Annotation
Закакуев Антон Олегович
Закакуев Антон Олегович
Сокрытая
Сокрытая
1
Тень накрыла Город Проклятых. Непроницаемый заслон из свинцовых туч, порождаемый неисчислимыми заводами и фабриками, даже днем почти не пропускающий солнечный свет, в ночное время погружал город в непроницаемую, почти осязаемую тьму.
Этот город не знал лучших времен. Его жители знали только страх. Страх поднимался с ними рано утром, когда они спешили на работу с чисто рабскими каторжными условиями и оставался до позднего вечера, когда они возвращались разбитые и выжатые, только для того, что бы снова дрожать от страха. Он преследовал их в кошмарах по ночам и не разжимал своих ледяных когтей наяву, всегда был рядом. Страх за семью, за друзей, за себя. Иногда неосознанный, иногда оформленный в увиденное на улице, в соседнем доме, собственной квартире... Потому что грабители, убийцы и насильники не прятались в Городе Проклятых.
Они правили им.
Все началось с так называемого Высшего Разума. Никто никогда не видел этого человека, даже его пол для всех был загадкой. Известно было только имя - Аполлион. И он держал город в стальных рукавицах, обшитых колючей проволокой. Даже его фавориты, что были, словно полубоги среди простых смертных горожан, боялись его. Высший Разум был везде, он ведал все и обо всех... или почти, обо всех...
Лицезрев теперь это капище хаоса, одинокая фигура, завернутая в черный плащ с покрывавшим голову капюшоном легко двинулась бегом по крыше, сталкиваясь лишь с каплями дождя, стекавшими по скрывавшей лицо маске. С истинно кошачьей грацией фигура перемещалась с крыши на крышу. Хватаясь, иногда в самый последний момент, за пожарную лестницу или какой-нибудь балкон, она продолжала свой путь в кромешной тьме, неминуемо ведущий к смерти - смерти еще одной шестерки Высшего Разума.
Она появилась словно вспышка, неожиданно, из-ниоткуда и угрожающей тенью нависла над всеми, кто упивался чужими страданиями. За это ее и прозвали Тенью. За это, а еще за умение растворяться в тенях без следа, прятаться в них, использовать их как невидимый покров.
Впервые она заявила о себе, когда убила окружного судью Квакера под объективом камеры прямо в здании суда. В тот раз, она незаметно, и вероятно, бесшумно (так как усиленно налегавший после очередного успешного дела на спиртное в своем кабинете судья ее не услышал) отделилась от затененного угла, словно выросла из темноты и шагнула к нему. Последовал короткий разговор, в процессе которого к затылку судьи был приставлен серебристый автоматический кольт. Прямо перед тем, как спущенный курок оставил на стене напротив абстракцию в кровавых тонах, выражение лица Квакера навсегда запечатлело момент превращения судьи в подсудимого. И не успела источающая легкий дымок гильза коснуться пола, как убийца растворилась в тени.
Официально существование таинственной убийцы не подтверждалось. Высший Разум не обратил на мятежницу должного внимания. Но, стоило произойти второму убийству, как липкий промозглый страх начал растекаться среди подчиненных Аполлиона. Тот самый, что вызывали у простых людей они сами. Впрочем, скептиков тоже хватало. Свита Аполлиона состояла в основном из мужчин, которым, было трудно поверить в то, что какая-то женщина (а в том, что Тень женщина сомневаться не приходилось) способна хладнокровно расправляться с ними, одним за другим. И все же именно это и происходило.
Тот вечер она как обычно начала со своеобразного паломничества в палату номер сорок восемь областной больницы Города Проклятых. Она не приходила сюда каждый день, нет, но являлась довольно часто, подолгу сидя на подоконнике и ведя свой безмолвный дозор. В этой палате лежала только одна пациентка - молодая девушка в глубокой коме. Она не просыпалась уже очень давно и скорее всего не проснется. Тень никогда не разговаривала с больной, подобно безутешным родственникам гадая, слышат ли ее, или же сказанные слова мертвым грузом повисают в пустоте. Никогда не приносила цветов или вообще что либо, помимо своего тяжелого молчания. Так сидела она какое-то время, а затем неизменно исчезала, резко развернувшись в окне. Сегодняшний закат не стал исключением.
