========== Клянусь. ==========
«Клянусь при осуществлении полномочий президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу.»
Седьмое мая двухтысячного года. Гости расположились в Георгиевском, Александровском и Андреевском залах. Было очень людно. Все слегка волновались, шептались между собой, бросая короткие реплики друг другу, и искоса разглядывали остальных собравшихся.
От раззолоченных дверей по пути вела ковровая дорожка — она вела к невысокому подиуму, обитому красной тканью, на котором была установлена трибуна. Весь путь был огорожен толстыми бархатными канатами.
Все ждали, иногда с нетерпением поглядывая на наручные часы и шепотом спрашивая точное время у знакомых. Ожидание не показалось всем долгим.
Загремела музыка, и люди, всколыхнувшись, резко замолчали. Вот проходят солдаты Президентского полка с Государственным флагом Российской Федерации, Штандартом президента России, Специальным экземпляром Конституции Российской Федерации и Знаком президента Российской Федерации…
Стоявшая в толпе маленькая семья со счастливыми улыбками переглянулась между собой. Значит, их отец уже вошел через Спасские ворота в Кремль.
Тут забили Кремлёвские куранты. Их звон заслужил сигналом к началу действа.
Черноволосый и зеленоглазый мальчик лет десяти-одиннадцати в красиво сшитом костюме с галстуком темно-зеленого цвета, стоявший рядом со своими старшими сестрами и симпатичной женщиной — своей матерью, резко дернулся, вскинул голову и стал внимательно смотреть в дверной проем, бывший пока пустым.
Сердце от волнения застучало быстрее.
И вот двери распахиваются, и ожидаемый новоизбранный президент Российской Федерации проходит через Георгиевский и Александровский залы и поднимается на подиум.
Председатель Конституционного суда громко просит вновь избранного президента принести присягу.
Мальчик не может не сдержать слабую улыбку, хоть и отец всегда говорил ему, предупреждал, скрывать свои истинные эмоции и чувства. Он с сестрами и своей матерью, пусть и не родной ему, так этого ждал, так надеялся, и так верил!
Но вот миновали выборы… мучительно-медленное ожидание — при подсчете голосов, и…
Отец уже произносил текст присяги. Звук его голоса далеко разносился по затаившему дыхание стоящему и толпящемуся народу. Никогда более приемный сын не испытывал более сильного чувства гордости и счастья за своего обожаемого родителя…
Председатель Конституционного суда объявил о вступлении в должность президента и вручил главе государства символы власти президента Российской Федерации.
В зале звучит Гимн России, а над резиденцией президента в Москве медленно поднимается дубликат штандарта президента России.
Мальчик с восторгом и слезами на глазах стоял целиком и полностью погружённый в собственные ощущения. Душа словно парила на развернутых крыльях за спиной. И совсем не замечал взгляд своего отца, направленный прямо на него.
За стенкой стали слышны залпы из артиллерийских орудий. Их, согласно традиции, было произведено ровно тридцать.
***
— Поздравляем, папа! — восторженно произнесла старшая дочь, Маша. Катя, стоявшая рядом, только слабо улыбалась.
Отец только-только пришел с парада президентского полка, который сам же и принимал. Теперь он стал обитателем Кремля.
Жена ничего не говорила, молча и чуть более серьезно смотря на мужа, который на ее глазах только что стал первым человеком страны. А она, соответственно — первой леди.
Мальчик сказал ему:
— Все, теперь ты окончательно стал президентом России, а не «исполняющий обязанности», — вздохнул он. — Ты дома-то бывать вообще собираешься?
— Груз тяжелый, конечно же, но… Я тебе обещаю, — голубые с оттенком стали, смотрели на ребенка прямо и с вызовом, — семья и государство у меня всегда будут на первых местах. — Подчеркнул он.
— Знаю, но…
Вместо того, чтобы выслушивать всякие «но» его приемный отец прижал слегка растерявшегося мальчика к себе. Тот немного растерялся — от неожиданной отцовской ласки.
