Таня задумчиво нахмурилась. Её жизнь разительно отличалась от Ванькиной — родители оба ученые, но никогда не давили на дочь с выбором работы или профессии. Хоть на курортах не отдыхала и новейшими гаджетами не хвасталась, но у неё было всё, что нужно. И в другой город переехала не ради того, чтобы сбежать, а чтобы понять, что такое хоть отдаленно, но взрослая жизнь.
— Не может быть всё так кратко. Как же первая любовь, приключения?
Ванька вымучено улыбнулся:
— Какая там первая любовь в деревне? Я с двенадцати подрабатывал и помогал соседям за еду. Не до того было, чтобы терять голову. Потом переехал сюда, встретил Лизу. Ты правда хочешь поговорить об этом?.. — Таня лишь молча кивнула, и парень с неохотой, но продолжил: — Начали встречаться. На самом деле, Лиза ведь не плохая. Она очень добрая. И зверей любит. И умная. Когда мы только начали встречаться, она казалась какой-то нереальной: стильная, красивая, знает столько, что я и представить себе не мог. Начал тянуться к ней: читал много, учился много. Но, видимо, мы всё же не созданы друг для друга. Мне хватило одного взгляда на другую, чтобы понять это.
На последней фразе и парень, и девушка покраснели. Таня уткнулась лбом в плечо Ваньке, чтобы тот не видел её смущения. А парень вдруг улыбнулся — Гроттер этого не видела, скорее почувствовала:
— Расскажи лучше о себе. Думаю, эта история повеселее будет.
Таня отстранилась и усмехнулась:
— Даже неловко как-то. Всё просто. Родители — ученые. Папа физик, мама химик. А дочка уродилась гуманитарием. Хотя я это поняла в девятом классе — мы с Анькой тогда мало общались, и я почти всё время проводила с книгами. Тогда и поняла, что хочу редактировать тексты, неважно какие. Сказала родителям, они всё поняли и приняли. В моем городе был хороший универ со специальностью редактора, но я захотела уехать — не вечно же жить под крылом у родителей. Хотелось что-то поменять в жизни. И Анька со мной поехала. Скорее, за компанию, чем действительно ради учебы. Как-то так.
— Она тебя оберегает, — неожиданно сказал Ванька. Таня пожала плечами — для неё это не было секретом:
— Я знаю. Я удерживаю её от глупых поступков, она меня — от излишних метаний. Она сильная на людях, защищает от тех, кто может мне сделать больно. Но ей самой нужна защита. И я стараюсь как могу.
— Мне кажется, вы слишком зависите друг от друга, — слова прозвучали неожиданно резко. Таня повернулась и мягко улыбнулась, стараясь убедить себя, что неправильно поняла:
— Мы есть друг у друга и этого достаточно. Я люблю её как сестру. И она нужна мне.
Получилось всё же чуть тверже, чем хотелось. Ванька тепло и чуточку виновато улыбнулся, взял её за руку и приблизился. Дыхание мгновенно перехватило от взгляда этих невозможно голубых глаз.
— Может, пора уже стать более самостоятельной?
Таня не успела ответить, прежде чем парень прикоснулся к её губам. Фейерверков не было. Фонтанов искр тоже. Она просто почувствовала чужие губы на своих и ответила, стараясь отвлечься от роящихся в голове мыслей. Целовался Ваня хорошо — она ощущала их поцелуй как тянущийся мёд, сладкий, чуточку более приторно сладкий, чем хотелось бы. И спокойный. В мыслях на миг возникли чужие тонкие губы, но Таня прогнала их, приникая ближе и обвивая шею руками. А потом отстранилась, дыша чуть тяжелее, чем обычно.
— Проводи меня домой.
Ванька с легкостью соскочил с лавочки и, приобняв Таню за талию, повел в сторону её общежития.
Уже на входе он вновь мягко, но нетерпеливо поцеловал её — словно сдерживался прежде. И Таня вновь ответила на поцелуй, не понимая, почему тело не откликается на теплые и мягкие руки вокруг талии.
— Иди уже, — чуть хрипловато прошептал парень, и Таня, усмехнувшись в ответ, скрылась за дверьми общежития.
Всего в нескольких метрах зажглись фары белого мерседеса, скрытого за деревьями.
