- Пойду, отнесу бумагу, - сказал он. - Прогуляюсь по коридору. Надеюсь, сейчас надо мной смеяться не будут.
Он постучал в дверь, и, как в прошлый раз, остановился под лампой у входа.
- Документ прибыл не по адресу. Возьмите его кто-нибудь, пожалуйста. Наверняка тут что-то важное.
В ответ послышались шорохи, звуки отодвигаемых стульев, и за краями освещённой зоны вокруг Яна собралась толпа, видимо, весь отдел оставил работу и пришёл забирать документ. Люди откровенно рассматривали Яна и с любопытством о чём-то шептались. Он испуганно отступил на шаг, не понимая, чем вызван такой интерес к его визиту.
Из темноты вышел вперёд полный мужчина.
Он пригладил волосы, поправил воротник и торжественно произнёс:
- Невероятное спасибо. Как благородно с вашей стороны. Мы всегда знали, что можем на вас рассчитывать. К сожалению, многие делают иначе, даже не задумываясь о последствиях. Просто выбрасывают письма! Ваш поступок, надо сказать, весьма необычен.
Раздались напряжённые хлопки аплодисментов, Ян смутился и передал мужчине письмо. Чиновник схватил его за руку и долго её тряс.
- У нас есть к вам маленькая просьба. Не могли бы вы отнести ещё один документ, мы будем очень признательны. Почта там не работает. Сломалась, наверное. Ужасно некстати!
Повисла тишина, люди ждали ответа. Ян пожал плечами.
- Конечно, давайте отнесу, мне совершенно нетрудно. Признаюсь, я не люблю подолгу сидеть на месте. Порой хочется куда-то пойти, с кем-нибудь поговорить.
Толпа облегчённо выдохнула и снова зашепталась. Кто-то в задних рядах рассмеялся, на него шикнули, и он умолк. Мужчина оглянулся и с трудом скрыл улыбку.
- Надо спуститься по лестнице до самого конца. Увидите дверь, и дальше коридор. Отдайте бумагу первому встречному! Неважно, кому. С кем-то вы непременно столкнётесь! Желаем удачи.
Он вручил Яну конверт.
- Отнесите и поскорее возвращайтесь к нам.
2.48.
- Как-то странно всё выглядит, - сказал Ян, шагая по ступенькам. - Неужели тут действительно принято выбрасывать не по адресу попавшие документы? Разве так можно? Или я опять чего-то не понимаю?
- Нужно быть уверенным в себе, несмотря ни на что. Я могу не знать каких-то деталей, но основные принципы всегда одинаковы, и от этого надо отталкиваться.
Ян миновал первый этаж и спустился ещё ниже. Фонари остались наверху. Лестница была залита водой и покрыта скользкой грязью, в которой глубоко отпечатывались следы. Похоже, сюда давно никто не заходил. В конце пути его ожидала полуоткрытая деревянная дверь, Ян пролез сквозь неё и очутился в тёмном подвале.
Когда глаза немного привыкли, он увидел, что стоит в длинном, уходящем вдаль коридоре или тоннеле с редкими, ничего не освещающими фонарями у потолка. Хлюпал мокрый земляной пол, поблёскивали лужи, вдоль стен лежали трубы, ящики, валялся мусор. В нескольких шагах от него пробежала крыса и спряталась в темноте. Кое-где виднелись закрытые железные двери, вероятно, за ними хранили какие-то вещи.
- Они меня разыграли. Очень смешно, - сказал Ян.
Однако в отдалении горел яркий свет, наверное, кто-то распахнул одну из дверей. Ян решил дойти до неё, оставить письмо и вернуться обратно.
Подойдя ближе, он понял, что не дверь отворена, а часть стены между кабинетом и коридором полностью отсутствует.
Но удивиться столь необычной планировке Ян не успел. Он удивился другому.
Если не смотреть на несуществующую стену, то кабинет выглядел ничем не примечательно. Шкафы, полки, стол посередине, лампа, печатная машинка, повсюду бумаги, обломки мебели и другой хлам.
