"Как это? Ты видишь все мои, а я - нет?"
"Именно".
"И как это работает?"
"Предстоит разобраться".
Сколько раз я зарекалась спрашивать у Алёны каверзные вопросы типа "Как это работает?", "Откуда ты взялась в моей голове?" или "Кто ты на самом деле?", потому что она начинала грузить меня бесполезными принципами неопределённости Гейзенберга или теориями из клинической психиатрии, не отвечая по существу ни на один вопрос, хоть Ба и была уверена, что её объяснения делают мир понятным, как детские мультфильмы.
- Готово! - объявил доктор, и аппарат МРТ начал меня медленно выплёвывать.
Голова гудела, и я хотела спросить у Алёны, не подхвачу ли я рак мозга, но, предвидя очередную лекцию, передумала.
- Ваши результаты! - показал доктор на экран компьютера, когда я зашла в его кабинет. - Аппарат делал пятьсот кадров в секунду, все они уже загружены на флеш-карту. Здесь, как вы наверняка, знаете, динамическая трёхмерная модель мозга. Вам нужно специальное ПО, чтобы открыть файлы, а потом вы сможете рассматривать отдельно слои мозга в любых сечениях.
- Всё? - спросила я, принимая флешку. - Могу идти?
- Если желаете, - улыбнулся доктор. - Прошу вас советовать нашу клинику сокурсникам, если они получат такое же задание.
На улице я присела на скамейку, собираясь с мыслями.
"И что прикажешь делать с этой фигнёй?" - спрашивала я, разглядывая обыкновенную флешку с логотипом клиники.
"Пока что ничего, - недовольно отвечала Алёна. - Я накидаю тебе список учебников по генетике и эмбриологии мозга, ты их освоишь, сдашь мне экзамен, а затем перейдём на уровень нейробиологии. Тогда и займёмся твоей томографией".
Да, спорить с Ба было бесполезно, всё равно что пытаться писать высохшей ручкой.
К вечеру я, как и все четверокурсники, вернулась в институт, чтобы обнаружить ажиотаж в кампусе. Кто-то радостно танцевал на улице под музыку из колонок, радуясь, что решил загадку, а кто-то вытащил головоломки из общежитий, надеясь найти помощь у других студентов.
Зайдя на свой этаж в доме Эйвери, я обнаружила, что на нашем этаже все головоломки разгаданы, а моя комната открыта, очищенная от оставленных на милость победителям сувениров.
- Полчаса назад закончили, - сказала подошедшая Джанет. - Я не помогала, не подумай! Но студенты оценили, как и я. Отпадный алгоритм! Первокурсники снимали на видео, как разгадывали, смотри завтра на сайте. Говорят, профессора будут выбирать лучшие.
"Будущее науки не потеряно, раз они смогли разобраться", - гордо подумала Алёна.
- Спасибо, - улыбнулась я.
Остатки паровозика, рельс, мониторчиков и кнопок управления валялись у порога, и я беспощадно выбросила разгаданную головоломку в мусор, с сожалением понимая, что никогда не узнаю, как её отгадали или как Ба до неё догадалась.
***
Расплывчатые неясные сны обычно принадлежали Алёне. Звуки в них становились чётче, громче и объёмнее. Наверно, так и происходит со слухом почти ослепшего человека, каким стала Ба. В обычных снах я никогда не ощущала запахи и вообще считала обоняние самым ненужным чувством человека, но во снах Алёны запах имели простая вода, холодный ветер или солнечный свет.
Алёна бежит по заснеженной дороге, на обочинах которой с трудом можно разглядеть деревянные деревенские дома. Вдали слышен крик, визги и вопль, а Ба несётся со всех ног на звук.
- Алёнка, кто кричит? - интересуется сосед, но Ба пролетает мимо него.
Я видела деревню во снах множество раз и поняла, что Алёна несётся к пруду в центре села. Любопытные зеваки стягиваются туда же, недовольно ругаясь, когда Ба проносится через толпу, расталкивая людей локтями.
Перед глазами - ледяная пелена замёрзшего пруда. На льду люди столпились кольцом ближе к центру, и Алёна щурится как может, но не в силах разобрать, что они делают. Выпрыгивая на пруд, Ба поскальзывается и падает, больно приземляясь на локти, но что-то впереди влечёт её так сильно, что она ползёт на четвереньках, пока не может встать на ноги, чтобы неуклюжими движениями докатиться до людей.
