– Ну? Видел? Самое отвратное здесь то, что мне придется писать отчет. А я понятия не имею, что писать, разве что как я ненавижу отчеты. – Судя по тону и выражению лица капрала, его скорбь была неподдельной и глубокой. – Есть какие-нибудь идеи?
– Хм…– Брови Дирка сошлись на переносице, губы поджались, а глаза лихорадочно загорелись – похоже, детектива озарила гениальная мысль. – Согласно теории вероятностей шансов на то, что камень угодит прямиком в дуло танка и заклинит его намертво, а снаряд во время выстрела сдетонирует внутри машины и взорвет ее, один на миллион. Но… Похоже, эта девушка каждый раз срывает джек-пот во всем, что касается теории вероятностей. Разве что, – чуть повернув голову, он вновь поймал взгляд Барт и улыбнулся ей одними глазами, – за исключением тех случаев, когда она пытается сделать что-то неугодное Вселенной. Например, убить кого-то, кого не должна убивать.
Та приподняла левую бровь и хмыкнула, явно приняв его слова к сведению. Выражение лица капрала сделалось кислым, будто он съел лимон.
– Бла-бла-бла… Я не понимаю, что ты там бормочешь.
Дирк обернулся к нему с сияющей физиономией, явно на время позабыв, где находится и с кем разговаривает.
– Нет, это же потрясающе! Почти так же круто, как машина времени и переселение душ! Она живое доказательство воли Вселенной, как и я, впрочем, но куда более наглядное. Мне приходится постоянно убеждать кого-то во взаимосвязи всего на свете, а тут можно просто показать и … – он осекся, будто поперхнувшись воздухом, когда в одну секунду осознал, что, кажется, сболтнул лишнего.
Фридкин глядел на него в упор, и отсутствию мысли в его глазах мог позавидовать даже зомби.
– Так ты скажешь, как ее убить, или мне прострелить тебе колено?
– Никак, – во взгляде Дирка светилось торжество, явно неоправданное, учитывая его положение. – У вас не получится. Здесь задействованы силы куда более могущественные, чем ЦРУ и правительство.
– Так, – капрал тяжело вздохнул, словно ему предстояла сложная и неприятная работа. – Придется перейти к третьей стадии. Иначе никак.
Лишь самый первый удар пришелся в лицо– Фридкин явно не желал портить внешний вид жертвы. Остальные удары попадали в самые чувствительные точки тела, а напоследок стальные пальцы капрала сомкнулись на многострадальном правом плече, заставив Дирка на секунду отключиться.
Потом его будто вытолкнуло из темноты; мир казался грязно-размытым, будто трупик насекомого, размазанный по стеклу. Он слышал свое собственное сиплое дыхание и пульсирующий шум в ушах. Мир перевернулся с ног на голову, треснул и надломился. Со Вселенной что-то было категорически не так, неправильно, криво. Надо было лишь понять, что именно. Точно! Его миссия – это всегда разгадка, поиск решения. Надо найти решение. Надо найти…
Его снова усадили в кресло и выплеснули стакан воды в лицо. Дирк разлепил мокрые веки, слизнул с губ воду, оказавшуюся до странности соленой. Глядя капралу в глаза, растянул губы в улыбке.
– Готов поспорить, в детстве ты любил отрывать крылья бабочкам и ножки жукам. А в школе лупил ребят помладше. Я прав?
Сказал – и замер с приклеенной на лицо улыбкой, изо всех сил стараясь не сорваться в истерику, когда Фридкин приставил дуло пистолета к его колену и начал монотонный отсчет с десяти до одного. На цифре восемь входная дверь открылась, и на пороге появилась стервозного вида дамочка в деловом костюме с холодным «рыбьим» взглядом водянисто-голубых глаз.
– Достаточно, капрал.
Тот мигом убрал оружие в кобуру, вытянулся в струнку и, не мигая, уставился в одну точку.
Дамочка мельком глянула на Барт, а Дирка обошла вокруг, оценивающе осмотрев со всех сторон, будто он был товаром, который можно выгодно продать.
– Итак, проект «Икар». Приятно познакомиться. Я полковник Уилсон, мне поручили разобраться с подразделением «Черное крыло». Рада сообщить, что мы, наконец, нашли тебе достойное применение. Всем вам.
