когда очередной умник пытался поставить другую пластинку, отгоняли от патефона. Веселились до самой поздней ночи и только к утру стали расходиться по домам. Гости разошлись, а Михаил с Марфушей были безумно счастливы, ведь теперь у них был свой дом, в котором они собирались растить своих будущих детей.
К годовщине Великого Октября на экраны вышел фильм «Чапаев», сразу покоривший сердца миллионов советских зрителей. В роли легендарного комдива Красной Армии снялся Борис Бабочкин, а Анку-пулеметчицу сыграла Варвара Мясникова. Несмотря на сильный дождь, шахтеры семьями шли смотреть фильм о герое Гражданской войны, а после просмотра, сокрушались по поводу несвоевременной и трагической гибели комдива. Стала популярной фраза «Брат помирает, ухи просит», которую употребляли в разговорах. Этим хотели показать собеседнику, что рассказчик смотрел этот шедевр советского кино. Фильм показывали в зимнем клубе неоднократно и Михаил, Марфуша, Гриня и Катя каждый раз шли и с интересом смотрели это кино.
Зима в этом году опаздывала, и затянувшаяся дождливая осень подчеркивала уют купленного дома, вселявшего в супругов веру в лучшую жизнь и благополучие. В первых числах декабря всю страну облетела печальная весть, о которой сообщили газеты, и не умолкало радио – 1 декабря был убит руководитель ленинградской парторганизации Сергей Миронович Киров. В «Правде» поместили снимки похорон, где гроб с телом покойного несли Сталин, Ворошилов, Молотов, Каганович, Орджоникидзе и другие деятели партии и правительства. Михаил с Марфушей вечерами не выключали радиоприемник, меняя станции, слушали репортажи с похорон и выступления руководителей партии.
На шахтах города прошли траурные собрания, на Красина оно состоялось, как обычно на первом наряде. Парторг Цыплаков заученными фразами рассказал о трагической гибели Кирова, обвинив в этом врагов народа, «засевших в рядах партии и аппарате управления народным хозяйством» Он призывал от имени товарища Сталина, авторитет которого был чрезвычайно высок среди шахтеров, всеми силами бороться с врагами народа, не щадя сил и средств. «Каждый из вас должен проявлять бдительность и в случае обнаружения замаскировавшегося «врага народа» писать заявление в НКВД» – учил парторг. Горняки шахты дружно и искренне поддержали партийного вожака, проголосовав за предложенную им резолюцию. Никто из них даже представить не мог, что в эти дни был дан старт репрессиям, достигшим апогея в 1937 году.
***
…Со второй недели декабря наступила зима, и выпавший первый снег нахлобучил на дома белые шапки, заботливо укрыл улицы и дворы чистым одеялом, а первый мороз сковал осенние лужи льдом и остудил воздух. После первых снегопадов появилось яркое зимнее солнце, как бы проверяя, все ли укрыто до весны снегом и придавая особенную красоту зимнему пейзажу. Именно благодаря солнцу, лежащие снежинки начинают блестеть. И если идти через поле, например, и смотреть на снег, то видишь, как тебя сопровождает непрерывный фейерверк снежных ярких искр. Красота – неописуемая!
А чего стоит звёздная зимняя ночь! Она очаровательна, впечатлительна и незабываема. Мороз ясной ночью со звёздным небом крепчает и причудливо трещит ветками деревьев, и все это очаровывает впечатляющей великолепностью сказочного зрелища. В такую ночь небо и звёзды кажутся хрустальными. Если бы была возможность ударить небольшим металлическим молоточком по небосводу, то, наверное, послышался бы нежный прозрачный переливающийся звук, как у хрустального бокала.
И на душе в такую ночь очень хорошо. Как под чистым снегом не видно грязи и черноты земной, так и всё что тревожит душу, скрывается белоснежным покрывалом человеческой любви мужчины и женщины. Михаил и Марфуша проводили зимние вечера за чтением романа Шолохова «Тихий Дон», который Михаилу выдали в городской библиотеке. Зачитывались до самого позднего часа, несмотря на то, что утром нужно было идти на работу. Михаил читал роман, а Марфуша внимательно слушала, не перебивая и по ее глазам было видно, как она счастлива с любимым в собственном доме.
