Глаза президента открылись - министр тут же продолжил доклад, как и не прерывал. Он ласкал интонацией слова "устав" и "инструкция" и божился, что в них содержится и тактика и стратегия, оборона и наступление, жизнь до и после... всего. В докладе он уверял, что всё должно быть просто, как дембель у солдата - сложности в военном деле, лишь засоряют мозги и толкают голову в противную сторону; да и умники каверзой достали - мозги пудрят, земля под ногами кружится, вот-вот упадёт.
"Что не указано в инструкции или в уставе, того, вообще, быть не может и не должно", - он взмахнул рукой с готовностью опустить массивный кулак погромче на стол, но спохватился.
- Обед! - сказал президент, потягиваясь. Глаза его блестели слезой. - Складно говорил - запиши на бумаге и подай.
* * *
У сотрудников бригады инновационных технологий было приподнятое настроение - в перерыве предстояло отметить очередной день рождения старейшему сотруднику Зиновию Вульфовичу Канарейке. По этому поводу в холодильнике запотевала водка и тут же готовились принести в жертву празднеству своё содержимое коробочки, кулёчки, пакетики и баночки, плотно запихнутые увесистой рукой. Мужская часть бригады усиленно изображала активное творчество за своими рабочими местами, лишь чаще обычного посещая комнату для курения и задерживаясь там чрезмерно. У женщин глаза светились радостным предчувствием, и они без конца хлопали дверцей холодильника, лишний раз, изучая его содержимое и объявляя свежие новости о процессе запотевания бутылок с волнующим всех содержимым. Работа на ум не шла.
Гарик Рыбчинский остановил в коридоре Светлану Соколову сообщением, что у него к ней есть предложение.
- Я согласна, - тут же ответила коллега по работе, не вдаваясь в ненужные подробности, и не позволяя сослуживцу уйти в сторону и замутить сорвавшееся с языка слово.
- Меня посетила интересная мысль, деловая, можно сказать... - продолжал Гарик, не обращая внимания на высказанное согласие.
- А как же предложение, на которое я, взвесив твою порядочность, ум и деловые качества, дала положительное подтверждение?
- Светка не дури, - Гарик состроил гневное лицо, - вечно не дослушаешь, даёшь согласие, а после расхлёбываешь порочное происшествие.
- Так ты же сам предложил, а теперь на попятную.
- Я предложил выслушать меня, а ты вечно делаешь несуразные заключения на основе какого-нибудь идиотского понравившегося слова, да ещё и в собственной интерпретации.
- Ничего я не интерпретировала. Ты сделал мне предложение, я ответила. Тебе не понравилось непонятно что, а вина на мне...
- Последний раз спрашиваю, иначе уйду, видит бог, - готова ли ты выслушать моё предлож... мою мысль, - ушёл Гарик от опасного слова, - не перебивая, и не соглашаясь раньше времени на неизвестно что?
- Мой ответ ты знаешь. За всё остальное сам отвечай, а слушать я всегда готова - хоть глупость, но чтоб озорно и весело.
- Я хотел предложить... черт побери! - взорвался Гарик. - Ты со своим предложением выбиваешь меня из колеи. Я забываю смысл предлож... идеи, гром её разрази.
- Вижу, ты бедный, совсем запутался: предложение не моё, а твоё. Ты его мне сделал и тут же пошёл на попятную. Ну, вспомнил?
Гарика прошиб пот - он жаждал довести дело до конца и не собирался сдаваться. Выждав благоразумную паузу, Рыбчинский сообщил Соколовой, что не намерен так просто принять поражение. На что Светлана уверила, что он, несомненно, будет победителем, если женится на ней, но никак не побеждённым. Глаза "будущего победителя" заблестели обидой за такое непонимание важности момента и невысказанную ценную идею.
Светлана убрала лёгкий платочек, повязанный на шее, слегка прикрывавший роскошное декольте, демонстрировавшее природные ценности обладательницы, ловким движением опустила тонкую лямку платья с плеча, и стала ждать, что случится дальше.