– Вы…– Дирк сглотнул комок в горле, покачал головой.– Вы понятия не имеете, что творите.
Она приподняла уголки рта, но глаза оставались при этом по-рыбьи холодными.
– Ошибаешься. Ты многое пропустил за пятнадцать лет. Ты ведь тогда был еще ребенком. Что ты мог понимать в происходящем?
– Больше, чем вы способны…
В комнату вошел еще один человек, и Дирк осекся на полуслове да так и застыл, практически ощущая, как волосы на голове становятся дыбом. Хотя ничего пугающего не было в облике пожилого, высокого и чуть сутулого мужчины с профессорской бородкой и овальными очками, слегка похожими на старинное пенсне.
Уилсон обернулась к вошедшему, многозначительно глянула на часы.
– Да-да, знаю, я опоздал. Чертовы пробки. Мне, знаете ли, никто не выделил персональный вертолет.
Уилсон лишь глаза закатила.
– Я не стану вас отчитывать, профессор Штоллер, вы не школьник, опоздавший на урок. Итак, вы готовы сделать заключение?
– Разумеется.
Тот, кого Уилсон назвала профессором Штоллером, сперва шагнул к Барт, приподнял её голову за подбородок и едва успел отдернуть руку от впустую клацнувших зубов.
– Ай-яй-яй, ничуть не изменилась, все такая же непоседа. Полковник, полагаю, за здоровье этой юной леди нам не стоит опасаться. Ну-с, кто у нас там еще. Здесь, как я вижу, дела обстоят похуже, – он остановился перед Дирком, глянул на него, склонив голову набок, с почти отеческой теплотой. – Здравствуй, Свлад. Рад тебя видеть. Ты вырос и превратился в славного молодого человека, наверняка очень одаренного.
Дирк молчал, стиснув зубы и изо всех сил стараясь скрыть предательскую дрожь. Когда Штоллер открыл принесенный с собой старинного вида саквояж, он невольно дернулся. Но Штоллер всего лишь вынул фонендоскоп, вставил его наконечники в уши и, приставив головку к груди Дирка, принялся как ни в чем не бывало сосредоточенно слушать.
Тот замер, невольно задержав дыхание. Он пытался справиться со своей реакцией на присутствие этого человека, но тщетно. Штоллер прекрасно слышал, что его сердце колотится как бешеное, видел, как он потеет, и зрачки у него наверняка размером с радужку. Дирку было не только до чертиков страшно, но и отчего-то мучительно стыдно.
– Мне не нравится его состояние. Я не могу гарантировать, что без отдыха и лечения он будет в норме к назначенному сроку.
– Хорошо, профессор. Как скажете.
Дирк вернулся в свою камеру словно в тумане, мешком свалился на койку. Его трясло, все тело ломило. Камера была пуста. Наверняка клоун ему приснился. Все из-за той дряни, что ему вкололи в фургоне. Вот черт. Надо срочно придумать, как отсюда выбраться. Надо придумать… Машинально он сунул руку под матрас, не ожидая там ничего найти. Но пальцы наткнулись на маленький пузырек с пилюлями, и в голове всплыло воспоминание: «Слушай, раз ты должен мне помогать, то раздобудь мне обезболивающее, а. Сумеешь?». Он вынул пузырек и долго глядел на него, ощущая, как внутри потихоньку оживает надежда.
========== Вопросы и ответы ==========
Полковник Риггинс появился в особняке уже под вечер. Обычный такой седоусый дядечка, в котором и не заподозришь сотрудника спецслужб; он скорее напоминал школьного учителя (так подумал Тодд) или детского врача (так подумала Фара, которую в детстве отец водил к пожилому усатому дантисту).
Риггинс неторопливо огляделся по сторонам, встретился взглядом с каждым из присутствующих. Бестрепетно выдержал взгляд Мартина, который почти любого мог заставить отвести глаза. Мартин стоял у стены и вертел в пальцах каминную кочергу с ловкостью фокусника, так что в какой-то момент она превратилась в смазанное круглое пятно. А потом резко остановил вращение, крепко стиснул свое оружие в кулаке и, отделившись от стены, шагнул вперед и мотнул головой в сторону гостя.
– Зря вы его впустили. Я сваливаю. С этим типом я вести дела не собираюсь.