========== Глава 6. Почему не стоит злить Лизу ==========
Сразу две традиции были нарушены: Таня больше не ждала возле входа, а значит и Аня теперь не могла подойти к ней на последней минуте. Почти каждый день дома Морозова пыталась убедить подругу, что бегать от вполне понятно кого нет смысла, но Гроттер продолжала соглашаться, а утром, едва выкурив сигарету, сбегала в корпус университета.
Спустя полторы недели нервы подруги окончательно сдали. Плюнув на привычку здороваться со всеми знакомыми в радиусе ста метров, Морозова, недобро щурясь, болтала с Таней на ступеньках перед входом. Гроттер нервничала: сбежать теперь, когда Аня стояла всего в двух шагах, и не обидеть подругу становилось практически нереально. А потому она нервно стряхивала пепел с сигареты и едва ли не молилась, чтобы никто с инициалами ГБ сегодня не решил явиться на учебу. С другой стороны, она и сама понимала, что ведет себя глупо и нелепо. Она, гордая и смелая Гротти, как школьница бегала от какого-то парня, пусть он и заставляет её краснеть и чувствовать, как немеет тело. У неё, к тому же, есть молодой человек — Валялкин ничего прямо не говорил, но его поцелуи во время свиданий ясно всё демонстрировали. Стоило отдать ему должное, в университете Ванька их отношения не афишировал — Лиза продолжала рвать и метать, а Гроттер совсем не хотелось бы, чтобы за её спиной шептались.
Когда на парковку заехал белый мерседес, Таня, плюнув на всю свою гордость, поспешила ретироваться, но Аня вцепилась ей в руку.
— Пусти, Морозова. Мне пора на лекцию, — девушка едва ли не шипела от раздражения, но голос решила не повышать — слишком много ушей вокруг.
— Нет уж. Еще десять минут до начала. Или ты опять бегаешь от кого-то?
— Да не бегаю я от Бейбарсова! — Гроттер захлопнула рот, сообразив, что совершила тактическую ошибку. Морозова расплылась в самой ехидной ухмылке, на которую была способна:
— Раз не бегаешь от кого-то Дависусликова, то стой на месте.
— Тебе-то какое дело?
— Ты ведешь себя смешно. Он не преследует тебя и даже не попытался звонить. Так может, дело не в нем? Может, это ты втрескалась по уши, а теперь страдаешь манией преследования?
Окружающие начали поворачивать головы, прислушиваясь к странному диалогу. Таня сделала шаг к Ане и хотела было выдернуть руку, но замерла, когда смысл слов Морозовой дошел до неё. Бейбарсов и правда не делал попыток общаться с ней после истории в столовой. Значит, она сама себя накрутила. От этого признания легче не стало — если бы самооценка могла, то раздраженно застонала бы. Наблюдая, как эмоции на лице Тани сменяются от ярости к смущению и даже разочарованию, Морозова испытывала странное наслаждение. И Аня едва ли не пустилась в пляс от восторга, когда заметила, как вспыхнули щеки у Тани, едва она заметила Бейбарсова — он был уже слишком близко, чтобы сбежать и выглядеть при этом естественно.
— Привет.
Что ж, это случилось. Земля не разверзлась под ногами, на голову не упал метеорит. Стало немного жарко лицу, да и желудок сделал странный кульбит, но больше ничего страшного не произошло. Бейбарсов стоял рядом, с любопытством поглядывая на Аню, которая старалась не расхохотаться.
— Привет, — буркнула Таня, а её подруга, шагнув за спину парня, беззвучно шлепнула себя по лбу рукой. Глеб обернулся, уловив взгляд Гроттер, и вновь посмотрел на рыжую девушку.
— С твоей подругой всё в порядке?
— Ей не стоит пить столько кофе по утрам, но это почти её нормальное состояние, — отмазка звучала вяло и неправдоподобно. Бейбарсов насмешливо вскинул брови.
— Ты избегаешь меня? — он сделал шаг вперед, и Таня вновь попала в плен почти черных глаз, чувствуя, что тонет и задыхается.
— Нет, конечно. С чего ты взял? — едва слышно выдохнула она и почти заворожено уставилась на губы, которые вновь искривились в ухмылке.
— Тебя почти невозможно найти. Ты просто мелькаешь в толпе, а потом вдруг исчезаешь, — он сделал еще один шаг и чуть наклонил голову. Таня резко вдохнула, ощутив нехватку кислорода — давление, наверное, скакнуло, — и почувствовала терпкий запах одеколона. Почему-то вокруг стало очень тихо и пусто. — Я повторю вопрос. Ты меня избегаешь?