За столом сидел человек. Огромный и толстый. Бочкообразное туловище расплывалось на стуле, лицо заросло щетиной, нестриженные всклоченные волосы торчали в разные стороны. Он печатал документ, медленно и неуклюже нажимая указательным пальцем на клавиши. В другой руке человек держал курицу, судя по всему, жареную на костре, и грыз её, громко сопя и чавкая. Невзирая на привычный в Министерстве чёрный костюм (сильно потрёпанный и измятый) и засаленные нарукавники, он удивительно походил на дикаря, жителя далёких мрачных подворотен, в которые образованные люди могут попасть только заблудившись. Работа давалась ему с трудом, но он не отчаивался и тыкал пальцем в клавиатуру, щурясь и отрывая зубами куски от курицы. Иногда он клал её на стол, вытирал пальцы о рукава и рыча крутил колесо на машинке, передвигая документ, чтобы напечатать строчки ниже.
Потрясённый Ян смотрел на него и думал, что надо подойти и отдать письмо, но никак не мог заставить себя, и пока он размышлял, сидящий за столом вдруг начал беспокойно коситься в темноту, вероятно, почувствовав чужой взгляд. Потом он нахмурился, вышел в коридор и с грозным видом встал у края освещённого участка.
Ян испугался. Человеку явно не понравилось, что за ним следят, и кто знает, что он сделает, если обнаружит его. Стараясь не шуметь, Ян отбежал и спрятался за брошенным среди прочих вещей металлическим шкафом.
Однако человек не успокаивался. Недолго постояв, он рассвирепел ещё сильнее, ушёл назад, толкнул дверь в дальней стене и кого-то позвал.
Оттуда выскочил другой мужчина. Худой и гибкий, рубашка под расстёгнутым сюртуком отсутствовала, но зато на шею он повязал узкий длинный галстук, а за ухом у него виднелся карандаш. Лицо казалось хитрым, как у разбойника. В руках он поначалу держал бухгалтерскую книгу, но затем бросил её, схватил ножку поломанного стула и вместе с толстым направился в коридор, не скрывая недружественных намерений.
Ян понял, что через несколько секунд будет найден, выронил письмо и побежал. К его ужасу вдруг послышался громкий свист, наверное, сигнал тревоги, и ранее казавшиеся забытыми двери ожили, из них появились другие подземные обитатели и, вытянув вперёд руки, кинулись его ловить. Темнота наполнилась топотом и дикими воплями. Ян несколько раз с трудом увернулся, добежал до лестницы, захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.
Её никто не пробовал открыть, голоса исчезли, будто он успел выскользнуть за край кошмарного сновидения.
2.49.
- Что всё это означает? Кто-нибудь объяснит? - сказал Ян и распахнул дверь в отдел.
2.50.
Его ждали. Люди в кабинете не разошлись по своим местам, а по-прежнему стояли около входа.
Прозвучал удивлённый вздох. Лицо мужчины, отдавшего Яну письмо, застыло в той же улыбке, которой он его провожал, но теперь оно начало растекаться как желе, превращаясь в грустную разочарованную гримасу, будто возвращение Яна его крайне огорчило. Из темноты вынырнул другой клерк, в отличие от первого абсолютно счастливый, он шутливо стукнул его кулаком в плечо, повернулся к Яну, воскликнул "Вы вернулись!", и победно взглянул на расстроенного коллегу.
Тот удручённо вынул кошелёк и отсчитал деньги. Вытащив с десяток бумажек, он передал их второму и понуро скрылся в толпе.
- Вы что, делали на меня ставки?! - не веря своим глазам, спросил Ян, - выберусь ли я наружу?
- Мы надеялись! - заявил победитель спора, - но нельзя отрицать то, в какой дикости живут клерки третьего класса и как там опасно! Термин "клерки третьего класса", кстати, не оскорбителен, ведь так записано в их удостоверениях. И мы не высокомерны, конечно, насколько это возможно, ибо немыслимо забыть о глубокой пропасти между клерками второго и третьего классов, то есть между нами и жителями подвала.
На освещённом пространстве появился другой мужчина.
- Клерки третьего класса живут в темноте, - вскричал он, - но куда ужаснее темнота внутри них, - и дотронулся пальцем до лба, чтобы точно показать, где именно находится эта иносказательно упомянутая темнота.
