— Вышла замуж за иностранца и уехала, бросив дочь в России.
Ольга затушила окурок в пепельнице.
— Обычная история, — пожала она плечами. — Мать решила, что отец-бизнесмен сможет дать дочери здесь больше, чем она ей там. А Алл Фа женился вторично на своей овдовевшей компаньонке с двумя детьми, окунулся с головой в дела, а дочь скинул на руки мачехе и нянькам.
— А имя у Золушки имеется? — спросил Вадим.
— Луиза, — улыбнулась Ольга. — Но она на это имя почти не откликается. Как и ее отец, она предпочитает односложные сокращения. И в миру к ней обращаются Лу или Луи. Последний вариант менее предпочтителен, так как это обычно ассоциируется с французскими королями. Так что Лу.
— Значит, Лу, — стукнул себя по бедрам Вадим. — Вы так и не ответили на мой самый первый вопрос: «Играют ли такие нежные создания в карты на деньги?»
— Играют, — рассмеялась Ольга. — Еще как играют, блефуют и выигрывают. Но вы тоже мне не ответили…
— Сыграл бы в вашей компании, — кивнул Вадим. — С вами в паре. Идет?
— А у вас получится распознавать мои маячки? — хмыкнула Ольга. — Вы же видите меня впервые.
— Вот и проверим, — улыбнулся Вадим, подставляя женщине локоток каралькой, но улыбка тут же сошла с его лица — он вспомнил об ожидающих его за столом двух женщин и мужчине, которые его ни за что не отпустят от себя, если он не найдет себе замену.
И каково было его изумление, когда он увидел на своем месте незнакомого мужчину, с которым азартно торговались его дамы, а тучный Борис все поддерживал. Такого он совершенно точно не ожидал — думал, что все скучают в ожидании его, но оказывается, он сильно ошибался.
— Ваша работа? — прошептал Вадим, наклоняясь к Ольге.
Та неопределенно повела плечами…
Компания из шести человек за их игровым столом собралась довольно серьезная и… с толстыми кошельками. Игроки не столько стремились, в отличие от него, выиграть, сколько потрепать себе и окружающим нервишки, причем достаточно серьезно. Чтобы заболеть картами, Вадим знал это не понаслышке, надо хотя бы раз сыграть на деньги и желательно по-крупному. А у сидевших за столом, похоже, была не болезнь, а инфекция.
Как и Ольга, Вадим в первый игровой час присматривался к своей партнерше, стараясь распознать, посылаемые ему знаки. Он тоже не оставался в долгу, проигрывая помаленьку, чтобы вступить в бой несколько позже. Деньги в его случае не главное, главное голова и руки.
Карты Вадим держал вполне профессионально — видел их только он сам, но и только одним глазом. Он долго тренировался держать карты именно так и никак иначе, не давая сопернику ни малейшего шанса увидеть хоть что-то из-под его ладони.
— Там, где правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила, — многозначительно изрек Сергей, один из игроков их компании, только что проиграв приличную сумму и выразительно взглянув в сторону двух эстетствующих иностранцев, судя по именам то ли англичан, то ли американцев.
— Карта не лошадь, — на ломаном русском сказал один из них, — к утру повезет.
Вадим с ним был абсолютно согласен, но ему надо было, чтобы везти начало не позже часа, который он отвел себе для проигрыша.
— Человек — существо азартное, — вторил ему другой иностранец, говоривший несколько лучше первого. — Хорошего ему мало. Ему подавай самое лучшее. Чарльз Лэм.
«Англичане, не американцы, — утвердился в своих наблюдениях Вадим. — Стал бы американец цитировать английского публициста».
Он позволил выиграть еще несколько сдач, подмигнул Ольге, что начинается настоящая игра.
— Давненько я не брал в руки шашек, — Вадим потер руку об руку, перед тем, как взять со стола карты, словно проверяя чувствительность подушечек пальцев. Правда, это ему не нужно было — его конек — феноменальная память. Вадим давно уже запомнил все различия карт в колоде, которой они играли, и по рубашкам мог с большой вероятностью сказать, где какая. Кто его хорошо знал и пытался играть с ним на большие деньги, оговаривал в основных условиях, что после каждой сдачи будет вскрываться новая колода карт. А он не спорил — тут, как при игре на скрипке, чтобы стать настоящим маэстро, нужна постоянная тренировка, и мелодию можно провести непрерывно, как бы «на одном дыхании», а можно добавлять разнообразия и выразительности, например, пиццикато или деташе.
