Пройдя еще метров пятьдесят, ноги свернули в сторону парка. Там, особенно вечерами, ему нравилось прогуливаться. Звуки машин и толпы практически отсутствовали, не мешали слушать музыку и думать о чем-то своем. Лишь частые прохожие выгуливали себя и своих четвероногих питомцев.
И сейчас музыка играла, отдавая свою энергию барабанным перепонкам. Вспомнилось, как в молодости его предпочтения потянулись в сторону рэпа. Но со временем в плеере стали появляться композиции разных жанров. Не сказать, что их было большинство, но их было много - от классики и до "альтернативы". Вот и сейчас зазвучала песня группы СЛОТ "Круги на воде". Собственно, это была единственная песня этого коллектива, которая ему нравилась. Но все же большей частью его плей-лист был забит именно рэп-композициями, мелодичными, с хорошим речитативом и смыслом. Такого было процентов пять от общей массы. И именно такой ему нравился
3
Он направился по тропинкам парка в обратном направлении, наблюдая, как как в некоторых местах между деревьями мелькали языки пламени. Запах жаренного мяса разбавлял аромат городских улиц и начал вызывать неподдельное желание съесть кусочек-другой хорошо прожаренной шейки. Там, в глубине деревьев, расположилась компания, отмечавшая с шашлыками и вином какой-то повод. Клерк решил, что, зайдя в магазин, купит себе кусочек мяса и обжарит его с оставшимися яйцами.
Дорога была грунтовая. Она освещалась фонарями, работавшими от датчиков движения, наверное, в целях экономии энергии. Айзек всегда пытался понять, по какому принципу они работают, потому что никогда не светили туда, куда хотелось бы. Обязательно включались либо до того, как ты подошел, либо загорались позже, когда от тебя след простыл.
Идя по частично освещенному коридору леса и вслушиваясь в слова очередной композиции, клерк краем глаза заметил, как стаи птиц разом поднялись в небо и полетели в направлении ушедшего Солнца, постепенно сливаясь с красной полосой заката. "Как-то многовато", - подумал Айзек. Его посетила мысль о том, как во время стихийного бедствия птицы поступают именно так. Посетила на мгновение, и тут же была отогнана следующей музыкальной композицией.
Далее шли размышления о планах на вечер. С тех пор, как ушла жена, в его распоряжении появились целые дыры свободного времени. По началу ему даже нравилось это. Чувствовалась некоторая свобода и покой. Не было истерических криков по поводу и без него. Не было споров по мелочам и упреков за каждую незаработанную копейку. Но со временем и эта безмятежность стала утомлять. Ему нужно было чем-то себя занять, и последние три месяца он лишь находил удовлетворение в компьютерных играх, хотя желаний было намного больше. Среди прочих - игра на пианино и резьба по дереву. Но путь от желаний и до действий иногда больше, чем вечность... Как и с блинами - они откладывались на "потом"
Клерк прикинул в уме, как сидя в кресле, будет есть свой стейк и играть в полюбившуюся ему игру Dead Spaces. "Отменная игрушка, - усмехнулся он. - Встряхнуть нервишки как раз перед сном, а после поставлю фильм и пускай идет, пока не засну". Правда не знал, что не счет нервишек угадал, а на счет сна - нет.
До магазина оставалось не более трехсот метров. Путь лежал через двор. Небольшой, шагов 70 в поперечнике. Путник вошел в него, обратив внимание на то, как стало подозрительно тихо. Еще полчаса назад его раздражало большое число людей и машин, а тут вдруг как будто все успокоилось. Впереди виднелась та же дорога, по которой медленно проехал единственный автомобиль. Пару человек заметил у входа в подъезд многоэтажки. Те спокойно стояли, глядя друг на друга, возможно ведя диалог. Где-то по-прежнему проскакивали силуэты прохожих, таких же как он. Но все равно было тихо. Как-то не так... Будто за время прогулки все уехали или скрылись по домам. Возникло странное неприятное ощущение. Такое же, какое возникает у человека, когда кажется, что тебе кто-то смотрит в спину или следит за тобой. Это чувство быстро прошло, когда в проеме между домами он снова увидел магазин. Яркие окна, силуэты людей быстро развеяли волнение, и он уверенно зашагал в его сторону.