- Вот и несчастная мать... - говорит какая-то женщина.
- Что произошло!? - кричит Алёна непривычным сорванным голосом.
- Коли не видишь? - говорит тот же голос.
Все расступаются перед Алёной, и она смутно видит маленькое тельце, лежащее на льду.
- Архипова жена слепая, - вступает мужской голос. Я чувствую, как холодная рука берёт Ба за запястье, подводит к телу и прислоняет Алёнину ладонь к ледяной коже ребёнка. - Это Нина, дочь твоя. Утопла в проруби, Алёнка.
Ба садится возле тела и ощупывает лицо девочки, не веря, что перед ней лежит Нина. Она подросла с тех пор, как я последний раз видела её во сне, и теперь оказалась худеньким подростком с впалыми щеками и длинной косой до бедра.
- Такая невеста пропала, - говорит третий голос.
Алёна сжимает зубы от горя и злости и плачет, сдерживая рвущийся крик. Она до судороги в пальцах цепляется за мокрую одежду дочери.
- Неужто сама себя порешила? - причитает старый женский голос. - Грех-то какой! Ещё и в святое воскресенье! Ещё и в церковном пруду!
- Тихо, кума! - отвечает другая старуха. - Алёнка слепая, а не глухая!
Ба прижимается лбом к неподвижной груди Нины, как будто надеясь почувствовать дыхание, но ледяное тело неподвижно.
- И Архип сегодня на базаре, вестимо, - продолжают судачить в толпе. - Что ж начнётся по его возвращению! Снова буянить станет, как давеча, да пьяным по деревне слоняться, баб пугать!
- Алёна! - слышится вдалеке знакомый голос Тани.
Чуткое ухо Ба различает скорые неуклюжие шаги девушки по льду. Таня подбегает к Алёне и оттаскивает её от тела дочери.
- Чего же вы встали? - кричит Таня остальным. - Помогите донести Ниночку до дома!
С помощью Тани и пятка мужиков Алёна с телом Нины оказываются дома. Троих мальчиков, играющих во дворе, Таня спроваживает на половину её и Архипа отца с матерью, чтобы дети не увидели тело Нины. Ба не обращает внимание на происходящее вокруг, тупо смотря в одну точку стены со скамейки, куда её усадила Таня.
- Отмучалась, бедняжка, - тихо говорит Таня, когда остальные покидают дом. - Не видать ей больше ни горя, ни печалей. Не выходить ей замуж, да не рожать детей, да не плакать над их болезнями и смертями. Скольких мы уже схоронили, невестушка? Ты двоих новорожденных, да я одного младенца... Алёнка, порадуемся за Нину! Она - чистая душа, уже порхает в Рай, как птичка.
- Нет... - шепотом произносит Ба. - Она сама... Сама в прорубь бросилась... Зачем же ей быть на пруду?
- Мало ли зачем! С рыбаками говорила, вестимо!
- Нет... Зачем бы? Она сказала, что к деду с бабкой ступает...
- Она не могла сама! - уверенно говорит Таня. - Улыбчивая, добрая девочка. Ангелы призвали её раньше остальных за чистую душу!
- Нет, - качает головой Алёна. - Нет. Я знаю. Она всегда говорила, что желает посетить столицу, а я... я отвечала, что у нас только птицы да ангелы свободно летают куда хотят. И дабы стать ангелом...
- Ты сама ей говорила? - ужасается Таня. - Говорила, что дабы стать ангелом ей следует...
- Конечно, нет! - обиженно восклицает Алёна, задыхаясь слезами. - Но говорила, что... она должна бросить мечтать... что крестьянская девка свободна будет только в Царстве Божьем.
Таня с ужасом зажимает рот руками и тоже рыдает.
Мне всегда было катастрофически сложно оценивать время в снах Алёны. Порой казалось, что я за ночь проживаю год, а порой всю ночь тянулись пара минут. В этот раз Ба с Таней просидели неподвижно и плакали, кажется, несколько часов, пока входная дверь не хрустнула, впуская Архипа.
- Где она?! - вопит он.