— Георгий Владимирович, я всегда держу свои слова, — было очень тихо сказано ему поверх головы.
========== Заложник обстоятельств. ==========
Насколько Георгий помнил самого себя в детстве, его всегда преследовали редкостные даже для обычных людей непростые ситуации.
Первое, самое яркое детское воспоминание обычно является ему в обыкновенных ночных кошмарах — боль и крики.
На него замахиваются ремнем, и кричит во всю свою глотку какой-то мужик с неприятным лицом, похожим на борова. Рядом стоит заплаканный, и очень жирный, прямо-таки заплывший жиром, низкий светловолосый ребенок с маленькими юркими глазками. Он орет не своим голосом, при этом показывая пальцем на него, и жалуется этому человеку…
Потом наступает резкая и неожиданная темнота. Его утягивает в пустоту. Он словно летит, как птица, сквозь время и пространство, и его резко, с размаху, швыряет об землю.
Следующее воспоминание: он с незнакомыми детьми постарше играет на руинах какого-то здания. Они все чумазые, грязные и всегда хотят есть — часто промышляют воровством кошельков и ценных вещей прохожих, просят хлеба у проходящих мимо равнодушных людей. Он говорит всего пару слов на незнакомом языке, но и этого вполне достаточно. Он не знает своего имени, но умеет говорить только названия некоторых продуктов и воды. Чаще он использует жесты. Они с ребятней-беспризорниками всем скопом ютятся на одном из рваных и старых матрасов внутри заброшенного и разбитого военного завода. Он каким-то образом вытаскивает у прохожих их вещи, даже не прибегая к помощи рук: он просто шепчет, смотрит на кошельки — и они у него в руках. Он это скрывает от остальных, хотя и умеет воровать нормально…
Там, на грязном матрасе, он мечтает об обычных и низменных желаниях — хорошо поесть, попить, и о нормальной, чистой одежде…
…до тех пор, пока его не ловят прямо «на деле». Мужчина, ничем не примечательный, совершенно невзрачный в толпе обычных людей — прошел он сам мимо и не заметил бы, улыбаясь и не слушая его лепет, ведет его за руку куда-то…
Это был его отец. Это первая их встреча. Тогда, в ГДР, в Дрездене…
Новый дом. Самый настоящий, не выдуманный.
Впервые он накормлен, одет и слышит в свой адрес добрые слова. И тянется к этим людям изо всех своих сил: помогает своей приемной матери убирать и готовить, учится правильно говорить на двух языках, играет со старшими сестрами. Он — самый младший из них.
Он умеет делать странные вещи. Отец знает об этом, и вскоре они идут вместе к нему первый раз на отцовскую работу. Там он общается с каким-то странным, но добрым человеком. Тот много говорит.
Именно тогда он впервые узнает, что такое магия. И свое забытое прошлое… Понял, почему он оказался без родителей и по чьей вине… Осознал, что мерещащаяся во снах ярко-зеленая вспышка, не есть воображение разума. Он подсознательно, еще с пеленок, знал заклинание смерти…
Тогда же он и впервые попросил отца не упоминать о прошлом вообще. Он навсегда отказался от него, перелистнул слишком горестную страницу жизни. Теперь он окончательно стал Георгием Владимировичем Путиным.
И вот скоро рушилась Берлинская стена… И стало уже понятно, что это почти конец.
В январе 1990 года вся семья вернулась из Германии.
Отец тяжело, впрочем как и все, переживал крах идеологии СССР. Но прекрасно понимал, что это все неизбежно.
Он с удовольствием пошел «под крышу» Ленинградского государственного университета в расчете написать кандидатскую, посмотреть, как там и что, и, может быть, остаться работать в ЛГУ. Так в 90-м отец стал помощником ректора университета по международным связям. Но все же разведчики бывшими не бывают…
А потом он перешел работать к Собчаку Анатолию Александровичу.