Оставалось минут пять нормальной, привычной для него жизни. Их бы хватило, чтобы прослушать еще одну песенную композицию или оценить зад какой-нибудь красотки, проходящей мимо. Тем более теплые деньки прямо пропорционально уменьшали количество одежды на телах прекрасных дам. Симпатичные формы всегда приковывали его взгляд, и Айзек редко упускал возможность поговорить об этом на работе за чашечкой чая. Милое дело - помимо спорта и политики обсудить молоденькую сотрудницу, все ее "возможности", "способности" и "навыки", посмеяться от души. В этом он не отличался от всех мужчин, за исключением тех немногих "хороших парней", которые любят спать с другими "хорошими парнями". От одной мысли его всегда передергивало. Особенно когда так называемые секс-меньшинства по телевизору боролись за права человека и свободу слова. В такие моменты он понимал, что права человека и демократия - взаимоисключающие понятия.
Не снимая наушников, он поднялся по ступенькам, потянул дверь на себя и вошел в хорошо освещенный зал.
Глава 3. Магазин.
1
Мясной отдел располагался справа от входа, метрах в двадцати, но на утро Айзек еще решил взять овощей для салата, поэтому двинулся в другом направлении. По ходу движения у стойки кассы взял корзинку для продуктов. Здесь они хотя бы были, в отличие от некоторых, в которых возишь одну буханку хлеба в металлической коляске, как принцессу в карете. Протиснувшись между стоящими людьми, клерк вышел к прилавку, на котором располагались разные сорта макаронных изделий и лапша быстрого приготовления. Такое с ним случалось раз в полгода - пережитки студенческих времен - когда он смотрел на эту "химическую" лапшу и возникало неподдельное желание заварить ее кипятком. Случилось и сейчас. Он взял упаковку и бросил себе в корзину. Во времена учебы в институте из этой лапши можно было приготовить различные блюда. Заварить ее с консервами, майонезом, овощами. Некоторые добавляли туда сухарики или печенье. Самое главное, всегда присутствовал выбор - какой из пакетиков с наполнителем в нее добавить, а какой - нет. В общем все, на что хватало фантазии и денег у студентов - вечно нищих, пьяных и веселых.
В супермаркете по-прежнему было много людей, которые стояли над интересовавшим их товаром. Вроде бы вглядывались толи в ценники, толи в сам товар. Айзек подошел к отделу с овощами, покрутил в руках помидор, пару огурцов, испробовав их на зрелость. "Сойдет..." - сказал он себе, бросил к лапше и, сделав крюк между полками, направился к прилавку с мясом. Здесь располагались мясные полуфабрикаты, вырезки, куриные тушки - свежие и сочные. Те, которые изжили свой срок даже после переклеивания этикеток, превращались в курей на гриле и колбасы собственного магазинного производства.
Едва успел протянуть руку к заинтересовавшему его куску, как его одернуло. Сквозь мелодию песни пробился звук разбившейся бутылки. От неожиданности Айзек чуть не выронил корзину с продуктами.
Он вытащил наушники в предвкушении того, что подойдет работник магазина и, может, начнет спор с покупателем, имевшим такую неосторожность. Хотя это и не часто происходило, но бывало. Особенно когда покупателем была какая-нибудь старушка или женщина со скверным нравом или плохим настроением. Или все это сразу.
Да, в магазинах он порой слышал много интересного. Как ругались продавцы с покупателями из-за просроченных продуктов, как негодовали старушки, когда по акции покупали две вещи по цене одной, а на кассе об этой акции понятия не имели. Как въедчивые клиенты изучали сдачу и чеки, находили там разность в несколько рублей и закатывали истерики. Но если ошибка была в пользу покупателя - в большинстве своем молча уходили, оставив свои принципы, и думая, что магазин от этого не обеднеет. Такова их натура - все для себя.
И сейчас Айзек готов был насладится таким моментом, но... Но ни один из покупателей, находящихся рядом, даже не пошевелился. Никто не одернулся и не повернул голову. Только человек девять - двенадцать, во всем магазине подавали признаки активности. Он иногда слышал их редкие шаги и голоса. Магазин замер. Остальной же народ стоял, опустив руки и склонив головы.
