— Рассказывать особенно нечего, — пожала плечами Зинаида Макаровна. — Сто пятая УК РФ. Она выходила замуж, свадьба, все, как положено, но в брачную ночь новоявленный муж отдавал богу душу.
— И сколько таких эпизодов было у дамочки? — Виталик почувствовал, как мурашки побежали по телу.
— Много, — хмыкнула Зинаида Макаровна. — Доказать вот только смогли только пару, остальные сошли за несчастные случаи. Мой совет, — добавила она, — держись от нее подальше, она баба видная, не заметишь, как в сети ее угодишь.
«Видная», — фыркнул про себя Виталий. Лично он на такую и внимания бы не обратил, попадись она ему на пути.
— Ладно, работай, — сказала Зинаида Макаровна, вставая с кресла и собираясь покинуть кабинет. — Мое дело тебя предупредить, — добавила она в дверях, — теперь все зависит только от тебя…
— Конечно, от меня, — прошептал Виталик, покачивая головой. Конечно, от него многое зависит, но не все. У него еще почти половина рабочего дня, чтобы добиться еще одной скидки.
Он закрыл лицо руками, чтобы хоть немного расслабиться, все-таки напряженным выдалось утро. Виталий собрался сходить на обед, но едва выйдя за дверь, понял, что этому не суждено случиться — Нюрка-паучиха сторожила его у входа в цех. Он тихо выматерился и вернулся назад в кабинет. Этаж не первый — из окна не вылезешь. Машинка у швеи не работает, лучше бы он ее настроил, И Нюрка хотя бы сидела на своем рабочем месте, а так торчит без дела в коридоре — мимо нее не проскользнешь. Что делать? Один выход — сидеть в кабинете до вечера безвылазно. Нет, это не дело. А если в туалет захочется?
Виталий решительно взялся за ручку двери. Ну, что он в самом деле испугался вздорной бабы? И не сможет ее поставить на место? Вздохнул — не сможет. Его многому научила Людмила Ивановна, но как отбиваться от навязчивого внимания, не рассказала, даже не намекнула, что делать в таких случаях.
Гордо вскинув голову, Виталик направился в сторону лестницы. Нюрка не вышла в коридор, как он опасался, не перегородила ему дорогу, просто окинула его с ног до головы пытливым взглядом и все. И чего он, спрашивается, боялся?..
До конца рабочего дня, перебрасывая сканы и факсы счетов конкурентов друг другу, Виталику удалось снизить первоначальный счет на тридцать процентов. Правда, выписывая его, предупредили, что это максимальное снижение цены и больше не предвидится. Виталик на всякий случай еще раз дрыгнулся, а потом все же решил, что не стоит дразнить гусей, как бы поставщики, сговорившись, вообще не отказались ему продавать ткани…
Танечка с недоумением взирала на счет, который ей принес на подпись вечером ее новый заместитель директора.
— Как вам это удалось сделать? — от удивления она лишь хрипло смогла выдавить из себя несколько слов. За все время работы ей и однопроцентную скидку никто не предлагал. А здесь снижение цены аж на тридцать процентов.
— Я не стану выдавать свои профессиональные секреты, — довольно улыбнулся Виталий.
— Нет, так нет, — сказала Танечка, подписывая документ на оплату. — Зинаида Макаровна проверит качество ткани, — добавила она строго, — и если что-то не так… У нее есть определенный опыт. Вдруг вам попытаются подсунуть некондицию.
— Наслышан, — снова улыбнулся Виталий. — Какие будут еще задания?
Танечка, конечно, могла потребовать снизить сумму в счетах на фурнитуру или на нитки, но это скучно — она уже не сомневалась, что у ее нового зама все получится. А больше в голову ничего не приходило.
— Наладчица вышла из запоя? — спросила она.
— Нет, — покачал головой Виталий.
— Как справляетесь? — нахмурилась Танечка.
По ее разумению, еще несколько дней и все машинки встанут. А Машка с Дашкой поубивают друг друга. На чем-то этот красавчик должен же сломаться.
— Выкручиваемся, — пожал плечами Виталий.
Завтра к нему на собеседование должен подойти мастер по наладке оборудования, он посмотрит на него, а потом расскажет о нем Танечке, а пока говорить в сущности нечего.
