Он скользил по лесу, как тень - ни одна ветка не шелохнется, сучок не хрустнет под ногой. Внимательно вслушивался в привычные шумы леса. Чуткое ухо охотника сразу выделило из обычного лесного гомона иной звук. Звяканье железа и еле слышный короткий стон. Мягко сместившись в сторону, Диор обнажил меч и, обойдя густые заросли сзади, резко раздвинул ветки. Несколько мгновений он глядел на предполагаемого соперника, потом понял, что меч ему, похоже, не пригодится. Гном, по-видимому, был серьезно ранен: он сидел на земле, рядом валялся лук со стрелой - натянуть тетиву не хватило сил. Но ослабевшая рука судорожно сжимала кинжал, а глаза, горевшие из-под надвинутого капюшона, смотрели на эльфа с бешеной ненавистью.
И что с ним делать? Убить? Отвести в лагерь, к отцу? Или здесь оставить - пусть сам выбирается, как хочет!
- Вставай! Идти сможешь? - обратился Диор к раненому, - придем в лагерь, там тебя перевяжут. Только кинжал отдай.
- Никогда! Я никуда с тобой не пойду. Катись ты сам на Север, к Врагу! Ненавижу вас всех! Ненавижу! Ненавижу! - яростный крик наугрима прозвучал не громче шелеста листвы, а под конец перешел в надсадный хрип. На побелевших губах выступила кровавая пена. Кольчуга знаменитой гномьей стали отвела удар, но гному все же досталось чувствительно: похоже ребра сломаны и пропороли что-то внутри. Но сдаваться воинственный наугрим явно не собирается. И откуда столько злобы? Молодой еще совсем, ни следа усов и бороды, лицо гладкое, смертельно бледное, к взмокшему лбу прилипли выбившиеся из-под капюшона волосы. Диор с недоуменным интересом смотрел на своего шалого противника. Неужели не понимает, дурак, что без помощи опытного лекаря рискует умереть через несколько часов от внутреннего кровотечения?
- За что же ты нас так ненавидишь? - с усмешкой спросил эльф. - Это вы пришли к нам с войной, подло зарубили короля и разграбили Менегрот. А теперь: "Ненавижу!"
- Вы убили моего мужа! Лучшего ювелира нашего города. Убили подло и жестоко, чтобы не платить за работу. Но месть наугримов настигнет вас!
Тут до Диора дошло, что перед ним женщина. О, Валар, значит и жены гномов отправились воевать с эльфами! Все-таки этот народ ненормальный. А в глубине души эльфа медленно закипал гнев, вызванный лживыми и злобными обвинениями воительницы. Не ответить на них внук короля Тингола просто не мог.
- Это подлая ложь! Ваши мастера измыслили ее, чтобы оправдать свое преступление - убийство Элу Тингола. Бесчестные наугримы набросились на короля целой толпой, убили его, безоружного, и похитили сильмариль. А потом бежали тайком, как последние трусы!
- Ты!.. Как смеешь так говорить?! - хриплый голос женщины оборвался мучительным кашлем, по подбородку потекла струйка крови. Задыхаясь, воительница прижала руку к груди, пот и слезы катились по белым щекам. Но ненависть пересилила рвущую боль. - Мой муж погиб от руки эльфов, но у него родится сын! - вдова погибшего мастера ласково коснулась рукой выпуклого живота, - родится, вырастет и отомстит всему вашему нечистому племени! Будь прокляты все подлые эльфы-убийцы! Правду говорят мудрые, что грязные орки Моргота - ваши ближайшие родичи!
Последнее обвинение привело Диора в ярость. Поднять руку на женщину, тем более, беременную, он не мог, но в этом и не было нужды. Он зло плюнул и пошел прочь. Обернувшись через несколько шагов, бросил презрительно в сторону раненой воительницы:
- Никто у тебя не родится! Потому что ты сдохнешь здесь через пару часов. И это будет правильно!
Ответом эльфу был мучительный хрип.
