Завтра, сегодня уже слишком поздно, чтобы звонить малознакомой девушке. Хотя какая она ему малознакомая — ночевала у него в квартире на том самом диване, на котором он сидит сейчас с бутылкой коньяка в обнимку.
Виталик набирал и сбрасывал номер Ольги — нужные слова все никак не шли на язык.
Все же утро вечера мудренее, решил он, убирая телефон от соблазна подальше…
Но и утром ничего путного в голову не пришло.
— Честность — наше все, — громко произнес Виталик, словно морально поддерживая себя этими словами.
Он решительно набрал Оленькин номер.
— Ты псих, — вместо приветствия раздался в трубке сонный голос девушки. — Ты на часы смотрел?
— Смотрел, — бодро отозвался Виталик, — только поэтому позвонил.
— Я же принадлежу к богеме, — недовольно ответила Оленька. — В это время у меня крепкий здоровый сон. А ты меня будишь.
— Ах, богема, — протянул Виталик и улыбнулся — отличное начало разговора. — Моя прима, — обратился к ней он шутливо, — не поможешь мне?
— Ну раз ты меня разбудил в такую рань, говори, что надо сделать, — милостиво разрешила Оленька и громко зевнула в трубку.
— Все исключительно по специальности, — радостно ответил Виталик. — Всего-навсего надо изобразить девушку твоего возраста. Загримироваться под нее и изобразить желательно достоверно.
— Что-то с ней не так? — осторожно поинтересовалась Оленька. — Она жива?
— С ней все в порядке, — сразу постарался успокоить ее Виталик. — Никакого криминала. Моя хорошая знакомая порвала связки и сейчас ее нога находится в гипсе, а некоторые люди не верят в это. Думают, что я лгу.
— А нельзя тех неверующих привести к девушке в гости? — спросила Оленька.
Она никак не могла взять в толк, зачем изображать человека, если на него просто можно взять и посмотреть, навестив его дома. Чего проще? У нее был некоторый опыт в изображении неверных жен, когда те нанимали ее за солидные деньги, оплачивали шопинг по модным бутикам, пока сами в это же самое время кувыркались с любовниками в дорогих номерах отелей где-то за городом. Она хихикнула, припомнив, как те показывали ей фотографии знакомых: кому стоило кивнуть, с кем вежливо поздороваться, а кого проигнорировать, с продавцами же в бутиках следовало вообще не разговаривать — они не достойны их внимания. Интересно, Виталий ей тоже фотки будет под нос совать? На этого не смотри, с этим не говори.
— Нельзя, — вздохнул Виталик. — Танечка не знакома с мамочкой и привести ее к ней я не могу. А вот показать, якобы она меня, хромоногенькая, провожает на деловую встречу, можно.
— Ах, мамочка, — рассмеялась Оленька. Судя по голосу, она на него больше не сердилась за ранний подъем. — Придется помочь. Свекровь — это серьезно, особенно будущая.
Виталик мысленно похвалил себя за находчивость. Какой же он молодец! Не назвал Людмилу Ивановну по имени ни разу.
— Уж не откажи, — попросил он Оленьку. — Вечером встретимся с тобой, поедем в салон красоты, чтобы тебе сделали прическу, как у Танечки. А потом купим платье, как у нее.
— Она стильно одевалась? — поинтересовалась Оленька, прикидывая, как ей себя вести.
— Не скажу, — ответил Виталик. — Но вещи покупала в дорогих бутиках. И обувь. А вот прическа у нее была дрянь…
Он чуть не сказал, как у тебя. Оленьку тоже не мешало бы к классному стилисту определить. Только по растрепанной прическе и практически отсутствии косметики на лице заметил ее в клубе. Так бы мимо нее прошел.
Конечно, вечером туфельку, каблучок которой застрял в ливневке, он ей обязательно покажет. И примерит. Его «Золушка».
========== Глава 12 ==========
Виталик едва успел нажать на «отбой», как позвонила Людмила Ивановна.
«Быстро она сработала, — усмехнулся он. — Похоже, всю ночь обзванивала и наводила справки. Поди и старушку Тамару Павловну побеспокоила».
И приготовился выслушать вердикт, какой бы он ни был. Он был готов к любому требованию Людмилы Ивановны, так как за прошедшую ночь все продумал и придумал, а до ее звонка и с Оленькой успел договориться. Все предусмотрел, от всего подстраховался.
— Привет!
