<p>
В детстве ты не раз спрашивал меня, почему наша семья не уезжает в Израиль, на нашу исконную родину. И я говорил одно и то же: еще не время, Мессия не пришел. Да и как бросишь эту жизнь, к которой привык и другой не знал. Такова наша судьба, судьба рода Лейбовицей. Мой прадед Герш Лейбовиц оказался на этой антверпенской улице еще в позапрошлом столетии. Смышленный и талантливый, открыл свою ювелирную лавку. Потом он передал дело своим сыновьям – Мойше, Давиду и моему деду Ариэлю. Дело расширялось, у Лейбовицей становилось все больше ювелирных лавок и мастерских. Мальчику, родившемуся в нашей семье, не оставалось никакого выбора. Ему судьбой было предначертано заниматься ювелирным бизнесом. И, к чести всех Лейбовицей, это дело в нашей семье хорошо получалось. Прибыльным оказался бизнес. И фламандский город Антверпен стал для нашей династии родным…</p>
<p>
В еврейском квартале, где поселился когда-то мой прадед Герш, проживает сегодня около 20 тысяч ортодоксальных евреев. Наша диаспора является одной из самых влиятельных в мире. Большинство ее жителей по-прежнему занято в алмазном бизнесе. И хотя в последнее время евреям стали составлять серьезную конкуренцию индийские ювелиры, наш бизнес будет процветать еще долго. Тяга человечества к драгоценным металлам и украшениям тянется из глубины веков.</p>
<p>
Сын мой, сейчас в «Бриллиантовом квартале» около 400 мастерских по огранке алмазов. Там работает 12 тысяч лучших в мире специалистов-огранщиков и четыре бриллиантовые биржи. Самая старая из них была основана нашими евреями-ортодоксами еще в 1893 году. А неподалеку от квартала находится Музей бриллиантов, где можно узнать все об алмазах. Помню, тебе было 6 лет, когда я впервые привел тебя в музей. О, как ты восторженно смотрел на собранные там уникальные экспонаты! Как блестели твои глаза! Вот тогда я понял, что из моего Исаака получится толк, выйдет настоящий ювелир. Быть может, лучший в династии Лейбовицей.</p>
<p>
Я всегда себя считал добропорядочным иудеем. Исправно посещал синагогу. Жили мы в семье по заповедям, написанным в Торе. Но я никогда не был фанатичным иудеем. Я никогда не мог бы отдать свою единственную жизнь, скажем, во имя еврейского народа. А вот ради тебя, мой дорогой Исаак, я бы отдал, не раздумывая ни минуты!</p>
<p>
Что хотят от нас, евреев, те трое безумцев и те, кто послал их на преступление? Ничего не хотят. Они хотят, чтобы нас не было на белом свете. И Израиля не было. Вот тогда они успокоятся. На зеленом знамени их религии бесцветными буквами начертано: «Убей еврея!» Их женщины будут рожать бесчетное число парней. Их муллы будут рекрутировать этих парней в полчища джихадистов-смертников. И этому кошмару не будет конца.</p>
<p>
Завтра какой-нибудь безумный шейх или мулла скажет в прямом эфире, что надо бы сбросить всех израильтян в море. И снова прольется кровь. И снова зазвучат взрывы.</p>
<p>
Они воспитывают своих детей в ненависти к нам. В их школьных учебниках переписывается вся история, отрицается за евреями какая-либо связь с Эрец-Исраэль. Там приводятся фальшивые цитаты из классических еврейских источников. Они приписывают Талмуду напоминание о "Протоколах Сионских мудрецов", которые взяли на вооружение антисемиты уже почти двести лет назад. Они вообще не считают нас единым народом. Они утверждают, будто бы евреи подделали священное писание...</p>
<p>
Арабские подростки готовы совершать насильственные действия и даже убийства беззащитных людей по указаниям "старших товарищей". Их "совесть" чиста, а виновата сама жертва. При этом дающие указания "старшие" сохраняют анонимность.</p>
<p>