Он подал рапорт на увольнение его из органов КГБ. Его приняли. И он уволился двадцатого августа.
И все, в злополучном девяносто первом рухнуло, погребая государство под останками…
***
Отец очень строгий. Сколько Георгий его помнил, по-настоящему его могла вывести из себя только людская тупость. Именно тупость — не способность понять простых вещей. Голоса он никогда на него не повышал, даже если мальчик где-то повинился, но его тон становился жестким, напористым, и Георгию становилось очень стыдно. Настолько, что хотелось тут же провалиться со стыда под землю.
Если он давал какое-то задание, то его не особо волновало, как это сделать, кто это сделает, какие могут при этом возникнуть проблемы. Это должно быть сделано — и все.
За то время, что он провел с отцом, Георгий получил просто бездну знаний (иногда специфических): выучил некоторые иностранные языки — они ему давались неожиданно легко (например, он вместе с Машей начал одновременно изучать китайский), знал и умел пользоваться многими видами оружия, запоминать и отбирать правильно полученную информацию. Овладел техникой анализа и составления грамотных планов работы. Каждое утро он вставал вместе с отцом и занимался с ним спортом.
И это было почти единственным временем, когда они с отцом виделись. А иногда он не заставал отца дома вовсе: по несколько дней — то могли быть и командировки за границу, поездки по стране и банальное «очень много дел».
Потом отец улетал на работу на вертолете — чтобы его кортеж не парализовал движение на улицах в Москве.
***
Ярко запомнился еще Георгию девяносто четвертый. Именно тогда Людмила Александровна, его приемная мать, попала в авто аварию и получила тяжелейшие травмы.
Чудом (он тогда оказался в машине вместе с Катей), он смог позвать на помощь и не отпускал сестру от себя. Мать увезли на скорой, и потом успешно, не без помощи отца, прооперировали в Военно-медицинской академии…
Отец потом сказал, что он вел себя очень достойно.
Маму выписали. Она вышла из больницы, и первые две недели просто ползала по квартире. Мальчик с сестрами уже занимался домашней работой, понимая ее состояние. Впрочем, за ними тремя еще смотрела бабушка, поэтому в доме было тихо и спокойно.
Но еще год-два она вылечивалась от последствий травмы и перенесенных нескольких операций.
***
Отец стал президентом и время, проводимое с ним и с родными дочерями сократилось до минимума. Мальчик, который уже далеко ушел и в изучении тонкостей этикета, политики (к которой невольно стал причастен — его заинтересовало сегодняшнее время), языков, оружия и вооружения, разных школьных предметов и логических размышлений, был практически предоставлен сам себе.
Но и занимался со специально приставленным к нему домашним учителем по магии — Дмитрием Алексеевичем. Тот старательно занимался с ним и чарами, и заклинаниями, и трансфигурацией, и зельями… В общем всем-всем, что было в мире магии.
Он занимался и в Колдотворце. Там колдовали с палочкой, и учили беспалочковой магии. Это было почти место работы отца (вход находился в одной из дальних стен самого Кремля, тщательно скрытого от не магической части населения), но он все равно ни разу так и не встречался с ним. На подготовительных курсах (смысловой нагрузки они особо не имели) для поступающих в эту школу магии и зелий, преподавали… в общем, было просто интересно — был просто поразительный маг-историк по магии: его можно с интересом слушать часами (время пролетало незаметно); неплохо преподавали астрономию с арифмантикой. На некоторые предметы Георгий не ходил — его домашний учитель и так преподавал ему их… Были интересны юному волшебнику и руны во всем их разнообразии. Но курсы имели одну главную цель — выявить сильнейших, самых способных из всех.
И да, кстати, зрение ему полностью исправили в одной из клиник Москвы.