Айзек стал присматриваться. Когда он ходил с музыкой в ушах, то не обратил на это никакого внимания. Но сейчас эта ситуация его взволновала. Он прошел от одного стеллажа товаров к другому, аккуратно вглядываясь в толпу. Виду старался не подавать, чтобы его не приняли за дурачка, который бегает между людьми и всматривается в глаза каждого. Но его бы не приняли. Люди просто стояли, бросив свои корзины на пол и не обращая никакого внимания на происходящее вокруг.
Подойдя к следующему проходу между полками, он увидел эту мерзкую шавку - подобие собаки. Тварь стояла неподвижно и смотрела в одну точку. Как будто ей под шкуру залили раствор цемента, который застыл. Хвост торчал как вытянутая струна. В общем, перед ним стояло набитое чучело, отчего у Айзека пульс поднялся до той границы, когда начинаешь его слышать. Волна адреналина пробежала по спине. Он прошел вперед. Желание не привлекать к себе внимание начало таять с каждым шагом. В проеме между пестрыми упаковками печений и прочей сладости он увидел продавщицу. Лента, подающая товар, работала и сгребла в кучу две бутылки пива, упаковку сушеной рыбки, бывшей когда-то обрезками рыбного производства, пакетик с сухариками - тоже, наверняка, имевших длинную историю до того, как стать легкой закуской. Остальной товар лежал на полу, рядом с кассой. Продавщица же держала в руке аппарат для считывания штрих-кода и ей было абсолютно все равно, что происходит вокруг. Нога уперлась в педаль подачи ленты, отчего и появился этот беспорядок.
Рядом с ним оказалась девушка из числа "нормальных". На вид ей было лет двадцать восемь. Ухоженная, в черном платье чуть выше колен, в лакированных туфельках со шпильками. В руках держала аккуратную сумочку. Не мешок, как у некоторых женщин, в котором можно найти все что угодно и в то же время нельзя найти ничего, а небольшая элегантная сумочка. Прямые каштановые волосы этой девушки опускались на плечи хвостиком, подобранным черной широкой резинкой с небольшим количеством страз. Глаза карего цвета, черты которых слегка подведены карандашом. Губы подкрашены красной помадой, не сильно, не ярко и не вульгарно, как это делают многие. Айзек лишь на мгновенье смог оценить такую ненавязчивую красоту, которая всегда его привлекала. В ней было что-то живое, настоящее. Он считал таких женщин выше своего круга интересов и вряд ли первым пошел бы на контакт. Но первой на контакт пошла именно она, почти шепотом спросив:
- Извините, Вы не знаете, что здесь происходит?
- Понятия не имею, - ответил Айзек, встретившись с ней взглядом. Помолчал несколько секунд, оглянулся и неуверенно добавил, - может какой-нибудь Флэш-моб.
Он прищурился, осмотрел неподвижного истукана под два метра ростом. Если бы его покрасили в белый цвет, этот усатый мужлан хорошо бы сыграл роль статуи. Но этот мужик, здоровый как боров и неподвижный, как дуб, был настоящим человеком, каких стояло еще тридцать, тридцать пять.
К ним из-за стойки с товаром подошли парень с девушкой. Айзек заметил, что скорее всего - молодая семейная пара. Почему семейная - кольца на безымянных пальцах выдавали их. Почему молодая - они держались за руки и было видно, что эйфория первых дней супружеской жизни еще не покинула их. По крайней мере он так подумал.
- Это какой-то прикол? - спросил парень, оглядевшись вокруг.
Затем перевел взгляд на Айзека и на ухоженную шатенку.
Группа "нормальных" переглянулась между собой. Несколько мгновений вопросительной паузы, и шатенка обратилась к усатому истукану:
- Мужчина, - полушепотом спросила она, - с вами все в порядке?
Сделала неуверенный шаг в бок, чтобы посмотреть на его лицо. Попытка оказалась неудачной - даже глаз этого здоровяка не дернулся. Вся компания молча переглянулась еще раз. Шатенка предприняла еще одну попытку:
- Мужчина, вы меня слышите? - сказала она чуть громче и рукой слегка потянула того за рукав.
