— И что она вам ответила? — Виталик удивленно выгнул брови.
— Она сказала, что байкеры не мужчины, — фыркнула домработница.
— Байкеры, байкеры, ну, конечно, — покачал головой Виталик.
— Вы ешьте, а то остынет, — Тамара Павловна подвинула Виталику тарелку с пловом. — А потом договорим.
— Да-да, — он снова покачал головой. — А каком она, интересно, клубе состоит?
— Клуб любителей путешествий «Пятьдесят пятая широта», — быстро ответила домработница. — Татьяне Георгиевне и нужен был заместитель, чтобы как можно меньше времени проводить на фабрике. И ты ей подвернулся весьма кстати. Любовь к путешествиям ей привили родители и всяко поощряли ее увлечение.
«Вот оно что», — многозначительно покачал головой Виталик.
— Я столько фотографий просмотрела из ее поездок, — добавила Тамара Павловна. — Она обычно уезжала из дома весной, как только снег растаивал, и возвращалась с первыми заморозками. По полгода дома не бывала. Ей эта фабрика постольку-поскольку — лишь источник, чтобы не думать о деньгах.
— Но в бизнесе она неплохо разбирается, — пожал плечами Виталик. — Невозможно усидеть в седле мотоцикла и в директорском кресле одновременно. Но Танечке это каким-то образом удается.
— Действительно, странно, — кивнула домработница, если учесть, что с первым снегом она отбывает в Альпы.
— Неужели на доходы фабрики можно путешествовать почти круглый год? — совершенно без ноток зависти в голосе поинтересовался Виталик.
Он тоже мог бы путешествовать, если бы захотел. Но ему это не надо — он без авантюр захиреет.
Интересно, а как планировала Оленька занять место Татьяны? Неужели она тоже профи и в путешествиях, и в горных лыжах? А еще актриса, чтобы полностью воспроизвести манеры Татьяны. Стоп… Что ему известно об актрисе Оленьке Фроловой? Очень мало. Может, узнать побольше?
Но Виталик тут же прогнал эту мысль прочь. У него турнир на носу. Он выяснил, что следят не за ним, не за его деньгами, это вполне достаточно. А свои проблемы пусть Танечка решает сама. Не дура же она — в конце концов, должна заметить повышенный интерес к своей персоне.
========== Глава 23 ==========
Взяв на работе отпуск за свой счет с открытой датой, Виталик гнал машину, стараясь при этом не нарушать скоростной режим — только гайцов ему не хватало для полного счастья — в сторону довольно большого села в полутора сотен километров от города и сотне от трассы. Там, на старинном деревенском кладбище, похоронены его дед с бабушкой по материнской линии. Тех на старости лет, исконно городских жителей, ни с того ни с сего вдруг потянуло на землю, как они сами говорили. Земля землей, что бы там ни было, но дом в деревне стоял после их смерти довольно долго пустой, а потом в него переехала непутевая родственница Виталика: глупая женщина, порой он думал о ней, при этом искренне жалея ее. Но деньгами многодетной матери никогда не помогал — она сама выбрала свой путь. Совершенно необязательно рожать детей от каждого нового мужа — а та только официально выходила замуж четыре раза. Виталик был не против того, что родственница перебралась в деревню — пустующий дом быстро бы пришел в упадок, а дети подарили ему вторую жизнь.
По широкой улице он проехал через все село к деревенскому храму, стоявшему на холме — самой высокой точке. Прямо за ним уже в низинке на самой окраине села и начиналось, собственно говоря, кладбище.
Оставив машину перед воротами, Виталик, перекрестившись, вошел во двор храма. Звонарь из колоколов извлекал мелодию, отчаянно при этом фальшивя. Виталик недовольно поморщился — будь он главным, прогнал бы звонаря не задумавшись.
— Батюшка, — почти шепотом обратился Виталик к священнику.
Служба по всему давно закончилась и теперь тот одиноко молился, стоя перед алтарем. Интересно, что тот просил у Господа? Может, Виталик ему помешал, отвлек от чего-то важного?
— Да, слушаю тебя, сын мой, — священник с улыбкой обернулся на голос.
«Какой молодой!» — чуть не ахнул Виталик, глядя на безбородое лицо «святого отца».
