-- Сам мудак! -- крикнул он кому-то в приоткрытое окно и более от дороги не отвлекался.
В ресторане нас уже ждал незаменимый Леха в компании жены.
-- Лена, -- представилась интересная внешне блондинка лет тридцати, не дожидаясь, пока муж догадается нас познакомить.
-- Маша, -- я улыбнулась и слегка пожала протянутую руку. Женщина на первый взгляд отторжения не вызывала, а это, скажу, в моем случае значит немало: с новыми людьми я схожусь трудновато.
Вчетвером мы расположились в отдельной от основных залов кабинке на втором этаже, из панорамного окна открывался прекрасный вид на осенний, едва начавший желтеть, парк и пруд с утками. Единственное, что мешало мне полностью раствориться в атмосфере дружеского вечера -- это неутолимое желание выспросить Леху про смс-ки, что заставляло буквально прикусывать зудящий задать неуместный вопрос язык, время от времени ерзать в кресле, и укрыться все это от Соболева никак не могло. Ой, чувствую, не избежать мне домашнего ареста, когда все выяснится. Главное, чтоб не порки, хотя в некотором смысле это может оказаться интересным...
Разговор за столом плавно стек к разговорам о работе, и Лена со словами: "Никогда они по-человечески посидеть не могут" поморщилась, ища во мне союзника. Я ее разочаровывать не стала, отпустила едкое замечание по поводу вечно работающих мужчин и их потенции, но сама в это время уши-то развесила: речь шла как раз о наших подозреваемых.
С Лехиных слов выходило, что Машков действительно стоит одной ногой в могиле, диагноз его официален и сомнениям не подлежит: анализы тот сдавал неоднократно, причем в нескольких клиниках. Далее, дела в финансовом плане идут у них хорошо, даже прекрасно, так что ни о каких долгах и речи быть не может, неофициальные долги, темные истории с участием членов их семьи также отсутствуют, поэтому видимой причины покушаться на картину у старика нет, по завещанию, составленному много лет назад, все имущество вскоре отойдет единственному сыну.
Продавец тоже чист аки агнец: Лехе удалось достать копии договоров со строительной фирмой, занимавшейся возведением загородного коттеджа, сожравшего все Ротмановские сбережения. Жена там и правда разошлась не на шутку, а денежную компенсацию, причитающуюся предпринимателю за кражу картины, выбить у страховщиков еще постараться надо: тот, вам скажу, геморрой, если верить Лехе, -- да и не факт, что получится, договоры там не дилетанты составляют. А жизнь меня научила, что Лехиным словам верить можно и даже нужно, так что похищать Ротману картину вроде бы тоже не с руки, хотя на первый взгляд версия выглядела весьма привлекательно.
Тем не менее, не смотря на отсутствие видимых причин для злодеяния, наблюдение за этими двумя было решено оставить, а атаку сообщениями на всякий случай продолжить. Единственная, кого мы решили оставить в покое, -- это Ставская Ольга Борисовна.
Самым подозрительным с точки зрения жизненных обстоятельств явился несколько рассеянный коллекционер Рында: грядущий его развод с женой-физичкой грозил стать одним из самых громких за последний год. Коллекция картин у Рынды действительно была серьезной и переходила в его семье из поколения в поколение, с годами расширяясь и множась, а сам Олег Игнатьевич был предан ей даже больше, чем даме собственного сердца. На житье-бытье мужчина зарабатывал посредничеством, и при том весьма успешно, судя по загородному дому за высоким забором и банковским активам, сведения о которых простым людям не должны быть известны.
Так что в состоянии стресса мужчина вполне мог пуститься во все тяжкие и делать все, что в его силах, для своей любимой. Коллекции, не жены, естественно.
Жена его, Рында Нина Степановна (вот уж в чьем случае никогда бы не согласилась фамилию мужа взять!), работает в обычной общеобразовательной школе, куда поступила после окончания института, учительницей физики и химии, по словам коллег человеком является скромным, отзывчивым, хоть и умудрилась выскочить замуж за богатея. Последнему факту больше всего удивлялись особо напомаженные представительницы учительской в самом расцвете лет. И, видимо, сил.
-- Не понятно только, отчего же эта скромница на развод подала первой? -- Егор сидел, развалившись в стуле, и крутил в руках нераспечатанную зубочистку.