- При работе с документами они руководствуются скорее инстинктами, чем инструкциями! - сказал ещё кто-то.
- Однако вспомним, что они счастливее нас с вами, их дикость даёт им то, что недоступно образованным людям! - на свет возник ещё один человек и немедля вступил в полемику.
- Но мы никогда не променяем свою жизнь, полную горестных знаний, на это беспечное существование, - ответил чей-то возвышенный голос. - Я лично уверен, что вопрос, полноценные ли они сотрудники Министерства, до сих пор не разрешён, что бы там не утверждали некоторые. Либеральные взгляды часто показывали свою несостоятельность.
- Вы слишком жестоки к ним, у них тоже есть удостоверения, это ли не доказательство того, что они почти такие же, как мы, - с вызовом произнесла какая-то девушка.
Её поддержал стоящий рядом мужчина.
- Они, конечно, нас не любят, но мы будем по-доброму ироничны и снисходительны. Они ведут простую и естественную жизнь и выполняют некую важную социальную функцию.
- Позвольте уточнить, какую?! - язвительно не согласился кто-то и продолжил.
- О "простой и естественной жизни" лучше всего пишут в полицейских сводках. Там, где не ценят человеческую жизнь, у людей нет человеческой жизни. Если они захотят, то поднимутся из подвала и сметут нас всех. Прежде чем смеяться над ними, вспомним, что мы живём в реальности, свойства которой определяет большинство, хотя может поэтому нам кроме смеха ничего и не остаётся! - чиновник сделал плаксивое лицо, обречённо взмахнул руками и ушёл в темноту.
Другой чиновник покачал головой.
- Клерки третьего класса никогда не восстанут. Они рождаются, растут в грязи, в двенадцать лет начинают работать, неприхотливы и довольны тем, что у них есть. Они люди не гордые, правда, этим как раз и гордятся. В подвале им плохо, но зато комфортно. Если большего не нужно - зачем бунтовать? Их агрессивность не имеет цели, она появляется, потому что им необходимо кого-нибудь ненавидеть, и так же быстро исчезает, как, впрочем, и вера во что-то. Они могут беспощадно наброситься на вас, но не умеют требовать и отстаивать свои интересы, что весьма радует. Зачем бунтовать, если проще и безопаснее воровать еду друг у друга? В крайнем случае наделим некоторых из них полномочиями по охране порядка и будем кормить чуть лучше, за это они станут нас обожать и делать всё, что мы захотим, и даже с жестокостью, какой мы и не просили. А ещё можно найти им всем какого-то не очень реального врага, который тайно пробирается в подвал и наблюдает за ними из темноты, чтобы они именно его ненавидели и списывали тяготы существования на его происки. И это не ложь, поскольку они сами желают верить в нечто подобное. Им нужны простые объяснения, и они их получат, хотя простые объяснения, конечно, не объяснения. Даже если они покинут подземелье, то будет ли польза? Получение излишних жизненных благ пагубно для нравственности неокрепших умов! Можем ли мы рисковать? Разумеется, нет. Мы в ответе за них и сделаем всё, чтобы они не превратились в сытых обывателей. С этой задачей мы справляемся неплохо!
- И, тем не менее, нельзя недооценивать опасность, - произнёс ещё кто-то. - Примитивное агрессивно. Да, они легковерны и неспособны к самоорганизации, но при определённых условиях...
Ян выскочил за дверь и с силой её захлопнул.
2.51.
- Я ни в коем случае не жалуюсь, - сказал Ян, - но совершенно не понимаю, что делать. Скажу больше, иногда меня охватывает чувство, будто я вообще ничего не понимаю.
Борис улыбнулся.
- Вас отправили в подвал, но вы же вернулись! Всё закончилось хорошо. Хотя внизу, конечно, страшновато. Туда никто не ходит, и даже бумаги передают через специальные шахты. Кстати, подвал - это прелюдия, под землёй много этажей, и неизвестно, с чем там можно встретиться. Судя по прибывающим оттуда документам - с чем угодно.
- Расценивайте произошедшее как шутку, - продолжил он, - шутку наяву. Вам как бы рассказали смешную историю о посещении мрачного подвала, а чтоб выглядело забавнее, вас поместили живьём внутрь рассказа. В темноте юмор получается чёрным, но как порядочный гражданин вы должны посмеяться вместе со всеми, тем более что вам удалось выжить.
- Вы считаете нормальным отправлять ни о чём не подозревающего человека в столь опасное место?!
Борис положил сигарету и отодвинул пепельницу.
- Вы неправильно относитесь к понятию "норма". Она - всего лишь обычные правила, и то, что случилось, не идёт с ними вразрез. А вот их критика как раз и есть асоциальное поведение. Так никто не делает. Вы ведёте себя как нигилист, разрушаете устои, ну и тому подобное. Вступаете на скользкую дорожку. Скользкую, узкую, кривую, тёмную и ведущую в пропасть. Вы её наверняка уже видели, но тогда к счастью успели убежать.
Борис встал, налил в стакан воды и передал Яну.
- Прошу вас, перестаньте волноваться. Если будете обращать внимание на подобные мелочи, то не сможете работать. Этот конфликт извечен. Противоречия между клерками второго и третьего классов коварны и трудноразрешимы. Невежество одних сталкивается с нежеланием видеть реальность другими, и выхода, похоже, нет никакого.
- А кто из них невежественен, и кто не видит реальность?
- Не знаю, я не специалист.
Ян выпил воду и поставил стакан.
- Я подумаю обо всём позже. Ваши доводы выглядят убедительно, но как же трудно их принять. И ещё мне кажется, что нельзя быть настолько надменными, говоря о тех, кто внизу.
Борис выпрямился и скрестил на груди руки.
- Люди из подвала сами выбрали свой путь. Они живут, как говорится, в гармонии с природой, и большее им не требуется, по крайней мере, мы так считаем. Привычное вполне заменяет хорошее. Что, в конце концов, мешает получить образование и пойти вперёд, к свету, на верхние этажи? Но они не желают этого делать, а убедить их невозможно.
Он ухмыльнулся.
- Но если хотите, то попробуйте. Любопытно, что у вас выйдет. По статистике идеализма хватает минуты на три - четыре, правда, я слышал, что кто-то продержался пятнадцать. Как у него получилось, не представляю. Святой человек. Или физически очень крепкий, ведь всё-таки смог убежать.
Потом взглянул в сторону.
- Но, конечно, ничего этого не было. Никто в подвал не ходил, хотя и выдуманными эти истории тоже нельзя назвать. Однако переживать, что они взбунтуются, не стоит. Предположение о том, что люди способны бороться за свои права и достоинство - одна из забавных конспирологических теорий. И, повторяю, им удобнее внизу, в привычной для себя обстановке, пусть та и весьма сурова. Они мечтают о лучшем освещении, но оказавшись наверху, первым делом перебьют все лампочки, найдя в разрушении удовольствие и даже некие культурные традиции. А затем верхние этажи превратятся в подвал.
- Интересная метафора, - заметил Ян, - но...
- Извините, что перебиваю, но мои слова отнюдь не метафора. Подземелье, которое вы посетили, раньше находилось на третьем или четвёртом этаже Министерства, можно поднять документы и уточнить.
- Я не против разговоров о низших чинах. Полезно, когда люди выплёскивают эмоции и повышают самооценку. Разве есть способы её повысить, кроме как поставив кого-то ниже себя? Психология! - Борис выразительно поднял палец. - А самооценку повышать надо. Клерк с низкой самооценкой страшен. Также в отделе проходят большие дискуссии о том, кто выше на социальной лестнице - клерки третьего класса или просители, полагаю, вы с ними уже сталкивались. Здесь важен не итог спора, который напоминает игру с очевидным результатом, а удовольствие, получаемое от неё. В сущности, обсуждать тут нечего, просители, или, по-другому, заявители, гораздо образованней, но что толку от образования, когда даже клерки третьего класса отвечают на заявления и решают их судьбу. Кстати, вы никогда не размышляли, можно ли считать игрой то, чей финал заранее известен? Скорее, это некая игра в игру. Люди притворяются, что играют, подлинной игры не любят, она слишком близка к настоящему, иногда даже неотличима, а то и более реальна.