Встав, я прошлась по купе и снова посмотрела на телефон. Беременной она раскисала, становилась очень чувствительной, плохо соображающей и злой. Инстинкт сохранения рода требовал рвать на части всех подозрительных, а подозрительной в такие моменты становилась даже я. Даже оба ее родных сына. Однажды Натка соберется и уйдет... подальше. А оба ее несовершеннолетних оболтуса останутся без присмотра. И это плохо. Особенно для меня. Из-за их проделок я и лишилась самого главного - силы. И не дай бог...
Тихо завибрировал телефон.
- Да, Нат? - я снова села.
Она снова засопела в трубку.
...а о том, что родная мать - ведьма, а я - потомственная в восьмом поколении, я не знала до последнего. Видимо, мама хотела рассказать, когда сила проявится, но... не сложилось. Сама она никогда не колдовала - выгорела на работе, как потом объяснили. И сбежала от мира ведьм... как и я.
- Нат! - повторила я и быстро добавила: - Пацанов своих мне не всучивай.
...из-за них я всё потеряла.
- Нет, не всё, - тихо и твердо сказала Натка. - Я их не оправдываю, они очень виноваты, но я тебе уже говорила: жизнь с потерей силы не заканчивается. Тебя лишили только четверти возможностей. От остального - мира магии, Круга и своего мужчины - ты отказалась сама. Да и от себя - тоже. И...
- Не будем об этом, - перебила я сухо. В оконном отражении опять померещился "рудимент", и я отвернулась. - Пристраивай своих охламонов по заклинателям. Я умываю руки.
- Да я не об этом поговорить-то хотела, - вздохнула Натка. - А порадоваться за тебя. Что из раковины из своей вылезла. И взялась за дело. Давно пора.
Я смутилась.
- Какая у тебя легенда?
- Фотограф. Некий клуб любителей истории и старинной архитектуры нанял меня, чтобы собрать фотодосье на мелкие купеческие города, - я перебрала бумаги. - Дескать, столичную архитектуру рассматривают со всех сторон, а мелкие сибирские городки, сами по себе являющиеся памятниками архитектуры, изучать никто не хочет. Буду бегать с фотоаппаратом и создавать видимость бурной деятельности. И - нет, я не покрасилась и не собираюсь. Шапки хватит.
Натка одобрительно хмыкнула, помолчала и добавила задумчиво:
- Странное это дело, дочь. Я иду за тобой по следу, тянусь, смотрю, и многое мне не нравится. В городе. В деле. Да и в тебе.
А я-то что?..
- Боишься. Слишком боишься. Успокойся. Ты справишься.
Даже на таком расстоянии ей хватило силы воздействия - мягкая "лапка" провела по моим волосам, скользнула по позвоночнику... И мне сразу полегчало. Внутри словно невидимые узлы развязались, тело расслабилось. Отпустило. И поверилось.
- Спать ложись, - посоветовала она. - Успеешь начитаться. Выспаться впрок полезней.
- Нат, - я вернулась к прежней тревожной теме. - Когда тебе рожать?
- Не знаю, - повторила приемная мать. - Это всегда неожиданно - может, через месяц, а может, через год. Будто ты не в курсе. Смотря сколько сил потребуется малышу для выживания. Но пока есть время, я подстрахуюсь. С заклинателями договорюсь, с ведьмами... Не переживай. И будь осторожна.
- И ты. Ночи, Нат.
- Уже утра, дорогая, - она улыбнулась. - Созвонимся.
И ни о чем больше не спросила. А я не стала рассказывать - ни про поручение, ни про ведьм, ни про сон. У Натки есть свои тайные источники знаний, в которых я никогда не могла разобраться. "Лисья" сила - увидеть "объект", обнюхать следы - и понять, куда и к чему они приведут. Но раз она ни о чем не предупредила... Вероятно, я зря боюсь. Просто не по себе, раз впервые за три года вышла из зоны комфорта.
Собрав бумаги в стопку, я взобралась на полку с ногами и уставилась в окно. Заснеженные поля, посеребренные полной луной, одинокие хутора, мигающие скудным оконным светом, черные полосы далекого леса, мое сумрачное отражение.
Может, Натка права, и не всё еще потеряно. Может, права и Верховная - занимаясь делом, я открою в себе новые источники силы. И жизни, какой бы отвратительной она ни казалась. Ведь однажды что-то остановило меня от того, чтобы без метлы и страховки рухнуть с высотки в звездную ночь. И сейчас у меня появился шанс найти это "что-то", вцепиться в него руками, ногами и зубами, чтобы вернуться, если не к себе... то просто к прошлому. Посмотреть на него со стороны, оценить масштабы разрушения, найти уцелевшее. И понять, что, не считая "рудимента", образовалось еще.