Остальные же просто потом шли по специализации — которую, разумеется, советовали им преподаватели, которые писали на всех учащихся по отзыву. А выявленных сильных обучали отдельно, составляли один-два класса, очень редко три класса…
В субботу Георгий ходил стрелять со своими телохранителями, с недавних пор приставленных к нему, на хорошо охраняемую военную базу. И только вечер субботы и воскресенье был предоставлен самому себе.
Он не очень любил, хоть иногда и валился с ног от усталости, отдыхать. Он проводил время в библиотеке, иногда сидя за компьютером и гуляя с парнями и девочками, с которыми познакомился на курсах. Только это редко происходило… Он, конечно же, скрывал свою истинную фамилию, говоря остальным что отец является важным государственными лицом…
***
— Георгий, — подозвал его прямо с занятий один из телохранителей, высунувшись из-за приоткрытой двери. И тот держал в руках мобильный. Домашний учитель сразу же замолк на полуслове: они с телохранителем переглянулись, и словно поняли друг друга без слов. — Тебя.
Значит отец.
— Да, слушаю, — мягко проговорил мальчик в микрофон, выйдя из комнаты.
— Сын, я желаю видеть тебя у себя. Это срочно. И без сопровождающих: я уже сказал телохранителю, что его отпускаю.
— Хорошо. Сейчас приеду. — И Георгий сбросил вызов.
Мальчик протянул трубку мужчине и шагнул обратно к преподавателю.
***
Он без труда нашел нужный ему кабинет в котором его уже ждал папа. Тот пригласил его сесть, а сам сел напротив.
Перед ним, четко посередине, лежало распечатанное письмо. Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала.
Он поднял глаза на отца от конверта, который только что разглядывал.
— И? — спросил Георгий. — Я туда поеду? Или же нет?
— От твоего настоящего имени, твоими настоящими родителями был заключен магический контракт. Обойти его невозможно.
— Значит, я еду.
На стол лег другой конверт с билетами на самолет. И золотым ключом, выпавшим при открытии конверта.
— Это твой сейф и там находятся твои деньги. Как работать с деньгами ты знаешь, — старший Путин дождался положительного сыновьего кивка, — с собой возьмешь все самое необходимое. С тобой же, проконтролировать, едет и твой преподаватель. Он бывал в магических местах Англии, и хорошо знает их быт…
— Да. Замечательно. Как я понимаю, — Георгий взглянул на дату на билетах, — вылет уже завтра?
— Да. Собери все вещи и ничего не забудь…
— А ты проводишь меня? — с надеждой спросил мальчик. Отец тяжело вздохнул, и ничего не сказал. Но Георгий и сам знал — он не может. Президент как-никак.
— С утра уж могу задержаться, — чуть улыбнулся Путин.
Мальчик едва удержался от радостного выкрика, рвущегося из груди, прикусив язык.
========== Подготовка. ==========
— Та-а-ак, — мальчик выпрямился, потирая спину. Он с трудом собрал свой чемодан, так как хотелось положить в него все и сразу. Ведь он толком не знал, что пригодится!
Но на кровати горкой были сложены книги, которые по каким-то причинам в объемный чемодан не впихнулись. А их тоже нужно было обязательно брать!
— Никак не влезает? — подняла брови старшая сестра, заглянув к нему на минутку.
— Не-а, — и мальчик отчаянно попытался вновь и вновь засунуть увесистый том, но тот не поддавался. Крышка не закрывалась.
— А ведь еще таможенный досмотр… — протянула она, и тут книга, выскользнувшая из рук Георгия, с силой ударила того по лбу. И упала на пол.
Григорий слабо взвыл, но сдержался от ругательств, потирая ушиб на лбу. Сестра хихикнула:
— Давай, помогу собраться…
— Спасибо, — от души поблагодарил он.
***
К вечеру чемодан, наконец, был полностью собран. Мальчик, удостоверившись, что все все-таки можно покидать более компактно, донес чемодан до самого порога, чтобы не тратить на него с раннего утра время.
Вылет у него был в три ночи, поэтому хотелось хотя бы сомкнуть глаза на более чем два-три часа.