Гарик заглянул в декольте сверху, столкнулся с радостным взглядом Светки, чертыхнулся негромко, и приступил к изложению мысли. Новый замысел являлся продолжением старого вопроса - о национальной идее. Инженер Рыбчинский убеждал сотрудницу Соколову, что негоже останавливаться в исследовании данного вопроса на том основании, что конкурс проведен и национальная идея отобрана для воплощения в жизнь. Гарик убедительно доказывал множеством примеров, что жизнь слепа, и бег на месте или отползание назад, в сторону или в никуда происходит постоянно со всеми персонажами, темами, явлениями... Он был уверен, что если они объединят усилия и продолжат поиск, то, несомненно, найдут нечто такое головокружительно гениальное, что заставит отказаться от уже выбранной идеи и задействовать вновь обнаруженную ими.
Светка выпячивала грудь, стараясь привлечь внимание Гарика, увлеченного открывающейся научной перспективой, заглядывала в глаза с умнейшим видом и, невзначай, касалась его бедром.
- Так вот, - заключил он в конце, - у меня есть ключи от свободной триста пятой комнаты. Предлагаю пойти туда, и до банкета, обсудить предварительно этот архи важный вопрос. А после и откушать вкусненького будет очень даже кстати.
После такой речи оба сотрудника устремились к обозначенной цели в приподнятом настроении и с верой в успех.
- Снимай трусы и всё остальное - будем думать без ограничивающих тело и душу условностей повседневной жизни, - приказал Гарик, лишь только ключ в замке сработал на закрывание. - Это мой новый подход к поиску истины, - объяснил он свое решение. - Ничто не должно препятствовать полёту мысли.
Неожиданно быстро подошло время обеда, пора было собираться на банкет.
- Вот так всегда, - сказал Рыбчинский, - только подойдешь к решению какой бы то ни было задачи, как возникает помеха и надо идти неизвестно куда, неизвестно зачем.
- Ну, почему же, - возразила Соколова, - нам известно, куда и зачем мы идём: поздравить нашего коллегу с юбилеем. - И продолжила, нечаянно, поменяв тему: - Как было бы хорошо, образуй мы ячейку общества в виде семьи. Могли бы заниматься поиском национальной идеи каждую минуту, хоть круглосуточно.
- У нас и так условия нормальные для этого, зачем усложнять отношения, - высказал мужскую точку зрения Гарик.
- Не усложнять, а напротив, упрощать. Если бы мы поженились, то...
Гарик не стал слушать, чтобы было, если бы... и озвучил свою категорическую точку зрения:
- С вами, женщинами, невозможно заниматься решением задач государственного значения: одно на уме - женитьба, хоть камни с неба, хоть денег нет...
Они смешались с сослуживцами, готовящимися расхватать места за аппетитно накрытым столом, и вместе с ними перемешались в наступившие взбаламученные минуты мысли, идеи, намерения донимающие накануне. Всё отлетело в сторону, как грязь из-под колес машины.
* * *
"Любо, братцы, любо, любо братцы жить! С нашим атаманом не приходится тужить..." Лихая песня под прозрачную водочку лилась из квартиры Зефирова. Дуэт состоял из Марика и Егора, по-дружески возложивших руки на плечи друг другу, бесконечно повторяя один и тот же припев. Про первую пулю, попавшую в коня, и вторую, угодившую в повествующее лицо, они ещё помнили, но дальше шёл обрыв в памяти, пробел... и припев повторялся заново. Им было весело, беззаботно; душа готова была объять вселенную. Под ногами каталась опорожненная бутылка, и они забавлялись, подталкивая её друг другу.
Наконец, они разъединились, снова выпили, довольно крякнули и дружно набросились на закуски, расставленные на столе.
Жевательная пауза затянулась. Пришло время поговорить. Употреблённый напиток традиционно требовал общения и обмена мнениями.
Марик, продолжая жевать, начал первым:
- Как можно развалить общество во время войны? Вот эти наши соседи долб...
- ...Добрые люди, - опередил Зефир друга с определением.