За стенкой зашуршали соседи. В соседнем купе ехали куда-то две парочки. Весь день они пили коньяк и вели задушевные "поездатые" разговоры, к вечеру уснули, а сейчас проснулись и завозились. Зазвенели рюмки, и под аккомпанемент колес зычный голос затянул: "Чёрный во-о-орон, что ж ты вьё-о-ошься-а-а...". Я отключилась от размышлений, слушая и проваливаясь в сон.
- Почему ты уходишь?
Он смотрел прямо, ясно, без труда читая мои мысли. Все, до единой, я ведь сняла защитный амулет. И всё понимал. Но зачем-то требовал ответа, хотел услышать. А я не могла найти слова. И силы. Прежней решительности - как не бывало.
- Сам знаешь, - я отвела взгляд и крепче сжала ручку чемодана.
- Решила за нас двоих, и мое мнение не интересует? И не учитывается?
Я осмелилась поднять взгляд и тут же отвернулась:
- Себя и Круг я уже подвела... больше никого не хочу. Не настаивай. Зачем тебе такое... позорное пятно на репутации и в досье? Тебе прочат место в Совете наблюдателей, а я... - и резко добавила: - Ты был прав, когда говорил, что связи с нечистью до добра не доведут... доволен?
- Однако от них ты не отказываешься, - заметил он так же резко. - Такси вызвать?
Да, неба и метлы меня лишили... Один - один.
- Не стоит, - я подняла чемодан. - Отпусти. Как прежде уже не будет, а как иначе... я не знаю. Не умею. Не злись, - добавила тихо. - Прости. И не надо помогать, - пора привыкать делать всё самой.
- Позвони, как доберёшься.
Знал же, что не позвоню. И я знала, но зачем-то кивнула, обещая. И даже смогла улыбнуться. Подхватила тяжелый чемодан и...
- ...туалет закрывается! - бубнил монотонный голос. - Через полчаса остановка, и туалет закрывается!
Я тряхнула головой, прогоняя остатки тяжелого сна. Прислушалась, села, обув тапки, и схватила пакет с умывальными принадлежностями. Семь лет дружной совместной жизни, а погрустить, вспомнив, некогда - скоро остановка, и туалет закрывается. Не до сантиментов. Я собрала волосы в хвост и быстро вышла из купе. Люблю дорожную жизнь - реалистичная романтика, и только и успевай всё успевать.
Серый чемодан, тот самый, лежал открытым на нижней полке напротив. Вернувшись после очереди в заветное заведение и умывания, я без аппетита сжевала "Доширак", выпила чаю, посмотрела на бумаги и решила, что завтрашний вечер мудренее сегодняшнего утра. Приеду, осмотрюсь и решу, что делать и как быть. А пока, действительно, высплюсь. На месте мне всегда было легче работать, чем заранее.
И до вечера я спала с короткими перерывами на поесть и послушать очередной романс от соседа-певца. И слушала с удовольствием, пока он не запел зачем-то "Я ехала домой...". Едва услышав затравочную фразу, я достала сотовый, надела наушники, включила инструментал и снова легла спать.
Все эти три года я так ужасно спала...
Город плыл в низком тумане - тоскливый каменный призрак из забытого прошлого. Низкие, пришибленные дома, закутанные в вечерний сумрак, редкие фонари. Поезд замедлял ход, а я сидела, одевшись и собравшись, ожидала прибытия. Картина за окном не радовала. Что я здесь забыла?.. Себя?.. Время покажет.
Поезд остановился. Я перекинула через плечо кофр и подхватила чемодан. Сходила только я, остальные - полвагона - толпились, чтобы выйти покурить да сгонять за пивом. На перроне - ни души, кроме проводников, ни встречающих, ни провожающих. Первый путь, одинокий киоск, обшарпанное здание вокзала, когда-то зеленое, а нынче - страшное. И ни табло, ни носильщиков. А такси-то здесь есть?
Внутри вокзал оказался еще страшнее. Пара унылых киосков, никаких сидений, указателей и средств для ловли террористов, старое табло. Семь часов вечера. Я отчего-то занервничала. Быстро пересекла крошечный зал ожидания и вышла на привокзальную площадь. Да, "площадь" - дворик три на четыре метра у заснеженной дороги, через которую начинались жилые дома. Такси, конечно же, не было. Частников - тоже.