Дети Палестинской автономии становятся свидетелями похорон многих погибших террористов и принимают участие в других церемониях, центральной темой которых является поддержка террора против евреев и Израиля. Всячески восхваляются преступная «доблесть» и мужество террористов. Похороны подростков, погибших при выполнении заданий, в том числе и тех, кто погиб при подготовке взрывчатых веществ и зарядов, привлекают толпы невежд. Они обычно держат в руках большие портреты погибших и прославляют их деяния. Атмосфера на этих публичных похоронах проникнута чувствами ярости и гнева, похороны сопровождаются громким оплакиванием погибшего и декламацией рифмованных угроз в адрес сионистского врага, Израиля и евреев. Зачастую раздаются угрозы и в адрес США. И всегда на таких церемониях сжигаются американский и израильский флаги.</p>
<p>
Несмышленные террористы готовы убить любого еврея. И вот на их пути встал ты, мой совсем не героический мальчик.</p>
<p>
Я понимаю, дорогой Исаак, у тебя произошел нервный срыв. Ты не только оборонялся от преступников, убив двоих из них. Потеряв на миг рассудок, ты стал стрелять вокруг себя. Если бы не этот безумный срыв, тебя бы оправдали. Но и ты, Исаак, невольно стал убийцей, послав на тот свет еще двух ни в чем не повинных посетителей нашего магазина.</p>
<p>
Приговор суда несправедлив. Мы пытались обжаловать его, наняв самого Андре Вейцмана, одного из лучших адвокатов Бельгии. Но ничего не помогло. Арабы подняли шум, а антисемитов в Европе, сам знаешь, всегда хватало. В том числе и среди судей.</p>
<p>
Остается одно – ждать, когда ты выйдешь из тюрьмы и попадешь в объятья своих родных. Пять лет пролетят быстро. Мы тебя, дорогой Исаак, любим, как и прежде.</p>
<p>
</p>
<p align="right">
2015 г.</p>
Подарок
<p align="right">
</p>
<p align="right">
Моему сыну Алену</p>
У меня в детстве не было игрушек. Так уж получилось, что до самой школы, кроме погремушек и пластилина, мне не покупали даже завалявшегося Ваньки-встаньки. Или юлы. Или машинки. Или мяча. Наверное, родители считали игрушки излишеством, ненужным баловством. Иное дело погремушки, вещь нужная, без них нельзя было ребенка успокоить. Ну а лепка из пластилина, видимо, давала маме и папе повод рассчитывать, что из меня может вырасти скульптор. Зато на детские книжки, красочно иллюстрированные, с прекрасными картинками родители денег не жалели. Со скуки мне пришлось освоить грамоту уже в пять лет и до школы я мог вполне сносно, уже не по слогам читать. И писать научился тоже рано.
<p>
Но вот игрушки оставались для меня неисполнимым желанием, как полет в космос. Мне надоело лепить из пластилина солдатиков. Захотелось настоящих, магазинных, оловянных, пластмассовых или даже из картона. Я знал, что детям принято дарить подарки как минимум два раза в год – на день рождения и в новогоднюю ночь, ставя под елочку куклы, плюшевых мишек с собачками, конструкторы, автоматы с пистолетами… Но на меня эта славная традиция не распространялась. В виде подарков я получал, как правило, разные сладости, книжки или одежду.</p>
<p>
И только однажды я чуть не стал обладателем игрушки - чудесной сабли!</p>
<p>
Как-то раз мы отправились с бабушкой в гости к ее двоюродному брату. Прежде мы к нему никогда не ходили. Да и бабушка вообще не одобряла подобное пустое времяпровождение – хождение в гости к родственникам. Бабушка собралась идти к дяде Васе по какому-то важному делу: как я уже сказал, не в ее правилах было «шляться по гостям», время зря тратить. Рыбки, точно живые игрушки, также были для меня желанны, и я напросился сходить с бабушкой к дяде Васе. Может, мне что-то подарят. Такой шанс нельзя было упускать.</p>
<p>
- Ты идешь к тому самому, который рыбок разводит?</p>
<p>
- Ну да, к нему, окаянному.</p>
<p>
Визит, судя по недовольному виду бабушки, не предвещал для ее родственника ничего хорошего. И все же я уговорил бабушку взять меня с собой…</p>
<p>