— Что сказали про ногу? — поинтересовался Виталий, памятуя, что Танечка с его домработницей должны были посетить врача в поликлинике.
— Ничего, — неожиданно разозлилась девушка. — Продлили больничный и все. Врач сказал, чтобы я не мечтала избавиться от гипса раньше, чем через месяц. Более того, они сделают сначала снимок, а лишь потом снимут с меня гипс.
— Жаль, — притворно вздохнул Виталий, — меня приглашали, вот хотел, чтобы вы мне составили…
Танечка не дала ему договорить.
— У меня мероприятие срывается…
Она чуть не заплакала.
— Может, я смогу помочь вам? — Виталий подскочил к Танечке и опустился на колени перед диваном, на котором она лежала.
Но та лишь отрицательно покачала головой.
— Не получится заменить, — шмыгнула она носом, — на мероприятии требуется мое личное присутствие.
— Жаль, — теперь уже совершенно непритворно вздохнул Виталий, ему хотелось быть Танечке не просто полезным, а чтобы она начала доверять ему.
Он вынул из кармана пиджака ослепительной белизны платок с вензелем и вытер ей нос, как маленькой девочке, а потом смахнул едва заметные слезинки со щек.
Всхлипнув еще раз, Танечка взяла себя в руки и пальцем указала Виталику на дверь.
— Я жду вас завтра с докладом, как прошел день, — сказала она.
«Как все же медленно я движусь к заветной цели», — подумалось Виталику. Он только что размечтался, что девушка растеклась и оставит его рядом с собой, а она его почти что выгоняет. Осталось только пойти в какой-нибудь ночной клуб и напиться с горя. Хотя и напиться не получится, если он не поспешит — алкоголь после десяти не отпустят. И придется ему ложиться спать в холодную постель, никем не согретую, да еще и на трезвую голову. Голова ладно, сойдет и трезвой, но десятидневное воздержание совершенно не идет ему на пользу.
Виталик давно, еще со времен работы на заводе, не снимал девушек в клубе, даже не помнил уже, как это делается. Ведь последнее время, не считая Танечки Печкиной, дамы сами на него вешались и пытались снять его, за деньги, разумеется. Но сегодня именно тот день, когда его душе и телу требуется разрядка. И он согласен на любую, какая получится…
Выйдя от Танечки, Виталий поехал сначала к себе — ему требовалось переодеться и поставить автомобиль на стоянку. Он собирался в клубе непременно немного выпить, исключительно для расслабления, завтра все же рабочий день, поэтому машина для него станет только обузой. Пусть уж лучше дожидается его возле дома, да и под окнами ей ночевать спокойнее — двор у него тихий, да и старушки, страдающие бессонницей, присмотрят в случае чего…
В любимом питейном заведении Виталика, несмотря на будний день, яблоку негде было упасть. Какая-то приезжая рок-группа неожиданно вызвала такой ажиотаж. Он собрался было перебраться в другое место, но слишком поздно заметил, что такси уже уехало, а вызывать новую машину и ждать ее у него не было никаких сил и желания — организм настроился выпить и терпеть не собирался больше ни минуты. Опять же не факт, что в другом клубе не будет так же шумно. А тут место проверенное — пиво не разбодяживают, и коньяк наливают не паленый. Насчет другого алкоголя Виталик не был уверен, но ему по большому счету было как-то по барабану, кроме пива и дорогого коньяка он ничего больше не употреблял.
Кое-как пробравшись к барной стойке, Виталик принялся ожидать, когда освободится какой-нибудь высокий стул — за столиками все равно не дождаться свободного места.
— Эй, Вит, — крикнул ему бармен и махнул рукой, — чего тебе налить?
А затем постучал пальцем по руке, где якобы должны были находиться часы.
— Я оплачу бутылку коньяка, — крикнул в ответ Виталик, слабо надеясь, что Вовчик-бармен его услышит, — а ты мне будешь помаленьку наливать. По одному дринку.
Но тот понял — если даже чего не расслышал в сильном шуме, то догадался по губам.
Виталий через головы сидевших за барной стойкой протянул руку с купюрами, а следом забрал первую порцию алкоголя. Пританцовывая — а жизнь-то налаживалась — и зажав рюмку с коньяком в руках, двинулся в сторону эстрады, уж если не сидя послушать заезжих артистов, то хотя бы стоя, чтобы было кому рассказать, что он приобщался к современной культуре.
Только не успел Виталик дойти до означенного места — на него налетела пьяная девица, еле стоявшая на ногах. Коньяк расплескался, рюмка выпала из рук и разбилась — он трезв до сих пор и невероятно зол, не только на эту пьянь, но и на весь белый свет.
— Черт, — выругался Виталик, ввернув крепкое словцо, адресуя его тому, кто в преисподней. Что за жизнь такая?
— Танечка, — протянул он растерянно, глядя девушку. Та была, как две капли воды похожа на его работодательницу. Виталий даже взгляд на ее ноги опустил, чтобы удостовериться, что там не было гипса.
— Олечка, — ответила та и стала заваливаться на Виталика.
Он подхватил девушку подмышки и потащил на выход. Ему обязательно надо с ней переговорить, когда она протрезвеет — эта Олечка не просто похожа на Танечку Печкину, она ее полная копия. Ее невозможно было даже назвать двойником, клоном — вот правильное слово.
Передав девушку из рук в руки охраннику на входе, как самую большую ценность для него, и попросив его вызвать для него такси, Виталик вернулся в зал за оплаченной бутылкой коньяка — она ему еще пригодится.
Похоже разрядка не предвидится и отдохнуть у него в ближайшие несколько часов не получится…
— Помочь? — поинтересовался водитель, когда его пассажир пытался вытащить вульгарного вида девицу с заднего сиденья машины. Туда они ее загружали вдвоем с охранником клуба.
— Своя ноша не тянет, — буркнул Виталик, стараясь перехватить девушку поудобнее. — Если нетрудно, бутылку до квартиры донеси, — попросил он.
Таксист пожал плечами, в чем проблема, конечно, нетрудно, и взяв в руку початую бутылку хорошего коньяка, если не врала этикетка, пошел следом за своим пассажиром, стараясь запомнить не только дом, но и номер его квартиры на всякий случай — уж больно сильно была пьяна девица. А вдруг мужчина, что тащил ее на себе, маньяк? И ему придется в самое ближайшее время давать показания в полиции. И что ч того, что он хорошо одет? Всякое в жизни бывает.
Виталику кое-как удалось открыть дверь — девушка совершенно не стояла на ногах и все норовила свалиться ему под ноги. Он, может, ее бы и бросил на заплеванный пол подъезда, но не стал этого делать — Виталик был невероятно брезглив, и если бы Оленька вдруг упала, он не смог бы после этого к ней прикоснуться. А потом опять же и диван в его квартирке всего один.
========== Глава 10 ==========
Рано утром растолкав Оленьку, Виталик сунул ей в руки большую кружку со свежесваренным кофе. У него оставалось немного времени, и он хотел потратить его с пользой — кое о чем расспросить девушку.
— Ты кто? — спросила та его, но от кофе не отказалась.
Это Виталик планировал спросить у Оленьки, кто она такая, но та его опередила.
Девушка сделал большой глоток бодрящего напитка и спросила:
— А где это я?
— У меня, — ответил Виталик на ее последний вопрос. Совершенно не важно, кто он, гораздо интереснее, кто она.
— Как я здесь отказалась? — спросила Оленька, передавая пустую кружку Виталику и снова откидываясь на подушки. — Последнее, что я помню…
Она задумалась, но так и не сказала, что же она помнила.
— Итак, — сказал Виталик. — Как зовут тебя мне известно. А какова же твоя фамилия?
— А фамилия моя слишком известная, чтобы я ее называла, — фыркнула Оленька. — Я артистка больших и малых академических театров.
— Брось юродствовать, — мягко попросил Виталик. — Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно и отвечаю, — пожала плечами Оленька. — Я артистка.
— А что ты так напилась вчера?
Виталик нервно стал поглядывать на часы — надо, во-первых, все разузнать о девушке, а, во-вторых, не опоздать на работу.
— Куда-то торопишься? — не укрылось от внимания девушки, что он украдкой следить за временем.
— На работу, — ответил Виталик, не став лгать. Правда располагает человека к откровенности больше, чем изощренная ложь.
— Такой красавчик ходит на службу по времени без опозданий? — расхохоталась Оленька, задрав ноги к потолку, нисколько не стесняясь своей наготы, и подрыгав ими. — На твоем месте я бы…
— Так надо, — нахмурившись, перебил ее Виталик. Он находился на своем месте и в чужих советах совершенно не нуждается.
Разговор не клеился, откровенной беседы не получалось.
— Говори, куда тебя отвезти? — спросил он. — И собирайся быстрее, у меня совершенно нет времени.
Он подобрал девушку в дорогом, элитном клубе, всяко кто-то ее туда привел или она сама регулярно в нем бывала — случайные посетители там редкость, но могли и быть такие. Если сейчас он не успеет выяснить, кто она такая, то у бармена или официантов выспросит позже. Кто-то же должен знать о ней хоть что-нибудь.
— Тебе знакома эта девушка? — достав из бумажника фотографию Танечки Печкиной, Виталик кинул ее рядом с Оленькой на диван.
— Ой, это я? — сказала она, беря фото в руки. — Нет, не я, — нахмурилась девушка, — платья такого у меня нет. Откуда у тебя эта фотография? Кто здесь заснят?
— Да какая разница? — Виталик выдернул снимок из рук Оленьки. Пожалуй, впервые за последнее время он не церемонился с женщиной. — Ты мне расскажешь о себе все, что меня интересует, а я тебе скажу, как зовут незнакомку на фотографии.
— Какая же она незнакомка, если ты о ней, похоже, все знаешь, — фыркнула Ольга. — Это я для тебя незнакомка, темная лошадка.
— Короче, темная лошадка, цигель-цигель, — Виталик постучал по запястью, туда, где должны находиться часы. — Не хочешь говорить — не надо.
Он видел, что Оленьку снедало любопытство. Ну ничего, пусть помучается. Захочет узнать, кто на фотографии, расскажет все. А он назовет только имя. Как ни странно, но он тоже хотел бы знать о Танечке несколько больше. Но сейчас его волновало, почему девушки так похожи…
Они вышли на улицу и сели в машину Виталика.
— Разве ты привез меня сюда на этой красавице? — сказала Ольга, потрогав приборную панель руками.
Вот тебе и ничего не помнит!
— Зовут меня Ольга Фролова, — сказала она. — И я действительно актриса театра музкомедии. На главные роли не претендую, и без меня примам ролей не хватает. Чтобы напиться вусмерть, у меня вчера были на то две причины, и обе несерьезные. Телефонный номерок дать? — выпалила Оленька на одном дыхании.
— Дать, — кивнул Виталик, высаживая девушку у метро.
Оленька усмехнулась, затем, слегка приподнявшись с сиденья автомобиля, залезла в задний карман джинсов и протянула ему клочок картона с телефоном, отпечатанном на обычном лазерном принтере — типа визитка.
— Я тебе позвоню, — махнул ей рукой Виталик.
«Ага, — улыбнулась одними уголками губ Оленька, — как же, позвонишь. Знаю вас, красавцев».
Она не питала иллюзий по этому поводу — ей везло больше на подлецов, чем на порядочных мужчин. Этот на подлеца тянул слабо, правда, и порядочным тоже не выглядел — слишком холеный и слащавый. Короче, скользкий тип, по ее разумению…
Виталику не работалось. О чем бы он ни думал, чем бы ни занимался, все мысли начинали крутиться вокруг Танечки и ее точной копии, Оленьки. Даже Нюрка-паучиха, продолжавшая сторожить его в коридоре во время обеда, не вызвала у него неприязни. Пусть стоит и смотрит на него, если ей так хочется. Ее машинку, как и несколько других, он утром настроил, не вняв совету Зинаиды Макаровны и голосу разума, — работа прежде всего. Когда еще придет новый наладчик!
— Зина, — спросил он начальницу производства, когда та зашла к нему, чтобы решить какой-то небольшой вопрос, — ты все знаешь о сотрудницах фабрики. Скажи, пожалуйста, у хозяйки сестры, братья были?
— Кто ж ее знает? — Зинаида Макаровна неопределенно пожала плечами. — Никогда не интересовалась родословными своих хозяев, что прежних, что нынешних.
— Да меня как раз родословная интересует мало, а вот ближайшие родственники… — вздохнул Виталик, когда женщина ушла.
Ну не может быть так похож посторонний человек. Оленька была не просто двойником Танечки, а точной ее копией, как сестра-близнец. И у кого это можно выяснить?