Annotation
Кто виноват? Что делать? Кто ж ожидает, что эти вопросы накроют лично его - так неожиданно и неумолимо! И станет ли ответом такое непростое путешествие из Петербурга в Москву? Эх, русская душа, и этот двадцать первый век...
Храбров Сергей Александрович
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
Глава 39
Глава 40
Глава 41
Храбров Сергей Александрович
Исповедь игрушечного пилота
Светлой памяти моей мамы,
человека огромной жизненной силы
и преданности
Черт бы побрал эту пятницу, этих дорожников и это солнце! И чего он сунулся на этот мост? Ведь знал же, что тут даже ночью бывают заторы! Да и вообще. Видеокамеры вдоль дорог, автомобильное радио, навигаторы зачем вся эта куча вещей, если ты все равно попадаешь в пробки?! И стоишь в них, стоишь, стоишь! А когда вырываешься на простор, начинаешь гнать, злиться на разных там тихоходов. И вокруг все тоже нервные, дерганые, прут сломя голову своей манерой езды себе же и создают проблемы!
Старенькая «газель» Влада застыла на середине моста через железнодорожную станцию «Сортировочная». Судя по тому, что вот уже минут десять как все три ряда машин не продвинулись ни на сантиметр, впереди случилась настоящая беда: либо серьезная авария, либо проезд местного царька на государственном лимузине.
Нет, что ни говори, а большая часть неприятностей приходит сверху! Уж если простой офисный работник способен внести столько неразберихи в работу всего лишь перепутав номер дома в документах, то сколько хаоса может создать какой-нибудь член правительства! Взять вот эти выборы
От намерения хотя бы мысленно воздать всем негодяям по заслугам Влада отвлек телефон. Нажав кнопку приема звонка, он с чуть нарочитой серьезностью произнес:
Две девятки на связи.
Борт две девятки, это база. Доложите обстановку.
Горизонт чист. Как дела на базе?
Это была их игра. Космическая база сил добра, боевое патрулирование, позывные и доклады. Собственно, придумал эту игру Серега, его четырехлетний сын. Он же был и основным ее действующим лицом. Влад довольствовался ролью командира патрульного самолета с бортовым номером девяносто девять. Маша тоже принимала участие во всем этом, но в радиообмене между «бортом две девятки» и «базой» она чаще всего упоминалась как начальник столовой или министр культуры. Вот и сейчас Серега, старательно выговаривая слова, сообщил:
На базе порядок. Начальник столовой запрашивает, что приготовить на ужин. Вариант номер один курица с рисом. Вариант номер два свинина с картошкой.
Прошу передать маме, начальнику столовой то есть, что экипаж две девятки выбирает вариант номер два.
Принято. Уточните время прибытия на базу.
Примерное время прибытия девятнадцать ноль-ноль. В случае изменения сообщу дополнительно.
Принято.
Вот если бы каждый человек обладал хотя бы половиной той ответственности, которую проявляет его Серега! А то понаберут на работу хомячков Тут Владу показалось, что пробка впереди сдвинулась с мертвой точки, и он поспешил закончить разговор:
База, есть еще сообщения для командира две девятки?
Есть.
Слушаю.
Серега посопел в трубку, потом вздохнул:
Ты, пожалуйста, не печалься о нас с мамой.
Влада будто кувалдой по голове шарахнуло. Глухая пробка, раскалившаяся на солнце машина, собственная рука, прижимающая к уху трубку все это разом перестало существовать. Осталась только ледяная бездна на том конце телефонной линии и
Двигатель стоящего справа камаза заглох на середине такта, и резко подскочивший уровень тишины помог Владу прийти в себя. Он обнаружил, что сидит за рулем, держит в руке телефон и вроде как его очередь говорить!
Принято, база, произнес он тоном, обычным для их игры. Командир две девятки обещает не печалиться.
Серега помолчал несколько мгновений, будто ожидая от отца еще чего-то, а потом закончил сеанс связи:
Счастливого полета, папка!