- ... Ну, просто кость поперёк горла. Ей богу: ни себе, ни людям не могут толк дать. Как бы им помочь, чтобы они или в одну сторону или в другую провалились, и не путали карты зрелым игрокам.
- Я так понимаю, что ты интересуешься, как их из середины, точнее, изнутри, да по второму варианту образумить. Бери бумагу и записывай, пока я помню, что сказать по этому вопросу. Только, чур, когда твой мчс-ный начальник выпишет премию за изложенную мысль - пополам делим.
- Слово кавалера ордена Меча и Орала, - Марк Арнольдович, согнув левую руку в локте, прижал ладонь к сердцу, изображая подобие некой присяги. - Пишу, - сказал он, при этом,
не имея ни ручки, ни бумаги, но очень быстро трезвея в этот момент.
- Для того, чтобы развалить ведущее войну общество изнутри необходимо, - начал Зефир интонацией школьного учителя, диктующего ученикам домашнее задание, - агентам влияния так повлиять на власть, чтобы понятие "патриотизм" был заменён на суждение "выгода". С точки зрения подобной власти, можно одновременно и воевать, и торговать, и воровать. Те, кто воюет в окопах, должны быть представлены обывателю, не как народные герои, и всякие там патриоты-добровольцы, а люди, выбравшие себе такую работу - они за это деньги получают. И потому война - это их личное дело, и пусть сами несут ответственность за свой выбор.
- Круто ты загнул лямку. Такой полубред трудно даже вообразить, а не то, что внушить противной стороне. Но попробовать можно, чем чёрт не шутит.
- Не шутит, не шутит... Доносишь это мнение через коррумпированную власть гражданам, так скажем, твоих недоброжелателей, и дело сделано - страна покатится кубарем. Вот насколько быстро и далеко, этого сказать не могу. Тут всё зависит от работы агентов влияния, степени коррумпированности власти и зрелости или слабости гражданского общества.
- Все необходимые компоненты присутствуют, - радостно подытожил ситуацию Марик, наливая водку в рюмки. - Ну, проектировщик, погоди! Дадим мы кой-кому дрозда...
Запив теоретические занятия водкой, они снова возложили руки друг другу на плечи и затянули тот же припев, о том, как любо жить на свете, и что с хорошим атаманом не приходится тужить.
Прерывистый звон водосточных труб в квартире, говорил о том, что время позднее, и недовольные соседи напоминали, стуча металлом по этим самым трубам, что кое-кому завтра рано вставать на работу.
Было действительно поздно, но никто из друзей не собирался смотреть на часы, которые текли необычно быстро. Любо, братцы, любо... Водки ещё было достаточно в бутылке. А соседи - параметр не совсем одушевлённый, если в рюмках налито.
* * *
- Твой любвеобильный взгляд может ввести в смущение кого угодно. А это правда? - мне сказали, что ты шлёпаешь молоденьких секретарш пониже пояса?
- Это чудовищная клевета, Клава, - отразил наскок супруги Кирилл Мефодьевич. Если кого и ударил, то по заслугам: дюжая заслуга - сильный шлепок, слабенькая - мягкий... Всё по добру, по справедливости в зависимости от отдачи...
- Что ты сказал, насчёт дачи? - не расслышала Клавдия Семеновна.
- На даче ныне хорошо, а вот отдача могла бы быть и более... - комкая слова, произнёс начальник департамента.
Супруга неторопливо прохаживалась по залу в поисках темы для разговора. У неё, как у всякой женщины, были козырные темы в запасе, но всякой даме нужен свой король, то есть требуется подходящий случай для своевременного хода. Она ходила, супруг молчал и хмурился, часы стрекотали, отсчитывая секунды. Время уходило в бесконечность.
В конце концов, супруга не выдержала и стала вытаскивать заготовленную карту из рукава, а она возьми, да застрянь. Клавдия Семеновна поинтересовалась, как здоровье президента, и не вызывал ли он к себе благоверного по государственным или иным вопросам. Кирилл Мефодьевич молчал и только надувал щёки, просматривая свежую газету.
