…какого, простите, хера?!
Сноски (большинство пояснений взяты из Википедии; надеюсь, это не возбраняется):
[1] — Сарай-Берке — столица Золотой Орды и, позже, Большой Орды.
[2] — Хаджи-Тархан — старинное татарское название Астрахани.
[3] — Лилике — выдуманная форма арабского имени Лейла (у татар чаще Лилия). Образовано на основе соединения этого имени с Сююмбике — именем казанской ханши.
[4] — Сарай-Берке был окончательно разрушен не ногайцами, а крымскими татарами под предводительствам хана Менгли-Гирея, так что да, Бахчисарай соврал.
[5] — Астрахань наиболее близка Сараю, а само Астраханское ханство долго управлялась Большой Ордой и ее ставленниками.
[6] — Крымский улус был куда более отдален и менее важен для Сарая, нежели Астраханский (Бахчисарай в свое время получил гораздо меньше заботы и внимания отца, чем его сестра), но, при этом, отделение Крымского ханства от Золотой Орды все же было довольно болезненным.
[7] — Гиреи (крымские ханы) — наиболее экспансионистская династия среди татар, периодически правившая также Казанью и Астраханью. Как и Крымское ханство было самым агрессивным государством в Восточной Европе, так и отношения между Москвой и Казанью резко портились при появлении Гиреев у последнего. Крым выступал за фактическое объединение ханств под своим началом, до последнего сопротивляясь их завоеванию Москвой.
[8] — Городок Сары-Тин формально входил в состав Большой Орды и потом в Астраханское ханство, однако, находясь в степи и далеко от основных центров, был предоставлен сам себе. А Сары-Тин и Сары-Тау слишком близки по названию, чтоб держать их отдельно.
[9] — Хазарское море — одно из устаревших названий Каспийского моря.
========== IV. Обновление ==========
POV Самара (Самары).
Воспоминания о детстве в целом, подробнее останавливается только на 1586 году.
Я мало что помню из своего детства.
Первым моим осмысленным воспоминанием был, как ни странно… Казань, удивленно смотрящий на нас с братом.
Вторым — то, как он надевает на меня мужскую одежду. Я тогда мало что понимал, кроме того, что это было надо. Но сейчас, спустя много-много веков, я вижу, что этот его поступок спас меня, позволив выжить в тех непростых условиях, не потерять себя.
Мне кажется, я довольно быстро вжился в образ. Мне понравились сила и независимость, пропитывающие его насквозь, как и позже понравились остальные его преимущества. Быть парнем — значило чаще делать то, что ты хочешь, уметь постоять за себя, иметь больше прав в той конкретной исторической эпохе. Я не знаю, как Казань понял, что мы олицетворения, но способ спасти меня он выбрал правильный — по крайней мере, мужская роль прилипла ко мне настолько, что даже сейчас я, порой, думаю и говорю о себе в мужском роде.
Казань помог мне понять, что я не люблю подчиняться, и не сломаться в тех обстоятельствах.
Казалось бы: билет в жизнь получен — никто и не догадается, кто я на самом деле, а если кто-то и узнает, то Казань разрешит любые проблемы… И, вроде бы все и хорошо, но…
Но было одно обстоятельство, постоянно маячившее у меня перед глазами и напоминавшее мне о моей сути.
И звали его Димой. Будучи моим братом, он все время находился рядом со мной: мы играли вместе, работали, понемногу учились…
И я всегда завидовал ему.
Завидовал тому, что он был уже рожден с правильным полом, что ему не надо было притворяться, устраивать весь этот маскарад с переодеванием… Что не надо что-то кому-то доказывать или беспокоиться за то, что кто-то что-то узнает, быть всегда начеку…
Завидовал еще и тому, что он стал любимчиком Казани. Не знаю, как у него получилось так втереться в доверие, но наш хозяин даже стал его… обучать.
Знал Казань действительно много для своего времени, поэтому мысль о том, что брат отхватил себе аж такого учителя, долго не давала мне покоя.
Ну что в нем хорошего, а?! Почему он, а не я?! Чем я-то не подходил? Или, может быть, тем, что… девчонка?..