— Я приехал издалека на могилу своих предков, — ответил очень тихо Виталик, смиренно склоняя голову.
Не нужно, чтобы священник запомнил его лицо, точнее, надо, чтобы вообще не разглядел.
— Хотел бы немного там убраться и привести могилы в порядок, — добавил он шепотом.
— Заступы и лопаты можно взять в сарае у сторожа, туда же их и вернуть, — доброжелательно отозвался священник, а потом отвернулся от пришедшего, так как тот больше ничего не спрашивал.
Виталик перекрестился, поставил свечу перед ликом Николая Угодника, попросил его об удаче — она ему не помешает — и решительно направился на выход.
Сторожа нигде не было видно, но сарай с инвентарем оказался распахнутым настежь, поэтому Виталик позволить себе взять наиболее удобную лопату, а не ту, которую ему предложили, прихватил так же с собой классическую метлу из тонких березовых прутиков, чтобы подмести за собой следы «уборки».
В отличие от храма на кладбище народа оказалось гораздо больше.
«Плевать», — Виталик, подхватив инструменты, решительно направился по дорожке, посыпанной мелким гравием и речным песком.
Ну и пусть видят, что он убирается на могиле бабушки и дедушки. Правда, слежки за собой он не заметил — ни на трассе, ни здесь в деревне. Если все время оборачиваться, можно и паранойю заработать. Даже если и следят за ним, то все равно ничего не узнают, подойдя к могиле после него — ни имен, ни фамилий, ни дат. Ничего… Мать так наказала. Великая авантюристка, не мошенница, как считали правоохранительные органы. Ни в коем случае. Ничего криминального… Страсть к авантюрам у Виталика от нее. Как и тонкая кость, и аристократическая внешность.
А от дедушки с бабушкой он получил страсть к картам — те обыгрывали лохов на пару. Причем и одна, и второй играли виртуозно, а когда садились за стол вдвоем, ни у кого не оставалось шансов на выигрыш — только на проигрыш. Они были словно двумя половинками одного целого. У Виталика такой половинки нет и пока не предвидится. Жаль… Приходится обращаться к каким-то Вадимам за помощью.
Он выставил на столик небольшую фляжку с коньяком, вынув ее из нагрудного кармана пиджака.
Здесь он мог оставаться самим собой, скинув личину игрока и авантюриста — мачо, ботаны, пикаперы, заместители, сами директора и все прочие оставались где-то далеко, словно не в его жизни.
Прежде чем начать приводить могилу в порядок, Виталик позволил себе расслабиться, выпить глоток коньяка из фляжки и грустно вздохнуть. Задержка ему, правда, была нужна совершенно для другого: хотелось все же, не привлекая внимания, оглядеться по сторонам, а пускание слезы на могиле предков — самое удобное время. Никого, по крайней мере, вблизи никого.
Виталик взял в руки метлу и прошелся по надгробной плите, сметая с нее бурые прошлогодние листья и пыль. Не помешало бы пройтись по ней мокрой тряпкой, но это абсолютно лишнее — все равно разводы на мраморе появятся после первого же дождя.
В мягкую кладбищенскую землю лопата вошла достаточно легко. У Виталика даже екнуло сердце — в первый момент показалось, что под старым розовым кустом кто-то копался до него.
«Надо было прихватить ведро, чтобы вынести мусор к бакам», — покачал он головой.
Но с другой стороны, еще успеется. Все равно придется возвращаться к машине за новым розовым кустом, чтобы посадить его взамен старого, тогда и прихватит ведро в сарае у сторожа…
Он размахнулся и еще раз ударил лопатой по ямке, откуда только что убрал полузасохший куст — раздался металлический звук о камень.
Присев на корточки, Виталик очистил от земли кусок бетона, затем подцепил его лопатой, чтобы откинуть в сторону — не он ему нужен. Под ним лежал полиэтиленовый пакет в полуистлевшей тряпке. Уже с него Виталик с любовью отряхнул землю и вынул жестяную коробку из-под новогоднего подарка. В нем были схоронены его сокровища, доставшиеся от предков: кольцо с крупным бриллиантом, полученное от матери, и набор отмычек, переданные ему отцом, когда тот отошел от дел. Так сказать, наследство. Из-за этого кольца он и получил погоняло Диамант. Виталик редко надевал его на палец, уж больно оно было приметным, только в исключительных случаях, когда хотел, чтобы некоторые личности знали, что именно он совершил ту или иную авантюру. У подвигов, так сказать, обязаны быть свои герои, иначе и подвиги, и безымянные герои забываются. А это в его «профессии» недопустимо.
Виталик надел кольцо на палец, повернув камнем к ладони, отмычки зажал в кармане и легкой походкой направился за розовым кустом к машине и ведром под мусор. Заодно и осмотрелся бы еще раз.
Никого постороннего, только привычно на могилках убирались местные бабульки. Но он категорически запретил это делать им на его участке номер… Пообещав, что раз в год в теплое время станет наведываться к деду с бабкой, а когда не сможет, то обязательно позвонит и попросит поздней осенью навести порядок.
Посещение кладбища действовало на Виталика успокаивающе, он словно набирался энергии, сидя на лавке у памятника без имен и дат. После этого ему удавались наиболее рискованные авантюры, как та, которую он запланировал на завтра. Хотелось, чтобы и она прошла без сучка и задоринки. Только бы напарники не подвели. А сомнительное, казалось бы, дело, предпринятое исключительно на случайный успех, выгорало самым неожиданным образом, словно дед с бабушкой сами помогали ему…
Возвращаться в город Виталик не спешил — успеется, главное, до сумерек выехать на трассу, а то, как стемнеет, можно на местных мелких мошенников нарваться. Он слыхал об их проделках. Догоняли такие доморощенные авантюристы запоздалых рыбаков, грибников или ягодников, желательно одиноких, ну или, в крайнем случае, парочку, кидали в их автомобиль пустую бутылку из-под воды — грохот стоял, как от столкновения, а потом требовали компенсацию за побитую машину. Тут же служители закона в погонах появлялись, составляли протокол, что городской водила был пьян, ну и понятно… Отстегивали им немало, чтобы тихо без скандала до дома добраться. У него, конечно, машина скоростная, уйдет легко, но рисковать накануне ответственного дела не хотелось.
Ночевать домой он не пойдет. Впрочем, и дома у него уже не было — по-тихому рассчитался с квартирной хозяйкой и отдал ей ключи рано утром, еще до своего отъезда. Туда он больше не вернется — исчезнет и появится совершенно другим человеком с другим именем. Жаль Печкиным стать не получилось. А, может, оно и к лучшему. У Танечки будет меньше проблем…
Хотя будут. Как без них? Жаль, хирург, последний раз делавший ему новое лицо, отбыл в мир иной, Виталик к нему обратился бы непременно и попросил о смене пола. Тогда его точно никто бы никогда не отыскал. И жил бы себе припеваючи. Но нельзя… Отцу слезно пообещал, как тот когда-то его деду, что родит наследника от «порядочной» женщины. Только где ее взять? Таких на свете мало, а как его мать, еще меньше. Оленька Фролова вполне могла подойти на роль его супруги, только вряд ли прислушается к его советам, как режиссера. Своенравная барышня. Что жалеть о несбыточном? Надо брать, что лежит на поверхности и быстро уносить ноги, пока цел…
Спалось на новом месте Виталику плохо. А, может, это и к лучшему, он играл хорошо, если не высыпался, ясности мысли не терял и ничего не делал на автомате, даже ставки. А вот второе… Он старался не думать об этом, когда просыпался и подолгу не мог снова заснуть. На яхте отоспится, если представится такая возможность — не просто же так забронировал одноместную каюту, когда принес деньги на турнир за себя и за Гошу. Тот сказал, что лично ему все равно — ночевать в одноместной или двухместной каюте. В турнире, конечно, предполагались перерывы на отдых — сутками играть невозможно, но иногда «баталии» за столами затягивались надолго, порой до утра следующего дня. И вот тогда победители незадачливого стола садились за следующую игру никакими. Но выбирать не приходилось — что давали, то и брали…
Стюарду с дежурной улыбкой на лице Виталик назвал имя, под которым зарегистрировался на турнир, и код, известный только ему одному. Паспорта никто не спрашивал, поэтому можно было назваться любым именем, но вот пройти на яхту только по коду. Стюард, продолжая улыбаться, сверился со списком и выдал Виталику ключ от каюты. Когда появится Гоша, тот перезвонил ему с трапа — дальше все равно не пустят, придется снова пообщаться с улыбчивым стюардом. Хорошо это или плохо, покажет время, но в любом случае помаячить на глазах у обслуги бывает полезным…
Гоша появился без опозданий, спустя некоторое время после того, как Виталий расположился в своей каюте и попытался подремать хотя бы несколько минут до отплытия, потом не получится — турнирная нервозность захватит всех, и организаторов, и участников.
— Прогуляемся по верхней палубе? — предложил Виталик.
Гоша отказываться не стал, он догадывался, что это непростая ознакомительная прогулка — надо было осмотреться, чтобы определить пути отхода для них обоих. Пистолеты, на всякий случай Виталик должен был пронести и схоронить на судне в тот день, когда оплачивал за их участие в турнире. Сейчас бы сделать это никак не удалось — всех участников заставляли пройти через рамку металлоискателя и предъявить для обозрения все железные предметы. Только поздно — они уже о себе позаботились. Рисковали, правда, сильно — турнир могли перенести на другое плавсредство, если бы заявок от участников оказалось слишком много. Но что-то подсказывало Виталику, какое-то внутреннее чувство, что такое вряд ли произошло. На чужом судне сложнее было бы организовать сохранность денег. А на яхте у Алла Фа был надежный встроенный сейф, который однозначно на руках не вынесешь — разве только его содержимое. Что и собирался сделать Виталик. Ведь вторая его криминальная специальность — медвежатник, и громил он сейфы, не хуже, чем папа или дед, от которых ему достались тонкий слух и невероятно чувствительные пальцы, как будто специально предназначенные для открывания сложных кодовых замков.
— Где ты их спрятал? — нервно толкнул Гоша Виталика локтем в бок.
Тот недовольно поморщился.
— Всему свое время, — отозвался тихо Виталик. — Разберись лучше с механизмом опускания тузика, чтобы проблем не было, когда я появлюсь с деньгами наверху.
— Когда это может произойти? — спросил Гоша шепотом.
Ему почем-то казалось, все только и делают, что прислушиваются к их разговору.
— Завтра вечером, — отозвался Виталик. — Не думаю, что раньше подойдем к финальной игре за одним столом.
А потом им надо уйти быстро и обязательно с деньгами в сумке, точнее уйти придется ему одному, оставив Гошу на яхте, прикрывать его бегство. Он, конечно, поступал нечестно, бросая его на произвол судьбы. Но что поделать — вдвоем им не уйти. И он это знал. А Гоша нет. Ведь удирать он будет не с выигрышем, а со всеми деньгами, взятыми из сейфа Алла. И кто сказал, что там окажется только сумма, внесенная участниками турнира? Лично Виталик надеется на гораздо большее. Только поэтому сделал карту для Гоши и отдал ее Маше, чтобы она передала ее охраннику. Он с ним больше никогда не встретится, как только на тузике покинет судно, а если и встретится, то сделает вид, что никогда не был знаком…
Дамы в вечерних туалетах и мужчины во фраках важно прохаживались по яхте, ожидая гонга, извещающего о начале карточного турнира. Знакомых лиц на судне, на удивление, оказалось довольно много, и каждый, внеся всего десять тысяч долларов, мечтал разбогатеть в итоге на полмиллиона.
Ехидно ухмыльнувшись, Виталик поклонился Вадиму, в которого хищно вцепилась Жанна Марковна, держа его под руку. Она все же заплатила за мужчину взнос и теперь претендовала не только на его «спасибо», но и на кое-что большее. И пусть «подруга» побесится — плевать, она, по крайней мере, за ночь с ним щедро заплатила.
— И вы здесь? — Виталик вздрогнул, когда ему на плечо легла рука и раздался до боли знакомый голос.
Кого-кого, но Танечку он совершенно не ожидал встретить на подобном мероприятии.
— Вы тоже играете в карты? — спросил он, удивленно глядя на девушку.
— Нет, — рассмеялась она, — даже в руки не беру. — Но мой спутник, — она кивнула в сторону мужчины, стоявшего рядом с ней, — захотел поучаствовать в таком знаменательном для города событии.
«Этот тоже не игрок, — отметил про себя Виталик, — оба проиграют в первом туре и перейдут в категорию болельщиков».