После прочтения каждой главы молодожены обсуждали прочитанные страницы и даже спорили между собой. Марфуша предосудительно отзывалась о любви Аксиньи к Григорию и считала, что для замужней женщины это недопустимо. Михаил защищал шолоховскую любвеобильную казачку, которую выдали замуж по воле родителей, не спросив ее согласия. Эта жизненная ситуация была ему до боли известна, как никому другому. Он помнил, что Фросю, его первую любовь выдали за нелюбимого ею сына начальника станции Морозовская Федора. Михаил до сих пор не решался рассказать об этом Марфуше, опасаясь вызвать ее ревность, но согласиться с тем, что родители на Дону имеют право женить и выдавать замуж, не учитывая мнения детей, не мог. Это раздражало его и в такие моменты Михаил осуждал казачьи уклады и возмущался деспотичностью и самодурством отцов.
Печь действительно горела прекрасно, как обещал Сергей, продавший молодоженам дом, даже когда морозы усилились, во всех комнатах было жарко, а эта теплота, уют давали уверенность в завтрашнем дне. В одну из таких ночей Марфуша сообщила мужу, что беременна, а он с застывшей на лице улыбкой, долго соображал и усваивал эту информацию. Наконец, его эмоции прорвались обильной, нежностью и лаской к жене – он схватил ее на руки и стал вальсировать по комнате, пока у обоих супругов не закружилась голова. С этого дня Михаил запретил Марфуше одной ходить по улице, которую детвора каждой зимой, превращала в каток.
Улица Бабушкина имела сильный уклон в сторону шахты и поселка Поповки и сама по себе являлась горкой для малышей. Ребятня с наступлением зимы раскатывали дорогу, идущую вниз, и могли запросто сбить человека, разогнавшись с самого верха. С обеда до поздней ночи на улице происходили саночные гонки. Пожалуй, только утром здесь не было катающихся детей, все находились на занятиях в школе, построенной на пустыре вверху улицы Бабушкина. Занятия проводились в две смены, а вечером классы заполнялись рабочей молодежью на учебу по программе вечерней школы.
Санки в поселке делали собственноручно, в основном это были деревянные с полозьями из доски-пятидесятки. У некоторых имелись усовершенствованные конструкции – каркас и полозья сваривали электросваркой из металлического кругляка, к которому прикручивали тонкие доски для сидения. Врежется в ноги на таких санках, какой-нибудь мальчуган, и может поломать человеку ногу. И Михаил, если ему позволял его график работы, провожал Марфушу на ее смену до самой шахты и встречал с работы. Жена успокаивала его и каждый раз говорила, что она осмотрительно ходит по улице и провожать ее не надо, но Михаил не обращал на это внимания.
Обычно закрытый до весны Красинский сад, этой зимой порадовал шахтеров своим катком, его решили залить в стороне от фонтана, недалеко от танцплощадки. На открытие катка собрался практически весь поселок. Электрическое освещение придавало расчищенной от снега центральной аллее и ровному льду катка сказочный вид., Из репродуктора, установленного на столбе освещения, лилась музыка. Те, кто умел кататься на коньках, могли взять их здесь же в прокат, но шахтком получил всего около двух десятков пар и поэтому решили выдавать не более чем на час. Если народу было мало, то катались без ограничения по времени, но когда желающих становилось больше, чем коньков, вступало это ограничительное правило. Некоторые люди приходили со своими коньками и могли часами кружить по гладкому и ухоженному льду.
А что делать тем, кто не умел стоять на коньках или ждал очереди на них? Играть в снежки, разделившись на две команды и сражаясь за территорию занесенную снегом! В детей превращались даже самые солидные мужчины и женщины. Слышался постоянно смех и визг молодых девок, коих парни в шутку «брали в плен», завалив в сугроб и натерев лицо снегом. Гриня с Катей, она тоже была уже беременной, уговорили Михаила и Марфушу сходить в Красинский сад на открытие катка. Хотелось посмотреть на мероприятие своими глазами, а женщины заодно могли погулять на свежем зимнем воздухе, где было весело и забавно провести время.
С той поры, каждое воскресенье, если позволяла погода, Михаил, Марфуша, Гриня и Катя посещали Красинский сад и наслаждались прогулками по его аллеям, которые позже все были расчищены от снега. И только летний кинотеатр сиротливо стоял в белом убранстве, хотя к его входу можно было пройти по расчищенной аллее и посмотреть афишу фильма, который будет идти в зимнем клубе, как его называли красинцы. Это было чудесное, счастливое и безоблачное время, когда по зимнему саду с искрящимся снегом можно гулять допоздна, мечтая о том, как будут счастливо жить люди труда при коммунизме.