И в своей голове я снова возвращался к тому, с чего начал.
Все повторялось: дни и мысли двигались по замкнутому кругу, и я тонул в обволакивающей меня повседневности.
Когда мы наконец-то покинули Казань, у меня были смешанные чувства.
С одной стороны — радость. Радость от ощущения свободы, справедливости, предвкушения чего-то нового.
С другой… Было, все же, немного жаль оставлять место, которое мы искренне считали домом, место, где прошли наши детские, пусть и довольно тяжелые, годы. И даже как-то не хотелось бросать там в беде олицетворение, столь много сделавшее для нас…
Но, все же, собрав кое-какие полезные вещички и немного еды на первое время, мы покинули город и решили идти на юг — туда, где, как нам тогда казалось, жить было свободнее и легче всего.
Наш путь за черту закона был долгим: пробуя различную работу, споря, мы много лет не могли прийти к согласию по поводу нашего занятия. Я хотел, чтобы мы работали вместе, но понимал, что, в таком случае, подходящих видов заработка будет немного.
И я понимал причину: мы были слишком разными. Дима выигрывал по знаниям, я — по ловкости, а в силе мы с ним были вроде бы даже равны.
После того, как мы покинули Казань, я все еще одевался в мужское, хоть и, казалось, что нужды в этом уже не было.
Но, как оказалось, не зря.
Первая моя кража была совершенно случайной, но, когда она прошла удачно, во мне будто что-то надломилось. Мысль о том, что можно вот так вот взять и забрать у других то, что нужно тебе сейчас, приятно согрела душу. Зачем работать на кого-то, зачем ждать оплату и волноваться, будет ли она, ведь есть более простое решение всех наших с братом проблем.
Синбиру эта идея, конечно же, не понравилась. Он говорил что-то про закон, про совесть, про ответственность, но, к тому времени, я уже принял решение и не хотел его слушать.
Так мы и начали воровать. Точнее, обычно, воровал только я, а Дима присоединялся на особо сложных делах — он, все же, был умен, и его навык просчитывать ситуацию наперед иногда был мне полезен. Но он никогда не испытывал от воровства тех ощущений, что я. Он просто слепо подчинялся мне, когда я просил его помощь.
Стоило нашей жизни снова погрязнуть в рутине, как привычный уже ход вещей нарушило неожиданное событие, и наше очередное довольно сложное дело полетело в тартарары из-за двух олухов, неожиданно оказавшихся в то же время в том же месте. Потом, однако, выяснилось, что олух был один, а второй с ним был просто за компанию, «на привязи», но иногда и на побегушках.
Первый, а его звали Виктор, не понравился мне сразу. Мало того, что он выставил меня слабаком, так еще и потом вел себя так, будто мы с Димкой его подчиненные, чем ужасно бесил меня — как он вообще посмел распоряжаться в моем собственном доме?! Хотя, домом это тогда можно было назвать с натяжкой: та еще ветошь. Ну, хоть крыша над головой была — и ладно.
Второй же, Вася, был скорее милым довеском: в споры не лез, оказался хозяйственным, — похоже, в их с братом тандеме он и готовил, и убирался. Невольно вспоминался Синбир — от него-то подобного не дождешься.
В целом, наши пары были похожи: один был ведущим, второй — ведомым. Но позже выяснилось, что, при определенных обстоятельствах, наши роли могут измениться на полностью противоположные. И началось все с… моего Димки.
Не знаю, каким словом стоило бы описать то, что было со мной после осознания его непослушания.
Да как он вообще мог принимать решения, не посоветовавшись со мной?!
Потом он, конечно, пытался убедить меня, что это и в моих интересах тоже, что это даже ради меня… Ну, конечно, я понимал, что он, может быть, и хотел и как лучше… Да и времени на обсуждение просто не было… Но это не давало ему прав действовать на удачу! А если бы ничего не получилось?! Но он опять оказался тем еще счастливчиком, так как и Виктор принял его предложение, и встречи с моими кулаками ему избежать все же удалось.