Отложив трубку, Влад какое-то время просто сидел и смотрел в никуда. А потом разозлился. Что за чертовщина?! Он давно привык к тому, что его сын является ребенком только с виду по крайней мере, точности в суждениях ему не занимать. Но не печалься о нас с мамой
Где-то в глубине души Влад осознавал, что вовсе не слова сына так его припечатали. А то, что стояло за ними. Такое неведомое и неотвратимое, что и сравнить-то не с чем! Приоткрывшееся будущее а там Нет. Чепуха. Померещилось. Просто подхватил Серега новое для себя слово Да и что вообще четырехлетний пацан может знать о печали?! Влад быстренько припомнил все их с Машей недавние разговоры в присутствие сына. Не упоминали они печаль! А если и произносили всякие такие слова, то ничего особенного в них не вкладывали Может, телевизора Серега насмотрелся?.. Тоже вряд ли. Телевизионное пространство с некоторых пор полностью принадлежит полоумным политтехнологам, а от просьбы не печалиться веет ну прямо аристократизмом каким-то! Да и с какой стати ему просто так печалиться?
Тем временем пробка на мосту и не думала рассасываться. То движение впереди, что Влад принял за знак грядущего вызволения, оказалось всего лишь попыткой одного из водителей развернуться. В ситуации, когда машины стояли в обоих направлениях, такой маневр был скорее жестом отчаяния. Да, если проторчать тут еще полчаса, то печалиться придется уже о нем самом!
Заглушив наконец двигатель своей «газели», Влад вдруг обнаружил, что его сильно знобит. Лоб и руки покрылись холодным потом! И это когда на улице плюс тридцать, а в кабине все сорок! А может Точно! И как он сразу не догадался?! У него же просто тепловой удар! Конечно, носиться с самого утра по жаре, без воды, на нервах а потом еще удивляться, что «база» приказывает не печалиться!
От осознания того, что он всего лишь получил по голове от родного северного солнышка, сразу стало легче. Это же ерунда! Вот выберется он из пробки, поставит машину в тенечке, сам зайдет в прохладное кафе, выпьет апельсинового сока, прихватит с собой двухлитровую бутылку воды и снова полный порядок! Влад даже рассмеялся: надо будет вечером, когда Серега уснет, рассказать Маше хохму про то, как ее муж перегрелся на солнце и ему явился ангел смерти в обличие сына! Ха-ха! Конец всем печалям!
Распахнулась помятая дверца камаза и его водитель грузно спустился на дорогу.
Владу вдруг нестерпимо захотелось избавиться от тесного панциря своей машины. Он вытащил ключ из замка зажигания и по привычке бросил взгляд в левое зеркало: не едет ли кто?
Открытое пространство встретило его неподвижным раскаленным воздухом, от которого руки враз покрылись гусиной кожей. Как будто он вылез не из перегретой кабины, а из морозильника.
Обзор в сторону проспекта Славы перекрывался фурами. Ну и ладно. Не очень-то и надо было что-нибудь там разглядывать! Нет, само собой, всегда хочется заполучить побольше информации пусть даже и для того, чтобы иметь иллюзию контроля над ситуацией. Только в данном случае идея повлиять на пробку своей осведомленностью была слишком уж явной иллюзией.
Между легковушек, что стояли рядом, бродил водитель камаза кряжистый мужик в майке, тренировочных штанах с отвисшими коленями и тапочках на босу ногу. Он беспрестанно вытирал руки о майку и, ни к кому конкретно не обращаясь, объяснялся:
Ну господа местные жители! Я все понимаю. И Санкт-Петербург. И культурная столица. И я ж не против! Только мы сюда не на экскурсию прибыли. И не позагорать. Нам же ехать надо!
Этот до мозга костей дальнобойщик обводил взглядом замершие автомобили и все повторял: ехать надо, ехать надо, ехать надо. Так, наверное, в старину заклинали вышедших из повиновения лошадей.