Риггинс пожал плечами и шагнул в сторону, освобождая проход к двери.
– Это твой выбор, Мартин – уйти или остаться. Задерживать тебя я уж точно не собираюсь. Хотя бы потому, что просто не смогу физически. К тому же, я больше не в подразделении «Черное крыло», меня отстранили. У меня нет никаких причин ограничивать твою свободу. Но я заметил вот что – ты знал, что я приду, и мог уйти раньше. Но ты этого не сделал. И я догадываюсь почему.
Фаре показалось, или лицо непрошибаемого лидера Буйной троицы в самом деле болезненно дернулось?
– Ты умеешь складно болтать, мужик. Всегда умел. Только вот слова – это дым.
Риггинс поджал губы, скорбная морщинка обозначилась у него между бровей.
– У тебя нет причин мне доверять. Никому из вас. В свое время я надавал множество обещаний, большую часть из которых сдержать не удалось. Но теперь… Теперь, наконец-то, у меня есть шанс сделать все правильно.
Шагнув к комоду, где в ряд стояли семейные фото Спрингов в рамках – Патрик с женой в подвенечном платье, они же с совсем крошечной Лидией, слегка подросшая Лидия на качелях и так далее – он взял одно из них и приблизил к лицу. На фотографии Патрик стоял бок о бок с темнокожим мужчиной массивного телосложения.
– Кассиус Блэк, да? Вторая дивизия корпуса морской пехоты США, шестой полк.
У Фары в буквальном смысле отвисла челюсть.
– Откуда вы?..
– Мы служили вместе в семьдесят восьмом, правда, недолго и близко не сходились. Но я его запомнил. Знаете, как говорят? «Мир тесен». Я тоже так говорил. Раньше. Но на самом деле мир не тесен, он необъятно огромен. Просто все в нем взаимосвязано. Я пришел к этому после смерти своей жены. Она погибла через три года после нашей свадьбы, внезапно, трагично и настолько нелепо, что первое время я не мог поверить в случившееся. Попала под колеса собственного автомобиля, просто забыла поставить его на ручник, такая вот глупость. Я застал ее еще живой, она все бормотала и бормотала что-то, какую-то околесицу, как мне тогда казалось. Все время повторяла цифры – «двенадцать двадцать семь» и говорила «открой люк, открой люк». Ни малейшего смысла я не уловил. Будь я человеком глубоко религиозным, потерял бы веру, наверное, но я просто отчаялся и разочаровался. Спустя три года меня подключили к операции по уничтожению международной подпольной сети торговцев детьми. Операция длилась года полтора и закончилась успешно – большую часть преступников либо уничтожили, либо упекли за решетку. Но последняя партия «живого товара» пропала бесследно, и мы буквально с ног сбились в попытках разыскать детишек, чьи шансы выжить уменьшались с каждым уходящим часом. Помню, мы прочесывали свалку старых авто. Громадная территория, тысячи мест, где можно устроить тайник. Мало кто уже верил в успех. Я проходил мимо проржавевшего белого седана, над заднем бампером которого болталась на одном гвозде табличка с нью-йоркскими номером, и мой взгляд случайно за нее зацепился. «Двенадцать двадцать семь». Меня как будто что-то толкнуло в тот момент. Я вызвал подмогу, мы столкнули машину в сторону и под ней обнаружился люк, прикрывающий вход в тайник, где держали похищенных детей – их было восемь.
Риггинс замолк, и в наступившей тишине все услышали прерывистый вздох Тодда, который настолько заслушался, что задержал дыхание. А следом, неожиданно для всех, подал голос Кен.
– Вы это нам рассказали, чтобы понравиться нам, да? Знаю я эти приемы.
Риггинс лишь пожал плечами.
– Я рассказал вам свою историю, чтобы объяснить, что именно сподвигло меня в свое время стать одним из организаторов подразделения «Черное крыло».
– Расскажите нам о «Черном крыле»,– Фара скорее требовала, чем просила.
– Если коротко – мы собирали людей с необычным даром. В основном подростков. Свлад… Дирк стал самым первым нашим подопечным.
– Расскажите что-нибудь новенькое, – хмыкнул Тодд. – Это мы уже знаем от Дирка.