Дядя Вася жил в двухэтажном старом доме в самом центре Баку. Он занимался разведением домашних рыб и в округе слыл человеком известным. Вся застекленная прихожая-веранда его удивительной квартиры была заставлена аквариумами, от пола до самого потолка. Они стояли друг на дружке, и в них обитали бесчисленные разноцветные гуппии, зеленые меченосцы, пантодоны с крупными головами, завораживающие золотые рыбки…</p>
<p>
Родственник оказался почему-то не в рыбацкой тельняшке, а в обыкновенной клетчатой рубахе, слегка помятой. Появлению нежданных гостей он явно не был рад:</p>
- Ты, Надежда? Какими судьбами? Ну, проходи, коль пришла…
<p>
Бабушкин кузен слыл большим оригиналом. Жилистый, долговязый, казалось, он всех окружающих людей не замечал. Жил только своими питомцами из аквариумов. Мог разговаривать с ними подолгу, когда кормил их, похоже, знал каждую рыбку (а в его коллекции их насчитывалось сотни!), некоторых даже звал по именам.</p>
<p>
С виду он был совсем простак. И совсем непрактичный. Но мою бабушку не проведешь:</p>
<p>
- Он только с виду малохольным кажется. А свое дело Василий знает – с каждой своей рыбешки от целкового до рубля имеет. Буржуй недорезанный! А все плачется, на жизнь жалуется…</p>
<p>
На меня дядя Вася вообще не взглянул ни разу. Я был для него пустым местом, бесплатным приложением к бабушке. Да и что на меня смотреть: ни золотистого хвостика, ни серебристой чешуйки у меня не было. Я не обиделся: кто я ему – дальний родственник. Да и чего ждать от человека, который целыми днями занят своими рыбками, плавающими в освещенных лампами аквариумах. В некоторых были установлены термометры. Дядя Вася строго следил за температурой воды, кормил своих питомцев строго по часам. На полу веранды были выставлены одно- и трехлитровые порожние банки: для покупателей, догадался я.</p>
<p>
- Ну-ка, давай покормим твой зоопарк, - живо предложила бабушка и потянулась рукой к пакетику с кормом. – Кажись, голодают они у тебя, скупердяя.</p>
<p>
- Ты что, ты что! – замахал руками дядя Василий. - Тут наука целая, как их кормить. Перекормишь – а утром половина рыбок кверху брюхом будут в воде. И в аквариуме станет: война в Крыму, все в дыму...</p>
<p>
- Ладно, сам корми... Тогда пойдем, поговорить надо, - деловито предложила бабушка.</p>
<p>
Оба удалились в столовую, а я все продолжал с любопытством рассматривать дивный подводный мир, разместившийся в отдельно взятой малоприметной квартире.</p>
<p>
Я продолжал прохаживаться по веранде и любовался рыбками. Но вот появилась бабушка, следом шел понурый дядя Вася.</p>
<p>
- Ладно, пусть так и будет… Но ты смотри у меня, - строго сказала бабушка, как бы подводя итог внутриродственным переговорам. – Не подведи, понял! – И, уже обращаясь ко мне, кивнула в сторону аквариумной стенки: - Здорово, да?!</p>
<p>
Я не мог скрыть своего восторга от увиденного.</p>
<p>
- Ты бы, Василий, подарил мальчонке парочку, самку и самочку. Не скупись, - игриво толкнула бабушка локтем в бок своего кузена.</p>
<p>
- Не-е-е, не могу, хоть режь меня! Плохая примета – дарить рыбок. Покупатель больше не пойдет.</p>
<p>
Про такие приметы я слышал впервые. Ясно было, что знатный аквариумный коммерсант, этот разводитель домашних рыбок, хоть и приходился мне родней, был приличным скрягой…</p>
<p>
- Да ну тебя! – зло махнула на него рукой бабушка. – Пойдем, Андрюша, отсюда.</p>
<p>
Уже в дверях хозяин дома впервые обратил на меня свой взор.</p>
- Погодь, погодь… Расшумелась тут, - проворчал он. – Я сейчас…
<p>
Он взял табуретку, взобрался на нее и извлек с антресолей длинную пожелтевшую картонную коробку. Сдунул с нее пыль и осторожно раскрыл. В ней лежала – о чудо! – детская сабля. Дядя Василий вынул саблю из серебристых ножен и протянул бабушке:</p>
<p>
- На, дай своему. Мой внук вырос, к ней давно не прикасается. Забыл, наверное. Пускай твой теперь в чапаевцев поиграет…</p>
<p>