Вдруг этот громила издал громкий протяжный вой, казалось, рожденный не голосовыми связками, а проглоченной трубой симфонического оркестра, зашипел, выгнулся так, что вся компания услышала хруст его позвонков. Новоиспеченная жена парня настолько испугалась, что не удержалась на ногах, поскользнулась, и вместе с мужем упала на пол. Пара от увиденного попятилась назад, и их спины вдавились в прилавок с продуктами. Упаковки сладостей, тех что лежали на краю, посыпались вниз. Шатенка вскрикнула, пошатнулась, но удержав равновесие, невольно прижалась к Айзеку.
Громила упал спиной на пол, ударившись головой о кафель. Его начало трясти какой-то необычной дрожью. Мелкая и частая, от того, что все мышцы были напряжены. Его пальцы выгнулись. Айзек никогда не видел подобного зрелища, он просто окаменел. Стоял и смотрел, не в состоянии пошевелиться. Шатенка прижималась к нему, не обращая внимания ни на статус, выдуманный героем, ни на то, что от него разило спиртным.
Продолжалось это секунд десять, пока вдруг Айзек не закричал, подумав, что все это - следствие удара затылком об пол:
- У него приступ! - бросился к нему, падая на колени. По ходу крикнул шатенке: - Вызывайте скорую!!!
Собственно, он не представлял точно, как действовать дальше. Из школьных уроков по медицине помнил только то, что надо положить голову на бок чтобы пострадавший не задохнулся собственными рвотными массами. Возможно, расстегнуть одежду и зажать язык, но...
Но не успел Айзек еще до конца опуститься, как глаза его расширились в две старинные монеты, и он упал на пятую точку. Так же, как падают перед преградой лыжники - новички, когда не могут остановиться. Он пополз в обратном направлении, перебирая ногами по скользкому кафелю и не отрывая глаз от того, что происходит с усатым мужчиной. Попытался подняться, но следующим шагом нога оказался в его же продуктовой корзине. Он полетел вперед на прилавок, руки прошли сквозь банки с зеленым горошком, фасолью и прочими маринованными овощами. Точки опоры не нашлась, и голова Айзека ударилась о полку чуть выше левой брови. Он рухнул на пол, вместе с тем, что успел машинально собрать во время падения. Капля крови начала стекать вниз по контурам лица, но он этого не заметил - внимание было приковано к происходящему с великаном.
Это зрелище с ним останется навсегда. Потом он увидит его ни один раз, будет относиться как к чему-то обыденному, привычному. Страшному, неприятному, но привычному. Как на войне - солдат всегда помнит первую увиденную смерть товарища и это воспоминание преследует его всю жизнь, напоминает о себе и приходит во снах. Первая увиденная смерть - самая тяжелая.
Здоровяк закатил глаза, повернулся на бок, скрученный так, как будто в него вселилось тысячу демонов. Задел ногой какие-то пакеты то ли с кормом для кошек, толи для собак. Они падали вниз, шелестя и добавляя свою нотку хаоса в происходящее вокруг. Айзек тогда еще не знал, что Демон был всего один. Один, но сильнее тысячи других.
Вся компания, объятая ужасом, смотрела на то, как глаза у мужчины начали краснеть. Но не цветом распухших капилляров, а цветом пламени. По глазным яблокам побежали светящиеся полоски тлена, такие же, как у горящей бумаги сигареты, когда делаешь затяжку.
Молодая пара, втиснувшись спинами в груду товара на прилавке, раскрыв рты смотрела на происходящее. Девушка вцепилась руками в своего мужа и закричала.
Раздался еле слышный треск, и компания, невольно оказавшаяся в одном месте и в одно время, увидела зрелище еще более ужасное, чем тлеющие глаза. Глазные яблоки лопнули, рассыпались сотнями бенгальских огней красного цвета в вперемешку с клубами густого черного дыма. А когда тот рассеялся, они смотрели уже на наполненные огненным свечением пустые глазницы. Свечение тускнело и его место заполнял жуткий темно-серый туман. Живая, переливающийся густыми клубами, не иссякающая тьма. Казалось, что она бездонная, уходит в само сознание и подсознание, в саму структуру нейронных сетей человеческого мозга. Айзек не видел, что было внутри, под ней. Это как если смотреть в чашку с крепким кофе, когда не видно дна и когда не понимаешь, есть ли оно вообще. Этот кофе был пугающе живым, древним, и это почувствовали все, кто был рядом, отчего шатенка побледнела и едва не упала в обморок. Айзек сам быстро поднялся на ноги и помог удержаться ей.