========== Мёда много не бывает ==========
Одним унылым вечером в трактир «Замерзший очаг» забрел необычный посетитель. Вернее, посетительница — молоденькая огненноволосая бретонка. Девушка важно пересекла зал и, остановившись возле расположившегося за столом ярла Винтерхолда (завсегдатая таверны), громко произнесла:
— Налейте, пожалуйста, своему ярлу за мой счет. А то заскучал он. Ну и мне того же.
Услужливый трактирщик тут же выполнил требование, а знакомый голос заставил ярла Корира всё же обратить внимание на угостившую его девушку.
— Довакин? — в его глазах блеснуло оживление, Корир жестом пригласил её присесть рядом. — Я… не ожидал тебя здесь увидеть. Ты что-то хотела?
— Да, — бретонка выглядела неуверенной, словно боялась чего-то, но затем взяла себя в руки. — Я хочу поговорить с вами как архимаг Коллегии Винтерхолда.
Ярл презрительно сморщился. Сейчас уподобится своим предшественникам, начнет рассказывать, что маги ни в чем не виноваты, будет выпрашивать более благосклонного к своей шайке отношения…
— Я знаю, после Великого Обвала вы здесь все ненавидите магов и Коллегию, а в Коллегии опасаются нападения с вашей стороны.
И правильно однажды народ сделает, если устроит там погром, — подумал Корир. Хотя нет. Не надо погром: маги ведь просто так не сдадутся и будут яростно защищаться. Лучше, если одним из своих указов новый Верховный король догадается разогнать эту контору к скамповой матери.
— Так вот. Не знаю, как вам здесь всем, а вот мне всё это надоело, — продолжила бретонка. — Сами знаете, чем вы правите. И я знаю, чем управляю.
— Молодец, что знаешь, — ярл сделал из своей кружки несколько глотков. — А знаешь, что Винтерхолд был первой столицей Скайрима? И что теперь другие ярлы со мной вообще не считаются? Даже всерьез меня не воспринимают. Как думаешь, если я вдруг настолько подобрею, что начну с твоей Коллегией дружить, что они все подумают?
Довакин приятно улыбнулась — будто бы Корир мыслил в правильном для неё направлении. Значит, рассчитывает, что через дружбу с Коллегией Винтерхолд начнет возвращать себе былую славу? Только вот ей какой в этом прок?
— Подумают, что вы — великодушный человек, раз сумели наконец простить нас. Не пытайтесь отрицать: в город едут лишь для того, чтобы вступить в Коллегию, и если бы не мы — город давно бы зачах. Но и мы без города как-то… — волшебница замялась, будто пыталась подобрать нужное слово.
“Не выучила дальше слова”, — про себя пошутил правитель Винтерхолда. Или просто дальше речь не придумала.
— Простите, — извинилась бретонка, отхлебнув из своей кружки. — Хотела красиво сказать, но не придумала, как лучше.
Непосредственность этой рыжей пигалицы заставила Корира улыбнуться. Всё же ни один архимаг с момента Великого Обвала не удосужился не то что спуститься на их многострадальную землю, а заявиться в местную таверну и угощать ярла выпивкой!
— Тебе-то какой прок? Я слышал, что вы — гордые птицы, денег ни у кого не выпрашиваете, пытаетесь сами себе на жизнь зарабатывать. И, да — с чего ты взяла, что твоя Коллегия и мой город может иметь какие-то общие выгоды?
— Хороший вопрос. Может, ещё выпивки?
Норд согласно кивнул головой, и вот архимага Коллегии и ярла Винтерхолда уже окружало несколько бутылок медовухи.
— И всё же, какой прок тебе от того, что мы… сделаем вид, что подружились?
— Мне какой прок? Все знают, что мы с вами в достаточно напряженных отношениях, и потому побаиваются сюда ехать. Тем не менее, все приезжие останавливаются в этой таверне, платят деньги за постой и еду. И если я всё правильно понимаю, то эта таверна — самый стабильный источник дохода.
Архимаг ещё не пьяна, раз позволяет себе размышлять о таких серьезных вещах без запинки, решил Корир. Что же, это можно быстро исправить: бретонка вряд ли долго продержится, и скоро не то что языком шевелить не сможет, а вообще отключится!
— Спасибо, открыла мне глаза, — язвительно ответил норд, подливая себе и своей собеседнице ещё медовухи; бретонка кивнула сделала несколько глотков. — И что теперь посоветуешь? Открыть собственный кабак и заставлять жену разносить посетителям выпивку?
Девчонка рассмеялась.
— Тогда вы войдёте в историю как самый расчетливый и дальновидный ярл во всем Скайриме, — ответила она.
Шутку ярл Винтерхолда оценил скупой усмешкой.
— А если серьезно, — бретонка откашлялась, сделала ещё глоток, — чем больше в Коллегию будет приезжать учеников, тем больше вероятность того, что среди них окажутся богачи, которые смогут сделать пожертвования. Не исключено, что кто-либо из этих богачей захочет формально покинуть нас, но от своей деятельности не откажется. В таверне, как вон тот эльф, он жить побрезгует, и, скорее всего, захочет иметь в городе свой дом.
— До чего же ты наивно размышляешь. Вот сейчас мы с тобой тут упьемся, подружимся, и прямо вот сразу в мой город богачи со всего Тамриэля повалят, вступать в твою Коллегию.
— Конечно же, прямо вот сразу я ничего не жду. Но признайтесь, цели у нас с вами похожие: вы хотите вернуть городу прежнее величие, я хочу для Коллегии того же. И вообще, давайте уже выпьем.
Корир оживился.
— За что пить предлагаешь?
— За первый диалог ярла Винтерхолда и архимага Коллегии в неформальной обстановке.
— Вот же закрутила, — норд наполнил кружки почти до краев. — Давай проще — за знакомство.
Раздался глухой стук металла. От горьковатого привкуса бретонка ничуть не поморщилась и смело потребовала налить себе новую порцию. Пьёт до дна, ничуть не морщась. Не любит сидеть на месте, судя по тому, что она в дорожном наряде часто покидает город. В конце концов, в отличие от своих предшественников, не постеснялась первой предложить помириться. Кориру эта девушка уже нравилась. Правда, она наивная немного — но с возрастом это пройдет.
— Довакин, спросить хочу — как ты архимагом-то стала? Ты совсем молода, опыта у тебя явно немного. Неужели никого больше не нашлось?
— Я предлагала, но самые уважаемые наши мастера отказались. Одного я даже понять могу, он и правда очень стар и рассеян, а вторая сказала, что… не её это, боялась не справиться.
Норд снова позволил себе усмехнуться: кажется, эти «самые уважаемые мастера» — обычные трусы, раз спихнули на молодую неопытную девушку столько обязанностей.
— Всё случилось после того, как вы в Саартале какую-то дрянь нашли? Тогда ваш прежний архимаг погиб?
Девушка часто закивала. Те кошмарные дни впервые показали, что у Коллегии и города есть маленький, но всё же шанс восстановить хоть сколько-то приличные отношения, и сейчас Драконорождённая решила этот шанс использовать.
— Можно теперь мне вопрос задать?
Корир дал согласие кивком.
— Вы явно не расист, верующим человеком тоже не слывёте. Почему всё же Ульфрик, а не Империя? Или почему вы не объявили нейтралитет, как Вайтран?
Подобного вопроса ярл ожидал в первую очередь. Даже самому Буревестнику не нравилось, что его союзник держит в управителях данмера, да и Талоса Корир особенно не почитал… Впрочем, он в принципе относился ко всем богам без особого почтения. Однако Буревестнику не нужны проблемы у себя под боком, и потому он сделал вид, что его такой союзник устраивает.
— Я нужен ей, Империи этой? Ульфрик хоть денег пообещал. И даже прислал немного. Правда, ещё и этот Кай притащился, и толку от него не больше, чем от моего управителя. А нейтралитет… Здесь не Вайтран — кроме хоркеров, снежных ягод и парочки руин ничего у нас нет, не протянем мы долго в нейтралитете. Ещё пить будешь?
Архимаг Коллегии и ярл Винтерхолда осушили ещё по одной кружке, затем — ещё… По голове уже расползался знакомый туман, речь зашла о столь болезненном для города Великом Обвале, Довакин взахлёб рассказывала о Красной Горе, Министерстве Правды и Кризисе Обливиона. Пока речь не зашла о магах-данмерах, из-за ссоры которых случился Красный Год — и, как она думает, Великий Обвал.
— Ага! Я так и знал, что маги виноваты! — злорадно воскликнул норд.
— Это были не наши маги, — вступилась бретонка.
— Ладно, допустим, это были не наши маги. И как тогда Великий Обвал случился? Красная Гора же в Морровинде, её отсюда никогда даже видно не было.
Неожиданно Довакин со всех сил ударила кулаком по столу, содержимое кружек закачалось и чуть не расплескалось.
— Довакин, ты полегче, не надо так злиться, — успокаивал Корир.
— А я не злюсь, — девушка помассировала ребро ладони и отхлебнула ещё мёда. — Я показываю, при чем тут Красная Гора.
Ярл притворно почесал затылок и замычал.
— А как Коллегия тогда выстояла?
— Умели предки строить, — заключила архимаг, разводя руками.
— Это да. Умели.
Неожиданно для всех зал огласил довольный крик, и к Довакину и её собутыльнику почти подскочил запитый темноволосый бретон.
— Архимаг! Меня зовут Сэм, я — ваш огромный поклонник! — увещевал он. — Я слышал, как вы сейчас рассказывали про Красный Год, и перебить не смел! Только сейчас смелости набрался! Вы возьмете меня к себе в Коллегию?
Девушка наверняка бы отослала своего земляка к эльфийке, которая и заведует набором учеников, однако Корир решил вступиться за собутыльницу: нечего всякому пьяному отребью прерывать столь важную беседу.
— Не видишь, архимаг не может заняться тобой, — напомнил ярл. — И ты, можно подумать, в том состоянии, чтобы в Коллегию вступать.
— А я в другом состоянии и быть не могу! — парировал пьяница.
— Мог бы не пояснять, по тебе видно. Но, готов поспорить, норда тебе всё равно не перепить.
На лице Довакина появилось недовольство.
— О, я вижу, ты не прочь крепко выпить? — довольно спросил Сэм. — А как насчет дружеской попойки на спор? На кону — мой чудесный посох!
В руках у бретона показался необычного вида посох, больше похожий на гигантский цветок.
— Кто кого перепьет? У тебя нет шансов! — браво заключил норд.
— Вот и проверим! У меня как раз одно крепкое пойло где-то завалялось!
Мужчины схлестнулись в состязании, несмотря на возражения архимага, Корир уже настолько увлекся, что его мало интересовало, хотел ли этот бретон в Коллегию, отдаст ли он этот посох… Ярл чувствовал, что пьянеет сильнее обычного, всё вокруг проносилось, как в тумане, но сдаваться он не собирался.
— Ладно. Твоя взяла. Посох заслуженно твой! — торжественно продекларировал Сэм. — Эх, пить с вами — одно удовольствие! Я тут одно милое местечко знаю, там вино рекой льется! И не только вино! Надо срочно сходить туда!
Последнее, что правитель Винтерхолда хоть как-то запомнил, была дверь «Замерзшего очага» перед глазами, из которой он выходил в обнимку с двумя бретонами-магами…
— Просыпайтесь, пьяные рыжие богохульники!
Злобный женский голос заставил Корира проснуться и быть готовым отчаянно недоумевать. Ну да, он и его вчерашняя собутыльница — обладатели рыжих волос разных оттенков. Ну да, выпили вчера. Но почему же богохульники? Да и голос незнакомый. Корир расклеил глаза. Первое время мужчина попытался понять, что вокруг не так. Каменные стены, благовония, алтарь в форме цветка, женщина в ярком желтом балахоне с капюшоном, каменный бассейн и статуи Дибеллы повсюду. Неужто это… Маркарт? Как они с Драконорождённой здесь оказались? Где этот Сэм? И вообще, что вчера было?!
========== Первые подробности ==========
— Конечно же, вы оба ничего не помните, — вздохнула жрица Дибеллы. — Как ваша пьяная в хлам шайка завалилась сюда, оскверняла храм… Не говоря уже о бессвязных криках про свадьбу и козу.
— Пожалуйста, добрая жрица, расскажи нам, что мы здесь натворили, — жалобно попросила Довакин.
— Ишь, теперь я добрая жрица!
— Добрая. Другая бы вызвала стражников, и проснулись бы мы не в твоем храме, а за решеткой.
Пока архимаг жалобно пыталась задобрить жрицу Дибеллы, Корир разглядывал место их ночлега. На полу валялись пустые бутылки из-под вина, отрубленный палец великана, вонь которого чувствовалась даже с нескольких шагов, и аккуратно сложенный лист бумаги. Сэм же куда-то исчез — но, по всей видимости, эту записку оставил именно он. Что-то непривычно тянуло левый бок; мужчина ощупал себя и бросил взгляд вниз. Откуда-то появился изогнутый меч с длинной рукоятью и тонким клинком (катана?), да и кошель с деньгами явно потяжелел. Голова раскалывалась — и не только от выпитого, а возле нижней губы чувствовался соленый привкус. Подрался с кем-то? Только с кем? С этим Сэмом, и потому он ушел? С Драконорождённой? Норд тут же отбросил этот вариант.
— Вообще ты спала как убитая, а твой друг, когда я пыталась растолкать его, бормотал что-то о Рорикстеде, — пояснила жрица после недолгих просьб бретонки.
Рорикстед. Коза. Свадьба. Эти три слова правитель Винтерхолда связать между собой никак не мог.
— Скажи, а мы с ней…
— Нет, — отрезала жрица. — Ты к ней как к женщине и пальцем не прикоснулся, да и она не настаивала.
Хоть перед Тейной совесть чиста, с облегчением подумал Корир. Норд плюхнулся на каменное кресло и обреченно подпер лоб руками. Новости имеют свойство разноситься молниеносно, и скоро весь Скайрим будет знать, что ярл Винтерхолда напился в хлам и дебоширил в Пределе. Может, даже в других владениях. Позор, да и только!
Тяжёлая металлическая дверь храма открылась, впуская внутрь лучи солнечного света и свежий воздух.
— Надо же, кто проснулся!
Голос принадлежал молодому светловолосому бретону. За руку незнакомец держал испуганную маленькую девочку в заляпанном грязью и кровью платьице — Кориру и думать не хотелось, что пришлось пережить этому ребёнку.
— Эмильен? — с едва скрываемым раздражением спросила бретонка.
— Вообще-то Этьен, — поправил бретон.
— Конечно, — нехотя извинилась Довакин. — Прости. И что ты здесь делаешь?
— Ого, ты настолько пьяная была, что не помнишь ничего?
Жрица схватила девочку за руку и повела к двери внутреннего святилища.
— Уходите отсюда, пока я добрая, — приказала она.
Этьен ненадолго задержался, встал перед бассейном возле алтаря на колено и выпил немного освящённой воды. Лишь после этого вчерашняя компания предпочла покинуть храм. Умывшись из водопада и причесавшись ладонями, троица предпочла переместиться в отдаленную пустующую башню. И лишь убедившись, что их никто бы не подслушивал, Этьен решил начать свой рассказ.
— Спрашиваешь, что я здесь делаю? Даже не знаю, с чего начать.
— С самого начала, — потребовала Драконорождённая.
— Хорошо. Вваливаешься ко мне среди ночи ты, его высокоблагородие, какой-то стрёмный запитый колдун из наших, бретонов, и ещё какой-то шут, вообще долбанутый начисто.
— Шут? — оживился Корир.
Никакого шута ярл, конечно же, не помнил — а в храме Дибеллы проснулись лишь он и архимаг.
— Ну да, шут. Рыжий такой, кажется, имперец. Так вот. Вытаскиваешь ты меня из кровати, велишь одеваться во что-нибудь приличное и тащиться в Хаафингар, и не абы куда, а прямо в талморское посольство, устроить подставу века. Не знаю, как, но оказались мы там практически в мгновение ока. Шут принялся отплясывать перед эльфами, колдун пытался споить всех какой-то дрянью, а мы втроем пробрались в само посольство, где как раз проходил приём.
— А в чем суть была этой подставы века? — поинтересовалась Довакин.
— Суть была в том, чтобы незаметно надеть на Эленвен амулет Талоса и предъявить это безобразие публике. Кстати, идея была ваша, — Этьен направил свой изящный, как у лютниста (или карманника?), палец в сторону правителя Винтерхолда. — Да, не смотрите так на меня, я тоже удивился. Вернее, я подозревал, что вы, как сторонник Ульфрика, этих остроухих терпеть не можете, но чтобы так… Впрочем, я их сам ненавижу, и рад был с этой сучкой желтомордой хоть так поквитаться! Простите, ваше высокоблагородие, за «сучку».
Правитель Винтерхолда равнодушно отмахнулся.
— Что было дальше?
— Я заболтал её и незаметно нацепил на шею амулет Талоса, который его высокоблагородие дал мне перед этим.