От ответа спас звонок. Гроттер его даже не услышала, скорее бедром ощутила, как завибрировал в кармане джинсов телефон. Всё еще не отрывая взгляд от тёмных глаз, она негнущимися пальцами достала его и чуть ли не пискнула в трубку:
— Алло.
— Я была бы на твоем месте осторожнее, сука.
Мир, который создали глаза-омуты, с грохотом взорвался. Нить лопнула. Таня отвела взгляд и со странным чувством осмотрела толпу, ощущая, как в груди вновь теплеет от гнева.
— Надеюсь, я ослышалась. Кто это?
— Думала, можешь безнаказанно забирать чужое, тварь? Я заставлю тебя бояться своей тени, если не бросишь его.
Гроттер едва не зарычала, сообразив, от кого звонок.
— Лиза, — это был уже не вопрос. Всё и так было ясно. — Почему бы тебе не пойти к черту, а? Особенно если он для тебя вещь.
Визгливый голос в трубке рассмеялся. Глеб серьёзно и внимательно смотрел девушке в лицо, но рыжая его уже не видела. Появилось страстное желание вцепиться в белобрысые волосы.
— Я тебя предупредила, мразь. Время до завтра.
Таня отключилась и только теперь поняла, что вцепилась в телефон до боли в кисти. Бейбарсов всё так же не отводил свой взгляд, в котором читался немой вопрос, но Ане спрашивать не требовалось.
— Угрожала? — Таня только кивнула, чувствуя, что открывать рот сейчас не стоит. — Что думаешь делать?
Глубоко вздохнув, чтобы успокоить сердце, способное своими ударами поломать грудную клетку, Таня выдохнула:
— Да ничего. Посмотрим. Вряд ли она действительно сможет что-то сделать.
Морозова понимающе улыбнулась и произнесла фразу, которая казалась дикой в исполнении милой брюнетки:
— Пусть рискнет. Я ей лично вырву язык.
Девушки переглянулись и на несколько секунд замерли, глядя друг другу в глаза. Хотя угроза Ани была сильно преувеличена, но Гроттер знала, что подруга действительно костьми ляжет, чтобы её защитить. Они могли бесконечно спорить и даже ссориться, но еще со школьных времен мгновенно забывали обо всех этих глупостях, едва кто-то осмеливался хотя бы просто недобро взглянуть на одну из них. Но из немого диалога пришлось возвращаться в реальность, где Глеб всё так же стоял рядом, а люди вокруг болтали и спешили на занятия.
— Бывшая твоего… парня? — последнее слово он почему-то едва не выплюнул, но Таня вновь лишь кивнула, решив не акцентировать внимание на чужом тоне. — Может, я могу как-то помочь?
— Спасибо, но я правда не думаю, что об этом стоит беспокоиться. Женские угрозы чаще всего остаются только угрозами, — она тепло улыбнулась и, не удержавшись, тут же подмигнула: — Если что, я забью во все колокола, и ты услышишь.
— Надеюсь, всё же обойдемся без набата, — он весело дернул Таню за хвостик, и напряжение, сохранявшееся до сих пор, наконец-то спало. — Думаю, всем нам пора. Если, конечно, ты не хочешь заняться чем-то поинтереснее. Например, попозировать мне, — миг, и он превратился из приятного парня в рокового Бейбарсова, от которого девушка бегала последние недели. Гроттер скривилась, мгновенно возводя внутри себя полуразрушенные стены самозащиты от таких вот самовлюбленных красавчиков.
— Ты прав. Увидимся… — Таня прикусила язык, едва не сказав «позже».
— Конечно, увидимся. Только больше не убегай. — Девушка, уже развернувшаяся, чтобы уйти, пока вновь не попала в плен его глаз, замерла, а Бейбарсов, весело посмеиваясь, прошел мимо. Неосознанно Таня потянула носом воздух, вновь ощущая приятный аромат.
