Annotation
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Кулагин Александр Александрович
Кулагин Александр Александрович
Внутренний Голос
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС
Сияющая сталь и смертного рука
Избавят лес от злого чародейства на века.
Хэлвудский лес, как и всегда в последних числах мая, был прекрасен, несмотря на свою репутацию мрачного и опасного места. Вообще говоря, большую часть времени он и в самом деле имел мрачный и опасный вид. Однако один раз в году, в конце весны, природа будто бы стремилась доказать, что она в силах приукрасить даже этот угрюмый край. Клёны и осины вовсю щеголяли своей молодой, ещё не успевшей выгореть на солнце листвой. Среди по-весеннему сочной и по-летнему густой травы желтели лютики и одуванчики, белели ромашки, синели васильки и незабудки. Лёгкий ветерок доносил из дальней рощи отзвуки соловьиных трелей вместе со смешанным ароматом цветущей сирени и черёмухи.
Всё вокруг ликовало и наслаждалось весной, плавно перетекающей в лето. И только охотник Блэйк по прозвищу Доброхот сидел в абсолютном одиночестве на стволе поваленной сосны неподалёку от крутого речного обрыва и сосредоточенно чинил ружьё. Крышка пороховой полки, куда засыпался затравочный порох, в последнее время вызывала неудобство при использовании. Теперь она далеко не всякий раз открывалась, когда это было нужно, то и дело заедая в самый ответственный момент, что, конечно же, порождало недовольство охотника.
Упрямо нахмурив брови, Блэйк подтянул один из ослабших винтов, крепящих огниво, и в очередной раз попытался открыть крышку. Та, как и прежде, поддавалась туго. Доброхот выругался и снова принялся подтягивать винт.
"Давай помогу! - предложил я. - Готов поспорить, у меня лучше получится".
Блэйк не ответил. Стоял светлый полуденный час, лучи солнца играли в зелени листвы. А в такое время человек гораздо больше доверял своему собственному мнению, нежели мне.
"По крайней мере, ты же не будешь отрицать, что сам виноват? - продолжал я назидательно. - Никто не заставлял тебя затариваться на сомнительной барахолке у непроверенного продавца. И уж тем более не надо было ронять ружьё на камни с высоты десяти метров. Дался тебе тот козерог! Ты бы всё равно не сумел его догнать. Хорошо хоть сам не свалился с той кручи. Во всяком случае, не стоило так сразу расставаться с нашим старым луком. Следовало хотя бы подождать какое-то время, прежде чем дарить его Тэрону. Пойми! Традиционные типы вооружения пока что значительно превосходят современные технологии по уровню надёжности и функциональности".
Что-что, а мои замечания относительно современных технологий Блэйк игнорировал особенно тщательно. Доброхот очень гордился своей "штузеей", как он привык именовать новое ружьё, купленное им во время последней рождественской распродажи на базаре в Берге. И, надо признать, гордиться было чем. Кремнёвый замок, намного более удобный, нежели обычный фитильный; приклад из орехового дерева с изящными латунными узорами и длинный, сияющий на солнце нарезной ствол, позволяющий поражать зверя прямо в глаз на расстоянии в рекордные триста шагов - всё это заставляло Блэйка души не чаять в своей новой игрушке. Но кроме плюсов у этого детища инженерного искусства были и свои минусы. Причём весьма значительные минусы, о существовании которых я неустанно напоминал охотнику. Однако тот, как это зачастую бывало в таких случаях, попросту не обращал на мои аргументы ни малейшего внимания.
"И когда ты собираешься, наконец, отправляться в дорогу? - сменил я тему. - Мы с тобой должны бы уже вовсю двигаться к тракту, если хотим завтра к ужину добраться до Кэмпшира. Не очень-то Деметрия обрадуется, если ты умудришься и в этот раз опоздать на её именины!"
Блэйк не отзывался. Я вообще не был уверен, слышит ли он меня в данный момент или нет. Взлохматив свои густые, угольно-чёрные волосы и откинув за спину длинную, раздвоенную бороду, охотник с ещё большим усердием принялся за своё занятие. Вынув из-за пояса широкий походный нож с рукоятью из виверновой кости, приобретённый на той же распродаже, что и ружьё, он попытался поддеть им погнутую кромку огнива, из-за которой механизм не желал как следует закрываться. С силой надавив на рукоятку ножа, Блэйк внезапно громко вскрикнул. Сорвавшись с гладкой металлической поверхности, острое как бритва лезвие скользнуло по левой ладони охотника, оставив на ней глубокий порез.
Вскочив, Доброхот начал оживлённо плясать вокруг поваленного дерева, размахивая раненой рукой и оглашая окрестности всевозможными звучными ругательствами:
- Ах, ядрёный ты карасик! Разлюли мою бороду! И на кой ляд я тебя только купил, клёпаная ты железяка?!
В следующие полминуты Блэйк успел обвинить ружьё во всех смертных грехах, прокляв его вместе со всем потомством вплоть до седьмого колена.
"Сколько раз я тебе говорил, что человеку следует более старательно контролировать свою речь! - заметил я, терпеливо дождавшись конца этой тирады. - От того что ты произносишь все эти ругательства, никому не становится лучше. Напротив, каждое сказанное тобою грубое слово -- это порция негатива, загрязняющего окружающее пространство потоком отрицательной энергии. А каждое озвученное тобою пожелание может сбыться!"
Как обычно пропустив мой комментарий мимо ушей, Блэйк запустил в окружающее пространство ещё несколько порций негатива. Вслед за этим он промыл рану из походной фляжки, достал из сумки холщовый бинт и, оторвав от него небольшой кусок, быстрыми умелыми движениями перемотал руку. После этого он вновь сел на бревно и как ни в чём не бывало продолжил прерванное дело.
Я мысленно вздохнул. Разумеется, я и не надеялся, что мои мудрые нравоучения в этот раз возымеют какой-то эффект, раз уж они никогда прежде его не имели. Люди вообще весьма неохотно противостоят своим порокам, а склонность к постоянному использованию бранных слов с юных лет была одним из главнейших пороков моего подопечного. Мне иногда кажется, что он начал выражаться ещё до того, как научился ходить, хотя на самом деле это, конечно же, не так: насколько мне помнится, это произошло одновременно. И скорее всего моему протеже не суждено избавиться от этой слабости до конца дней своих...
Но с другой стороны! Должен же я предпринимать хоть какие-то попытки его исправить. Хотя бы ради приличия. Ведь я - его Внутренний Голос. А задача любого уважающего себя Внутреннего Голоса - всячески заботиться о душе, теле и разуме того, к кому он приставлен.
Люди как только нас не называют: фортуна, интуиция, шестое чувство, ангел-хранитель... Некий учёный философ, которого мы с Блэйком как-то повстречали в одном из дальних походов, использовал ещё более интересные термины: "подсознание" и "суперэго". Не могу сказать, какое из этих определений ближе к истине, но лично мне больше всего нравится именовать самого себя "Внутренним Голосом".
У каждого смертного есть свой незримый спутник, который приставляется к нему ещё до рождения и сопровождает до самой могилы. И даже после. У нас нет собственных тел, но мы нераздельно связаны с нашими подопечными. Таким образом, у человека с его Голосом как бы один организм на двоих. Однако, если сами люди сознательно управляют своими телами большую часть времени, то их спутники лишь контролируют отдельные физические функции, которые, как принято считать, осуществляются сами по себе: дыхание, биение сердца, рост волос и тому подобное. И лишь в исключительных случаях мы можем ненадолго брать на себя прямое управление телом своего ведомого. Для того, например, чтобы спасти его от смертельной опасности.
Каждый Внутренний Голос видит, слышит и знает всё, что видит, слышит и знает его человек, и даже сверх того, поскольку мы способны подмечать и запоминать куда больше деталей, нежели несовершенный людской разум. К примеру, когда человек смотрит на небо, разглядывая набегающие из-за горизонта тучи, он видит лишь тучи и ничего более. Мы же подмечаем тончайшие особенности их формы и окраски, мгновенно проводим сложнейшие вычисления, получаем результат и выдаём предупреждение о надвигающейся грозе. К сожалению, обычно люди не умеют напрямую слышать наши предостережения. Чаще всего они воспринимают их как некие невнятные предчувствия. А доверять ли этим предчувствиям или нет - они уже решают сами. И далеко не всегда правильно.
Внутренним Голосам известны все мысли, все потаённые страхи и сокровенные мечты своих подопечных. Зная всё это, мы лучше их самих можем определять, чего им следует опасаться, а чего нет; к чему стремиться, а чего избегать. От самого рождения и до самой смерти мы неотлучно пребываем с нашими протеже, поддерживая их полезными подсказками и добрыми советами. Зачастую люди пользуются нашей помощью, даже не осознавая этого, как лунатик во сне не осознаёт своих действий. А после им кажется, будто эти великолепные своевременные идеи рождены их собственным разумом, эти невероятно ловкие интуитивные движения совершили они сами...
Таким образом, задача всякого Внутреннего Голоса: во-первых, заботиться о сохранении жизни и здоровья своего человека, а во-вторых, следить за его духовным здоровьем, направляя его на путь истинный и заставляя всячески самосовершенствоваться. С первым пунктом у меня получалось очень даже неплохо, несмотря на образ жизни, избранный доставшимся мне смертным. Субъект попался трудный, но послушный. По крайней мере, куда более послушный, чем большинство людей. Блэйк Доброхот постоянно влипал в разные "интересные" истории, но к счастью умел в опасную минуту целиком и полностью довериться мне, чётко выполняя все мои команды и распоряжения, что и позволяло ему всякий раз выбираться сухим из воды. Далеко не всем нашим так везёт. Попадаются люди, которые вообще никогда не слушают свой Голос, во всём полагаясь лишь на собственный интеллект.
Что же касается второго пункта... С направлением Блэйка на путь истинный дело обстояло не столь гладко - не лучше, чем у большинства Голосов. Мой подопечный не отличался ни тягой к знаниям, ни особой духовностью, хотя и плохим человеком назвать его, конечно же, было нельзя. Впрочем, у меня имелась одна задумка, которая, в случае её успеха, могла бы со временем сделать из бесшабашного охотника серьёзного и благовоспитанного гражданина. Но для того, чтобы эта задумка когда-нибудь смогла осуществиться, следовало предпринимать кое-какие действия. В частности, именно сейчас надо было каким-то образом заставить Доброхота поскорее отправиться в путь, дабы к завтрашнему вечеру он успел добраться до Кэмпшира.
"Блэйк! А ну живо поднимайся и шагом марш к тракту! БЫСТРО!!!" - гаркнул я охотнику в самое ухо.
Однако у моего протеже сегодня, похоже, был откровенно бунтарский настрой. Вместо того чтобы немедленно внять моему совету, он лишь лениво почесал себя пониже спины и продолжил возиться с ружьём, еле слышно ругаясь себе под нос. У меня возникло желание проучить негодяя.
"У тебя на носу муха. Смахни!"
Не тратя ни секунды на размышление, Блэйк молниеносно двинул себя кулаком по носу, целясь в воображаемое насекомое.
"Шутка!" - буркнул я.
Охотник недоумённо дёрнул бровью, подивившись собственному неожиданному жесту, и продолжил молча подтягивать винт... Я опять мысленно вздохнул. Вот если бы мой ведомый всегда так беспрекословно меня слушался!
Безуспешно провозившись ещё полчаса, Блэйк наконец в сердцах плюнул, сокрушённо чертыхнулся и поднялся с места. Закинув туго набитую сумку с охотничьими трофеями на одно плечо, а так и не отремонтированную штузею на другое, охотник направился было в сторону ближайшей рощи... Но тут же спохватился, поспешно вернулся и подобрал свою шляпу, оставленную на развилке ствола возле того места, где он сидел.
- Чтоб меня леший взял! Самое главное чуть не забыл! - со смехом сообщил Блэйк сам себе, нахлобучивая шляпу на голову.
"В следующий раз прикушу тебе язык! - пообещал я. - А я уж начал надеяться, что ты хоть в этот раз её наконец забудешь".
Что меня больше всего раздражало в моём подопечном, так это его странная, необыкновенно нежная привязанность к старой давным-давно отжившей свой век тёмно-зелёной шляпе с растрёпанным коричневым пером, о которой он заботился даже более ревностно, чем о ружье. Не единожды уже охотнику приходилось попадать в беду из-за этой его чрезмерной любви к головному убору, причину которой я никак не мог взять в толк. Последнее было особенно удивительно, учитывая, что, как я уже упоминал, мне были ведомы практически все тайны и секреты доверенного мне человека.
Собственно говоря, история, которую я хочу рассказать, как раз и показывает, как излишняя привязанность к некоторым вещам способна порой довести до большой беды...
Глава Первая,
в которой Блэйк Доброхот совершает необдуманное действие
Выйдя на край обрыва, Блэйк остановился и вгляделся в белёсо-голубую небесную панораму, стараясь по форме облаков определить, стоит ли опасаться грозы в дороге. Чуть усилившийся ветерок трепал плащ охотника и заставлял плясать перо у него на шляпе. Внизу под нами, отделённая от крутого склона топкой прибрежной линией, раскинулась Большая Куманичка. Несмотря на то, что последний паводок давно миновал, река всё ещё была довольно полноводна. Рождаясь далеко на юге, в Летних Холмах, она медленно, но верно текла на север, теряясь в самой глубине Хэлвудской чащи, чтобы, встретив там свою сестру, Малую Брусничку, вместе с ней нести свои воды дальше - сквозь болотистое Зеленодолье к Сорбери, Кэмпширу и прочим северным селениям.
Туда-то и лежал наш путь. Как и во время прежних наших странствий, мы должны были, двигаясь по Западному Барсучьему Тракту, обойти самую глухую и зловещую часть Хэлвудского леса, после чего направиться прямо в Кэмпшир - небольшое селение, где жила Деметрия, сводная кузина Блэйка. Как раз на следующий вечер было назначено празднование очередных именин девушки. И нам по идее давно полагалось быть в пути, если бы Доброхот не вбил себе в голову во что бы то ни стало преподнести в подарок имениннице шкурку редкостного буроухого зайца-древогрыза. Для исполнения этого плана ему пришлось задержаться в лесу на пару лишних дней. Теперь заветная шкурка лежала в походной сумке, но на возвращение в Кэмпшир оставалось всего полтора дня. Так что нам следовало торопиться, чтобы успеть на праздник.
Кузина Доброхота занималась вышивкой, а также кройкой и выделкой меха и проявляла в этом деле недюжинный талант. Отец и братья регулярно отвозили её изделия на большую Сорберийскую ярмарку и выручали там за них приличные деньги. В действительности кузиной девушка приходилась Блэйку лишь по названию, учитывая, что сам он в собственной семье был подкидышем. Если уж говорить честно, даже те люди, которых он привык называть своими родителями, не доводились ему родственниками.