И, хоть он ушел уже давно, и мы уже успели вернуться к себе, между нами все еще было тихо.
Каждый думал о своем, каждому было необходимо понять, готов ли он к таким переменам.
Виктор, играясь с карманным ножом и время от времени вырезая им из небольшого деревянного бруска различные завитушки, хмурился.
Димка мельтешил туда-сюда, раздумывая обо всем произошедшем.
Вася был счастлив. Впервые видя его в таком хорошем настроении столь долгое время, я не мог не любоваться им. Что бы кто ни говорил, а улыбка ему очень шла. Особенно такая, как в тот раз — искренняя, чистая, светлая.
А я… А что я? Чем больше я думал, тем ближе я подходил лишь к одной мысли…
Меня раскроют. Может быть, даже переоденут.
Я больше не смогу жить так, как привык.
Хочу ли я?.. Готов ли я?..
Что-то подсказывало мне, что нет…
Тем вечером мы договорились принять решение за неделю.
Я не помню более напряженных семи дней, чем эти: голова была переполнена мной самим, моим будущим, нашей компанией, новым знакомым и его предложением, Васей… Васей…
Может, ради него? Он ведь хочет…
И, когда отведенный на раздумья срок истек, ответ был удивителен и почти единогласен.
Да. Да. Да. Нет.
Но голос Вити в одиночку уже не играл решающей роли, и ему пришлось подчиниться большинству.
Когда все уже было готово, для меня все еще оставалось кое-что, что я непременно хотел закончить до отъезда.
***
— Слушай…
Уведя Васю подальше от чужих глаз и убедившись, что мы наконец-то были только вдвоем, я начал разговор. Начать-то начал, да вот как подвести его к тому, о чем хотел с ним поговорить, и как собраться с силами и побороть страх для того, что хотел сделать, я не представлял.
— Почему ты… решаешь за нас всех? Ну… Не то что бы я был против, просто это как-то… Неожиданно.
— Просто я ему доверяю. Он не причинит нам вреда. Послушай, неужели ты не хочешь жить лучше и быть уверенным в завтрашнем дне?
— Я много думал об этом. Вроде бы и хочу, но конкретно такой путь выглядит как-то слишком… просто. Я-то думал, мы будем идти к этой цели многие годы, зарабатывать богатства своим трудом, пробиваться с самого низа… А тут просто ты встречаешь старого знакомого и будто… все уже готово… Будто все уже решили за меня, только остается принять как должное. Как-то это… Не так…
— Саш, знаешь, иногда надо просто довериться, — Я готов было возразить, но Вася тут же остановил меня, продолжив. — Даже если раньше доверие тебя лишь подводило. Ведь я… я делаю это в том числе ради тебя. Даже, может быть… Преимущественно ради тебя.
— Почему?..
— Я не стал бы говорить или, тем более, делать что-то, в чем не уверен. Потому что у меня нет более дорогих мне людей, чем вы трое, и я не хотел бы навредить никому из вас. А, особенно, брату и… тебе.
— Мне?
Вопрос получился каким-то необычайно коротким, странным, будто недосказанным. Таким, каким и был весь этот диалог. Думалось, что он в любом случае должен был произойти, но его развитие и было главной проблемой. Я все еще не знал, как перейти к его сути — к тому, ради чего и позвал Васю с собой…
Положение спас он сам, видимо заметив мои трудности.
— Ты ведь что-то хотел сказать мне?..
Он смотрел на меня и улыбался. А я много-много раз спрашивал себя, почему же и зачем он всегда так мил, что я не могу удержаться от того, чтобы…
— Не то что бы сказать…
В следующее мгновение я, приблизившись к нему, коснулся рукой его подбородка. Затем, приподняв его лицо, я немного потянул его на себя.
Сначала встретились наши взгляды, а потом, когда глаза уже закрылись, губы.