На этот раз она поздоровалась, можно сказать, даже вежливо.
— Здравствуй, — отозвался Виталик. — Я весь во внимании.
— До тебя не дозвониться, как в Смольный. Короче, — произнесла Людмила Ивановна. Виталик настолько ее изучил, что даже представил, как женщина презрительно скривила губы. — На корабль свою хромоножку можешь не тащить. Но сам обязательно приходи. Я буду тебя ждать.
У него радостно забилось сердце, что все обошлось. Он чуть не брякнул, не подумав, а нельзя ли пригласить другую девушку, раз приглашение на двоих, но вовремя спохватился — другой девушки, кроме Оленьки, точной копии Танечки, у него все равно никого не было. Не брать же с собой Нюрку-паучиху? До таких баб он еще не опустился, но если и дальше у него с Танечкой ничего не получится, то и Нюрка пойдет за первый сорт.
Настроение тут же ухудшилось. Вспомнились вчерашние преследователи. Как же ему выяснить, кто ходил за ним по пятам?
— Что-то не так? — поинтересовалась Оленька, когда он перезвонил ей. — У тебя такой тоскливый голос.
— Нет, — помотал головой Виталик, он даже не подумал, что в этот момент его Оленька не видела.
И хорошо, что не видела — у него скорее всего был не только тоскливый голос, но и грустный вид.
— Наша с тобой авантюра отменяется, — произнес он и грустно улыбнулся.
— Что? Мама? — переспросили Оленька.
— Мамочка сказала, что она мне верит, и свою больную подружку я могу ей не предъявлять, — усмехнулся он.
— Так это же неплохо, — ответила Оленька. — У нас с тобой сохраняется шанс блеснуть перед твоей мамочкой в случае чего умом и сообразительностью, главное, хорошо подготовиться к встрече.
«Хорошо подготовиться», — мысль засела у Виталика в мозгу…
— У кого бы спросить про те жуткие хари? — спросил он сам у себя, когда остановил машину на парковке у фабрики и смог немного собраться с мыслями. — И ведь поинтересоваться не у кого.
Ну не Нюрка же паучиха таким изощренным способом решила его затащить в постель. Вряд ли. Так она могла его только запугать, но не влюбить в себя. Хотя это тоже способ, причем довольно изощренный.
— Нет, нет, нет, — замахал руками Виталик. — Этого не может быть. У Зины спрошу, пусть это и очень стыдно — настоящий мужик убегает с девушкой от преследователей…
Жалко, что он не заснял их мерзкие рожи. Может, Оленька?
Он тут же набрал номер девушки.
— Я смотрю, ты скучаешь без меня, — рассмеялась она в трубку. — Третий звонок за утро.
— Есть немного, — согласился Виталик. — Но сейчас я позвонил исключительно, чтобы задать конкретный вопрос. Ты случайно не сфотографировала тех мужиков, которые нас с тобой преследовали? Вы женщины такие непредсказуемые.
— Сфотографировала, — не стала кокетничать Оленька. — Я же актриса, меня интересуют типажи.
— И мужские? — перебил ее Виталик.
— А мужские в первую очередь, — снова рассмеялась Оленька. — Я же должна представлять, как вести с тем или иным мужчиной. А тут такие интересные лица.
— Лица? — расхохотался Виталий. — Рожи, я бы сказал.
— Ну, ты преувеличиваешь, — возмутилась Оленька. — Лица, поверь мне, лица. Похоже, настоящих рож ты не видел. Ладно, пришлю сейчас тебе их портреты. Любуйся…
Как только к нему в кабинет вошла Зинаида Макаровна, Виталик нажал на кнопку, а телефон с фотографией положил на стол, чтобы женщина их обязательно увидела. Хотелось взглянуть на ее реакцию.
Никакой…
Несмотря на то, что смотрительница за цехом долго и внимательно рассматривала лица на телефоне. Но ни один мускул не дрогнул на ее немолодом лице.
Спрашивать о них бесполезно, решил Виталик. Зато у него были другие вопросы.
— Наладчик пришел? — задал он первый.
— Пришла, — пожала плечами Зинаида Макаровна.
Виталик тихо заскулил. Кто бы мог подумать, что обладатель низкого голоса и фамилии Ковтун окажется женщиной. А он уже размечтался, как с еще одним мужчиной, работающим на фабрике, будет ходить на обед, а в конце рабочего дня обсуждать планы на завтра. Не суждено сбыться его мечтам. Так и помрет он единственным и неповторимым на Танечкиной швейной фабрике.