Стоит отметить, что в нашей новообразованной четверке мой собственный брат для меня начал будто бы раскрываться: то ли я этого раньше не замечал, то ли в новой компании ему стало гораздо интереснее работать — в общем, постепенно я начал понимать, что Димка становится все полезнее и полезнее. Таланты других членов нашей компании также получили свое применение а, главное, — развитие.
***
Сейчас я уже не помню точно, когда это началось. Это ощущение формировалось довольно долго и, прежде чем я понял, что со мной происходит что-то не то, успело пройти даже несколько лет. За это время я начал замечать, что мне как-то… необычайно уютно рядом с Васей.
Да, конечно, он и с самого нашего знакомства был каким-то милым, теплым…
Но, чем дольше я находился рядом с ним, тем сильнее я переставал узнавать себя.
Первым сигналом было желание работать вместе с ним, но я понимал, что это невозможно в виду слишком разного способа заработка.
Вторым — желание находиться как можно чаще рядом, которое постепенно стало перерастать в потребность.
Я не понимал себя, и, чем дальше от реальности уводили меня мои ощущения, тем все более колкими становились шуточки моего братца. Вот ж придурок, лучше бы объяснил, что со мной было не так!
Это было… Чем-то слишком новым. Чем-то, что я на тот момент еще не мог определить. Чувство? Определенно, да. Но какое?..
Я не знал ответа на этот вопрос, так что я просто дал ему время сформироваться полностью.
Конечно, я знал про любовь уже тогда, но, за неимением опыта, не смог распознать и понять ее сразу. Все в ней было новым и, оттого, немного… пугающим.
Но, как это обычно и бывает в жизни, со временем все встает на свои места.
И началось все с того необычного возвращения Васи с работы.
В тот день он даже не был хмур, как довольно часто в последнее время — наоборот, он весь буквально сиял от радости.
— Ребят… — По тому, как он с трудом подбирал слова, было видно, что он волновался. — Вы только не ругайтесь. Сегодня на улице я встретил одного богатого человека. Я все потом объясню… Важно то, что… В общем, он хочет взять нас всех к себе! Представляете?! С улицы — к себе! Всех! Нам больше не нужно будет воровать!
Сначала я действительно думал, что он пошутил, даже непонимающе смотрел на него пару минут, надеясь, что, еще немножко, — и вот Вася скажет, что это все розыгрыш, что это лишь его мечты…
Но он продолжал улыбаться, и это настораживало всех нас…
Сразу появилась куча вопросов, которые тут же захотелось ему задать, но телом, в том числе и языком, будто овладел какой-то… ступор?..
Скорее всего, мы просто не знали, с чего начать.
— В общем… — Под нашими недоумевающими взглядами Вася прошел в главную комнату. Мы поспешили следом. — Еще в детстве… — Опустившись на солому на полу, он сосредоточился, будто вспоминая что-то. — Однажды к нам в гости приехал давний друг[1] родителей. Ну, ты же помнишь это, да, Вить? — Тот кивнул. Он определенно начал понимать, к чему клонил его брат, но вот делиться с нами своими мыслями явно не собирался. — Он был русским, и не был ни у кого в рабстве. Его одежда… Она была слишком богата, слишком красива… Я никогда ранее не видел такую в своей жизни. Да и в общении он был очень добр, особенно к нам. Он даже подарил нам с братом это… — Расстегнув верхнюю пуговицу своей рубашки, Вася выудил из-под нее веревку, на которой висел уже потускневший православный крестик. — У тебя же тоже такой есть, да, Вить? Не доставай, я и так знаю, что ты его хранишь. Потому что тот человек сказал беречь их и помнить, какой я веры и какого народа…
— Но при чем тут та встреча? — Поинтересовался я, недоумевая.
— Я тогда как-то не придал значения… Но вот сегодня, когда я, как обычно, работал на одном из своих любимых мест… Я увидел его снова. Представляете?! Мне кажется, он тоже олицетворение, потому что обычный человек давно бы умер от старости,, а он даже внешне изменился довольно мало… Он меня тоже заметил, подошел, и, улыбнувшись и ласково потрепав по волосам сказал, что рад меня найти и сожалеет, что искал так долго. Также он спросил, жив ли мой брат, и где он. Ну, я и рассказал все как есть. Также он интересовался, носим ли мы его подарки… Я свой и показал…
— А дальше?