– Я не стану вдаваться в подробности. И даже не из-за подписки о неразглашении. Просто чем меньше вы знаете о делах ЦРУ, тем больше у вас шансов благополучно дожить до старости.
– Он был среди тех детей, да? – глаза Тодда засветились любопытством, словно у ребенка, слушающего самую удивительную историю, какую только можно себе представить. – Тех самых, которых вы спасли?
– А ты догадлив. Да, он был среди них. Мало кто может с ним сравниться по умению попадать в опасные передряги. Но в конечном итоге наше руководство поняло, что этот дар не работает по щелчку пальцев какого-нибудь чиновника из Пентагона, и нашему подразделению практически перестали выделять средства. Я инициировал роспуск всех участников проекта, но в дальнейшем наших ресурсов хватило на наблюдение лишь за одним из них.
Фара фыркнула.
– Не сомневаюсь даже, кого именно вы выбрали.
– Я и правда беспокоился о нем. Он изначально был самым уязвимым из всех. Если приплюсовать сюда его способность влипать в рискованные ситуации, то это сильно снижало его шансы на выживание.
Тодд с каким-то щемящим чувством вспомнил подвижную физиономию Дирка, облепленную кусочками пластыря нежно-розового цвета. Любой другой на его месте выглядел бы полным придурком, а Дирку даже шло. Наверное, потому что он и без пластырей выглядел полным придурком.
– Но он на удивление неплохо справлялся все эти годы, – продолжил их гость. – Когда он сказал, что нашел друзей, я не поверил. Но теперь я в этом не сомневаюсь. – Риггинс на секунду замолк, чтобы перевести дух. – Вне зависимости от того, доверяете вы мне или нет, вам понадобится моя помощь. Каждый в этой комнате потерял кого-то важного для себя, верно? И не прочь вернуть потерю.
– А разве вы сможете нам помочь? Вас же отстранили, у вас нет никакой власти.
Недоверие в голосе Фары ничуть не смутило их гостя.
– Кое-что у меня все же есть.
Вынув из принесенной с собой сумки ноутбук, Риггинс пристроил его на журнальном столике так, чтобы экран был виден всем присутствующим. В ответ на вопросительные взгляды он пояснил:
– Это запись с камер полицейского участка, где служили детективы Циммерфельд и Эстевес. Основную запись стерли, но те, кто ее стирал с головного сервера, не знали, что все видео автоматически дублируется на вспомогательный ресурс.
С разным спектром эмоций на лицах, от деланного равнодушия до оторопи и шока, все присутствующие смотрели видео, длившееся не более десяти минут. На ней люди в черной униформе без опознавательных знаков вошли в полицейский участок, небрежно выстрелив в дежурного при входе и в молодую женщину в форме патрульного, прошли прямиком в кабинет начальника. Происходившее там в запись не попало, но покинув кабинет, люди в черном принялись по-хозяйски шарить по шкафам и ящикам столов и лазить по компьютерам, явно не опасаясь, что им кто-то помешает. Эстевес появился в кадре минуты через три; судя по выражению его лица, он понятия не имел, что происходит. Командир группы людей в черной униформе – совсем еще молодой странноватого вида парень – шагнул ему навстречу, и, кажется, они обменялись парой фраз, прежде чем тот выстрелил в Эстевеса. Фара на этом месте невольно охнула. Детектив медленно осел на стул. Его странный беззвучный диалог с собственным убийцей продолжался еще какое-то время, прежде чем несколько новых выстрелов довершили начатое.
– Господи… – Фара прикрыла лицо ладонью. – Я ведь звонила туда, надеялась, он поможет нам найти Дирка и Аманду. Мне сказали, что он погиб при задержании опасного преступника.
Риггинс кашлянул, помедлил секунду, потом произнес:
– На самом деле детектив Эстевес выжил. Это он рассказал мне про дубликат записи. То была идея его напарника – дублировать все записи в участке. Не знаю, удастся ли ему восстановиться настолько, чтобы вернуться к работе, но, по крайней мере, он будет жить. Чертовски упрямый парень этот Эстевес. Пока что я позаботился о том, чтобы все считали его мертвым еще какое-то время, для его же безопасности.
– Не может быть, – с ошарашенным видом Тодд взъерошил волосы на макушке. – Мы же были на его похоронах. Смотрели издалека – там был гроб, накрытый флагом, военный салют, куча народу…