Подумав, что немного размять ноги тоже не помешает, Влад захлопнул дверцу своей машины и через высокий бордюр шагнул к чугунным перилам моста.
Железнодорожная станция «Сортировочная» была отсюда как на ладони. Слева не спеша проползал длиннющий состав, груженый лесом. Чуть правее маневровый тепловоз тащил одинокую цистерну с надписью «С горки не спускать».
Влад положил ладони на горячие перила и устремил взгляд к горизонту. Если не брать в расчет эту дурацкую пробку и этот незаметно подкравшийся тепловой удар, то можно сказать, что у него все складывается неплохо. Нет, оно и на самом деле неплохо! Потому как на пробки злиться глупо, в пробках все в одинаковых условиях. А у жаркой погоды есть обратная сторона: в предстоящие выходные он точно откроет купальный сезон, хоть на календаре еще только начало мая! И уж если на то пошло Вот здесь, на этом мосту, он даст себе слово переговорить с Машей о том, чтобы сначала купить новую машину, а уж потом думать про мебель в гостиную и на кухню. И нечего пугаться страшилок про затянувшийся кризис. Да, так будет правильно! Взять большой цельнометаллический фургон. Новый. Немецкий. С кондиционером. И «газель» свою не продавать, а посадить на нее водителя. Хотя бы соседа Диму. Почему нет? Парень он серьезный. А самому пора уже расти вширь. Точно! Даешь новую машину! Сегодня же вечером он обсудит это дело с Серегой и они вместе уломают маму подождать с мебелью еще пару лет.
Тут Влад заметил какую-то суматоху в районе тех путей, по которым только что прополз состав с лесом. Вдоль стоящих вагонов бежали трое железнодорожников в оранжевых жилетах. Один из них махал красными флажком и, по-видимому, чего-то кричал. Влад посмотрел в том направлении, куда так спешили эти люди, и увидел приближающийся поезд. Вроде как пассажирский, но уж больно короткий: четыре огромных локомотива тащили всего четыре вагона! Этот странного вида состав с ревом промчался под мостом, и железнодорожник с флажком побежал вслед, продолжая отчаянно подавать свои сигналы.
А он-то полагал, что из всех областей человеческой деятельности, доступных ему для непосредственного наблюдения, железная дорога представляет собой чуть ли не единственную, свободную от суеты. Так вот же полюбуйтесь! И сюда добрались крикуны и пустозвоны! Кругом, блин, засада
Влад поднял голову. Небо было совершенно прозрачным. Редкие облака на горизонте воспринимались объемно и в то же время расстояние до них впечатляло. Эх, вот где никогда не бывает дурацких проблем, так это на небе! Там все просто и понятно: или дождь, или снег, или ясно, или пасмурно; случается, конечно, и буря, только и это тоже без лишней нервотрепки.
Странное дело, но Влад уже не ощущал никаких последствий теплового удара. Он стоял посреди моста, на солнцепеке, и при этом у него не было ни головной боли, ни слабости. Хватало сил даже на то, чтобы злиться на эту пробку, хотя делал он это больше по привычке, из корпоративной солидарности со всеми настоящими водилами.
Решив вернуться к своей машине, Влад уже почти двинулся, но тут его лица коснулся слабый ветерок такой неожиданный, будто еле слышный вздох в чистом поле. Он посмотрел вперед
Темная полоса, появившись ниточкой у самого горизонта, начала быстро наползать на голубое небо. Странная такая полоса, будто живая. Влад уже готов был вслух спросить, что все это значит, но вдруг ощутил, как смертельная тоска пронзила его тысячами острых стрел.
Опоздал
Волна низкого гула прокатилась по земле.
Мост завибрировал мелкой дрожью.
Длинный тревожный гудок.
И голос женщины-диспетчера, мгновенно сорвавшийся до самой последней степени крика.