Диор ничего не сказал отцу о встрече в лесу. Слишком неоднозначные чувства вызывало это происшествие. Несправедливые обвинения воительницы глубоко его задели. Но чувство вины, что он бросил умирающую в лесу, даже не попытавшись оказать ей помощь, продолжало царапаться в душе. "Все равно я ничем не смог бы помочь ей, она умирала, это хорошо ощущалось!" А перед внутренним взором вновь и вновь возникали лихорадочно блестящие глаза и рука, ласково гладившая выпуклый живот... Раненая, да еще беременная, женщина была явно не в себе, никаким объяснениям случившегося в Дориафе она бы не поверила. А ее муж был одним из тех, кто наносил подлые удары его деду... Так почему же так мучает его это нелепое событие? Диор все-таки решился поговорить обо всем с матерью. Мудрая Лутиен расставит все по местам. Но новое, ответственное дело, которое он принял на себя - управление целым королевством, отнимало все время и силы. Вырваться на Тол Гален не получалось. А потом случилось ЭТО - шкатулка в руках и серебряный свет сильмариля, заливающий подземную палату. Уход родителей далеко отодвинул все другие мысли и воспоминания.
А теперь вот случившееся в лесу настигло юного короля, открыло широкую брешь в щите Света, ограждающем его феа. И в эту брешь свободно хлынула Тьма.
Рингвэ опустил руку и удовлетворенно улыбнулся:
- Ну вот и все. Теперь воля Мелькора для тебя закон. Лутиен обманом проникла тогда в Ангбанд, обманом повергла Темного Властелина и похитила сильмариль. Неужели она думала, что Повелитель Тьмы простит унижение? Вот теперь расплата настигла ее в лице сына. И это еще далеко не все!
Диор, плохо соображая, рассеяно смотрел куда-то, мимо своего мучителя. До Рингвэ дошло, что он напрасно тратит слова. Тогда он встал, поднял короля и несколько раз бесцеремонно встряхнул:
- Очнись, пора возвращаться. Зови своих!
Диору казалось, что он долго-долго спал, и проснулся совсем в другом мире. Все вокруг было не так: солнечный день казался тусклым, от реки пахло противной сыростью, звонкая возня детей вызывала раздражение. Король окликнул жену:
- Пойдемте домой! - и голос прозвучал безжизненно, как у обреченного.
Глава 2. Брат и сестра.
Королева Дориафа, нежная Нимлот не находила себе места. Неясная тревога снедала юную женщину, она не понимала, что происходит в последнее время в Менегроте, почему ее любящий, веселый супруг так внезапно и странно изменился. Почти не разговаривает с ней, не играет с детьми, лицо его, побледневшее и осунувшееся, превратилось в застывшую, холодную маску. А когда она пытается расспросить мужа, что происходит с ним и со страной, Диор грубо обрывает ее. Это обижало Нимлот до слез - ведь она все-таки жена короля, имеет право знать, если что-то случилось. Может, сумела бы чем-то помочь, посоветовать... Чуткая эльдалиэ понимала, что вокруг творится что-то плохое: во дворце теперь не собирают музыкальных вечеров, не поют песен, все ходят угрюмые, растерянные. Даже когда король, ее муж, надевает ожерелье с сильмарилем, в подземных залах не становится светлее. А Диор, озаренный священным алмазом, кажется дивно прекрасным, но далеким и неприступным, как горная вершина, увенчанная ледяной короной. Галадриэль, принцесса нолдор, живущая в Дориафе, советовала молодому королю не примерять на себя священный камень. Пыталась объяснить: то, что было позволено прекрасной Лутиен, свалившей Моргота в единоборстве, не простится ее сыну. Но и ее Диор не послушал. Келеборн и его жена, чувствуя нерасположение юного короля, уехали куда-то гостить. И теперь Нимлот совсем не с кем посоветоваться, поделиться наболевшим. Несчастная королева осталась совсем одна в этих неприветливых каменных лабиринтах.
Но сегодня юную королеву ожидал праздник. В каменных палатах появился нежданный, но очень желанный гость. Лаэрион, двоюродный брат Нимлот пришел из Оссирианда навестить сестрицу, так неожиданно оставившую любимые леса и живущую теперь на мрачном, неприветливом Севере. Нимлот казалось, что братишка принес с собой неповторимый, чарующий аромат лесной чащи, тихий шепот таинственных растений, прячущихся в глубоких сумрачных долинах от резкого ветра и слишком яркого солнца, ласковую, ни с чем не сравнимую музыку древнего леса, ее родного, любимого дома...
В беседах с Лаэрионом, в бесконечных разговорах об Оссирианде и воспоминаниях находила королева Дориафа желанную отдушину. Но прошло несколько дней, и братец засобирался домой. Нимлот со слезами отчаяния уговаривала родича повременить, погостить подольше, но Лаэрион категорически не соглашался.