Именно так. Из-за поистине чудовищного количества фабрик работающих день и ночь небо над Городом Проклятых всегда затянуто тяжелыми темными тучами. Но сидя на подоконнике этой маленькой палаты, она всегда видела солнце, медленно заходящее за неомраченный небосвод, окрашенный им в невиданные этим городом яркие тона. Или, может, ей казалось, что видела. Возможно, по этой причине она неизменно являлась сюда. Возможно, по какой-то другой...
Неожиданно Тень прервала свой стремительный бег, резко затормозив на скользкой мокрой крыше, почти коснувшись края широкими каблуками изящных черных сапог. Она слышала крик. Само по себе событие не слишком из ряда вон, только не в этих сумрачных владениях порока и насилия. Большинство притворялось, что ничего не слышат - такова власть страха. Но страх не властен над тенью. Крик доносился с чердака старинного обшарпанного дома, в окне горел свет и, судя по звуку, кому-то ломали кости. Она смогла это услышать потому, что уже была там, на крыше пансиона, прямо под этим окном. Мешкать было некогда.
Потому, прямо из сидячего положения, уже в кувырке хватаясь за край крыши, она встретила закрытое окно крепкими подошвами обуви. Ворвавшись в помещение в вихре стеклянных крошек и деревянных обломков рамы, она изящно приземлилась прямо на стоящий у окна широкий стол, припадая на правую ногу, уже сжимая в руках серебристые пистолеты, дулом смотрящие прямо в лица удивленных полицейских. В углу скорчился парень, одетый весьма небогато, а ныне еще и заляпанный кровью, текущей из разбитого носа и бесчисленных ссадин. Над ним, Дамокловым мечом занеся явно не раз уже испытанный в деле молоток, застыл удивленный лейтенант. Всего наряд состоял из четверых здоровенных уродов - излюбленный типаж шавок Высшего Разума - идеальные инструменты запугивания и террора, обожающие свое отвратительное дело и исполняющие его с исступленным рвением. Тень моментально оценила расстановку сил, и все кончилось прежде, чем кто-либо успел выйти из ступора.
Первым схватил пулю лейтенант, картинно разбрызгав по стене небогатое содержимое своей черепной коробки. Не успел выпущенный мертвой рукой молоток достичь пола, как умерли двое его подчиненных, сраженных одновременно по обе стороны от вломившейся мятежницы. Последним отправился к праотцам оставшийся на страже полицейский, застреленный прямо через дверь, которую он уже начал было открывать.
В комнате повисла звенящая после громоподобных выстрелов тишина, потому они не сразу услышали, как ветер с дождем неистово рвутся в проломленное окно, однако каким-то образом оба отчетливо различали мягкий шелест крови, изливающейся из смертельных ран в причудливую мозаику. В сумрачной полу-тьме витал дым жженого пороха.
Теперь она обратила внимание на нескладного юношу, почему-то носящего плащ в месте, где он, вероятно жил. На полу перед ним лежал какой-то разломанный деревянный предмет, словно растерзанный зверь таращился он во тьму искалеченными ребрами - тонкими и длинными, не на много толще волоса. Парень явно обалдел от болевого шока. Сидя за столом, на котором ему всего минуту назад ломали пальцы, он тупо смотрел на то, что осталось от его руки, тяжело хватая ртом воздух будто рыба, выброшенная на берег приливом.
Она не стала ничего говорить или спрашивать. Просто спрыгнула со стола, отодрала рукав от полицейской рубашки и крепко-накрепко перевязала руки парня, зафиксировав не слишком умелое подобие шины странным поломанным предметом. Он ничего не говорил и не двигался, только морщился от боли, когда она касалась его рук и не переставая крупно дрожать. Завязывая волосоподобный шнур у него на запястье, Тень невольно оттянула его и, натянувшийся как пружина шнур больно хлестнул ее по руке. Однако издал при этом такой великолепный протяжный звук, что она забыла про боль. С удивлением глядя на странный "волос", она снова натянула его и несколько раз дернула пальцем, вновь и вновь извлекая тот необычный звук, странным эхом откликавшийся в ее душе. Звук подействовал и на юношу. Услышав его, тот странно посмотрел на гостью и, наконец, выдавил:
- Тебе нравится этот звук? - Тень кивнула. В первое мгновение, лицо парня освещала почти радость, но ее тут же сменила неумолимая тень печали. Не издавший ни единого звука, пока перевязывались его поломанные пальцы, теперь готов был рыдать в голос. - Прости, я бы сыграл тебе... но... как видишь...
