Белоснежка снова провела кончиком пальца по поверхности туфли, а затем сбросила свою собственную туфельку и примерила обувь мачехи. Нога с большим трудом уместилась в тесной и жёсткой обуви, но даже если бы она была принцессе идеально впору, девушка не смогла бы сделать в жёстком и негнущемся хрустале ни шагу.
«Боги, как же дражайшая матушка ходила в этом? ― нахмурив угольно-чёрные бровки, подумала Белоснежка. ― В них же только сидеть удобно, а ходить и тем более танцевать просто немыслимо! Настоящее орудие пыток! Орудие пыток…» ― Принцесса уже хотела снять туфельку, как вдруг её рука застыла на половине дороги. Приоткрыв рот, Белоснежка уставилась невидящими глазами в пространство. В её голове начал созревать план. Если королева Элла так любит неудобную обувь, услужливая падчерица охотно осчастливит дорогую матушку.
***
Белоснежка легко соскользнула с кровати и, изящно покачивая бёдрами, прошла к туалетному столику, на котором покоился небрежно брошенный роскошный атласный халат.
― Не надевай, ― послышался со стороны кровати голос принца. ― Ты прекрасна и без него.
― Знаю, ― игриво закусив губу, хихикнула принцесса. Точнее, почти королева. Она лёгким движением руки сбросила ненужную ткань на пол и, вернувшись к кровати, на которой растянулся прекрасный обнажённый Фердинанд, улеглась рядом с ним, положив свою курчавую черноволосую голову ему на грудь.
Так они и лежали некоторое время, пока принц не заметил, что его невеста, обычно всегда что-то весело щебетавшая, странно молчалива.
― Белла, тебя что-то тревожит? ― спросил Фердинанд. ― Это из-за неё?
― Я не знаю, что с ней делать, ―ответила принцесса, садясь на кровати и обращая на суженого взгляд своих лучистых чёрных глаз. ― С тех пор, как она в темнице, я не могу не думать о ней.
― Не бойся старой ведьмы, ― примирительно бросил принц, с наслаждением глядя на изгибы стройного тела своей невесты. ― Больше она не сможет причинить тебе вред.
― Старой, тоже мне, ― буркнула Белоснежка. ― Ей ещё сорока нет. И уж поверь мне, проживёт она ещё долгие годы.
― А тебе, видимо, этого не хочется, ― проговорил Фердинанд и по взгляду принцессы понял, что прав. ― Ты же говорила, что она даже не королевской крови. Изгони её, казни.
― Это слишком просто, ― возразила Белоснежка. ― Я хочу видеть, как она умирает, я хочу видеть, как свет и жизнь померкнут в её глазах! ― До этого принцесса старалась сдерживаться, но теперь ярость и боль отчётливо слышались в её мелодичном голосе.
― Она всё-таки была королевой и заслуживает милосердия, ― осторожно возразил принц, видя, как тяжело вздымается грудь его возлюбленной, как гневно сверкают её глаза, а румянец заливает щёки. «Как же она прекрасна в гневе, ― подумал Фердинанд, ощущая возбуждение. ― А в первое мгновение я подумал, что передо мной нежный цветочек».
― А я не заслужила милосердие, ― тихо ответила принцесса. ― Око за око.
― Чего ты хочешь? ― Фердинанд сел на кровати, глядя в чёрные глаза Белоснежки.
― Мести, ― последовал ответ. ― И ещё железные башмачки.
========== Пленница ==========
Тяжёлая дубовая дверь маленькой камеры в подземелье королевского замка распахнулась, и в лицо сидевшей у стены королевы ударил непривычно яркий свет факела. Женщина, много дней просидевшая в почти абсолютной темноте, нарушаемой только отблесками света факелов, с которыми ходили стражники, инстинктивно заслонилась рукой, прикрывая глаза. Когда глаза королевы немного привыкли к освещению, она разглядела стоявших в дверном проёме стражников и какую-то фигуру, облачённую в плащ. Губы королевы искривились в презрительной усмешке.
― Вот значит как, ― произнесла Элла. ― Девчонка прислала за мной палача?
― Эта девчонка теперь королева, ― неожиданно раздался высокий девичий голос, резко отразившийся от каменных стен. И, немного помедлив, добавил, ― матушка.
― Белоснежка, ты ли это? ― насмешливо осведомилась Элла. ― Решила навестить меня? Сколько мы не виделись?
― С того момента, когда вы принесли мне отравленное яблоко. ― Белоснежка откинула капюшон, и её длинные волосы тяжёлыми кудрями рассыпались по плечам.
