Он молча и с нескрываемым подозрением рассмотрел Яна, покосился на окно и сказал:
- Если вы пришли сообщить, что я всё делаю неправильно, то можете сразу убираться. Слушать я вас не буду. Я выполняю свою работу в точности по приказам, поэтому обвинить меня не выйдет. Потаскали бы манекены с моё, а потом говорили. Много развелось советчиков, которые могут лишь писать бумажки. И без вас понимаю, что монотонное повторение выглядит нереалистично, но кто я такой, чтобы сомневаться даже в самой нелепой инструкции. Я, конечно, не клерк третьего класса, но и до второго мне не хватает образования.
Ян немного растерялся.
- Извините, я кое о чём догадываюсь, но всё-таки скажите, что вы, собственно, делаете?
Чиновник с недоумением наклонил голову.
- Ставлю манекены перед окнами. А вы что подумали?
- Нет-нет, так я и подумал.
- Тогда зачем спрашиваете?
- Понимаете, это настолько странно, что я решил переспросить.
- Странно! Ха! Если вы находите это странным, то не видели действительно странных вещей. Странно! Хахаха! - он криво улыбнулся и покачал головой.
Потом вытащил из кармана часы на цепочке.
- Отстают на две минуты, - произнёс он. - А теперь помогите, раз пришли.
Он выключил лампу, и комната погрузилась в темноту, разбавленную тусклым светом с улицы. Затем подошёл к манекену и приподнял его за плечи.
- Возьмите ноги, он тяжёлый.
Ян ухватил манекен за лодыжки, и они вдвоем перенесли его в другую комнату и осторожно поставили у окна.
- Отойдите, - сказал клерк.
Он щёлкнул выключателем, под потолком загорелась лампа, и теперь из соседнего дома могли наблюдать, как некий человек задумчиво смотрит в окно. Чиновник выскочил в коридор, включил свет в комнате с диваном и вернулся.
- Скоро надо будет нести назад.
Он сел в кресло и исподлобья взглянул на Яна.
- Тот, кто считает, что таскать манекены легко, пусть сам попробует.
- Но для чего вы их носите? - спросил Ян.
- Понятия не имею, - ответил мужчина. - У меня и так тяжёлая неблагодарная работа, а вы ещё заставляете думать о её смысле. Я человек простой. Не мыслитель, зарплата не та. Мне дают деньги за то, что я ставлю манекены, а не за размышления. Если Министерство не хочет, чтобы я слепо исполнял его указания, то оно должно раскошелиться. Что вам не так? По-вашему, пустые окна лучше? Тогда вы мизантроп.
- А сами вы-то любите людей? - не выдержал Ян.
- Я люблю даже манекены, - мрачно произнёс собеседник и плюнул на пол.
Он глянул на часы.
- Пора относить.
Мужчина нажал выключатели в обеих комнатах, после чего они с трудом перенесли манекен обратно на диван и зажгли свет.
- Попробовали бы эти умники потаскать их каждые несколько минут, - зло проговорил незнакомец. - Мозоли натираешь через день.
- Неужели вы никогда не спрашивали, зачем это? Вы выполняете странную работу, разве не стоит поразмышлять о её цели? - воскликнул Ян.
- Я не люблю думать. Я человек простой. Коль хотите, то объясняйте эстетикой, - сказал он и усмехнулся. - Мне всё равно. Считаете, если я узнаю, что моя работа бессмысленна, мне будет легче их носить? Когда кто-то перекладывает бумажки, то ничего удивительного. А манекены, значит, вам чем-то не угодили. Как одно, так и другое создаёт видимость существования, не здесь ли самое главное?!
- Не согласен. В Министерстве в какой-то мере живые люди, а тут немного иначе, - ответил Ян.
- В вашем противопоставлении людей и манекенов прослеживается нигилизм по отношению к ним обоим, - произнёс мужчина.
Ян недоверчиво посмотрел на него.
- А вы точно не любите думать?
- Да. Мои слова являются отражением свойственного людям природного восприятия истины, которое вполне заменяет образование. Народная мудрость. Житейская смекалка.
Ян растерялся, но решил не отступать.
- Ну а если я всё-таки уговорю вас подумать? За это обещаю помогать весь вечер.
Незнакомец хмыкнул.
- Весь вечер? Но зачем? Чего вы добьетесь? Ну, хорошо. Вы настаиваете на бессмысленности моей работы, и я воспринимаю ваши слова как вызов. Ложные убеждения нужно срезать на корню. С вашего позволения, я надену шляпу. Шляпа - вещь иногда необходимая. Мир, возможно, есть совокупность фактов, а не вещей, но шляпа так или иначе где-то над ними.
Он сел, натянул котелок и замер. Спустя минуту мужчина очнулся и насмешливо взглянул на Яна.
- Всё очень несложно, - сообщил он. - Работа в большинстве случаев имеет смысл, только когда не думаешь о нём. Бессмысленность - не изначальное свойство, она возникает как ещё одна деталь механизма при размышлениях, и чтобы её не было, достаточно просто бездумно работать. Манекены в окнах - один из примеров. Расставлять их нелепо, но догадаться об этом можно лишь поразмыслив, а если не думать, то ты по-прежнему занят чем-то полезным. Да и так ли важен смысл? Не слишком ли много ему внимания? Что он о себе возомнил? Чем он превосходит другие вещи? По моему мнению, вес манекенов гораздо существеннее. Лучше бы они стали полегче, чем работа обрела какое-то значение. От его внезапного появления таскать их проще не станет.
Услышав это, Ян совершенно потерялся. Он изо всех сил пробовал найти какие-нибудь возражения, но мысли путались, все доводы выглядели наивными, смешными, высказать их вслух означало сделать положение ещё тяжелее.
Мужчина видел замешательство Яна и с улыбкой наслаждался победой.
- Чаще спускайтесь на землю. Объект, знаете ли, прост. В этом есть разумное начало, и падать будет не так больно, - сказал он, задрав подбородок, но потом его лицо стало доброжелательнее, и он снисходительно похлопал Яна по плечу.
- Не требуйте от народа размышлений, станет только хуже. Сколько раз убеждались, и вновь совершаете ошибку. Но не переживайте. Не вы первый, не вы последний. Успокойтесь, ничего страшного не случилось. Я понимаю, что вы затевали спор, чтобы, как говорят в ваших кругах, раскрыть мне глаза, но либеральные идеи снова убедительно проиграли. Удивляться нечему, для того они и были предназначены. Народ заслуживает уважения, а его пытаются заставить думать! Немыслимо! Он и так во всём разберётся. Сейчас поток информации распространяется равномерно, мы смотрим телевизор, благодаря чему объективно узнаём свою точку зрения и готовы её отстаивать, невзирая ни на что. Как известно, из двух противоречащих суждений истинно то, которое сообщили по телевизору. Телевизор говорит правду даже когда лжёт, хотя, конечно, верно и противоположное. Впрочем, доверенная телевизору великая просветительская миссия и вовсе делает понятия лжи и правды несущественными, предлагая им взамен несложные телевизионные истины. Вы спросите, как можно, ничего не зная о мире, знать истину? И я отвечу - очень легко, особенно если привыкнуть. Единственное, что я бы всё-таки добавил закадровый смех во все телепередачи, не только в аналитические. Следовательно, в мудрости Министерства сомнений нет, и мы горды тем, что являемся его сотрудниками, то есть винтиками в огромном механизме. Мы понимаем, что на тех, кто идентифицирует себя как часть Министерства, оно может здорово сэкономить, но поскольку мы - его части, нас это не должно волновать.
- Как представитель трудового народа, - продолжил он, - я противник длинных сложных мыслей и идей даже в литературе. Они утомляют! Нельзя жертвовать ради них образами и магией стиля! А то слишком много берут на себя. Меньше мыслей, больше сочных эпитетов - именно это нужно простому человеку!
Мужчина посмотрел по сторонам.
- Не помогайте мне, я справлюсь сам, своими вопросами вы лишь помешаете. Лучше ответьте вот на что, здесь действительно нужен ваш совет. Я хорошо отношусь к манекенам, также как к людям, пускай с ними иногда и очень тяжело, но ведь если отпиливать им ногу, то вес уменьшится, и они смогут легче попадать из одной комнаты в другую. Логично? Как образованный человек, скажите, наличие ноги для манекена - такая же ценность, как для меня - её отсутствие? Сильно переживать он наверняка не начнёт, но что скажут жильцы из дома напротив? Не почувствуют ли себя обманутыми? Если нет, то может и головы отрезать? Они тоже весят изрядно, как и ваша голова, кстати. Когда не хватает манекенов, их заменяют живыми людьми, но у них получается стоять в окнах гораздо хуже, да и таскать их совсем тяжело. Необходимо с этим что-то делать! Пила у меня с собой, я всегда её ношу, с ней как-то спокойнее. Вы часто смотрите в окно, я спрашиваю вас как специалиста.
Ян вздрогнул.
- Пожалуйста, не надо. Соседи будут возмущены тем, что им показывают идиллические картины в усечённом варианте. Правда, никого в доме я ещё не замечал. Возможно, жизнь в этих комнатах даже реальнее, не считая разве что меня, хотя если так продолжится и дальше...
Мужчина развёл руками.
- Жаль. Наверное, вам пора.
- До свидания, - ответил Ян и побрёл к выходу, но незнакомец его окликнул.
- А как насчёт первичности предмета к своему имени? - весело поинтересовался он.
- Предмет конечно первичен, но это было так давно, - понуро отозвался Ян и вышел.
3.30.
Утром он снова заглянул к Адаму. Тот, разумеется, не появился. Помня о прошлом разговоре, Ян настороженно смотрел на людей, но им до него не было никакого дела. Казалось, они и не помнили, зачем он раньше сюда приходил. Когда Ян спросил у кого-то из пробегавших мимо, не видел ли он Адама, на его лице возникло удивление, он осведомился, кто это и как выглядит. Клерк даже вызвался помочь Яну. Отложив бумаги, он поинтересовался у своих коллег, кто такой Адам, и не заходил ли он случайно к ним, но все также искренне пожали плечами и сделали растерянные лица. Ян почувствовал, что начинает злиться, и ушёл.
3.31.
В конце дня нахлынули усталость и апатия. Ян понял, что не хочет идти домой. Снова высматривать Адама в толпе он не стал, спустился в метро и зашёл в поезд, направлявшийся в другую сторону.
В вагоне сидели несколько человек, они неподвижно смотрели в окна на летящие сквозь ночь огни. Через час Ян сошёл на незнакомой станции.
Она не отличалась от той, возле его дома - те же пустые платформы и тусклые мигающие лампы.
Ян вышел наверх. Людей не было, он стоял на улице один. Бесконечная вереница домов уходила в темноту, словно вагоны поезда на вокзале. Фонари в ночном тумане едва светили, и Ян пережил ощущение уже виденного.
Тот дом неподалёку - не его ли? Он тоже молча поднимается над мостовой и безразлично смотрит на людей. Чего ты хочешь, неслышно говорит он. Заходи, тебе найдется комната с незапертой дверью, она не хуже той, прошлой, в которую ты спешил, даже лучше и реальней, ведь та комната где-то далеко, её надо вспоминать, а здесь не нужны никакие усилия, всё рядом, можно дотронуться. Включай телевизор и ложись спать. Ты утомлён и заслужил отдых, я сделаю так, чтобы тебе ничего не снилось, потому что не стоит видеть слишком много снов.
Всё схоже. Ты и не заметишь, как стал другим, и зажил его жизнью. Что в этом плохого? Какая разница? Никто не обратит внимания.
Ян бросился по лестнице вниз и запрыгнул в первый попавшийся вагон. Куда ехал поезд, Ян не знал и не думал об этом; выскочив на какой-то станции и увидев еле горящие лампы и лужи на перроне, он бегом поднялся в город.
И вновь услышал молчаливый голос. Зачем ты бежишь, сказал он. Зачем противиться судьбе? В твоих действиях нет логики. Ты хочешь стать невидимым для себя, для своего отражения в зеркале, но там, куда ты пойдёшь, буду я, и всё станет хорошо, страх уйдет как тревожный сон. Надо только лечь и закрыть глаза.
Ян снова спустился в метро и приехал ещё куда-то. А потом ещё и ещё, скоро он потерял счёт времени и перестал понимать, где находится. Чёрные улицы выглядели продолжением друг друга и здания были схожи как близнецы, словно он уже не смотрел, а вспоминал или выдумывал, но затем он в отчаянии опять взбежал по лестнице и неожиданно оказался возле своего подъезда.