- Нет, сестричка, надо постараться до снега домой добраться. А еще... Не знаю, что у вас здесь за воздух такой, но мне тяжело им дышать, - объяснял юный лайквэндо, - будто давит что-то на сердце. Сам не пойму, что такое - вроде бы такие же леса, такие же реки, как у нас, а все равно что-то не то. Тяжесть какая-то в воздухе висит, чужая, недобрая...
- Лаэри, родной мой, я тоже это чувствую! Поэтому не хочу здесь жить! Но куда мне деваться? У меня муж, дети. А Диор... Знаешь, братик, пойдем лучше на берег, здесь, в этой каменной темнице мне так и чудятся злобные тени, крадутся, подслушивают...
Королева Нимлот и Лаэрион брели по осеннему лесу, золотые листья тихонько шуршали под легкими ногами эльфов. Королева продолжала свой невеселый рассказ.
- Братик, милый, я тоже задыхаюсь в этой каменной тюрьме! Сначала вроде бы все хорошо было, мы начали привыкать к этим роскошным, но чужим палатам, местные квэнди нас полюбили, баловали мальчиков, а особенно Эльвинг. А потом принесли этот проклятый алмаз...
- Сестренка, ты с такой неприязнью говоришь о сильмариле! Но ведь это священный камень, он дарит благословение тем, кто живет в его лучах!
- Ох, не знаю, Лаэри! Может, Враг испортил сильмариль, а может, есть еще какая-то причина. Сначала и вправду над Дориафом будто разлилось благословение, а потом к очищающему, исцеляющему свету начала примешиваться тьма. И эта тьма все сильнее... Ты сам сказал: "Тяжело дышится!" Это чувствуют и лайквэнди, пришедшие с нами, и синдар, жившие здесь испокон века. Получается, что земля цветет, а Эльдар будто вянут на ней. А еще Диор... Мой муж разительно переменился в последние месяцы! Мне кажется, он совсем разлюбил меня и детей: не хочет разговаривать со мной, сыновей близко не подпускает, даже малышку Эльвинг, свою любимицу прогоняет от себя! Мы все только раздражаем его... - Нимлот присела на поваленный ствол огромного бука и горько расплакалась.
Лаэрион опустился на колени рядом с королевой, нежно взял маленькие белые ладони в свои.
- Сестричка, это просто невозможно - разлюбить тебя! Ты у нас такая красавица! Не зря тебя назвали Белым Цветком. Ты попробуй еще раз поговорить с мужем, выбери время, когда король будет спокоен, в хорошем расположении духа и поговори наедине. Может просто на короля навалилось слишком много дел и забот, он устал, ему тяжело...
- Лаэри, в том-то и дело, что Диор решительно не хочет говорить со мной! Муж просто не дает мне раскрыть рта: грубо обрывает и прогоняет. Я не знаю, что и думать! А тут еще этот советник! Он все время рядом с королем, ни на шаг не отстает от него, у меня создается впечатление, что это Рингвэ правит Дориафом, а не Диор.
- Нимлот, а кто это - Рингвэ? Что-то я не помню в окружении короля Дориафа такого имени.
- Я и сама не знаю точно. Странный тип. Это он принес известие об Уходе Берена и Лутиен. Когда он вручил королю шкатулку с сильмарилем, никто и не подумал выяснять личность посланца. Не до того было. А потом этот Рингвэ как-то быстро втерся в доверие к Диору, стал его главным советником. Но я не верю ему. Не могу сказать ничего конкретного, но Рингвэ мне глубоко неприятен. Да и дела какие-то странные творятся в Менегроте с его подачи.
- Какие дела, сестренка?
- Ну, например, недавно снарядили караван со съестными припасами и отправили на северо-запад. Рингвэ утверждал, что эльфам, живущим в Брефиле, нужна помощь. Но синдар говорят, что эльфов давно уже нет в Брефиле, там живут люди. А караван ушел и пропал. Уже два месяца от них нет никаких известий. Хотя я случайно услышала... - королева понизила голос и боязливо оглянулась по сторонам, - что посланцы попали в засаду, их всех захватили орки и угнали в Ангбанд... И что караван специально отправили навстречу засаде... Говорили двое синдар, и они сразу замолчали, как только почувствовали мое приближение. Это значит, коренное население Дориафа не доверяет больше Диору, а за ним и мне.
- Нимлот, а может тебе уйти со мной, вернуться домой...
