Они проносились мимо лесов и болот, всё живое замирало и пряталось, не в силах совладать со страхом перед воинами. Любая преграда на пути была детской забавой, не способной ни на миг задержать кого-либо. Казалось, будто они и не касаются земли, словно их несёт неведомой мощи ветер. Цель становилась всё ближе и ближе. Не далее, чем в нескольких мгновениях их нечеловеческого бега, уже виднелись вражеские укрепления. У бойцов во сто крат сильней забились сердца, ярость и злоба проникли в каждый мускул их тел, ещё больше наполняя каждого силой. Судьба тех, кто расположился на холме у реки, предрешена.
Завидев лагерь, возглавлявший отряд Тормунтар, прибавил в скорости, всё сильней отрываясь от остальных. Неумолимо приближаясь, он начал терять привычное человеческое обличье - руки и ноги стали удлиняться, окаймляясь смертоносными когтями, всё тело постоянно пульсировало, с каждым разом прибавляя себе мощи. Мгновение, два, три - и оглушающий звериный рык наполняет округу ужасом, давая понять, кто здесь хозяин. Ещё миг и в ворота укреплённого лагеря врезается чудовище - косматый, невиданных размеров медведь.
Он рвал их тела, пил кровь, чувствовал сладкий вкус плоти, ничто не могло остановить Зверя. Боги благоволят! А эта ночь принадлежит ему и его братьям, они - хищники и сегодня охота на врага, все должны умереть!
Что-то заставило развернуться и пойти в другом направлении. Там, среди хаоса сражения был он, наполненный силой не меньше самого Зверя. Тормунтар ощутил каждой частичкой своего нового тела потребность забрать силу незнакомца. Смерть врагов и слава - ничто по сравнению с тем, что он получит сейчас, просто руку протянуть и взять своё по праву.
***
С некоторых пор приходилось заранее готовиться к бою, тщательно продумывая возможные варианты развития событий. Времена попыток собственноручно создавать переломные моменты, давно прошли. Да и пользы с этого было не так уж много - принести победу для тех, кто бок о бок стоит рядом с тобой, оказывалось недостаточно. Нужно обеспечить уверенность каждого воина в своём личном вкладе, внушить толпе, что они - сила, с которой должно считаться. Если просто выходить на поле боя и самому крушить врагов, то в один прекрасный день появятся те, кто настороженно смотрят в спину, испытывая при этом лишь страх и недоверие. Будь ты хоть трижды герой, но скрытая зависть и ненависть к одному из своих боевого духа армии вряд ли прибавляет. Именно поэтому "прошлые разы" чаще всего заканчивались смертью от руки кого-то из "своих". Всё, что осталось в прошлом, всегда нужно использовать лишь в качестве "библиотеки" опыта и как основу хоть какой-то мудрости. Но последнего слишком долго было очень мало, желание применять свои невероятные умения затмевали рассудок и лишь сеяли хаос вокруг, в конечном итоге приводя в тупик.
Любой обычный человек просто не имел шансов в схватке с Чужаком, он беспрепятственно перемещался в рядах врагов, прорубая толпу живых словно лес. Вначале это имело потрясающий эффект, но слава - штука переменчивая, сегодня ты обожаем и любим, а завтра все считают тебя обыкновенным убийцей.
Герой благодаря своим качествам может изменить ход битвы, это человек, равняясь на которого, многие также совершают великие дела. Но он в сути своей - лишь символ, олицетворение того, к чему стоит стремиться. И он не может не быть убийцей, герой изначально таков, в этом весь он. Таковы времена. Герой - истребитель врагов. Но это также и тот, кто считается лучшим среди своих. А такое первенство сродни капризам природы, порой меняется в одно мгновение. Вчера - ты обожаем и любим, сегодня - необходимое зло, с которым приходится мириться ради выгодных побед.
Для человека слишком мало всего лишь получить то, к чему он стремится, человеку нужно ощущение своей значимости и наличие удовлетворяющей мысли: "Без меня им бы пришлось туго". А что видит толпа, когда какой-то одиночка вонзается во вражеские ряды, развеивая их словно дым? Многие без сомнения скажут, что этот человек - герой, и достоин памяти в веках. Но будут и другие мнения.
Неверное использование героя в битве пагубно сказывается на боевом духе армии. Особенно, если такой "персонаж" теряет контроль. Все хотят жить, и чтобы ринуться в бой, необходим приличный запал, толпа рубак должна сгорать от желания рубить и крошить. Подавить их самосохранение дорогого стоит. Грамотно сложенные речи и эффективно направленный герой обычно помогают в этом деле. Но когда герой забывается... происходит обратное. Вышколенные бывалые вояки вдруг начинают считать, что они слабы и беспомощны. И это в те моменты, когда подобные абстракции не должны их тревожить в принципе! Они не влияют на исход битвы, никому нет дела, кто чем жертвует ради победы, ведь они уверены в непричастности к ней. Подобное часто случалось, когда Чужак появлялся не там, где надо. Заведённую толпу разочаровывать нельзя... Иначе армия воинов превратится в стадо зевак, что молча смотрят и ждут, чем же всё закончится. А позже они в конце концов найдут способ выплеснуть злость и неудовлетворение, ведь каждому ясно, кто виновник возникшей ситуации. Чужак уже множество раз "начинал" свою военную карьеру, и, как это ни странно, довольно часто погибал от рук своих же соратников.
Планирование шло коту под хвост, чудом удалось избежать смерти носителя, и то лишь волей случая. Когда зверь столкнулся с Эмилем, произошло нечто странное. Каким-то образом копье попало в цель, пронзило сердце, но не это убило зверя. Существование и Чужака, и зверя подчиняется иным законам, отличным от "стандартных". Происходящее в реальном мире не может повлиять на их сущности, лишь контакт в Тени является решающим.
Там, за пределами человеческого, они встретились, Зверь и Чужак, но того, что можно назвать последствиями столкновения, просто не существовало, в тот миг они стали бездумными бесформенными частичками чего-то, что движимо чужой волей. "Частички" слились воедино, Чужак остался "почти собой", а Зверь исчез, растворился, от него достались лишь новые способности да жуткие обрывки памяти. Дикая ярость умирающего, его безумная агония и жажда крови перед "смертью" навечно выжгли отпечаток внутри "нового" Чужака - таковой стала плата за полученную силу. День подходил к концу, прозвучал сигнал к смене караула. В палатку вошёл Ренат. Трезв и бодр.
***
- Привет, начальник.
- О! Очнулся. Ещё одна ночь и пришлось бы тебя огреть молотком...
- За что?
- Ну, ты лежишь тут, как мёртвый, уже три дня. Завтра в путь, и есть приказ лежачих не брать...
- Ясно...
- А ты молодчага, выжил, и венок получишь.
- Венок?
- Ага, дубовый. Ты ж спас Немого от смерти, когда зверюгу колол. Так говорят.
- Да... наверное... плохо всё помнится.
- Ну, помял он тебя, будь здоров, посмотри вон на доспехи. - В углу палатки бесформенной грудой валялись останки панциря с множеством вмятин и следов от когтей. Шлем был смят в один очень плотный комок, судьбу черепа определила лопнувшая пряжка, когда медведь схватился за голову своей лапищей.
- В общем, собирай пожитки, выдвигаемся перед рассветом. Идти сможешь?
- Смогу.
- Ну, в случае чего, с поклажей поможем. Ты ж теперь герой! Спаситель немых-покалеченных. На следующем привале скорее всего даже награждён будешь. - Ренат легко 'читался' - впереди снова ждёт повышение, он всё же отличился. Командование строем прошлой ночью - его работа.
Первые три манипулы оказались начисто вырезаны, и то было только начало боя. Кто знает, как бы всё обернулось в случае гибели (или поглощения?) не зверя, а Чужака. В момент, когда монстр замертво упал, подмяв под себя тело везунчика Эмиля, дикари разом остановились, замерли, и так стояли истуканами пока опомнившиеся легионеры их не порубили. Нескольких оставили в живых, для допроса. Но толком не удалось ничего выяснить, все как заведённые твердили, что их вёл колдун, что он скоро восстанет из мёртвых и вернётся в новом облике сожрать наши сердца и выцарапать печень. Последнее вызвало волну слухов среди людей, но так или иначе, внутренности их оставались на прежних местах, жизнь продолжалась, а пустые слова грязных дикарей постепенно забывались под натиском привычной рутины. Да, и в конце то концов, что ещё за сказки про колдунов? Всё это глупая детская болтовня.
Тормунтар, "растворившись" в Чужаке, помимо звериной злобы и массы различных страхов сделал невероятный дар - всё, что он знал и умел теперь было в распоряжении "победителя". Воспоминания колдуна варваров всё ещё накатывали волнами, постепенно вживаясь в новом носителе, продолжая едва заметную трансформацию Чужака "старого" в кого-то "иного".
Тормунтар-Зверь был шаманом в своём племени, и он умел принимать облик любого из зверей. Но, похоже, наиболее полезным всё-таки было временное усиление способностей. Бойцы, находящиеся рядом с ним, все, как один, сеяли смерть в бою, обычных воинов даже не стоит сравнивать с ними. Их завоевания ограничивались лишь тем, что Тормунтар мог "брать" с собой ограниченное количество соплеменников. Он прожил более пяти веков, он был уверен в божественном происхождении своих способностей, глупец, хотя лучшего варианта у Чужака пока что нет. А ещё он знал о том, что сила к концу ночи слабеет.
***
Полночь. Самое время уходить. Веки сомкнуты, перед глазами - серая безжизненная пустошь с навечно застывшими картинами пепельного цвета дюн и медленно плывущих в темноте россыпей звёзд.
Можно начинать... Холмы вдруг утопают в зелени. Мириады звёзд плавно угасают, постепенно сменяясь небосводом, он же грозит вот-вот рухнуть под тяжестью серо-синих косматых облаков. Воздух наполняется свежестью.
Мёртвая серая пустыня в безграничной тьме преображается, теперь это - холм, поросший густой сочной травой с редкими вкраплениями синих и бледно-жёлтых полевых цветов, они источают едва ощутимый, особенный запах, запах жизни.
Вершина холма. Горизонт - размытая линия беспокойного моря и накопивших злобу небес. До слуха доносятся лишь слабое шуршание травы и далёкий звук мерно набегающих волн, их жизнь - веками испытывать на прочность берег.
Ещё немного - и начнётся невиданной силы шторм! Но это "немного" длится вечно, будто замерев на холсте художника. Мгновения перед бурей - самые прекрасные! Предвкушение буйств природы ни с чем не сравнится! Вот-вот разразятся гром и молнии, чудовищный смертоносный ветер наполнит неудержимой яростью солёные волны и погонит водные громады, сминая всё на своём пути, даруя смерть и разрушение. Это место - тирания в чистом виде. Господство здесь - абсолютно. Имя тирана - Стихия.
Но кровожадные псы природы так и остаются на привязи. Буря застывает в зародыше. Первые капли уже успели покинуть свою обитель, они невинно притворяются росой на траве, молчаливо надеясь на развитие шторма. Он подарит им нечто невообразимое, он превратит каждую невинную каплю во всевластную мощь природы. Но этому не бывать. Власть шторма - притворство. Здесь хорошо и спокойно. Здесь властвует свежесть и тишь разума.
Пора. Всё исчезает, вокруг снова темнота и серость. Тишина. Скоро Эмиль навсегда расстанется с Чужаком, утром он проснётся и, как ни в чём не бывало, дальше понесёт службу, полностью уверенный в истинности своих воспоминаний.
Пробегающая неподалёку мышь резко меняет направление движения, вдруг позабыв о запахе хлеба и сыра из чьей-то дорожной сумки. Она спокойно перебирается через укрепления лагеря людей, сразу же скрываясь в траве. Ещё миг и у самого леса маленького грызуна настигают когти ночного хищника. Чувствуя вкус тёплой крови во рту и, всё-таки, уронив добычу наземь, Чужак поднимается над деревьями и оглашает округу совиным уханьем, ведь нужно вести себя естественно, незачем нарушать природный уклад вещей.
Глава 8
Мой день начинается ровно в пять утра с массы различных физических упражнений. Без вмешательства, хотя нет - без злостного присмотра кого-то со стороны проделывать такое самому терпения не хватит. Роль личного "тренера" конечно досталась Шраму. Стоит признать, мотивирует к работе он мастерски, идеально угадывая моё настроение и, по сути, управляя им. Как так происходит, объяснять не хочет, мол, всему своё время.
Неожиданно для самого себя обнаружилась тяга к учёбе, такое бы рвение в период студенчества... Хотелось всё больше и больше узнать, что и как работает, а ещё хотелось эти знания применять на практике.
После трёх часов "физухи" следует довольно продолжительный отдых с весьма экзотичным завтраком: различные орехи, мёд, соки из каких-то неизвестных фруктов (или овощей?), мясо, рыба и масса всяких заморских травок-приправок. Каждый шестой день знаменуется голодовкой, разрешается лишь пить воду и то в небольших количествах, а ещё в эти дни время работы в Тени удваивается. Приличное испытание для тела и разума, все мысли-то об одном... В день голодовки часть тренировочного времени проходит в столовой - нужно проделывать различные манипуляции в Тени пока несколько приглашённых "с улицы" гостей сидят за столом и бесцеремонно поглощают всякие невероятные вкусности. Настоящая пытка. Однажды я даже был на грани обморока.
После завтрака обычно наступает время тренировок. Шрам то и дело "тормозит" меня, заставляя сотни раз повторять одно и то же. Первые шесть месяцев он вообще учил только одному - "стоять", так он это называл. Всё, что требовалось, так это войти в Тень и не двигаться, при этом создавая "якорь". Это место, известное мне одному, в которое теоретически не сможет попасть никто и никогда. Как объяснял сам Шрам, "якорь" является своего рода убежищем, это место, где уникальное сплетение множества различных связей замкнуто лишь на себе любимом. Моим убежищем стала комната без окон и дверей, заставленная стеллажами с кучей различных книг, название которых, место на полке, цвет и запах были известны (или просто знакомы?) мне одному.
"Чем сложней твой якорь и чем больше в нём деталей, тем он неприступней для других, подобных тебе". - говорил Шрам, постоянно делая акцент на как можно большем количестве деталей. Обсуждать что-либо о таком своём месте было запрещено даже с ним, по правде говоря, комната с книгами стала второй попыткой, первую Шрам забраковал, как только я нечаянно сказал о ней всего пару слов. Хотя, всё же первое убежище получилось так себе - каморка в приюте с кучей различного скарба, давным-давно имеющего ценность лишь для очень узкого круга людей, дань памяти о детстве, так сказать. Убежище не может быть "прототипом" чего-то реально существующего, в худшем случае можно использовать различные комбинации из элементов реального мира. Если разобраться, то иначе и быть не может - ведь мы "создаём" из того "материала", с которым знакомы.
После того, как я по мнению Шрама мог прилично "стоять", ушло ещё три месяца на то, чтобы научиться быстро прятаться в своём "секретном убежище". И только после этого началась настоящая работа.
- Твоё оружие - вот здесь. - Шрам грубо ткнул своим толстым пальцем мне в лоб. - Это и только это должно быть твоим главным инструментом при решении подобных задач.
- Да, но... - мой разум категорически отказывался работать в направлении, что выбрал для меня тренер.
- Никаких, но!
- Тогда смысл во всех этих тренировках? Зачем мне настолько развивать тело? - я цеплялся уже хоть за что-то, хотелось выставить Шрама виновником во всём, что только в голову взбредало.
- Ты много спрашиваешь вместо того, чтобы много делать.
- И всё же?
- Может сперва разберёмся зачем ты вообще делал это так?
- Ну ты попросил поднять температуру в помещении, я и поднял.
- Ты реализовал это ценой чудовищных затрат ресурсов своего организма, всё, что ты делал, так это тупо перемещался с огромной скоростью.
- Но ведь температура поднялась? Задача выполнена. - Слова срывались с языка, раздражая Шрама, а в действительности я прекрасно понимал, что неправ. Краем глаза я оценил своё состояние, как "голодный избитый оборванец". Одежда превратилась в лохмотья, ошмётки обуви валялись у стен зала, кое-где на полу остались смазанные уже высохшие следы крови, моей. Я на время забыл о взывающем к моему разуму тренеру, начал внимательно исследовать своё состояние... Истёртые в кровь ноги, растрескавшаяся пересохшая кожа на лице, и, похоже, уменьшение массы тела кило эдак на пять.