— Обходит, — добавила завцехом.
— Зови, — вздохнул Виталик, — знакомиться будем…
«Какая прелесть», — снова заскулил про себя он, когда новая наладчица, больше похожая на борца сумо, не вошла, а ввалилась в его кабинет, едва протиснувшись в двери.
— Ковтун Евгения Ивановна, — произнесла она басом и протянула свою лапу Виталику.
«Главное, не дергаться, тогда есть шанс остаться в живых». — Виталик осторожно подал ей руку.
Удивительно, но у такой огромной женщины рукопожатие оказалось очень даже нежным.
— Я готов взять вас на работу хоть сейчас, но я предупреждал, что не смогу вас принять на работу без хозяйки. Прав таких не имею. Временно могу, — честно признался наладчице Виталик. — Но если вам понравится у нас, я замолвлю словечко перед директором и владелицей фабрики. Оборудования много, хотелось бы, чтобы оно все работало без простоев. — И тут же добавил без перехода. — А сломанные машинки отремонтировать смогли бы?
— Это вы про оверлоги, что ли? — пробасила Евгения Ивановна.
— Про них, — кивнул Виталик.
— Вот, — она извлекла записку из недр своего необъятного комбинезона.
«У нас шили», — не без гордости заметил Виталик.
— Что это? — спросил он, беря в руки листок.
— Номера деталей по каталогу, — ответила наладчица. — Вы просто заказываете в фирме, согласно этому списку, а когда они придут, я все сделаю в лучшем виде. Телефончик фирмы снизу приписан.
— А каталог откуда? — удивился Виталик. Что-то ему ни разу на глаза никакие каталоги по оборудованию не попадались.
Евгения Ивановна постучала пальцем по голове.
— Там, — ответила она и ее пухлые губы растянулись в некотором подобии улыбки.
Виталик недоуменно перевел взгляд на Зинаиду Макаровну.
Та неопределенно пожала плечами, мол, да, мы такие.
Хоть и не хотелось сегодня Виталику идти к своей работодательнице, когда там не будет Тамары Павловны, но обсудить кандидатуру новой наладчицы и величину ее заработной платы следовало незамедлительно. Когда та придет в понедельник к нему в кабинет, он должен озвучить сумму ее оклада и бонусов. А без Танечки ему никак…
Когда все ушли, Виталик снова тронул телефон, чтобы еще раз взглянуть на лица на фотографии. Кто они? Что им надо было от них? Что?
Что он мучается, в конце концов? Завтра поинтересуется у мамочки. Она все обо всех все знает. И в этом трудном деле ему тоже поможет, он даже не сомневался.
— Татьяна Георгиевна, — Виталик все же решился позвонить Печкиной, чтобы не беспокоить ее и не сердить, что ей приходится самой прыгать в прихожую, чтобы открыть ему входную дверь, — новая наладчица пришла. — он сделал ударение на последнем слове, тем самым подчеркивая пол нового сотрудника. — Мне кажется…
Танечка тотчас перебила его:
— Если она вам понравилась, можете без моей резолюции оформить ее на работу.
— Не получится, — мягко возразил ей Виталик. — Я не наделен такими полномочиями.
— Да, пожалуй, — согласилась Танечка. — Я позвоню в кадры. А с зарплатой решите вопрос сами, а мне просто озвучьте цифру.
Ей понравилось, что ее новый зам знал свое место и не пытался решать самостоятельно вопросы, которые не в его компетенции, то есть предварительно не посоветовавшись с ней. И опять же, ей было приятно, что Виталик часто звонил ей, навещал ее, чтобы подробно, глядя глаза в глаза, рассказать о том, как идут дела на фабрике в ее отсутствие. Несмотря на то, что он ей совершенно не понравился с первого взгляда, она не раз признавалась себе, что не ошиблась в нем. Выздоровеет, устроит ему последнюю проверку. Уж скорее бы, так надоело прыгать на одной ноги и зависеть от преданности окружающих ее людей…
«Что же, — довольно потер руки Виталик, — и вопрос с наладчицей уладил. Не придется тащиться к Танечке».