Этот поцелуй не был каким-то особенным: почти касание, он полностью соответствовал своей сути — был каким-то слишком робким, слишком пугливым…
Тем не менее, он почему-то даже придал мне уверенности. Видимо, от того, что я, наконец-то, признался в том, что чувствовал уже много лет. Важным было открыть все это Васе, но не менее весомым для меня было признаться самому себе, позволить чувствам управлять мной, позволить себе эту маленькую слабость…
Впервые действительно почувствовать себя слабым полом, хоть и с инициативой в своих руках, и отмахнуться от возражений своего нутра по этому поводу.
— Спасибо тебе. — Прошептал я после поцелуя. В этих двух словах, таких простых на первый взгляд, читалась благодарность за все, что этот парнишка сделал для нас всех, и, в то же время, все мои чувства к нему, ставшие в тот момент цельными, сложившиеся в единую мозаику, наконец-то осознаваемые мною так, как нужно.
Не говоря ничего больше, я оставил его наедине с самим собой. Сделал я это отнюдь не потому, что хотел бросить его после нашего взаимного, по сути, признания…
Просто мне в тот момент самому нужно было хорошенько обо всем поразмыслить.
Ну, и подготовиться к тому, что ожидало нас со дня на день.
***
Первая реакция на дом Ярослава была у всех разной, но выражала она примерно одно и то же — никто из нас и до этого особо не верил в то, что мы можем жить у него, а после того, как мы увидели все в реальности, недоверие только усилилось. Ну не может же быть так, чтобы просто так, с улицы, и в такие вот… хоромы.
Сейчас я уже понимаю, что до хором его дому было еще очень далеко, просто для нас, видевших такое в своей жизни только у других, вся эта ситуация была слишком в новинку, и даже от самого нахождения там нас уже накрывал шок — не мудрено, что в наших глазах все дополнительно приукрасилось еще сильнее.
Однако, Ярослав жил, все же, по меркам того времени, богато: в его владении был трехэтажный дом, в Руссии такие называли теремами, и, помимо него, сад, огород, баня, даже конюшня и, конечно, прислуга, живущая на первом этаже самого дома. Не то что бы ее было слишком много — как я потом узнал, это были только самые нужные в хозяйстве люди, но сам факт их наличия уже весьма серьезно повышал статус владельца территории.
Мы впервые видели прислугу, которая не была в рабстве у своего хозяина. Это были простые человеческие отношения… Да у них даже оплата была — только жильем и едой.
Да мы бы за такое… Хотя, не знаю, как другие, но я, при виде всего этого был уже даже согласен служить ему, ведь положение его слуг было уже в разы лучше, чем наше, в любом из периодов нашей жизни…
А еще с ним жила Кострома, — как позже выяснилось, довольно милая, добрая и скромная девушка. Увидев нас, она сразу стала суетиться вокруг, накрыла стол, расспрашивала о том, кто мы, чем живем…
Это было так… тепло, душевно. И необычно… Все казалось каким-то сном наяву, и я не мог поверить, что все действительно происходило с нами. После всего-то, через что мы прошли… Может быть, это и была своеобразная… награда за все это?..
Как-то вдруг сама осозналась разница между Ярославом и нами, и где-то в глубине души снова проснулись подозрения. Но, стоило вспомнить, что Вася просил доверять ему, как они тут же исчезали. Во всем теле оставалось лишь переполнявшее нас чувство блаженства, какой-то невесомой радости от того, что мы теперь могли жить в таких условиях.
От тех нескольких первых дней, которые мы провели у него в гостях, так и пахло домашним уютом: вкусной выпечкой, садовыми цветами, березовыми вениками в бане…
Всем тем, чего так не хватало нам с самого детства.
Но, конечно, не все из нас чувствовали то же самое, что и я.
Виктор, хоть и оценил обстановку, не разделял наших восторгов. Хотя, поесть-то поел и даже в баню сходил. Ну, я его тут понимаю — когда еще иначе представился бы шанс?..
Баня. Как раз она беспокоила мне больше всего.
И да, как я и ожидал, она и стала местом, разрушившим мой столь старательно выстраиваемый образ.
И, хоть я и чувствовал себя в моей маске как рыба в воде, я понимал, что постоянно так продолжаться не будет. Когда-то меня раскроют, и я даже готовился к тому, что это будет как раз у Ярославля в гостях.