Зайдя в комнату, он видит тело дочери, лежащее на столе, покрытое белой скатертью. В изголовье девушки поставлена икона, а на груди, на скрещенных руках, лежат свечи.
- Кто это сделал? - кричит Архип.
- Брат, успокойся, - подходит к нему Таня. - Божья воля. Виноватых нет. Душа моей племянницы Нины уже летит на небо.
- Ах виноватых нет? - рычит Архип. - Я знаю одну дуру, забивающую голову Нины чушью!
Мужчина подбегает к Алёне и с размаха бьёт её по лицу. Ба даже не реагирует и не защищается, давно свыкнувшись с привычками Архипа. Когда Алёна падает на пол, всё в её глазах чернеет.
- Поедешь в столицу, поедешь в столицу! - орет Архип. - Это ты ей обещала? Что за детские бредни! Хотела она на царя посмотреть - так показали бы его портрет. Вон на базаре стоит!
- Помнится, Нина говаривала, что в столице юнверситет имеется, - тихо говорит Таня. - Она на него хотела смотреть, а не на царя.
- Может, она хотела и на Бабу Ягу с Кощеем посмотреть? - кричал Архип. - Узнала б, что их тоже на белом свете нет, повесилась бы? Дуры! Две конченные дуры!
Архип последний раз ударил Алёну, и звук его шагов стал удаляться.
Я чувствовала, как Ба кашляет, выплёвывая кровь из повреждённых лёгких, но, проснувшись, поняла, что это был мой собственный кашель. Простой кашель без крови, который можно унять простым стаканом воды из-под крана. После снов Ба мне всегда казалось стыдным то, что мои проблемы можно решить так легко.
Глава 11
Алёна втянулась в учёбу КалТека и захотела остаться в магистратуре после выпуска, гарантировав мне ещё два бессонных года. То, чем она стала заниматься на последних курсах, так и осталось непонятным для меня. Если в первые годы я хотя бы могла разобрать картинки взаимодействий частиц, схемы работы коллайдеров, пульсирующие анимированные модели одиннадцатимерного мира теории струн и красочные компьютерные симуляции первых секунд жизни Вселенной после Большого Взрыва, то на старших курсах все профессора и студенты полагались на воображение и описывали свои действия длинными формулами и экзотическими словами.
Тем не менее, Ба продолжала меня заставлять разбираться в биологии, эмбриологии и нейробиологии, просиживая часы в библиотеке и занимаясь самостоятельно, потому что как Алёна ни старалась, она не смогла записать меня на лекции другого факультета, не задвинув какие-нибудь из её собственных лекций учебного плана. Так что я без подсказок учила названия нейромедиаторов (что бы это слово ни означало) и с умным видом смотрела на результаты нашей с Алёной томографии, делая вид, будто что-то понимаю, и надеясь, что Ба не уличит меня в обратном.
Моя соседка по общежитию Джанет несколько лет подряд пыталась пройти конкурс на работу в НАСА, но не выдерживала конкуренции и продолжала сидеть аспирантом на кафедре Искусственного Интеллекта в КалТеке, которая ей давно наскучила. А скучающий аспирант вечно ссорится с профессорами, которые из-за этого редко воспринимают его проекты всерьез.
- Не думала, что просижу в КалТеке столько же, сколько в школе, - вздыхала Джанет, сидя на общей кухне. - Надо было учиться на адвоката, как брат...
- Если посчитать, то и я учусь уже девятый год, - задумалась я с ужасом.
- Точно, ты же ещё в России четыре года отпахала, да? - удивилась Джанет. - Кошмар, на что мы тратим жизнь...
- Услышали бы нас люди, годами пытающиеся поступить в КалТек! - рассмеялась я.
"А я её раньше уважала, - с презрением думала Ба. - И теперь она развела нюни, как ребёнок. Тьфу, смотреть противно!"
- И правда, - грустно улыбнулась Джанет. - Мне кажется, я занимаю место человека, которому оно больше нужно, чем мне.
- Это кому оно нужно? - спросила я.
- Ну, не конкретному человеку... Я имею в виду, что где-то в мире есть человек, которому принесёт больше радости должность аспиранта в КалТеке, чем мне. И он или она принесет больше пользы кафедре.
- Когда тебя возьмут в НАСА, этот человек займёт твоё место, - улыбнулась я.
- Ну да... - вздохнула Джанет.