После этого он надолго замолчал, глядя на сломанный инструмент, будто бы до того непрерывно текущая, его жизнь неожиданно обрывалась на этом самом моменте.
Стряхнув с себя непонятное и новое для себя чувство открытия чего-то нового, Тень резко поднялась и подошла к окну. Она сказала лишь одну вещь.
- Беги из этого города так далеко, как только сможешь и никогда не возвращайся. Иначе тебя ждет участь много хуже сломанных пальцев. - И шагнула в пустоту.
2
"Чтоб меня! А вечер обещал быть чертовски приятным", - с тоской подумал Мигель, провожая взглядом еще одну "клиентку", которую собирался "убедить" провести с ним остаток вечера и как минимум большую часть ночи. Неожиданный звонок Демиана явно спас бедняжку от многих часов боли и унижений. Впрочем, кто сказал? Ни одна женщина не может чувствовать себя спокойно с наступлением ночи в Городе Проклятых, а на эту дамочку Мигель давно положил глаз и еще к ней вернется. Своей похотливостью Мигель даже среди таких же, как он прослыл. Таких же... Избранных. Да, они избраны Аполлионом, что бы править. Формально, каждое, хоть сколько-нибудь важное доверенное лицо Высшего Разума занимает определенное место в городской ли администрации, суде присяжных, образовательных ли органах - не важно. Все это туфта, они уже давно перестали соблюдать даже видимость отыгрывания своих ролей. Да и зачем? Все под их контролем - иди и бери все, что душа пожелает. Самое главное - в точности и беспрекословно выполнять все, что прикажет Аполлион. Он здесь царь и бог. Что бы ты ни сделал - он уже знает. Что бы ни задумал - он уже в курсе. И никто не знает откуда. Черт, да всем плевать, откуда он все знает, в первую очередь никто вообще не представляет кто он такой... или такая? Впрочем, Мигель решительно отказывался верить, что Аполлион может быть женщиной.
"У бабы ума на такое не хватит", думал он, входя в роскошный офисный корпус в центре города.
Демиан - личный секретарь Высшего Разума, был очень стереотипной личностью, либо же хотел таковым казаться. Всегда в безупречно строгом костюме, всегда в ослепительно белых перчатках. Идеально ровный пробор на зализанных на бок волосах, тонкие усики и безупречные манеры, все это неизменно выводило из себя, и мало кто задавался вопросом - как часто эти белейшие перчатки обагрялись кровью? Оно и понятно - тщедушный секретарь не походил на хладнокровного убийцу, и это была огромная ошибка, потому как под елейным тоном скрывались стальные нервы, холодные, словно вода подо льдом.
- Вечер добрый, досточтимый господин Вагнез. Прошу, - Демиан картинно указал на стул позади него, даже некое подобие подобострастного поклона изобразил, не отрывая, впрочем, внимательного взгляда, исподлобья устремленного на гостя. У Мигеля мурашки ползли от этого типа, хоть он и не мог толком сказать почему. - Располагайтесь, не изволите ли чаю, или, может быть кофе?
- Нет, вообще-то, я хотел бы как можно скорее перейти к делу, по которому меня вызвали, - Мигель в свою очередь не был знатоком этикета и если честно плевать на него хотел. Не смотря на это в данный момент он, сам того не осознавая пытался подражать вежливости секретаря, на свой лад конечно. От Демиана это не укрылось, и он выдавил одну из своих ехидных ухмылочек, как бы расписываясь в превосходстве над оппонентом.
- Занятого человека сразу видно, - внезапно секретарь стал дьявольски серьезным. - Тогда сразу к делу. Сегодня в наш город прибывает важный гость. Необходимо встретить его как подобает, и отвезти, куда он пожелает.