Но я не думал, что это произойдет столь скоро и неожиданно, и поэтому, при первых же признаках того, что ситуация начала выходить из-под контроля, запаниковал и наделал слишком много ошибок, после которых отпираться смысла уже не было…
Когда нам сказали, что баня уже готова, я замялся. От меня справедливо ожидали, что я пойду в нее вместе с остальными, но я… Я не мог, и, кроме меня, это понимал только Синбир. Ища одобрения для открытия правды, он периодически поглядывал на меня, на что получал один злой взгляд за другим.
Мне очень хотелось разобраться со всем этим самому, но в голову почему-то не лезло совершенно ничего сколь-либо толкового…
Черт возьми, да я даже при ранениях и травмах не позволял приближаться к себе кому-то кроме брата, да этот секрет не знали даже Витя и Вася, хотя на тот момент мы даже жили с ними практически под одной крышей уже много лет!
И теперь, после всего этого, требовалось вдруг так просто смириться и всем рассказать?!
В конечном счете я, сославшись на плохое самочувствие, все же остался в доме…
Тогда-то и произошел один интересный разговор, в ходе которого я понял, что меня-то, на самом деле, уже почти раскрыли. Если б я заранее знал, что был как на ладони… Да еще и стал зачем-то врать, причем явно неумело и неубедительно…
— Саш, а ты почему не пошел с друзьями? — Спросила меня Кристина, а именно так звали Кострому, сев рядом. — Что-то не так?
— Да я… Это… — Быстро окинув ее взглядом, я перебирал в мыслях различные варианты того, как лучше оправдать свое положение. — Голова что-то кружится… — Не найдя ничего лучше такого ответа, выдавил я.
— Саш, почему ты врешь? Я же видела, когда вы только еще приехали — все было нормально. Почему вдруг именно перед баней ты ведешь себя странно?
Я молчал.
— Ты чего-то боишься? Или, может, что-то скрываешь?
Я не мог больше сдерживаться. Раз я так сильно выдал себя, что другие уже могли все понять, притворяться дальше было бессмысленно…
— Я девушка.
Я опустил голову. Это был конец.
Я буквально чувствовал, как вся моя жизнь, все то, чем я жил до этого дня, словно размывались в моей памяти. Все… Исчезало?
Я не понимал, что происходило со мной.
Я… Я не хотел терять привычный образ и привычный мне мир, я хотел видеть его и дальше мужскими глазами и объяснять действия и явления только с позиции сильного пола…
Но, одновременно с этим, в мою душу закралось сомнение — а стоило ли и дальше убегать от… себя?
Кострома была удивлена всего несколько первых секунд.
— Не могу сказать, что это прямо сразу видно. Ты очень хорошо играешь. — Она улыбнулась мне. — Я долго не понимала твоего поведения, а причина оказалась настолько простой… Не волнуйся, я никому не скажу, если ты не захочешь. — Ее мягкая рука обняла меня за плечи и притянула к себе. — Но в бане я, все же, тебе помогу. Ладно?
Я кивнул. В ее объятиях было так… спокойно, так… хорошо.
— А что другим скажем?
— Ну… То же, что ты мне до этого? Ты плохо себя чувствуешь. Или нечто подобное.
Вскоре вернулись из бани Димка и Васька. Сообщив, что Витя ушел разговаривать с Ярославом, последний задал мне вопрос, который я так не хотел слышать…
— А почему ты не пошел с нами? Там очень даже неплохо, я чувствую себя таким… обновленным. Теперь даже жалею, что раньше не доводилось мыться в бане.
— Интересно, где бы ты ее нашел, в нашей-то глуши. — Фыркнул Синбир.
Молча стоя напротив них, я паниковал. Что отвечать? Если Кристина все поняла, то и они могли. Что делать?.. Что делать?!
Не найдя ничего лучше, чем убежать от неловкой ситуации, я бросился прочь из дома. Удивленные Дима и Вася даже не успели как-то среагировать, а вот Кристина, помешкав совсем немного, все же побежала за мной следом. Практически сразу же я услышал ее голос сзади:
— Да что ж ты такой пугливый! Стой, стой, в баню налево! Забегай, там успокоишься!
