— Ты Жуан?
Вопрос отвлёк старика от разговора.
— Я так понимаю, вы хотите, чтобы я осмотрел вашу… спутницу? — догадался бретон.
— Всё верно, — Корир положил деньги на стол. — И ты сделаешь это немедленно.
Строгий взгляд заставил Жуана с недовольным вздохом подняться и последовать за ярлом Винтерхолда. Бретон без лишних расспросов принялся осматривать Драконорождённую, быстро заметил рубцы от клыков саблезуба, затем раскрыл ей глаза, принялся осторожно водить вокруг её лица светильницом, приближая или отдаляя огонёк.
— И что с ней случилось?
Корир рассказал целителю об их столкновении с саблезубом и о том, что происходило в следующие сутки.
— Понятно. Разжижение мозга и воспаление укушенной раны.
Разжижение мозга… От этих слов по спине норда прошлись мурашки: это страшное, опасное заболевание, последствия которого могли были ещё хуже, чем оно само. А для мага это вообще, кажется, настоящий смертный приговор! Хоть бы Блёнвенн поправилась — ужасно ведь будет смотреть, как болезнь изуродует её тело и душу… а ещё тяжелее будет осознавать, что хорошая девушка Коллегии умрёт такой молодой.
— Удивительно, кстати, что с вами ничего подобного не происходит, — заметил Жуан. — Ладно, помогите донести её до дома, где я живу.
Корир молча подхватил невесомое тело бретонки и последовал за старым целителем к его дому — небольшому, рассчитанному на двоих человек. Старик призвал магический огонёк и потянулся в стоявший возле одной из стен сундук.
— Кладите девочку на этот стол, — приказал Жуан.
Ярл Винтерхолда уложил раненую бретонку на широкий прилавок, который целитель почему-то назвал «столом», бросил на Драконорождённую мимолётный взгляд. Она очнулась, её глаза жутко уставились в одну точку, но затем закатились, и Блёнвенн снова впала в небытие.
— Держись, — едва слышно произнёс норд, наблюдая, как старик раскладывает на тумбочке хирургические инструменты, магией зажигает все свечи и жировые светильники, которые были в доме.
— Вам лучше вернуться в таверну, — посоветовал бретон. — С ней всё будет в порядке, обещаю. И вот, пейте это зелье сами. На всякий случай.
Целитель протянул склянку, наполненную какой-то отвратительно пахнущей гадостью, ярл Винтерхолда залпом выпил горкое снадобье.
— Вылечи её, — потребовал Корир. — Вылечи, иначе…
Старик поднял разорванную штанину повыше, раскрыл ещё одну склянку, затем взял в руки обмотанную ветошью палочку.
— С ней всё будет в порядке, — повторил Жуан.
Ярл Винтерхолда вернулся в «Мороженый фрукт», тут же велел налить себе эля покрепче. Трактирщик с неохотой протянул ему наполненный бокал.
— Ваш Жуан сказал, что я не заразный, — соврал Корир. — Так что не бойся.
Хозяин таверны скромно пожал плечами.
— Ещё чего-нибудь принести?
— Чего угодно, только не хоркера и не рыбу, — ярл в несколько глотков осушил бокал. — И налей ещё.
Жареная оленина утолила голод, а выпивка немного успокоила разум. Страшный взгляд, постоянная сонливость, воспалённая рана, которая может и заражение крови за собой повлечь… Нет, и думать не хотелось, что Блёнвенн не поправится! Она сильная, она спасла Винтерхолд, победила Алдуина, терпела в своей голове драконий шёпот… Какое-то разжижение мозга она точно одолеет! Если что — Вайтран недалеко, там должна была остаться Лидия, да и Балгруф наверняка не захочет, чтобы Довакин превратилась в калеку, и найдёт для неё лучших целителей, какие только живут в его городе.
— У вас завтра никто в Вайтран не собирается? — спросил Корир.
— Хочешь девчонку свою тамошним жрецам показать? — догадался трактирщик. — Это правильно, покажи на всякий случай. Жуан наш это… как оно… хер… хир… короче, серьёзные раны лечить может, а что-нибудь серьёзнее простуды — хер-то там.
— Ближе к делу, — ярл Винтерхолда одарил собеседника жёстким взглядом.
— В общем, завтра мой помощник в Вайтран за припасами собирается, можете присоединиться к нему.
Чтобы не терпеть никаких расспросов, ярл Винтерхолда предпочёл пересесть за освободившийся столик, приказал принести ему ещё эля — хотелось заглушить тревогу выпивкой, напившись до беспамятства.
— Бедная, бедная моя козочка! — причитал кто-то неподалёку. — Как она там без меня, в холоде и голоде? И как же, как я мог спать в то время, когда какой-то урод мою Гледу крал! Почему не защитил?
— Да уймись ты уже, Эннис! Тот урод, который её выкрал, сдох наверняка! А козу твою я тебе завтра живой и здоровой приведу, и даже скидку сделаю, это ведь моё первое задание!
Разговор редгарда и моложавого опоясанного мечом норда привлёк внимание Корира: кажется, эти двое говорят о его собственной глупой выходке. Конечно, встревать в разговор ярл Винтерхолда и не думал.
— Ты уж постарайся, Эрик, мать твою, Убийца!
— Всё в голову не возьму, зачем этот урод к великану пошёл? — недоумевал Эрик.
— А хер его знает… Явно ведь пьяный был! Он ведь, представляешь, извинился даже! Говорит, ему срочно надо было с какой-то Изольдой расплатиться!
Завеса тайны недавнего пьяного злоключения начала немного приоткрываться: шут, видимо, посчитал, что кража и продажа козы — самый быстрый способ расплатиться с долгом некой Изольдой… возможно, ростовщицей или торговкой. Только вот зачем понадобилось связываться с этой женщиной?
— Изольда? Из Вайтрана?
— Да какая тебе, на хер, разница! Ты лучше Гледу мою завтра приведи!
Выходит, что той злополучной ночью странная компания из запитого колдуна, Драконорождённой, психа-шута, ярла Винтерхолда и (возможно) рифтенского вора побывала ещё и в Вайтране, зачем-то заняла денег у некой Изольды… Или же украла и на что-то потратила, затем Корира хватила совесть, он захотел вернуть растраченные ранее деньги, а шут посоветовал украсть козу и продать великану — а ярл Винтерхолда наводку дал, чтобы хозяин затем выкрал своё животное обратно? Спасение волшебницы Коллегии Винтерхолда от кинжала сумасшедшего шута и записка с извинениями — отличный список добрых дел для бурной ночки!
Корир подозвал одну из разносчиц, потребовал налить себе ещё. Эль недостаточно быстро овладевал разумом, как ему бы хотелось. В голову снова лезли мрачные мысли, однако ярл Винтерхолда отгонял их: Вайтран — безопасный холд, по пути на них не нападут Изгои, с бандитами ярл Балгруф борется весьма успешно, так что завтра Блёнвенн окажется в храме Кинарет. В Вайтране за Драконорождённой может поухаживать Лидия, её можно попросить написать сразу же, как только Блёнвенн поправится, затем выслать за ней отряд стражников, чтобы те привезли девушку в Винтерхолд.
Люди расходились по домам, а ярл Винтерхолда всё никак не мог напиться до состояния, когда все проблемы уходят прочь. Корир понимал, что не следует больше прибегать к помощи выпивки, всё равно лично он больше ничем не может помочь несчастной бретонке, что следовало просто пойти в комнату и лечь спать… Дверь «Мороженного фрукта» снова открылась, норд повернул голову назад.
На пороге таверны стояла Блёнвенн. Девушка ещё была не совсем здорова: бледное лицо осунулось, будто она пролежала с лихорадкой не один день, в ярких голубых глазах всё ещё не загорелся притягивающий к себе живой огонь, отчего бретонка напоминала драугра. Однако она уже не хромала, не щурилась и не отмахивалась от невидимых мошек, как это было днём, её глаза смотрели прямо, не косили и не закатывались вверх, а руки не дрожали, как это часто бывает у перенесших разжижение мозга людей. Корир подскочил к ней и тут же заключил Драконорождённую в крепкие объятия: приятно было осознавать, что Блёнвенн пойдёт на поправку без последствий для своего здоровья!
— Я ничего не помню, — призналась девушка. — Вернее, помню, как разрядила ловушки, затем мы шли по степи, у меня перед глазами всё начало двоиться… И затем — как в тумане. Что со мной было?
Корир усадил Драконорождённую за стол, жестами подозвал заскучавшую разносчицу.
— Это неважно, — отмахнулся он. — Завтра мы приедем в Вайтран, покажем тебя жрецам Кинарет на всякий случай. А пока поешь.
Аппетит у Блёнвенн ещё не восстановился, и кусок яблочного пирога она поедала без особого удовольствия, но с жадностью осушила чай из голубого горноцвета, а затем предпочла отправиться спать.
— Спасибо вам, — поблагодарила она.
— Не за что, — улыбнулся Корир.
Следующим утром трактирщик сам разбудил своих постояльцев, предупреждая, что его помощник уже собирается в дорогу, накормил оставшимся со вчерашнего вечера запечёным картофелем и заварил чай из лилового горноцвета. Драконорождённая чувствовала себя лучше, её не бросало в жар, но всё равно она выглядела бледной, держалась за голову, а затем и вовсе проспала полдороги. Всё же показать жрецам её просто необходимо — Жуан наверняка не долечил болезнь, и кто знает, как скоро слабость, жар и головная боль снова дадут о себе знать. Ярл накрыл её шерстяным плащом, сам молча смотрел по сторонам, наблюдая за окружающей природой. Степь уже потемнела, с редких деревьев облетала листва, однако солнце удивительным образом грело эти земли. Несмотря на время года, не ощущалось ни единого порыва ветра, нигде не было заметно ни одного снежного островка, хотя в Винтерхолде зима вовсю вступала в свои права.
В Вайтран они прибыли к вечеру. Блёнвенн к тому времени уже выспалась, а когда очертания города стали уже отчётливо видны, её губы тронула улыбка, а в глазах снова загорелся прежний тёплый огонёк. Помощник трактирщика остановился возле конюшен. Корир заботливо помог Драконорождённой слезть на землю.
— Как думаешь, где сейчас твоя Лидия? — поинтересовался ярл.
Бретонка качнула плечами.
— Она хотела в Соратники вступить — так может, она в Йоррваскре.
Не успели они подойти к городским воротам, как путь преградил отряд стражников.
— Именем ярла Балгруфа Старшего, ни с места! — приказал один из них.
Комментарий к Рорикстед
Клиническая картина разжижения мозга авторским произволом содрана с летаргического энцефалита
========== «Как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл», или какая пьянка без драки ==========
— Ребята, я — тан этого города, — успокоила Довакин.
— Мы знаем, Довакин. Но нам велели задержать вас… хотя бы двоих, и отвести в Драконий Предел, — пояснил стражник.
— Но хотя бы за что? — недоумевал Корир.
Видимо, упомянутая в разговоре между жителями Рорикстеда Изольда поняла, кто её обворовал, доложила об этом страже, и теперь ярлу Винтерхолда предстоит извиняться перед какой-то ростовщицей (или торговкой?) за недоразумение и пообещать компенсировать все убытки.
— Вы настолько пьяны были, что не помните ничего? Ни побоища в «Гарцующей кобыле», ни краж со взломом, ни всяких гадостей, которыми вы дом Хеймскра разукрашивали?
Побоище ярл Винтерхолда вполне готов был признать — неудивительно, что подрался с кем-то из местных, переломал мебель и испортил посуду или разбил бутылки с выпивкой — возможно, о чью-то голову. О какой именно краже идёт речь, Корир тоже догадывался. Да и кто такой Хеймскр и чем он так провинился, что его дом оказался какими-то гадостями разукрашен?
— Мы ведь идём на встречу с ярлом Балгруфом? — уточнил правитель Винтерхолда.
Стражники переглянулись.
— Конечно! Неужели вы оба решили, что вас к обычному пьяному отребью приравняли?
Корир надеялся, что у них получится решить всё быстро и мирно, что сразу выйдет рассказать Балгруфу о болезни Драконорождённой и договориться с жрецами Кинарет о помощи. Стражники велели гостям (или пленникам?) подниматься по ступеням на верхние уровни города, мимо изящных деревянных домов, украшенных резными узорами, затем вывели на широкую площадь, в центре которой росло молодое чудесным образом цветущее дерево. На этой же площади стояла большая статуя Талоса, возле которой голосил какой-то сумасшедший.
— А Хеймскр всё голосит, — снисходительно произнесла волшебница.
— Куда он денется, — пробурчал стражник.
— И каждый день он так? — поинтересовался ярл Винтерхолда.
— Каждый день. Иногда такую бредятину заливает… В общем, это слышать надо.
Корир сочувственно вздохнул: если проповеди о Талосе кажутся обычным стражникам бредятиной, то, возможно, этот жрец в состоянии даже самого истового верующего отвадить от поклонения этому запрещённому богу. Наверное, талморцам стоило бы взять Хеймскра себе на службу. Либо же наоборот, с помощью безумного проповедника выдворить этих желтомордых из Скайрима. Неожиданно Хеймскр прекратил свои увещевания и проводил норда и его спутницу злобным взглядом…
— Узрите, жители Вайтрана! Узрите лже-спасительницу! Узрите лже-Драконорожденную! Ты присвоила себе святое имя Исмира! Боги покарают тебя за…
— Заткнулся, пока снова в тюрьму не загремел! — пригрозил стражник, наставив на безумца копьё.
Хеймскр, скорчив злобную физиономию, замолчал.
— Вали домой, пока у нас настроение хорошее, — приказал другой стражник.
Проповедник, размахивая руками и крича какие-то проклятия, всё же побрёл в сторону совсем маленького дома, а стражники повели своих гостей вверх по лестнице ко дворцу. Корир поймал себя на мысли, что несчастных эльфов ему даже жаль будет, а заставлять их выслушивать различные бредни будет слишком жестоко.
В Драконьем Пределе царило некоторое оживление — вернувшийся с приема в талморском посольстве управитель рассказывал о ночном происшествии, а его слушатели в голос смеялись.
— Да, умеет Блёнвенн настроение поднять! — заметил ярл Балгруф.
— Прошу заметить, что так смешно, как вам, мне не было, — поправил управитель.
— Господин, — позвал стражник. — Мы привели… их. Больше никого с ними не было.
Правитель Вайтрана и его окружение отвлеклись от рассказа и переключились на своих гостей. Довакин тут же приятно улыбнулась.
— Вы желали видеть меня? — промурлыкала она.
— Да. И не только тебя, — Балгруф недовольно нахмурился. — Даже спрашивать не буду, где вас эти пять дней носило, но потрудись-ка объяснить, какого вообще скампа произошло!
— Мы пьяные были, — бретонка виновато развела руками. — А теперь последствия разгребаем.
— Могла бы это и не говорить, — пробурчал очень коротко остриженный мужчина, обладавший с ярлом определенным сходством, как решил Корир — его брат. Этот человек будто намеренно не поворачивал лицо к собеседникам, будто скрывал что-то.
— Ярл Балгруф, — правитель Винтерхолда вышел чуть вперед, — другого объяснения у нас правда нет. Тот бретон, очевидно, опоил нас каким-то зельем.
— Молчал бы, предатель! — ярлов брат повернул лицо на собеседника, и правитель Винтерхолда, наконец, понял, что этот человек скрывал: его правый глаз едва открывался от отёка, а кожа вокруг посинела. — На месте брата я бы бросил тебя в темницу, и не посмотрел бы, что ты — ярл, пусть и такой дыры, как Винтерхолд! Может, и память бы прочистилась!
— Замолчи, Хронгар, — приказал ярл Вайтрана. — Ты и так вчера меня перед людьми опозорил.
Корира порадовало одно: скорее всего, зачинщиком драки был этот самый Хронгар. Да, хорошее вчера веселье у посетителей таверны было: наблюдали, как два пьяных знатных норда друг другу морды бьют!
— Каким-нибудь новым видом скумы он вас опоил, — буркнул придворный маг. — Иначе объяснить те гадости на драконьем языке, которыми вы дом Хеймскра исписали.
На лице волшебницы заиграла смесь разнообразнейших эмоций.
— Как… как такое возможно? — недоумевала она.
— Известно, как, — качнул плечами Балгруф. — Вы оба были пьяны, да ещё и в сомнительной компании.
— Я… я всё равно не понимаю, как так вышло, — сдавленно произнесла бретонка. — Мне очень, очень жаль.
— А что насчет пьяного побоища и краж со взломом? — поинтересовался Корир.
— Говорю тебе, надо было бросить этого предателя в подземелья — наши тюремщики бы ему быстро память вернули! — злобно пробурчал Хронгар. — Да и девчонку ты избаловал, вот она кого попало в город и приводит!
Ярл Винтерхолда едва сдерживал возмущение. Да, его владение небогато. Да, Ульфрик Буревестник сманил его на свою сторону. Но всё равно, зачем называть его предателем, да ещё и сравнивать… не пойми с кем!