- Сдается мне тут больше подошло бы такси, - заметил Мигель. То, что поручение никак не было связано с его "видом деятельности" было тревожно. Его использовали как простого подручного амбала, но возразить он не смел. Разве что для вида... Демиан это понимал, потому промолчал.
- Кто этот человек? - между тем спросил Мигель.
- Специалист, - уклончиво ответил Демиан. - Для устранения одной проблемы.
- А они у нас есть? - теперь пришел черед Мигеля ехидно ухмыляться. Все знали, что Аполлион не воспринимает таинственную убийцу всерьез, а вот Демиан как раз наоборот, явно перестал спокойно спать после ее появления. Только вот вызвать для этого "специалиста" издалека сам Демиан не мог. Тут чувствовалась воля Высшего Разума.
- В некотором роде, - сдержанно ответил секретарь без тени улыбки.
"Неужели, девка настолько опасна, " удивлялся Мигель, "что даже сам Аполлион задергался?"
- Гость, как ты понимаешь, особенный, - продолжал тем временем Демиан. Лишнее внимание к нему крайне нежелательно.
Мигель фыркнул.
- Ой, да брось! От кого тут таиться? Этот город наш с потрохами! И город и все его жители. Никто не пикнет, даже если у него гранатомет будет торчать из жо...
- Между прочим, - перебил Демиан, было видно, что он давно ожидал подобной фразы, что бы это сказать. - Высший Разум крайне недоволен тем, что многие из нас забыли об осторожности и действуют чересчур открыто, что крайне нежелательно. - При этих словах в глазах Демиана зажегся холодный жестокий огонь и Мигель понял, что упомянутые "некоторые" это он сам. - Хотелось бы в будущем избежать сего досадного недоразумения.
Вот тут в воздухе резко запахло жареным. Ручные шакалы вроде Мигеля очень остро чувствуют подобную смену атмосферы. В эту минуту он по-новому взглянул на секретаря Высшего Разума. О нем ходили разные слухи, и, пожалуй, он мог быть опасен сам по себе, хотя лично пачкать руки? Сказать, что Мигель вышел несколько обеспокоенным, значит, ничего не сказать.
Багаж гостя был более чем скромен. Всего лишь небольшой ручной кейс, да гитарный чехол на плече. Забрасывая эти вещи на заднее сидение, Мигель гадал: что могло быть в кейсе? Снайперская винтовка?
- Куда едем? - спросил он, чувствуя себя таксистом.
- Нужно спокойное, безлюдное место. Желательно, не просматриваемое с большинства сторон.
"Городской Парк подойдет",- решил Мигель, выезжая со станции. - "Он для черни, так что ночью там никого не бывает из-за комендантского часа".
Сворачивая в сторону парка, Мигель украдкой разглядывал киллера. Был он прямо под стать неуловимой черной бестии - такой же странный. Судя по всему, он был довольно худощав, да при том еще и долговяз. Одет неприметно, за исключением одной детали: его голову, руки и вообще все обозримое пространство на теле закрывали грубо, кое-как наложенные бинты. На вопрос об имени сказал, что у него его нет. Вот так просто! Даже голос не изменился, как будто это обычное дело!
- Как же это тебя угораздило? - спросил он, кивая на лицо наемника, покрытое бинтами.
- Это плата, - коротко бросил тот.
- Плата? За что?
- За то, что бы стать тем, кто я есть.
Мигель мысленно усмехнулся. "Звучит, как бред сумасшедшего". Он уже стал сомневаться, что парень на что-то сгодится - он же просто очередной шизанутый придурок, возомнивший себе невесть что. "Наверняка опалил рожу в результате какой-нибудь глупой ошибки". Впрочем, высказать свои соображения вслух шофер не спешил. Дальше ехали молча. Инфорсер попался молчаливый, а у Мигеля пропало желание общаться. Однако вскоре пассажир вдруг спросил:
- Я слышал об убийце, доставившей местному руководству немало хлопот. Какова она?
"Так и знал!" - мысленно отозвался водитель. - "Все-таки он здесь за ее головой!"
- А шут ее знает! Появилась из ниоткуда и порешила парочку наших ребят. Проникает повсюду незамеченной и ни разу еще не засветила своей мордахи, хоть и не пряталась никогда от камер особо. А двигается - ни дать, ни взять кошка!