-- А вот тут нам приходит на помощь метод дедукции и некоторые знания, полученные не совсем формальным путем, -- подмигнул нам Петров, довольный собой, как ученый, проведший успешный эксперимент и докладывающий на симпозиуме о поразительных результатах коллегам, -- Первое: адвокатом нашей дамы является некто Изюмов Павел Сергеевич, двоюродный брат Нининой коллеги, снискавший славу отъявленного сердцееда. Он же по совершенно невероятному совпадению на данный момент погряз в долгах как свинья в помоях. Второе: на успешный исход дела им позволяет рассчитывать хитро составленный при заключении брака договор, а точнее некоторые его пункты. При разводе по обоюдному согласию все совместно нажитое имущество делится пополам, -- загибал пальцы Леха, -- При доказанном факте измены мужа пополам делится и его "досвадебное" имущество, а это я скажу вам немало: большая часть коллекции, особняк и счет в банке. Если же будет доказан факт измены жены, той не достанется и копейки. И напоследок самое интересное: все имущество, как нажитое совместно, так и до бракосочетания, достается одной стороне, если вторая будет находиться в местах не столь отдаленных, -- победоносно оглядел нас товарищ, жена его при этом сделала вид, будто мы пятилетки, которые занялись той еще ерундой и соревнуются при этом, у кого лучше получится.
-- Так что картину мог украсть и этот адвокат, чтобы свалить все на Рынду? -- пришла я к нехитрому выводу.
-- Умница, дочка, -- похвалил Леха.
-- Тогда в самой ближайшее время следует ждать их действий по разоблачению Рынды, а то ребята что-то затягивают, -- засомневался Соболев.
-- Ну, во-первых, еще не так много времени прошло, а во-вторых, может мы чего-то и не знаем.
-- А что менты? -- опять вставила я.
-- Да тоже самое, -- пожал плечами Леха.
-- Встретимся с женой и адвокатом, что ли? -- предложил Егор?
-- Могу на завтра договориться, -- согласился Петров, но под гневным взглядом жены, как-то поник.
-- Мы съездим, -- поспешил Соболев выручить друга, заметив Ленкин настрой, вполне себе обоснованный, между прочим, -- суббота ведь завтра.
Дальше вечер покатился, как будто разговора о делах и не было, мы веселились, общались и договорились до того, что зимой все вместе рванем на Кубу. Я даже улучила момент, чтобы спросить у Лехи про смс-ку, но тот узнать пока ничего не смог: сим-карта была куплена у метро и не зарегистрирована, а сам аппарат с момента моего звонка выключен, так что отследить его местоположение тоже невозможно, остается только ждать, когда телефон включат на продолжительное время. Ну или каких-то действий отправителя. Вот уж чего мне точно хотелось бы избежать.
В приподнятом настроении и довольные жизнью мы с Егором завалились домой уже в ночи, машину из-за распитой на четверых бутылки рома пришлось оставить у ресторана, но парочку пакетов с обновками я умудрилась прихватить в такси -- забрать все Егор не разрешил, заявив, что не собирается из-за "дурацкого шмотья" сидеть в салоне как студент в метро в час пик. Можно подумать, он у нас в метро завсегдатай и проездной таскает в заднем кармане!
Перед сном мне пришло еще одно сообщение с текстом: "Вали, пока цела", хорошо хоть Егор в это время принимал душ и видеть непотребство не мог. Я быстренько отключила звук на телефоне и отложила аппарат подальше, на случай непредвиденных посланий -- дисплеем вниз, и почувствовала себя как минимум нашкодившим подростком, а как максимум -- предательницей всего самого светлого и доброго, что есть на свете.
Глава 7
Суббота ничего нового в плане расследования не принесла: весь день мы провели в ожидании хоть каких-нибудь вестей от Лехи, но с его стороны было тихо. Сил и настроения к кому-то ехать и о чем-то выспрашивать абсолютно не было, так что визит к взбунтовавшейся против тихой семейной жизни Рынде Нине Степановне и нечистому на руку адвокату в тот день не состоялся. После обеда Егору позвонил мой лечащий врач, тот самый, что отек снимает заваркой и чистит кастрюли с помощью лимонада, и пригласил на осмотр. Вот что значит преданность делу -- даже по выходным на службе!