— А потом он выразил желание забрать нас всех к себе домой и спросил можно ли прийти… в гости, что ли. Ну, обсудить все детали. Послезавтра. Ну я и сказал, что можно. Ребят, ведь это же наш шанс! Разве не об этом мы мечтали все это время?..
— И ты вот так просто пригласил его к нам? — У меня уже плохо получалось скрывать свою злость. — Ты что, не знаешь, в какой мы ситуации?!
— Знаю я все! Я что, по-вашему, совсем думать головой не умею?! Пригласил не сюда, а в заброшенный дом неподалеку. Он-то, может, и примет его за наш, зато мы ничем не рискуем и, если что, сможем быстро сделать ноги… Но я все же верю, что он добрый!
— Защищаешь-защищаешь его, а он первому встречному доверяется… — Я фыркнул. Что ж, посмотрим, что из себя представляет наш гость.
Вдруг Вася был прав, и он действительно не опасен?
***
— Так вот, значит, как вы живете…
Высокий светловолосый мужчина огляделся, зайдя в «нашу» комнату.
— Посидеть не предложим. — Огрызнулся на него Витя. — Не на чем, как видите.
— Постою. М-да… И как вы еще живы… в таких-то условиях…
— Как живем, так и можем. Давайте к делу. Как Вы нас нашли и что именно вы хотите? И с какой целью?
Мы тоже остались стоять: я, Вася и Дима поодаль, а Витя — всех ближе к гостю. На всякий случай.
— Ну, хорошо, расскажу в двух словах. Зовут меня Ярослав. Я состою в числе лиц, которым доверяет сам Москва,[2] поэтому сразу можно предположить, что он меня сюда и послал. — На этих словах Виктор напрягся, а гость, заметив это, лишь улыбнулся. — В верхах поняли, что торговле на Волге мешают подростки, также там поняли и то, что они олицетворения… И вот, мне было поручено поймать их и привезти в Москву…
— Слыхал, Вась, кого ты притащил? Сейчас нас повяжут всех, да и дело с концом…
— Я не закончил.
— Да все и так уже понятно. Нам не скрыться уже, ага?
— Вам и не нужно скрываться. Я не хочу вас ловить, считать преступниками или кем-то подобным, куда-то сдавать. Витя, Вася, — Ярослав по очереди посмотрел на каждого из названных им. — Я знал ваших родителей и помнил вас самих, и потому у меня сразу появилось предположение о том, что грабите именно вы. Хотя, я вижу, у вас появились еще и друзья. Что ж, я… Хотел бы извиниться, что так поздно нашел вас. И хочу взять вас к себе и вырастить достойными представителями своей территории и народа. Я хочу вытащить вас из этой… дыры и обеспечить вам нормальное будущее. А с Москвой я сам все улажу, не беспокойтесь о нем.
— Да нам и так неплохо… — После слов о родителях Виктор, казалось, немного смягчился, но все еще выглядел неприступной скалой. — Мы привыкшие.
— Я и не сомневаюсь. Но… Неужели вы не хотите… отдохнуть от всего этого? Сытно есть каждый день, носить чистую и красивую одежду, спать в мягкой постели? Просто жить в свое удовольствие, как, в общем-то, и должны жить олицетворения. Я даже… Мог бы называть вас своими детьми. Я обещаю, вы не будете ни в чем нуждаться…
Ярослав говорил еще долго: рассказывал о Русском царстве, о себе, о своей семье…
Мы слушали, будто… завороженные. Этот мир, прежде казавшийся таким далеким, теперь был так близко… Казалось, осталось лишь протянуть руку — и вот, все, о чем мы мечтали когда-то давно, сбудется…
Но… Мечтали ли мы об этом конкретно в тот момент? Готовы ли мы были бросить то, к чему привыкли?..
Получив от нас обещание подумать, гость удалился.