У него дело к Тамаре Павловне, поэтому он не станет задерживаться на работе, а сразу поедет домой, чтобы застать ее, пока она еще не ушла…
По дороге Виталик заскочил в супермаркет и накупил разнообразных конфет для своей домработницы — он прекрасно знал, что та их сама не ела, но у нее были бесчисленные внуки — любители сладкого. Это ради них, Виталик знал из рассказов женщины, она подрабатывала, а не находилась на заслуженном отдыхе. Лгала, конечно — характер у нее не тот, чтобы вязать носки. Но доля истины в ее словах была — на одну пенсию дорогие шоколадные конфеты покупать не станешь, чтобы побаловать ребятишек…
— Лишнее это, — смутилась Тамара Павловна, но от подарка не отказалась. — Я вам котлеток налепила и наморозила, останется только на сковородку кинуть.
Виталик кивнул. Котлетки — это хорошо. Он предупредил заранее свою домработницу, чтобы на эти выходные она ему ничего не готовила, так как его не будет.
— Ну, как так? — расстроенно протянула женщина.
Она огорчилась не столько от того, что Виталик с его желудком будет есть неизвестно что, а от того, что ей заплатят только за уборку квартиры.
— В воскресенье вечером приходите, — попросил ее Виталик, — и борща мне полную кастрюлю наварите. У вас это времени немного займет, а я его целую неделю есть буду.
Он не лгал — борщ он мог есть пять дней кряду на завтрак, на обед и на ужин. Он ему не надоедал в отличие от других супов.
— Хотел все вас спросить…
Настало время для важного разговора, пока Тамара Павловна не собралась уходить.
— Вы так много проводите времени с Татьяной Георгиевной. Как она вам?
— Хорошая девушка, — кивнула домработница, внимательно глядя на руки Виталика, отсчитывающего купюры.
Ей было интересно, заплатит он ей, как обычно, то есть с учетом приготовления обеда на выходные или нет. Она, конечно, на Виталика была бы не в обиде, ведь ничего не приготовила, кроме котлет, которые лежали в морозилке, но было бы приятно, если бы он заплатил ей всю сумму целиком. Она на нее рассчитывала.
Какова же была ее радость, когда Виталик добавил сверху несколько тысяч.
— За что? — сорвалось у Тамары Павловны.
Виталик не стал юлить и выкручиваться, мол, за ее обязательность и в таком духе — он прекрасно помнил, что если сказать честно, то все получится.
— Понимаете, — ответил он, — мне очень понравилась Танечка. Но я о ней ничего, совсем ничего не знаю. Хотел попросить вас поговорить с ней. Пусть она расскажет о своей семье, покажет фотографии родителей. А вы мне перескажете, что удалось узнать. Выпытывать не стоит — все должно быть максимально естественно.
Виталик улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой.
— Я попробую, — неопределенно пожала плечами Тамара Павловна, — но не обещаю. Татьяна Георгиевна такая скрытная.
— Значит, есть, что скрывать, — снова улыбнулся Виталик. — Попробуйте. Я вас не тороплю. В следующую пятницу, когда придете убирать у меня, расскажете, что удалось узнать. Если информация окажется стоящей, заплачу еще.
Он заметил, как встрепенулась домработница на его последних словах. Теперь точно будет рыть носом землю, чтобы добыть нужные ему сведения, а он будет направлять Тамару Павловну, куда двигаться…
Виталий чуть не опоздал к отплытию яхты. Он не проспал, просто долго собирался — никак не мог выбрать между летним кремовым костюмом, бриджами и обычными джинсами. Людмила Ивановна ему ни словом, ни полусловом не намекнула о форме одежды. А тащить все с собой не хотелось. Пришлось доплатить водителю такси, чтобы тот ехал с нарушением скоростного режима. Виталик так же пообещал ему, что сам будет улаживать посредством денежных купюр проблемы с гайцами, если те вдруг их остановят. Но ничего, обошлось, и, можно сказать, даже повезло — дороги оказались пустынными, и до речного вокзала они добрались довольно быстро.
Мысленно похвалив себя за то, что он все же остановился на привычной одежде в таких случаях — джинсах, и угадал, Виталик среди так же одетых пассажиров поднялся на яхту. Улыбающийся стюард назвал ему номер его каюты. Равнодушно окинув его с головы до ног, подумал, что и он смог бы вот так стоять и улыбаться гостям хозяина яхты за ту зарплату, которую тот получает. А ему вкалывать приходится за гораздо меньшую сумму у Танечки на фабрике. Но он тут же переменил свое мнение — там у него внимание, уважение, а здесь в лучшем случае равнодушие, в худшем — презрение. Нет, на фабрике лучше.