Доктор, которого я до этого момента в глаза не видела ввиду отсутствия сознания во время нашей последней встречи, оказался смешливым дядечкой за сорок с короткой шеей и намечающейся лысиной. Движения его были до того суетливы и, на мой взгляд, излишни, что я предпочла смотреть в стену, дабы не перегружать свой так до конца и не отошедший от вечерних излишеств мозг. К сожалению, помогла сия хитрость мало: шутки-прибаутки вместе со смешками вылетали из его рта бесперебойным потоком, как патроны из пулемета. Уверена, то, что он делал, было легкой степенью нейролингвистического программирования, и эскулап об этом прекрасно знал.
На бейдже, наспех прикрепленном к белому халату, печатными буквами было выведено: "Архипов Григорий Иванович, к.м.н., врач высшей категории". Я специально пробежала текс глазами еще раз, но надписи: "специалист по нетрадиционным методам лечения и просто народным приемчикам" не обнаружила.
Надо будет потом не забыть уточнить у Егора, действительно ли он мной дорожит, или решил с помощью этого мужичка невзначай от невесты избавиться. Так сказать, лечение синяков с летальным исходом. А дядечке материала и на докторскую хватит.
Принимал нас суетливый светило в каком-то стерильном на вид кабинете: пустой рабочий стол с придвинутым к нему стулом, специальная кушетка, застланная одноразовой простынею до того ровно, что горничные лучших домов Европы обзавидовались бы, увидев это проявление высшего пилота, весь инструмент убран в шкафы с идеально прозрачными стеклянными дверцами, даже занавески при нас ни разу не колыхнулись. Врач высшей категории осмотрел мое лицо и шов на затылке, поцокал с довольным видом и, хлопнув в ладоши, предложил снять швы. Хорошо хоть не поздравил с прекрасно текущим процессом восстановления, тогда уж я бы точно смолчать не смогла и высказала бы все, что накопилось с понедельника, начиная с мнения о мази, от которой мое лицо превратилось в шар с узкими прорезями для глаз, и заканчивая предположениями о "Кока-Коле".
Снимать швы доктор взялся самолично, хотя, насколько мне известно, -- это обязанность простой медсестры, а не кандидата медицинских наук. Видимо, таким образом дядечка решил выказать наивысшую степень уважения к Соболеву, ну и ко мне, как к его протеже. Процедура по ощущениям, скажу я вам, так себе. Особенно, когда не видишь, что там происходит. Мне даже кровь сдавать легче, когда я смотрю не в сторону, а прямо на иглу и руки в медицинских перчатках.
Вооружившись железяками, доктор посадил меня спиной к себе, закрепил волосы по сторонам с помощью зажимов, оголив покрывшуюся колючим ежиком лысину и принялся там копошиться. По пути домой Егор признался, что наблюдать за выражением моего лица в тот момент -- было бесценно. Мне же тогда казалось, что я прямо-таки каждой клеточкой, каждым нервом чувствую, как из кожи на моем затылке медленно и нудно вытягивают жилы. Б-р-р.
Перед тем, как мы покинули лечебное заведение, этот смешливый эскулап умудрился дать мне напутствие: "Беречь впредь голову". От чего я пришла к мнению, что в этом городе мне срочно нужно заводить собственные связи -- ясно же, что Соболевские никуда не годятся!
А когда мы очутились дома, и я с облегчением переоделась в удобные штаны и майку, Егор с покаянным видом сообщил, что этим вечером нас ждет ужин с его отцом. Ну и Мариной, конечно же, куда мы без нее...
-- Может ты один сходишь? -- заныла я, -- У меня сегодня и так тяжелый день: знаешь, как ужасно снимать швы, еще и слушать шуточки этого Григория и вежливо смеяться.
-- Нет уж, дорогая. Но обещаю, что ты не пожалеешь, -- как-то хитро посмотрел на меня Соболев, а я в свою очередь подумала, что не пожалею только в том случае, если Марина придет лысой, как Гоша Куценко, и скажет, что она его фанатка, -- Да и какой семейный ужин без невесты?
-- А какая я тебе невеста, если ты даже предложение мне не сделал? -- принялась я вредничать.
-- Не сделал? -- округлил глаза Соболев, как будто подобный факт мог легко вылететь из головы.