― А ты похорошела, милочка, ― окинув внимательным взглядом падчерицу, произнесла королева. ― Но всё равно ты не так красива, как я.
― Матушка, вам скоро сорок ― умирать пора. Да и выглядите вы сейчас, мягко говоря, не очень. ― Белоснежка выразительно изогнула бровь.
Королева недовольно поджала губы. Слова падчерицы попали не в бровь, а в глаз. Действительно, с горечью подумала Элла, о какой красоте может идти речь, когда она уже потеряла счёт дням, которые провела в темнице, куда её бросили переметнувшиеся к девчонке гвардейцы. Ей не давали мыться и ухаживать за собой, отчего прежде гладко причёсанные и завитые золотистые волосы королевы сбились в грязный потускневший колтун, а всё тело чесалось от неимоверного слоя засохшего пота. Пару раз королеве даже казалось, что по ней ползали вши. В такие моменты на королеву находило отчаяние, ей казалось, что она снова юная и глупая, спит в каморке на чердаке, отчего дома, и что с минуты на минуту раздастся надрывный и резкий звонок колокольчика, возвещавший, что маменьке или сестричкам что-то нужно.
Элла решительно тряхнула головой и зажмурилась, отгоняя наплывшие воспоминания. Это не укрылось от Белоснежки, которая, заметив движения и выражение смятения и отчаяния на лице мачехи, едва заметно улыбнулась.
― Вспоминаете дни своей юности? Как скребли полы и мыли посуду?
Слова падчерицы ударили подобно хлысту. Королева вскочила и выпрямилась. Её нежные глаза цвета горечавки горели огнём.
― Да как ты смеешь, мерзавка?! ― вскричала Элла. ―Как ты смеешь стоять тут, такая благородная белоручка и попрекать меня работой? Ты-то хоть знаешь, каково это ― ни днём, ни ночью не знать отдыха, работать как последняя служанка, спать на полу и выслушивать бесконечные оскорбления в свой адрес? М? Отвечай, когда я тебя спрашиваю! ― Королева метнулась вперёд и хотела схватить падчерицу за шиворот и хорошенько встряхнуть, чтобы выбить из зазнавшейся девчонки всю дурь, но один из стражников шагнул вперёд и закрыл собой принцессу.
Королева с бессильной злобой отшатнулась.
― Я восемь месяцев прожила в крохотной лачуге с семью шахтёрами-гномами, ― раздался из-за спины стражника на удивление спокойный голос Белоснежки. ― Вы даже не представляете, какой от них порой исходил запах, и в каком состоянии было их жилище, когда я его нашла.
― Ты должна была покоиться с миром восемь месяцев, ― бросила Элла. ― А у этого слюнтяя оказалась кишка тонка. Почему ты не умерла, Белоснежка? ― Стражник снова ушёл в тень, и Элла подошла ближе. ― Почему не оставила меня в покое? И что это за имя такое ― Белоснежка? У тебя нормальное имя есть вообще? ― Королева прищурилась.
― Это имя дала мне моя покойная мать. ― Белоснежка говорила спокойно, но крылья её носа трепетали. Она еле сдерживалась. Элла, заметив, что задела девчонку за живое, приободрилась. ― А что до того, почему я не умерла ― у действия твоего яда есть поправка: если спящего вечным сном поцелует тот, кто его любит, то спящий очнётся.
― Девочка, уж не думаешь ли ты, что твой красавец-принц тебя действительно любит? ― улыбнулась Элла. ― У него же руки от вожделения трясутся, когда он на тебя смотрит. Да и ты течёшь от одного его взгляда. Уж я-то знаю.
― Откуда бы тебе, ведьма, знать об этом? ― Белоснежка разозлилась. ― Ты же такая холодная и неприступная, как ты вообще можешь кого-то любить?
― Я любила твоего отца, ― прошептала Элла. ― А он всю свою жизнь горевал о своей ледяной королеве. А дедуля твой его подначивал. Мерзкий был старичок, а под конец и вовсе, ― королева скривила губы, ― пьяница.
― Не смей так говорить о моих родных! ― вскричала Белоснежка, кидаясь вперёд. ― Ты ― нищенка, отец с улицы тебя подобрал! Если бы не твоя фея-крёстная, сидела бы ты и дальше, горшки чистила. ― Принцесса помедлила и добавила: ― Золушка.
― Что? ― еле слышно проговорила Элла. ― Что ты сказала, маленькая дрянь? Никто и никогда не произносит при мне этого имени! Откуда ты знаешь? ― буквально простонала Элла, запуская пальцы в спутанные грязные волосы.