Не знаю, касалось ли это исключительно учёных или всех живущих на Земле людей, но все наши с Джанет сверстники начинали сомневаться в выборе жизненного пути. Наступал возраст, в котором они не могли найти университет, готовый заняться интересными для них исследованиями, не могли получить грант или не могли устроиться на службу в структуры вроде НАСА или СпэйсИКС.
Такую же тревогу за будущее своей научной карьеры я чувствовала и в Пете, общаясь с ним по Скайпу. Он работал день и ночь и несколько раз переходил из одного европейского университета в другой, в основном обитая в Германии и уже зная немецкий язык как родной. К тому же, он должен был в совершенстве, если не говорить, то хотя бы читать по-английски, потому что мировая наука вершилась исключительно на этом языке.
- Где ты сейчас находишься? - спрашивала я, когда мы в последний раз говорили с Петей по видеосвязи. - Я уже не могу следить за твоими перемещениями.
- В Гамбургском университете, - с гордостью сообщил он. - Здесь даже есть обсерватория, но такая проблема... Она построена в тысяча восемьсот втором году.
"А-хах-а! - гомерически смеялась Ба в голове. - Твой Петя такой лох, я не могу".
- И теперь в телескоп... ничего не видно? - предположила я.
- Видно, конечно, - улыбнулся парень. - На самом деле оборудование здесь хорошее, и телескоп начала девятнадцатого века стоит только в музее. Самый новый у нас - роботический телескоп две тысячи первого года.
- Роботический?
- Ну, я не уверен, что в русском есть такое слово... В общем, это телескоп, который сам ориентируется по звёздам и обращается к нужному участку неба в нужное время. Очень крутая вещь, но просто... Так как у нас не лучший телескоп в мире и не лучшие условия для наблюдения, то всё, что мы можем, - перепроверять чужие наблюдения, в том числе и из Чили. И искать ошибки.
- Понимаю, - рассмеялась я. - Я каждое лето тусуюсь на кафедре профессора, ищущего ошибки в интерпретации данных Большого Адронного Коллайдера.
- Наверно, это случается со всеми учёными, которые ничего не добились. Они надеются прославиться за счёт чужих ошибок... А ты чем занимаешься сейчас?
"Алёна?" - обратилась я к Ба.
"А? Да он всё равно не поймёт, неси всё, что в голову взбредёт".
"Да как так, Ба!"
- Ало, меня слышно? - стучал по микрофону Петя.
- Да, слышно! Я ещё в магистратуре, так что продолжаю слушать лекции. Но на кафедре, где я делаю годовой проект, мы занимаемся... экзотической материей, - ляпнула я.
- Экзотической? - удивился Петя. - Что-то я о ней слышал.
- Изучаем материю с отрицательной массой, - мне хотелось сгореть от стыда за своё скудное воображение.
- Точно, я читал в новостях, что в США получили жидкость, кажется, с отрицательной массой, которая при придании ей ускорения движется в обратном направлении. Ты про это?
- Да, именно! - облегчённо выдохнула я.
- Это так круто! Новость с вашей кафедры, что ли?
- М-м-м, нет.
- Всё равно здорово! Ой, прости, мне пора бежать, - улыбнулся Петя и оборвал связь.
"Смотри-ка, ты всё угадала", - думала Алёна.
"Как это? - не поверила я. - Про экзотическую материю? И про отрицательную массу?"
"Да, этим я и занимаюсь".
"Так сложно было самой сказать, а? - бесилась я. - Я могла опозориться!"
"Расслабься, не на конференции же доклад читала. Как видишь, Петя сам в этом не шарит".
"Не смей так больше делать! - как можно серьёзнее думала я. - Ты же знаешь, что я совсем не разбираюсь в научных примочках!"
"Разбираешься, - спокойно ответила Алёна, - если сосредоточиться".
***
Я нечасто следила за новостями из России, но недавно мне попалась статья про путешественника Вадима. В течение нескольких лет он служил официальным российским представителем в Красном Кресте и ездил по Африке, оказывая помощь больным.
Месяц жил находился в алжирском офисе Красного Креста, но в один день не вышел на работу, а коллеги не смогли до него дозвониться. Что с ним случилось, произошла ли трагедия или Вадим исчез по собственной воле - неизвестно.