Жена прошлась ещё немного, и вновь поинтересовалась, добавив конкретики: нет ли результата по проекту выхода из политического и экономического кризиса, который ей так понравился, а муж передал президенту.
Кирилл Мефодьевич оторвался от газеты и три раза сплюнул через левое плечо, с негодованием заметив, что он уж и забыл про данное событие, так нечистая сила жену прислала с напоминанием.
Жена ещё немножко походила вокруг, муж шуршал газетой, терзая её страницы. Клавдия Семеновна не выдержала и сообщила, что ей доверили верные люди - проект внимательно изучен глубокими специалистами, зарезервирован, как вариант решения проблем и благополучно ждёт своего часа.
Муж выпучил глаза на жену, уронил газету, и долго не мог сформулировать свой вопрос. После длительной потуги, Кирилл Мефодьевич поинтересовался, откуда извлечена эта конфиденциальная информация, и не завербовала ли его супругу служба безопасности, пока он просиживал на работе. Немного помучив мужа молчанием, жена таинственно сообщила, что у неё имеются свои надёжные источники информации.
- Как стул у Кузьмы? - поинтересовался Кирилл Мефодьевич состоянием желудочно-кишечного тракта домашнего любимца из породы французских бульдогов.
- Нормальный. А вот неделю назад...
- Знаю...
- А у президента...
- Этого я не могу знать, поспешил ответить супруг.
- А у президента, - повторила Клавдия Семеновна, - через десять дней день рождения. Неплохо было бы ему такой подарок подсунуть, чтоб на всю жизнь запомнилось, и хорошо бы без особых затрат. Тут только женская смекалка способна обнаружить пленительную потребность.
Кирилл Мефодьевич только фыркнул в ответ, и напомнил, что президент один, а желающих поздравить его по женской линии - чрезмерное количество, потому можно нарваться на бросок через натренированное бедро, или ещё на какую подножку... в виде идеально сформированного бюста.
Жена поморщилась. Кирилл Мефодьевич состроил беспроигрышную гримасу, осмотрел супругу внимательным взглядом с ног до головы, и безнадёжно покачал головой.
- Тогда готовь деньги, - зло бросила Клавдия Семеновна.
На реплику жены супруг порекомендовал всё же попробовать ранее предложенный вариант - а вдруг, получится? Тем паче, что имеются надёжные источники поступления информации, было упомянуто с лёгкой издёвкой. Денег всё же было более жалко, чем всего остального... Равноценной замене деньгам не находилось. То, что имелось - никак не подходило, и это угнетало.
Жена, услышав про такие предпочтения, собралась громко хлопнуть дверью. Но двери были отрегулированы так, что этого нельзя было сделать по техническим причинам. Пришлось Клавдии Семеновне топнуть ногой об пол, что было силы и идти мечтать о возмездии. Надёжный вариант всегда хранился в кармане: "К банкету закажу такие фасоны и по таким ценам, что у него коньяк с креветками в ореховом соусе в глотке застрянет..."
* * *
Ворон сел на подоконник и нагло уставился вглубь квартиры пронзительным взглядом.
"Вороны никогда не садятся на подоконники, - подумал Марк Арнольдович, и шикнул в сторону непрошенного гостя: - Брысь, сейчас же, бесово племя. Вспомни предков - они по подоконникам не шастали и дожили до глубокой старости".
"Кар-р!" - ответил ворон и отвёл взгляд.
Из-за спины птицы вдруг возникла нелепая голова с густой чинной бородой, увеличиваясь, по мере приближения.
"Опа-на, знакомые все лица", - невольно озвучил Марик дурацкую исхоженную фразу, узрев в приближавшейся физиономии бородача - продавца глупцов и умников.
Бородач выставился в окне по пояс со стороны улицы и скрестил руки на груди. Ворон ходил по подоконнику, острыми глазами, время от времени, заглядывая в комнату.
"Интересно, на чём он стоит за окном? - подумал Сечин, но спросил совсем о другом:
- Вы что, умников притащили?