― Вот откуда. ― С этими словами Белоснежка отступила на шаг и вытащила из внутреннего кармана плаща миниатюрную хрустальную туфельку.
― Воровка, ― выдохнула королева, с ужасом глядя на поблёскивавший в свете факелов хрусталь. ― Ты была в моей комнате. ― Это был не вопрос, а утверждение.
― Это мой замок. ― Белоснежка вскинула голову. ― И моё королевство.
― А я, оказывается, в тебе ошибалась, ― слегка наклонив голову, произнесла Элла. Её била крупная дрожь. ― Ты не нежная девочка-цветочек, поющая с птичками, любящая зайчат и оленят. Ты ― принцесса, моя дорогая. Расчётливая, жадная до власти, с непомерным чувством собственного достоинства. Знает ли бедняга-принц, кто ему достался? Думаю, что да, знает. Сам, чувствую, недалеко ушёл. ― Глаза Эллы сверкали в неверном свете факела, начинавшего коптить. ― Ты думаешь, что я ― злая и неблагодарная ведьма, любящая только себя? Да ты, милая, такая же, как я. Я тоже когда-то думала, что я ― сама доброта и олицетворение чистоты, что моя мачеха ― ужасная женщина. А потом появилась ты. ― Элла ткнула пальцем с грязным ногтём в грудь Белоснежки. ― И я поняла, что ошибалась. Ты была мной ― юной, чистой, невинной. И красивой. Твоя красота и твоё богатство были мне вот здесь. ― Элла провела пальцем по своей тонкой шее. ― Кость в горле. Вечное напоминание о том, что, несмотря на шелка и меха, я ― обычная замарашка, кухонная девка, Золушка. ― Королева остановилась, чтобы перевести дух, и продолжила: ― У моей мачехи была я, у меня ― ты. И у тебя будет своя Золушка или своя Белоснежка. Я ― часть тебя, и ты никогда от меня не избавишься. Ты не сможешь убить меня.
― А я и не собираюсь тебя убивать, ― спокойно, чётко разделяя слова, ответила на эту тираду Белоснежка. ― Потому что я ― не ты, чтобы ты ни говорила. Я ― добрая принцесса, защитница слабых и обездоленных. И я избавлю мир от зла в твоём лице, матушка. И вообще, я приготовила тебе подарок. ― Белоснежка махнула рукой и стражники, до этого безмолвно маячившие в тени за дверью, выступили вперёд. Один из них нёс деревянный ящик, накрытый грубой тканью, другой ― колченогую табуретку. Поставив на пол табуретку, а на неё ящик, стражники вновь отступили во тьму.
Белоснежка опёрлась ладонями о края закрытого тканью ящика и обратила взгляд своих ярких чёрных глаз на королеву. А Элла в этот момент поймала себя на мысли, как всё-таки падчерица похожа на своего отца: те же курчавые густые чёрные волосы, выразительные глаза в оправе длинных ресниц. Элла с тоской вспомнила, как любила своего прекрасного принца, как обожала его. А он всё страдал о королеве Эльзе, огрызался, был обижен на весь мир и смотрел с противоположного края стола на свою королеву как на виновника всех своих бед.
«Не я виновата в том, что твоя первая жена умерла! ―хотелось порой крикнуть Элле. ― Не смотри на меня так, бога ради!»
А он продолжал смотреть. Смотреть и молча винить в том, в чём Элла не была виновата. Если бы у них были дети, с горечью думала иногда королева, всё могло бы быть иначе. Но единственным ребёнком принца оставалась капризная и изнеженная Белоснежка, на поверку оказавшаяся такой же лживой и трусливой сволочью, каким был её отец.
«Ненавижу! ― подумала Элла, яростно смаргивая непрошеную слезу. ― И просить о пощаде я не стану». ― Она гордо распрямила худые плечи. ― Можешь делать со мной что хочешь. Я пережила твоих деда, отца и мать и тебя переживу.
Белоснежка неожиданно улыбнулась. От улыбки кончик её носа дёрнулся, чем некстати напомнил Элле мужа.
― Что ты, матушка, ― пропела принцесса. ― Я вовсе не чудовище. Я дам тебе уйти. Но на прощание ты станцуешь на моей свадьбе.
― Я не стану танцевать для тебя. ― Элла вскинула голову. Всё-таки она была настоящей принцессой. А когда-то ещё и королевой.