И я повернул туда.
Да будь что будет уже!
Не хотелось больше врать, не хотелось даже делать что-либо — лишь положиться на волю случая и просто следить за развитием событий будто со стороны.
Ну почему, почему все повернулось так?! Не надо было вообще принимать предложение Ярослава, а Васю — как раз даже наказать за то, что разговаривает с незнакомцами! Нет, блин, повелся на красивую жизнь — теперь вот страдай! Мне ведь никто не говорил, что для этого мне нужно будет перестать быть самим собой!
Или же стать самой собой?.. Черт, как же все это сложно…
***
— Саш, а ты знаешь, что ты красивая? — Снова улыбнулась мне Кристина, выливая на меня сверху ведро горячей воды. — И зачем ты только себя прячешь под этими обносками и этой своей маской?
— Так было… Нужно. Послушайте, я не хочу вспоминать это… Просто поверьте, что такой ход меня в свое время… спас.
— Охотно верю. Тем более, Ярослав мне немного о вас рассказывал. — Она на секунду задумалась. — Тяжело же вам пришлось, все же. Но, вот сейчас, когда тебе уже ничего не угрожает, да и зарабатывать тебе уже не надо… Не хотела бы ты стать снова девушкой окончательно?..
— Я… Я не знаю.
Я не врал. Вообще, я никогда не задавал себе этот вопрос, считая его каким-то… неуместным. Слишком вжился в мужской образ? Возможно, но, до сих пор, он меня вполне устраивал. А сейчас… А сейчас Кристина была, наверное, даже в чем-то права. Эта маска, она была больше вынужденной, защитной, но нужна ли она сейчас?..
Сейчас, когда у меня уже было все, о чем я мечтал когда-то. Еда, дом, друзья, и даже почти родители — последнее грело вдвойне, так как родных мы с Синбиром никогда и не знали.
— Я… Я мог…ла бы попробовать[3]… — Еле успел сказать я до того, как второе ведро извергло на меня свое содержимое.
— Вот и славно! — Накинув мне на плечи длинное полотенце, Кристина принялась вытирать меня им. — У меня есть кое-что из своей старой одежды, я могу подарить тебе.
— Может, все-таки, не стоит?.. — Я снова попытался отступить. — Вы же понимаете, перестроиться мне будет сложно.
— Да, конечно. Но, пока ты живешь здесь, я постараюсь присматривать за тобой и помогать тебе. Кстати, про одежду. Я уже волнуюсь, налезет ли… А то ты имеешь более женственные формы, чем я в твоем возрасте. — Она хихикнула, а я смутился.
И что она такое говорит? И что вообще значит эта ваша женственность? И зачем она мне так нужна?
Я ощущал себя каким-то странным подопытным, на котором как раз тогда и начинался очередной эксперимент. Все было таким… новым, непривычным, чужим.
Смогу ли я? А, главное, нужно ли это мне?..
И тут у меня в голове промелькнула та мысль, за которую мне стыдно до сих пор.
А что если попробовать ради… Васи?..
***
Когда я надел их, я не почувствовал ничего, кроме неудобства.
И это действительно нравилось девушкам? Как вообще все это можно было носить? Зачем? В этих же тряпках даже не побегаешь нормально, не говоря уже о том, чтобы драться, или подобном[4]…
И, чем больше мы примеряли разной одежды, тем сильнее мне казалось, что я совершил очередную ошибку, согласившись на все это. Помыться — это, конечно, хорошо, но вот дальше…
Да, я явно был не готов ко всему этому — и это было еще о-очень мягко сказано…
Когда Кристину, наконец, более-менее устроил мой внешний вид, она, посетовав на длину моих волос, все же оставила меня в покое. На самом деле, она выбрала для меня самые удобные свои вещи — но, если даже от них мне дико хотелось избавиться, то я даже боялся представлять то, как же будет с другими. Утешало по крайней мере то, что мне, если и придется надевать их или им подобные, то еще очень нескоро.