-- Неа, не сделал. А когда сделаешь, я возьму три дня на раздумья, -- сложила я руки на груди, чтобы так называемый жених даже не рассчитывал на быструю капитуляцию.
-- Ах, три дня, значит? -- Егор прищурился, а его серые глаза без слов говорили, что брошенный мной вызов принят. Затем одним резким движением он подхватил меня на руки, заставив завизжать от неожиданности.
В общем, за несколько часов он умудрился уговорить меня и на ужин пойти, и замуж... И даже от трех дней, которые приличные девушки берут, чтобы подумать, я беспечно отказалась. А по истечении этих часов на моем безымянном пальце заискрилось множеством граней кольцо с одним, но внушительным камнем. Помолвочное, видимо.
Так что в ресторан я ехала в отличном расположении духа и абсолютно довольная жизнью. Но Соболев и тут умудрился выпендриться: заведение находилось аж на пятьдесят первом этаже бизнес-центра. В нашем городе, насколько я знаю, таких высоких зданий на данный момент нет, не то что ресторанов.
Столик у нас был заказан в общем зале, глядя на который, я могла только порадоваться, что Егор не выбрал вип-кабинку. Все помещение словно было наполнено воздухом: немыслимое количество квадратных метров, абсолютно белый интерьер с хрустальными люстрами, как будто перебрасывающимися огоньками с белым сверкающим полом, был разбавлен черными кожаными креслами, черными рамами панорамных окон, позволяющих любоваться городом с высоты птичьего полета, а по центру жемчужиной зала стоял белоснежный рояль с россыпью черных клавиш.
В ресторан мы явились вперед отца Егора, но не успели как следует углубиться в меню, как внимание всего зала привлекла вошедшая пара, не заметить которую было просто невозможно: высокий, статный мужчина средних лет в классическом костюме, излучавший уверенность в себе, вел под руку даму в блестящем аквамариновом платье в пол с высоким вырезом у бедра, женщина смеялась и была явно довольна жизнью, присутствующих в зале посетителей они не удостоили и взглядом, полностью сосредоточившись друг на друге.
Ясно теперь в кого Егор такой самоуверенный и даже наглый: когда перед лицом пример знающего себе цену отца, тяжело вырасти мямлей.
Соболев-старший лично отодвинул спутнице стул, и Марина царственно опустила обтянутый сверкающей материей зад на мягкое сиденье, а затем нас ждал сюрприз:
-- Машенька, -- свысока обратилась ко мне блондинка, -- Вы скорее всего не знакомы, это моя дочь, Вероника, -- представила она светловолосую девушку, которую я поначалу и не заметила, уж слишком вошедшая пара была яркой.
Так вот кого она так явно прочит в жены Егору. Что ж, следует признать, девушка весьма миловидна: светлые, длиной до лопаток волосы уложены волнами, идеальная кожа, пухлые губы и аккуратный носик. Коктейльное платье насыщенного цвета бордо успешно подчеркивает достоинства ладной, надо сказать, фигурки. В общем, кабы не мое присутствие, у девушки действительно были все шансы охомутать Соболева. Конечно, в том случае, если бы он задался целью во что бы то ни стало обзавестись невестой.
Впрочем, скорее всего этим она и будет занята весь вечер по наставлению мамочки. Вот только шансов против меня у девушки никаких: разве ж по силам кому бы то ни было тягаться с окрыленной любовью женщиной, которой всего пару часов назад сделали предложение, подкрепив слова и намерения действием. Если у Вероники глаза блестели из-за мерцающих теней, щедро нанесенных на веки, то шальной блеск моих глаз, как и естественный румянец на щеках, был вызван присутствием невероятного мужчины рядом и мыслями обо всех волнительных моментах, виновником которых он стал. И даже скромное по сравнению с агрессивными одеяниями пришедших дам светло-персиковое платье свободного кроя, что прекрасно сидело на мне, ничуть меня не расстроило. Сегодня я чувствовала себя самой великолепной и счастливой не то что в этом зале, а на всей планете.
Марина глядела на меня через стол, как на врага народа: сошедшие синяки и надежно скрытая прической лысина настроения ей явно не прибавили. А выражение лица, когда она увидела кольцо на моем еще не привыкшем к тяжелому украшению пальце явнее явного говорило, что дамочка с превеликой радостью объявила бы меня ведьмой и сожгла в свое удовольствие на костре.