― Матушка, ― прощебетала Белоснежка, ― ты запляшешь, когда я надену на тебя вот это. ― Она резким жестом сорвала с принесённого ящика ткань. На дне ящика красовались тяжёлые железные башмаки.
― Ты пришла сюда в хрустальных туфельках, ―Белоснежка на минуту умолкла, ― а уйдёшь в раскалённых на углях железных башмачках.
========== Король, принцесса и королева ==========
Свадебное платье принцессы было великолепным, сделанным из дорогого заморского шёлка, покрытого воланами из бесчисленных метров белоснежного кружева. Особенно девушку восхитила фата ―лёгкая, практически невесомая, которая закреплялась на голове тоненькими серебряными заколочками, вручную изготовленными королевскими гномами. А уж корона, изготовленная специально для свадьбы, была просто прелестна ― крохотный золотой обруч, легко и грациозно охватывавший голову и пересекавший лоб принцессы. Нет, не принцессы, поправляла себя Белоснежка, королевы.
― Почти королевы, ―вдруг раздался за спиной девушки мужской голос. ― Королевой ты станешь только в королевстве Фердинанда.
― Папочка! ― Белоснежка резко обернулась. На неё смотрел улыбающийся король-отец. ― Ты приехал! ― Принцесса с восторгом обняла отца.
― Да, Белоснежка, я приехал, ― проговорил король, аккуратно, но настойчиво отстраняя от себя дочь. ― Я приехал не только к тебе на свадьбу. Я приехал к ней.
Белоснежка застыла на месте, а её руки, до этого покоившиеся на предплечьях отца, безвольно повисли. Улыбка медленно сползала с лица принцессы, а взгляд чёрных глаз выражал недоумение. То, что отец приехал к мачехе, томившейся в темнице, покоробило и задело Белоснежку. Она, глядя на выразительное лицо короля, не могла понять, зачем её отцу понадобилось свидание с той, что чуть не убила его единственную дочь. Сколько Белоснежка ни наблюдала за отношением короля-отца к жене, она не могла уловить во взглядах и жестах ни любви, ни тепла. И вот теперь он хотел увидеть свою жену, несмотря на то, что она сделала.
«Ей уделяется слишком много внимания, ― угрюмо подумала Белоснежка. ― Какой бы она ни была, каким бы чудовищем не стала, отец видит в ней свою прежнюю невесту ― хрупкую и нежную Золушку».
Должно быть, эти мысли отразились на её лице, потому что король, до этого внимательно смотревший на дочь, с шумом втянул носов воздух, что у него, как знала Белоснежка, выражало крайнюю степень неодобрения.
― Я прекрасно знаю, что за человек твоя мачеха, ― отрывисто бросил король. ― Но это не мешает моему желанию увидеть её. Где она? ― неожиданно и резко осведомился он.
― В темнице, ― неохотно ответила Белоснежка. ―От её приподнятого с утра настроения не осталось и следа. Даже свадебное платье и фата уже не казались девушке такими неповторимыми и нарядными. «Даже тут матушка сумела подгадить», ― со злостью подумала принцесса, нетерпеливо тряхнув головой, отчего собранные в высокий хвост чёрные кудри взволнованно заколыхались. ― Великий боже, ты же не собираешься… ― девушка растерянно и подавленно умолкла.
―Нет, ― бросил король, высвобождая свои руки из рук дочери. ― Королева понесёт заслуженное наказание. Это правда, что на неё наденут раскалённые на углях железные башмачки и заставят танцевать сегодня вечером на твоей свадьбе?
― Правда. ― Белоснежка выпрямилась и гордо вскинула голову. ― Так решили судьи.
― То есть ты и принц Фердинанд, ― усмехнулся король. ― Или, скорее всего, только ты. А принц мгновенно проглотил подкинутую наживку. Не знаю уж, что ты ему пообещала, ― взгляд чёрных глаз короля остановился на стройной, утянутой в жёсткий корсет, фигуре дочери, ― но, видимо, бедный парень не смог отказаться. Быстро ты научилась им манипулировать, узнаю школу королевы Эллы. ― Мужчина снова усмехнулся, а щёки Белоснежки вспыхнули гневным румянцем от того, что отец сравнил её с ненавистной мачехой. ― Однако, твой принц тоже не такой белый и пушистый, каким хочет казаться, ― мгновение, помолчав, добавил король. ― У всех у нас есть скелеты в шкафу. ― Он, не глядя на дочь, привлёк её к себе и по-отечески поцеловал в лоб, затем развернулся и уже хотел выйти из комнаты, как вдруг Белоснежка, словно очнувшись от оцепенения, спросила: