Своё место - Краснопёрова Ариадна "Vezuvian" 4 стр.


- Да хрен с ним! Я на всеми забытой земле и хочу расслабиться! Заслужил! А тебе-то какое дело? Не забывайся! Ты должен лишь подчиняться и помалкивать!

- Подчиняться я на поле боя буду.

- А ты осмелел в последнее время. Ну, хорошо, что дальше?

- На лагерь ведь могут и напасть, так? А ты как свинья, только и можешь зло хрюкать на всех да жратву требовать. Командовать кто будет? Ты ж не соображаешь ничего! - С центурией справлялся и с вашей жалкой кучкой тоже управлюсь, не в первой. Учить он меня вздумал.

- Это ты так думаешь, я вот не хочу исполнять приказы полупьяного командира.

- Можешь не исполнять, на месте и порешим. За трусость и неподчинение. Хочешь? - Не смотря на своё легкомысленное поведение, Ренат, как ни странно, обычно держал сказанное слово, особенно угрозу.

- Вот-вот, именно об этом я и говорю, ты не способен нормально мыслить. - лучше его не дразнить попусту, вдруг пригодится.

- Разговор окончен! Я знаю, когда можно, а когда нельзя! Разведка видела ближайшую группу дикарей в двух переходах к югу. Так что не боись, мамочка, можешь спать спокойно.

- Как скажешь, начальник.

Ренату конечно пришлось не по вкусу, что какой-то молодой осмеливается озвучивать горькую правду. Прошло всего около месяца после наказания - за пьянство его из помощников центуриона разжаловали в командиры декурии, группы из восьми человек. Это должно быть обидно и очень унизительно для человека, потратившего на получение прежнего ранга около пяти лет службы. Но ведь это вопрос дисциплины. Какой пример подаёт солдатам пусть даже трижды талантливый командир, что пьянствует не просыхая по несколько дней? Ему ведь сильно повезло, могли же устроить и позорное увольнение или, того гляди, организовать показуху и публично казнить нарушителя. А так, лишь понизили... пройдёт время, и он наверняка восстановит прежнее положение, но для этого свою губительную жажду придётся одолеть.

Ренат, не дождавшись ужина, плюхнулся в углу палатки и почти сразу же уснул, похоже, он пьяней, чем казалось. Сидящий рядом Верк, осуждающе смотрел на командира и качал головой, не переставая натирать маслом оружие. Гладий, казалось, так и остался новым с момента изготовления, не взирая на годы кровавой рутины

. Верк состоял в легионе добрых десять лет, срок знатный, но до сих пор был в чине обычного солдата - потеря способности говорить из-за травмы горла в одном из первых боёв стала той ещё помехой в дальнейшем продвижении. Но, кажется, его полностью всё устраивало, он даже полюбил своё дело, если подобное вообще возможно. К доспехам и оружию он прикасался словно к невиданной хрупкости существу, боясь ненароком причинить боль грубыми руками. Одно неосторожное движение и всё превратится в прах.

- Ужин готов, зови остальных, Верк. - Эмиль снял котелок с костра, и принялся подсушивать небольшой кусочек хлеба из своей доли.

Немой прервал своё занятие и удалился из палатки. Превосходный солдат и хороший человек, таких поискать надо. Возможно ли, что именно ущербность делает его таким? Свою неполноценность он, как может, старается компенсировать другими качествами. Смотря на этого воина, создаётся впечатление, что армия из калек показала бы более высокую эффективность и дисциплинированность, чем нынешняя. Но это лишь мнение молодого легионера, принявшего участие всего в паре-тройке незначительных кампаний.

Никто уже и не вспомнит, когда в последний раз был такой тяжёлый дневной переход. Новый легат любой ценой хотел как можно быстрее привести армию к стратегически важному месту у реки, где в срочном порядке необходимо будет укрепиться. В конце пути когорты растянулись до небывалых размеров, войско по большей части еле волочило ноги, случись нападение врага - малой кровью обойтись не выйдет.

Многие пока занимались установкой палаток, часть легионеров приступила к сооружению укреплений из дёрна, периметр на две трети уже был защищён рвом. Работы предстояло ещё много, но до темноты должны успеть. Не более пяти часов и здесь возникнет очередной символ "мощи и цивилизованности" - укреплённый лагерь легиона республики. Позднее, когда пройдут годы и века, вполне вероятно, что на этом месте уже будет какая-то деревня или даже городок.

Новый легат со своим назначением не жалел розг на провинившихся. Пока больше всего доставалось высшему составу, многих, как и Рената сменили или вообще освободили от службы. За грабёж и вымогательство в мирных поселениях нескольких командиров даже казнили, а вместе с последними порешили и каждого десятого из вояк, принимавших участие в "недостойных республики бесчинствах". Легион преобразился, но положение дел пока оставляло желать лучшего. Первые шаги предприняты и те, кто забыл, зачем они здесь, понемногу начинают спускаться с "небес" и делать свою работу, пускай даже под угрозой расправы.

Верк вернулся, по его характерным жестам стало понятно, что остальные из их декурии до сих пор заняты рвом и придут позже. Сегодня повезло оказаться в карауле и не принимать участия в лагерных работах, готовка ужина и установка палатки не в счёт. Удивительно, что Ренат позволяет вести себя так беспечно, спит пьяный вместо того, чтобы работать со всеми, если заметят его отсутствие, то "пинков" от нового легата не избежать. Кроме того, не стоит забывать об огромной вероятности жалоб со стороны желающих продвинуться по службе альтернативными способами...

Эмиль заканчивал готовку, оставалось поджарить недавно раздобытый лук и как всегда приправить свинину гарумом. И с чего вдруг эта пряная жидкость вызывает всеобщий восторг? Перед тем как опорожнить остатки содержимого маленького глиняного сосуда стоимостью доброй доли месячной платы обычного легионера он отделил две порции, себе и Верку, и просто приправил их перцем. Само знание о том, каким образом этот гарум изготавливают, может вывернуть на изнанку не один желудок, не говоря уже том, чтобы перейти от знания к употреблению. Тот, кто придумал это, очевидно пытался найти способ продать подороже никому ненужную мелкую рыбёшку - и нашёл! Прежний Эмиль как-то бывал в тех краях, где "готовят" это гадость, и впечатления до сих пор оставались довольно яркими. Огромные каменные ванны заполняются рыбой, которая там на протяжении нескольких месяцев разлагается. Очевидно, запах гнили при этом распространяется на всю округу. Видимо, поэтому нашёлся кто-то из знатных, кто однажды подумал и решил, что подобные производства нужно держать подальше от городов, дабы не травмировать нежный нюх мирных граждан. Зная о присутствии в приправе жидкостей из гнилой рыбы, моментально забываешь о наличии таких благородных ингредиентов, как чёрный перец, оливковое масло и вино. А ведь многие даже верят в лечебные свойства этой мерзости...

Не дожидаясь товарищей, караульные принялись на еду. Эмиль и Верк родом были из одного небольшого городка на юге. Их семьи давно дружили, более того, оказалось, что они ещё и кузены...

Человек, с недавних пор называющий себя Эмилем, в очередной раз переглядывался с немым, не переставая восхищаться им. Такая спокойная реакция на нечто сверхъестественное достойна уважения в условиях всеобщей суеверности и темноты. Верк уже не один раз мог бы попытаться всё раскрыть, пускай это и оказалось бы впустую. Ведь это свойственно людям. Но он демонстрировал чрезвычайное терпение, наблюдал и изучал, делал выводы. Видимо, любовь к родственнику была слишком сильна, раз проявлялась такая осторожность.

- Ну как, вкусно? - в ответ лишь осторожный взгляд. - Да брось, потерпи, уйду я скоро. Военные похождения меня совсем перестали увлекать, нужно нечто другое, только вот что? - Верк не в первый раз выслушивал откровения Чужака, что "засел" внутри кузена, и давно понял - у того нет ни злого ни доброго умысла в отношении кого бы то ни было. Чужак просто живёт, постоянно сменяя тела, используя чужие жизни как маску, он - лишь манипулятор, кукловод, пытающийся найти место среди людей.

- Знаешь, ведь раньше я долго не мог понять, чего ты так на меня таращишься. Только побывав в "твоей шкуре", так сказать, для меня всё прояснилось. Мир тесен, но может мой выбор не зря пал на твоего юного кузена, а? - Верк так же осторожно смотрел, никоим образом не выдавая своих истинных чувств. Чужак неоднократно демонстрировал свои невероятные способности, желания лишний раз его открыто провоцировать или дразнить не возникало. Кажется, Чужак и сам не очень-то понимает, кто или что он, но ясно одно - он пока учится использовать свои умения в подчинении воли и разума человека. За последние два года, проведённых в армии, он научился одновременно держать под контролем почти весь легион. На что ещё он способен?

- Очень хорошо, что ты хоть бояться меня перестал, а то, знаешь ли, скучновато без собеседника. То, кем я являюсь, даёт мне определённую власть, но власть - штука, неизбежно приводящая к одиночеству... - казалось, Чужак совсем не рад сложившимся обстоятельствам, даже как будто и не знает, куда со все этим податься.

- А я действительно толком не знаю, что делать. Ах да, прости, не удержался, больно уж ты рожу задумчивую скорчил. - чужак снова влез в голову, ну и пусть, в данном положении выбирать не приходиться, убить его не выйдет - пострадает лишь тело кузена, а тот, кто внутри снова "подселится" к кому-то другому, остаётся лишь ждать, и верить ему. Однажды Чужак признался, что живёт вот так уже несколько веков и успел сменить много сотен тел. Кто же он? Что за шутка богов?

Вскоре все из их отделения вернулись, уставшие и голодные. Пара минут, и от бекона с бобами остались лишь довольные отрыжки да грязная посуда. Не дожидаясь, когда протрубят отбой, солдаты улеглись спать, так и не поинтересовавшись здравием командира.

Первый ночной караул достался Верку и Эмилю. Немой опять принялся обхаживать доспехи с оружием, Чужаку же ничего не оставалось, кроме как молча нести службу. Сморщенный лоб и характерное сопение давали понять, что вести, верней слушать "беседы под звёздами" Верк не намерен. Ну и пускай, ведь и так есть о чём поразмыслить, главное "уходить" не полностью...

Он потратил множество жизней, прежде чем научился входить в Тень наяву, не засыпая. До совершенства было пока далеко - уровень присутствия в реальном мире оставался слишком слабым. Пускающий слюну недоумок - вот что виделось в такие моменты стороннему наблюдателю.

Чужак, видя, что немой полностью поглощён своими делами, решил попрактиковаться. Стоило лишь как следует сконцентрироваться, мысленно воссоздать своё место в Тени, далее, как в обычном сне, лишь с той разницей, что некоторые действия имеют отклик в реальном мире.

Он уже убедился, что для контроля людей не обязательно их "прорисовывать" полностью, достаточно лишь пару-тройку деталей. К примеру, есть некий человек, когда на него смотришь, то возникают сравнения его с кем-то или с чем-то: "мощный, как дуб", "стройный, как сосна", "тупой, как овца". Как оказалось, этот метод слишком ограничен - крайне сложно помнить одновременно отличительные особенности большого количества людей, и ещё сложней помнить, кто с кем или с чем ассоциируется. Таким образом возможности "контроля" заведомо находятся в определённых рамках.

Эмиль вошёл в Тень и начал понемногу затаскивать туда других легионеров, Верк - длинный меч, Ренат - свинья с пятнами грязи, солдаты из караула у соседней палатки - две змеи, новый легат - топор палача. Их присутствие в Тени конечно же было минимальным, Тень в случае контроля группы людей служит в качестве посредника, обеспечивающего "доставку" информации в форме мыслей или простых, но чрезвычайно ярких желаний делать что-либо.

Прошло добрых полчаса, пока удалось собрать легион в Тени, но Чужак был доволен собой, день ото дня делать это становилось легче. Теперь он, когда пожелает, мог брать командование на себя, ведь это явное преимущество - любые распоряжения поступают к солдатам мгновенно, никто не сомневается, все просто делают, что велено, и не имеет значения от кого эти "приказы" исходят.

Плечо в реальном мире испытало лёгкий толчок, затем резкую обжигающую боль. А в Тени кроме собранного легиона появилось ранее не виданное нечто. Это были несколько сотен разного цвета огоньков, они стремительно приближались к лагерю, впереди всех с невероятной скоростью двигался огромный ком чего-то чёрного. Ком казался просто большим куском дёрна, перемещаясь, он оставлял за собой длинный след из осыпающихся пыльных ошмётков грунта. Многие из разношёрстного "легиона" Чужака начали теряться из виду, выходить из Тени, в реальном мире они погибали.

Чужак был не в силах совладать с собой - впервые за три века бесцельного блуждания по миру он встретился с чем-то подобным себе. Он ощущал некое притяжение к внезапно явившемуся, "ком" тоже "заметил" его и резко сменил свой курс.

...Снова увлёкся, происходящее вокруг ледяным потоком хлынуло в сознание. Левая рука отказывалась подчиняться, Верк пытался вытащить из неё уже потухшую стрелу. Над спящим лагерем, словно гром раз за разом раздавались звуки всех труб разом. Трубили тревогу, но и так всё ясно - шум начавшегося боя во сто крат превосходил запоздалый сигнал. С южной стороны лагеря жертвенными кострами горели палатки, умирающие солдаты наполняли ночь криками, вселяя страх в тех, кто жив. Неосвоенная нами чужая земля с жадностью изголодавшего существа поглощала реки крови глупцов, дерущихся за иллюзорное право владения ею.

Бойцы, расположившиеся в северной и западной частях лагеря, успели организоваться и давали отпор напавшим, приходилось им туго, но, похоже, что темп атаки налётчиков был сбит. В центре лагеря за считанные минуты организовалось круговое построение.

Южные ворота и часть стены уже разрушены, внутрь прорвалось с полсотни вражеских бойцов, глупцы, внезапность здесь не поможет, их слишком мало. Не прошло и мгновения, как мнение переменилось. Один варвар успевал изрезать в клочья любого легионера, прежде чем тот поднимет меч. Напор дикарей сдерживался лишь благодаря строю. В общей сутолоке по направлению к Чужаку сквозь своих и чужих, кроша всё живое на пути, мчался огромный медведь. Вонзаемые в плоть десятки гаст и дротиков, похоже, лишь придавали прыти зверюге.

В голове раз за разом раздавалось:

"Отдай! Отдай мне!"

"Что отдай?"

"Отдай! Всё мне! Всё!" - это был крик сумасшедшего и ошалевшего зверя, того, кто одержим. Не крик - а вой, по глубине и мощи своей близился к раскатам грома.

Медведь прошёл сквозь построения, словно их и не существовало, оставив после себя лишь тропу, устланную сотнями тел пехотинцев. И Тень, и реальность в следующее мгновение смешались, став одним целым. Последнее, что сохранилось в памяти - наполненный безумием крик "Отдай!" и хруст костей от смертельных объятий чудовища.

Глава 7

Южан, что посягнули на эти земли, ждёт наказание. Они сами вынуждают нас устроить охоту. И, да, она будет удачной.

Боги выслушали зов Тормунтара, приняли жертву крови, и как всегда остались безмолвны. Может, человек и не способен распознать речь Бога? Хотя, важно ли это? Ведь они дают нам желаемое, это - их речи. Дела, а не пустые разговоры.

Сила в нём и братьях по оружию била через край, воздух вокруг наполнялся едва слышным звоном. Но нужно спешить, по опыту прошлых церемоний Тормунтар точно знал - волшебное действие благословения не длиться вечно, в их распоряжении оставшееся время до утра. Большего и не нужно - невероятная сила, скорость, выносливость, всё это поможет очень быстро преодолеть путь к месту расположения дерзнувшего врага. Последнее важно, ведь полученные способности слабеют с восходом, часто полностью исчезая за считанные мгновения в лучах светила.

Назад Дальше