- Глупенький, а дети?! Я же не могу их бросить, а всем вместе убежать не получится. Да и Диора я не хочу оставлять, я же люблю его несмотря ни на что. Я хочу помочь мужу, а не бросать в беде. Лаэри, ты возвращайся один и расскажи Мудрым из наших лесов о том, что здесь происходит. Может быть, они помогут мне хотя бы советом... Хуже всего, что я ничего не знаю наверняка, у меня есть подозрения, но нет фактов. А может, нужно обратиться за помощью в Феанорингам? Принцы нолдор живут на землях лайквэнди и защищают их от войск Севера, так может быть, они помогут и синдар, тем более в Дориафе находится сильмариль...
- Это что тут делается?! - злобный голос, раздавшийся за спиной, заставил эльфов подпрыгнуть, - заговоры плетутся за спиной короля?
Нимлот и Лаэрион в ужасе обернулись. К ним подходил Рингвэ.
- Вы что задумали, подлецы?
И тут королева будто очнулась. Она рванула за руку замершего брата, изо всех сил толкнула его в сторону от грозного советника.
- Беги, Лаэри! Беги!
Лаэрион, не помня себя от ужаса, бросился бежать. Но Рингвэ не собирался выпускать из Менегрота лайквэндо, узнавшего лишнее. Он рванулся наперерез юному эльфу, быстро сплетая словами и пальцами заклинание. Тут королевой вдруг овладела отчаянная ярость: в этот миг она ненавидела разрушителя своего счастья гораздо больше, чем боялась. Эльдалиэ метнулась под ноги советнику, тот споткнулся, и они вместе покатились по опавшей листве. Нимлот цеплялась за Рингвэ, не давая ему встать, и все кричала:
- Беги, братик!
Посланец Тьмы злобно ударил женщину в лицо, стряхнул ослабевшие руки и вскочил. Беглец уже скрывался за деревьями. Рингвэ мгновенным движением сорвал с пояса кинжал и метнул вслед лайквэндо. И попал. Юноша, вскрикнув, кубарем покатился по земле. Но тут же вскочил и устремился дальше. Нимлот, услышав крик брата, снова вцепилась в своего мучителя, вонзила зубы ему в ладонь. Советник яростно выругался и с силой ударил королеву по голове. Видимо не рассчитал, потому что руки эльдалиэ медленно разжались, она широко распахнула глаза и без звука опустилась в золотые листья у ног Рингвэ. И осталась лежать неподвижно, подобная срезанному цветку. Беглец между тем успел исчезнуть в лесу.
Чудовище в облике квэндо осмотрело свою жертву. Эльдалиэ уже не дышала: видимо, ударив, Рингвэ сломал ей шею. Посланец Тьмы снова выбранился: теперь придется как-то объяснять отсутствие королевы, да еще тело спрятать нужно. "Провалиться им всем в болото, этим лайквэнди!" - зло бормотал Рингвэ себе под нос: "Не сидится им в своих лесах! Надо издать указ, чтобы никакие чужаки не шлялись по моим землям, воду не мутили! Ну ладно, этот маленький мерзавец далеко не убежит, я его подранил, скоро заклинание подействует, и он сдохнет! Эх, такое заклинание пришлось потратить на дурака! Теперь в первую очередь с этой стервой разобраться!" Советник взвалил на плечо тело убитой эльдалиэ и скрылся в лесу.
Глава 3. Недобрые вести.
Тьелькормо собрался на охоту. Нечасто с тех пор, как Феанариони обосновались на Амон Эреб, Охотнику доводилось заниматься любимым делом. Но тут соседи нолдор, люди из небольшого поселения на берегу Гэлиона стали жаловаться, что на обширном болоте, заросшем камышом и тростником, поселился кабан-одинец. Огромный зверь, старый и обозленный, раскапывал огороды, не боясь ни собак, ни их хозяев. А недавно напал на рыбака. Перепуганный старик со скоростью белки взлетел на дерево. Атани просили доблестных воинов нолдор уничтожить агрессивного соседа.
Тьелькормо отправил нескольких помощников в обход болота, чтобы поднять кабана с лежки, а сам решил устроиться на ближнем берегу и ждать зверя в засаде. Разумеется, бесшабашный средний сын Феанаро не мог не поиграть с опасностью: из оружия он взял только двузубое копье и кинжал, демонстративно не одев никаких доспехов.