Глухая провинция...
Я достала карту. До гостиницы - три квартала. И перехватила чемодан поудобнее. Можно, конечно, вернуться в здание вокзала и поискать там хоть одну живую душу да расспросить, узнать телефоны службы такси... Но показалось, что лучше добраться самостоятельно. Одета я неброско, волосы спрятала под черную шапку, но - приезжая. Одинокая и молодая с виду девица с чемоданом. Мало ли, какой тут народ.
Запомнив направление, я бодро перешла через дорогу и двинулась к гостинице. После теплого купе морозная сырость пробирала до костей. На узких улицах лежал снег вперемешку с зелеными листьями, с крошечных балконов-для-цветов капало за шиворот. Двухэтажные кирпичные дома с полуподвальными этажами чередовались с покосившимися бревенчатыми "памятниками деревянного зодчества". А между ними - сумеречные дворики, огороженные коваными заборами, заросшие кустами, тополями и березами.
Чемодан, подпрыгивая, гулко грохотал колесами по старой брусчатке. Я торопилась, скупо глядя по сторонам. Завтра осмотрюсь, сейчас бы добраться, и быстро...
Гостиница мало чем отличалась от других домов, даже вывески не было. Двухэтажное кирпичное здание на набережной, высокое крыльцо, витые чугунные перила, лапы плакучих берез у зашторенных окон и над крышей. Остановившись, я перевела дух, нашла взглядом номер дома, освещенный бледным светом фонаря, и подняла чемодан. Добралась... Туманная пустота города пугала. Вроде, всего-то восемь вечера, даже не стемнело, а народу - ни души.
На мой звонок долго никто не отвечал и свет в темных окнах не зажигал. Держа ладонь на кнопке, я огляделась. Заснеженная брусчатка набережной исчезала в тумане, поглощавшем свет фонарей, над речкой стелилась седая хмарь, в десяти шагах от гостиницы виднелся мост. Наверно, летом тут полно народу... если он вообще есть в этом странном городишке.
За время марш-броска я вспотела, а сейчас, несколько минут постояв на месте, начала замерзать. Изо рта при дыхании вырывался пар. Наверно, минус два-три, но так сыро и мерзко... И снег пошел. Зашуршал в высохшей зеленой листве, заплясал в свете чугунных фонарей у крыльца. Распечатка с номером брони и телефоном гостиницы лежала в заднем кармане джинсов, но, подпрыгивая на крыльце в ожидании чуда, я усомнилась, что здесь есть сотовая связь. И интернет. Людей-то не видать.
Ослепив, неожиданно и ярко вспыхнуло ближайшее окно. Я вдруг подумала, что сейчас мне навстречу выйдет представительная дама в кринолине, парике, с канделябром... Ладно, не в кринолине - поздновато для него, но в кружевном пеньюаре, бархатном халате и с нарумянено-напудренным лицом. А вышла, с трудом открыв тяжелую дверь, девчонка лет шестнадцати, в пуховике поверх широкой фланелевой пижамы и войлочных чунях.
- Здрастье, - зевнула она. - Проходите.
Высокая для своего возраста, волосы удлиненным черным каре с розовыми кончиками, левый висок выбрит, левая бровь и нижняя губа проколоты.
- Меня Анжелой звать, - простодушно поведала девица. - А вас?
- Злата, - я подняла чемодан, показавшийся очень тяжелым. - Добрый вечер. У меня забронирован номер.
- Сегодня заселение? - и она снова зевнула в ладошку, демонстрируя безупречный черный маникюр.
- Да.
Холл был крошечным, квадратным и ледяным. На высоком потолке горела старинная люстра. Сквозь облупившуюся краску на стенах проступала кирпичная кладка. Пара дохлых драцен, плотные шторы в пол, старый палас и пара кресел со столиком - вот и всё "убранство". Коридор, застеленный вытертой багряной дорожкой, убегал влево и вправо от холла, прячась во тьме.
- Пойдемте, - Анжела заперла дверь, достала из кармана пуховика вполне современный айфон и выключила свет.
Мы прошли по левому коридору вглубь, следуя за подсветкой от телефона, и остановились у последней двери. Дальше - темная площадка и лестница наверх. Девица толкнула скрипучую дверь, и мы оказались в приятном полумраке. Комнатка небольшая, но теплая. Обогреватель, маленький холодильник, диван, наспех застланный пледом, ноутбук с подключёнными наушниками. Плотно зашторенные окна и старинные стол с парой стульев. Всё освещение - тусклый торшер у стола.
- Чаю хотите? - она подошла к столу и включила чайник. - Садитесь пока и давайте паспорт.
Я оставила чемодан у двери, с недоуменным любопытством изучая помесь старины и современности. У ближней стены - громоздкий комод, поцарапанный и покосивший, а на нем - микроволновка и плита с двумя конфорками. Современный чайник на высоком овальном столе, стулья с резными ножками, а на спинках - модно рваные джинсы со стразами, крошечный кожаный рюкзачок с заклепками... Старинную кладку стен закрывают постеры с солистами популярных рок-групп.
Сняв куртку, я села на стул и вынула из кофра подложные документы. По реальному паспорту ведьмы среди людей никогда не работают - порой у нас слишком большая разница между фотографией и датой рождения. Анжела села на диван, поставила на колени ноутбук и деловито защелкала мышкой.
- Ваш номер - пятый, - доложила она наконец и отставила компьютер. - Щас ключи найду... Есть хотите?
- Очень, - призналась и ей, и себе. И полезла в кофр за влажными салфетками для рук.
От "Доширака" уже тошнило, а кроме него есть только крекеры. Хрен редьки не слаще.
- Завтрак, обед и ужин всегда здесь, в холодильнике, я дверь не запираю, - девчонка встала и неспешно захлопала ящиками комода. - Посуда вот тут. Заходите, ешьте. Правда, готовлю я не очень... Зато все рядом и горячее. Ближайший типа рэсторан, - протянула она со странным акцентом, - а вообще-то стрёмная столовка - через реку, на другом конце города. Еще есть две пивнушки - типа кофэйни и пабы. Но там только фигню какую-нибудь нальют.
Через две минуты Анжела поставила передо мной тарелку с макаронами по-флотски и кружку для чая. "Не очень" оказалось вполне даже очень. Пока я наливала чай, девица села напротив, исподтишка изучила меня и заметила:
- Вы поди столичная? - и с уважением "коллеги" посмотрела на мои руки, унизанные кольцами. - Не мешают фоткать? Вон там, в корзинке, пряники. Берите.
- Нет, снимать не мешают, только обрабатывать, - я согрелась и расслабилась. - А еще кроме меня постояльцы есть?
- Есть, - Анжела сначала удивила положительным ответом, а потом цифрой: - Пятеро, - и добавила с гордостью: - Вы не думайте, что у нас глушь, у нас интересно. Дома старинные, мосту - триста лет... Хотите, экскурсию завтра проведу? Триста рублей и фотки на аватарку. А еще у нас комната ведьмы есть, самой настоящей. Хотите, покажу? Здесь, в гостинице. Сто пятьдесят рублей.
А она молодец, хваткая...
- Разве тебе в школу завтра не надо?
- На каникулах? - фыркнула девица. - Вот еще!
Ах, да, людские правила...
- Кто-то взрослый в гостинице есть?
- Бабуля, - она устроилась на стуле, поджав ногу. - Это ее дом. Приболела вот, спит. Но вообще она старенькая, я всё делаю - и убираюсь, и готовлю, и заселяю, и выселяю.
- А родители? - я налила себе вторую чашку чая.
Анжела пожала плечами и с отрепетированной, натянутой небрежностью ответила:
- На Кубани. Я оттуда. Раньше приезжала только на каникулы, а теперь вот... решила остаться.
- Свобода от родительской опеки? - я улыбнулась.
- Шарите, - она одобрительно щелкнула пальцами.
Скрипнула неплотно прикрытая дверь, и в комнату просочилась кошка. Мелкая, тощая, полосатая... необычная. Сев, кошка принюхалась, уставилась на меня, а взгляд отсутствующий.
- Это Рунка. Руна. От ведьмы осталась. Она тут жила три года назад. Приехала зимой и через неделю пропала. Ведьма, - пояснила Анжела. - Мы заявление подали, а без толку. Не нашли. Хотели ее вещи вынести, но не смогли - они назад возвращались. Утром в коробки соберем, снесем в подвал, а к вечеру они опять в комнате, на прежних местах. Не верите? А я правду говорю! На экскурсии все одну вещь с собой берут, прячут где-нибудь или с собой носят, а ночью она исчезает и на место возвращается. И кошка вот осталась. Только вы ее не трогайте. Она не любит чу...жих, - девица запнулась и протянула: - О-го! Может, и вы ведьма?