Но сегодня явно был не его день, точнее уже ночь. И даже не потому, что карта по-прежнему не шла — Вадим умел и любил блефовать. Суть не в этом.
Поначалу весь зал дружно вздрогнул, выдохнул и затих от звона разбитого стекла, несмотря на то, что в баре до этого было довольно шумно. Девичий тоненький голосок робко произнес:
— Разбитая в два часа ночи бутылка водки — признак духовности.
Все дружно взглянули на часы — ровно два часа, как и было сказано. Зал выдохнул и захлебнулся в истерическом смехе. Серьезный настрой был сбит. А потом то там, то тут мелькал светло-розовый шифон, не давая Вадиму сосредоточиться.
Несмотря на внешние и внутренние помехи, ему все же довольно легко было посылать Ольге ее же маячки, которыми та щедро делилась. Им удалось довольно легко обобрать на их фунты стерлингов англичан, которые тоже пытались играть на лапу — это видно было невооруженным взглядом.
Последняя пара игроков за их столом играла честно, искренне полагая, что их манера должна прийтись их партнерам по душе, а то, что они проигрывали непрерывно, так за несколько часов, проведенных вместе, остальные к этому уже привыкли.
Вадиму безумно хотелось курить, но за игровыми столами этого никто не делал, а объявление перерыва было равносильно прекращению игры. Желание добить англичан было сильнее — хотелось увидеть поднятые к потолку их руки, когда они не смогут или не захотят делать ставку.
Первыми потеряли интерес «честные» игроки, а без них пропадал весь смысл четко налаженной системы раскрутки иностранцев. Заметив это, Ольга изъявила желание сходить на перекур и попудрить носик. Она собрала со стола выигрыш, всем своим видом показывая, что с нее достаточно, и к игре она больше не вернется. Вадим даже не дернулся с места, чтобы составить ей компанию. И даже не потому, что опасался, что их могут заподозрить в нечестной игре, ему надо было к своей даме, которая с переменным успехом то выигрывала, то проигрывала — во время игры он периодически выразительно посматривал в ее сторону. Но та как будто и не собиралась покидать игровой зал, несмотря на поздний час…
========== Глава 9 ==========
Закатав рукава модной рубашки, пока никто его из работниц фабрики не видел, Виталий настраивал швейные машины согласно оставленным накануне заявкам. Ему во что бы ни стало надо было успеть уложиться до начала рабочего дня, чтобы предстать перед Танечкиным трудовым коллективом на утренней планерке в форме, то есть выглядеть именно заместителем директора по производству, а не замарашкой-наладчиком. Еще и руки с ухоженными ногтями надо успеть отмыть и отчистить от смазки. Он мысленно «поставил галочку», что надо обязательно заказать специальную пасту для мытья рук — обычным мылом после настройки их не отмыть.
Паре оверлокам все же, как оказалось, требовалась не простая настройка, а самый настоящий капитальный ремонт с заменой деталей. Виталик еще одну «поставил галочку», что надо заняться сломанным оборудованием. Он этот вопрос обсудит с Зинаидой Макаровной — наладчик наладчиком, но кто-то же должен обслуживать и ремонтировать технику, вышедшую из строя в результате поломки.
Бросив быстрый взгляд на часы, висевшие в цехе, Виталий закрыл крышку последней на сегодня машинки, вытер руки ветошью и стал пробираться между рабочими столами в сторону коридора, чтобы укрыться в своем кабинете — не хватало, чтобы его в таком виде застукали Танечкины сотрудницы.
Греха не оберешься. Что поделать, контингент. С ними ухо надо держать востро…
Внимательно оглядев себя со всех сторон уже в кабинете, Виталий негромко чертыхнулся: модная рубашка была испорчена безвозвратно — на сгибе локтя блестело грязное жирное пятно от смазки. И когда он успел вляпаться? Ведь старался все делать аккуратно и даже рукава закатал для этого. Хорошо, что позаботился о сменной одежде, а так бы мучился до самого вечера, что кто-нибудь заметит пятно и начнет задавать ненужные вопросы, хотя бы та же самая Зинаида Макаровна. Лишние расспросы ему ни к чему, пока с Танечкой все не образуется. Решат, что он подстилается под директора, хочет ей понравиться. Конечно, он хочет, но сплетни ему не нужны. Все должно произойти естественным путем.
Усевшись важно за стол и открыв ежедневник, Виталик с деловым видом принялся набрасывать план на сегодняшний рабочий день, не забыв внести «галочки» в список неотложных дел. По крайней мере, на самое начало дня распорядок был составлен, а о дальнейшем можно даже не беспокоиться — жизнь могла внести свои коррективы.
Итак, перво-наперво ему надо найти других поставщиков. Он сделал пометки — Зина, снабженцы. Эти сотрудники всяко имели представление, у кого дешевле и качественней. И обязательно надо решить эти животрепещущие вопросы со счетами именно сегодня, а не завтра и уж тем более не послезавтра. И решать придется только ему, новому заместителю директора, а не отделу снабжения — в их задачу не входило договариваться…
— Сам, что ли, машинки настраивал? — почему-то недовольно поджав губы, спросила Зинаида Макаровна, первой появившись в его кабинете перед планеркой. Виталик, по крайней мере, ждал от нее, если не похвалы, то хотя бы одобрения.
— Сам, — честно признался он и понуро опустил голову, приготовившись выслушать отповедь смотрящей за цехом.
— То, что можешь, это хорошо, — покачала головой женщина, — но, что все сам и сам, плохо. Производство должно работать, а не зависеть от одного-единственного человека. Наладчика найди, кровь из носа, договаривайся с другими, пока свой собственный не просохнет.
— Где ж искать-то? — жалобно проскулил Виталик. Хорошо ей так говорить, а он только второй день как заместитель директора и многого еще не знает. Да и связей не хватает, чтобы ткнуться то в одно место, то в другое, если в первом не получится.
— У меня спроси, — хмыкнула Зинаида Макаровна.
— Зина, подскажите, пожалуйста, где мне найти наладчика производственных швейных машинок, — попросил ее Виталий. — Да и отремонтировать оверлоги нам не помешало бы. Два стоят мертво — им замены требуются.
— А вот это другой разговор, — ухмыльнулась довольно Зинаида Макаровна. — Дам один телефончик. Позвони туда. Только ссылаться на меня не надо — крутись-вертись, но механика по швейным машинкам добудь. Я знаю, там есть.
Кивнув, Виталий взял в руки авторучку, приготовившись записывать заветный номерок.
Чуть позже в его кабинете появились снабженцы — три немолодые женщины. У каждой из них была исключительно своя вотчина — ткани, нитки, фурнитура. А вот Виталику теперь приходилось вникать во все тонкости швейного производства — его бросили, как котенка в прорубь и смотрят, выплывет или ко дну пойдет. Татьяне не понравились цены на поставляемые ткани? Что же, сейчас он будет разбираться с этой проблемой.
Отпустив после планерки всех — а вас, Нина Петровна, я попрошу остаться — Виталий мягко поинтересовался у женщины адресами и явками всех поставщиков, с кем работала Танечка. Во-первых, чтобы случайно сразу же не нарваться на них, а, во-вторых, знать, от какой конкретно печки плясать.
— Добрый день, — Виталик придал для начала своему голосу мягкости.
— Добрый, коль не шутишь, — сурово отозвался на том конце провода хриплый мужской бас.
Виталий повел плечами, как от холода — и с этим ему придется сейчас договариваться. Похоже, провалилась его идея на корню.
«Там тоже контингент», — решил он, но отступать было не в его правилах, да и некуда — позади Москва. Это Людмила Ивановна считала, что он ни на что не способен, но он-то цену себе знает.
— Вас беспокоят со швейной фабрики. Нас интересуют ткани, — Виталий уверенно назвал марку. — Вы нам выписали вчера счет, а цены указали не оптовые, а розничные.
— Что? — прохрипел снова голос на том конце провода.
— А то, — Виталий говорил уже более уверенно, чем в первую секунду, — мы аннулируем счет…
— Что? — не понял его голос.
— А то, что оплачивать его не будем, — закончил фразу Виталий. — На точно такую же ткань и объем фирма, — он довольно четко произнес название, чтобы его поняли и запомнили, кто предоставил скидки, — выставила нам счет на три процента дешевле. А при наших объемах…
— Что? — испугался голос. — Погодите-погодите, — попросил он следом вежливо, — я сейчас все улажу. По какому номеру вам можно перезвонить.
Виталик назвал свой рабочий телефон. Он не был уверен в успехе, когда начал поиски тканей, но ему повезло — в городе по чистой случайности оказалось несколько фирм, торгующих тем, чем ему нужно, но Танечка постоянно работала только с одной из них, а к остальным обращалась крайне редко, только в исключительных случаях. Виталика мало интересовали те случаи — у него был свой исключительный случай.
Он нервно постукивал ногтями по трубке телефона в ожидании звонка. Если не перезвонят, ничего страшного: три процента скидки тоже дадут неплохую маржу и перед Танечкой не стыдно появиться, мол, смотри, смог.
— Виталий Николаевич…
В кабинет без стука ввалилась одна из сотрудниц фабрики.
«В платочке, значит, швея», — машинально подумал Виталий и вопросительно посмотрел на нее. Строить зэчек, объясняя им, что надо сначала постучаться в двери и дожидаться разрешения, а лишь потом входить — бесполезное занятие. Если только дверь на замок закрывать, так ведь все равно войдут — сломают.
— Вы Машке с Дашкой вчера машинки починили, — сказала молодая женщина, вытирая краем платка влагу над губой, — моя тоже встала.
Виталик не успел ничего ответить швее — буквально следом за ней в кабинет вихрем ворвалась, норовя снести дверь, Зинаида Макаровна.
— Марш к себе, Нюрка, — рявкнула она с порога и своей высокой грудью попыталась оттеснить швею на выход.
— Им можно, а мне нельзя? — запротестовала та, которую назвали Нюркой.
— Заявку напиши по форме, как положено.
Схватив швею за руку, Зинаида Макаровна все же выволокла ее из кабинета Виталика. И их приглушенные голоса уже раздавались за дверью, а потом и вовсе стихли.
— Не иди у этой стервы на поводу, — смотрящая за цехом разъяренной фурией снова ворвалась в кабинет. — Знаешь, за что она отсидела?
— Да я ничего ей не обещал, — замямлил вдруг Виталик, растерявшись. — А за что? — его любопытству не было предела. Он уже знал из своего крошечного опыта, что Зинаида Макаровна не особенно распространялась о Танечкиных сотрудницах.
— У нее погоняло Черная вдова и татуха в виде паучихи набита над лобком, — хмыкнула начальница производства, усаживая в кресло для посетителей. — Красивая, сука, картинка, скажу я тебе — паучиха своими всеми восемью лапками обнимает жертву, а клюв уже пробил яремную вену, и кровь из нее по капле вытекает.
Виталика так и подмывало спросить, откуда она знает про картинку, но с трудом сдержался, а точнее его спас от неуместного вопроса зазвонивший телефон. Он сразу схватил трубку. Хриплый голос на том конце провода предложил новый счет с четырехпроцентной скидкой.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил невидимого собеседника Виталий, принимая факс на запыленном аппарате.
«Техничке надо сделать устное внушение», — поставил он очередную галочку.
Это был не конец его плана, а только самое начало — Виталик планировать спустить цену минимум на десять процентов.
— Сейчас я сделаю один звонок, а потом продолжим беседовать о Нюрке-паучихе, — предложил он Зинаиде Макаровне, мило улыбнувшись. Что ни говори, а наука Людмилы Ивановны приносила свои плоды — Виталик прекрасно разбирался, когда надо улыбнуться, а когда нахмуриться.
Он позвонил в третью компанию, объяснил им ситуацию — те не стали мелочиться и сразу дали на нужную ему ткань скидку десять процентов. Виталик даже подпрыгнул от радости на месте.
— Зинаида Макаровна, — завопил он радостно, — Зина, у меня получается.
— Крути их и дальше, — хмыкнула женщина, поняв, что тот пытается сделать, и даже позволила себе растянуть губы в полуулыбке. — Не буду тебе мешать.
Она собралась покинуть кабинет, но Виталик остановил ее взмахом руки.
— Расскажи о швее, раз заикнулась, — попросил он. — У меня есть время выслушать тебя, пока они счет пришлют. Слова ничего не значат, нужна бумажка, и обязательно с печатью, чтобы дальше крутить.