Он зашёл в лифт, нажал кнопку и через минуту открыл дверь в квартиру. Телевизор по-прежнему работал, за окном шумел дождь.
Ян снял шляпу и лёг на кровать.
3.32.
- Что с вами? - спросил Борис на следующий день, когда он заглянул к нему с документами на подпись.
- Ничего. Наверное, не выспался. А так ничего особенного, - Ян не слишком хотел говорить.
- Я не о том. Вот, полюбуйтесь.
Борис протянул судебную повестку. Ян безразлично взял документ.
- Не так уж и страшно. Я был несколько раз на суде, и всё обошлось. Да и вызывают меня лишь как зрителя.
- Я знаю. Однако хочу вам напомнить, что когда всё хорошо, на заседания не приглашают. Недооценка системы опасна, она в любое время способна преподнести сюрприз. Судебная практика непредсказуема! Вы явно поступаете неправильно, и суд это чувствует, хотя слово "чувствует" является метафорой, употребляемой относительно неживой сущности, которая, надеюсь, меня сейчас не слышит.
- Думаю, причин для беспокойства нет, - произнёс Ян. - Я устал от волнения и переживаний.
- А вот здесь вы правы! Переживать не надо. Всё, как говорится, идёт своим чередом, куда бы оно ни шло. Раньше вы боялись, что не можете в чём-то разобраться, а теперь делаете огромные успехи. Поздравляю вас!
- Усталость имеет границы, - спохватился Ян. - Со многим я всё равно не соглашусь.
Борис разочарованно снял очки.
- Порой с вами очень нелегко.
3.33.
Зал суда Ян нашёл быстро. В это крыло здания он никогда не заходил, и расположение кабинетов показалось ему необычным - большинство дверей теснились в одной части коридора, а дальше протянулась пустая стена с редкими, кое-где погасшими от времени светильниками. Однако странного в Министерстве Ян видел много, и удивить его было непросто. До начала заседания оставалось ещё полчаса, и он, по-прежнему находясь в унылом настроении и глядя куда-то вниз, рассеянно открыл дверь.
3.34.
Спустя мгновение он догадался, что процесс уже идёт. Возможно, в повестке неверно написали время, или суд почему-то начался раньше.
Тёмное помещение заполняла публика, на сцене виднелась трибуна с графином и судейский стол.
Дверь, через которую Ян зашёл, вела не в зрительный зал, а прямиком на сцену, где он сейчас и стоял, испуганно озираясь и ничего не понимая.
Все, похоже, именно его и ждали, и то, что он остановился на полпути, вызвало недоумение. Зрители переглянулись, послышался негромкий смешок. Потом Ян увидел, что один из судей незаметно для зала показывает ему пальцем на трибуну.
Я совершенно не знаю текста, подумал Ян. Он медленно прошёл к трибуне, попробовал налить воды из графина, но понял, что он не настоящий: кусок стекла у основания откололся, а чтобы графин не падал, его наспех приклеили к подставке.
Ян покосился на судей. Один из них беспокойно смотрел на Яна, второй оказался переодетой в судью немолодой женщиной с короткой косичкой, она выглядела также очень напряжённой, а третьего вообще по каким-то причинам заменял манекен с гримасой ужаса на лице.
Надо произнести хоть что-нибудь, решил Ян и глубоко вдохнул.
- Полагаю, что схожесть действительности со сновидением ещё недостаточно учитывается в судебных разбирательствах.
Зал затих.
Фраза родилась как-то сама собой, вероятно, от испуга. Ян удивился ей не меньше остальных, но решил продолжать, тем более что выбора не оставалось.
- Реальность упорядочена, но упорядочена как текст, и опытный взгляд легко отыщет ляпы, нестыковки, слабости в сюжете, аллюзии и зашифрованные головоломки.
- Анализ большинства законов позволяет предположить, что они сочинялись в глубоком забытье, хотя, возможно, именно в этом их ценность. Мы согласны играть по правилам. Края событий прячутся в темноте, фонарь освещает немногое. Всё неочевидно. Всё ненадёжно. Для пробуждения надо проделать долгий путь. Но куда идти? И не зайдёшь ли ты ещё дальше? Туда, откуда не вернёшься? Ведь есть такие сны, в которых можно почувствовать страх, боль, умереть и от этого не проснуться.