Морозова стояла, скрестив руки на груди, и вновь, чуть прищурившись, наблюдала за ней, как тогда в столовой. И Таня могла бы поклясться, что знает её мысли: «Да ты и правда влипла», «Не видела, чтобы ты так замирала при своем ветеринаре» и «Дура ты, Гроттерша». Не желая слышать ничего из этого, рыжая отрицательно качнула головой, словно говоря «нет» сразу на все невысказанные слова:
— Не надо, Ань. Давай просто пойдем на пары, — подруга согласно кивнула, и они в молчании дошли до нужной аудитории. Уже на входе, чуть обогнав Таню, Морозова всё же не удержалась:
— Он своего добьется, Тань. Однажды ты просто не захочешь сопротивляться, — и быстро скользнула за парту. Гроттер едва не споткнулась об порог и, злобно сверкнув глазами, села в другом конце аудитории. Это было ребячество, но лучше всего было просто послушать лекцию и отвлечься от ненужных мыслей, чем шепотом доказывать что-то Ане. Особенно если учесть, что нет внутренней уверенности — а без неё в дискуссию с подругой лучше не вступать.
***
Шлюха.
Зайдя в женский туалет, Гроттер замерла, глядя на это слово под своей фамилией на зеркале. На соседнем той же красной помадой её величали уже «мразью». Еще на одном — «сукой». Девушка в ступоре рассматривала каждую букву по отдельности, пока смысл не дошел до неё. Она даже забыла, зачем пришла сюда.
Потом гнев захлестнул её, когда смысл написанного предстал во всей красе, а в голове собрался пазл. Врагов у неё нет, как и просто недоброжелателей. По крайней мере, не было раньше, пока один блондинчик не решил поухаживать за ней. Тогда и появилась Она.
Лиза.
Таня бросилась в ближайшую кабинку и, схватив рулон туалетной бумаги, принялась оттирать надписи. На оскорбления плевать, главное убрать фамилию той, кому они адресовались. Но чертова помада только размазывалась по зеркалу, но оттираться не желала. Девушка оторвала кусок бумаги, намочила и принялась за дело вновь — теперь «Гроттер» почти перестала угадываться.
Какие-то студентки захихикали, войдя в туалет и заметив происходящее. Рыжая едва сдержалась, чтобы не рявкнуть что-то. Плевать, пусть смеются. Ей-то что?
Когда в красном пятне над матами уже невозможно было разобрать фамилию, Таня вернула рулон в кабинку и вцепилась руками в раковину, сдерживая желание разбить каждое из этих зеркал. Словно где-то вдалеке прозвенел звонок, и девушка, подхватив сумку, поспешила в аудиторию.
Лучше бы не спешила. Преподаватель, заметив опоздавшую студентку, не стал ругать — отправил прямиком к ректору. Пришлось бросить печальный взгляд Аньке, махнуть рукой и выйти за двери.
В кабинете было на удивление уютно. Гроттер не удержалась и теперь вертела головой, разглядывая множество книг и какие-то награды и грамоты. Взгляд её наконец-то вернулся к ректору, который чуть наклонился вперед и с мягкой улыбкой ждал, пока любопытство студентки будет удовлетворено. Мужчиной назвать его уже было нельзя — дедушка правильнее. Низенький, на голову ниже самой Тани, в опрятном сером костюме, с белой бородой, с массивным перстнем на пальце и удивительно яркими серыми глазами. Прежде рыжая видела его всего пару раз: на дне первокурсника и на каком-то университетском празднике.
— Здравствуйте, Татьяна. Думаю, понимаете, почему Вы здесь?
Догадки были, но девушка всё равно отрицательно качнула головой. Лучше пусть сам скажет, чем она будет подставляться. Руки почему-то дрожали, хотя плохого ничего она не сделала.
— Понимаете, Таня, университет — это учебное заведение. Люди поступают и приходят сюда учиться. Именно образование должно быть у Вас на первом месте, — он тяжело вздохнул и продолжил: — Я в курсе про некоторые надписи в нескольких женских туалетах нашего ВУЗа.
«Значит, не в одном постаралась. Сука», — мелькнула мысль, прежде чем Гроттер отчаянно покраснела.
— Конечно же, я не думаю, что Вам это приятно. Просто впредь постарайтесь сделать так, чтобы вся Ваша личная жизнь оставалась за этими стенами.
И это всё? Таня удивленно вскинула брови, ожидая, что последует продолжение. Хоть какое-то. С трудом удавалось поверить, что ректор вызвал её и сказал всего-то пару фраз, но молчание затягивалось.
— Я могу идти? — сидеть, пожалуй, не имело смысла. Старик коротко кивнул в сторону дверей:
— Да, Таня, Вы свободны. Помните о моей просьбе.
***
Физкультура была последней парой. Многие отлынивали от неё как могли, но Гроттер ходила — вместе с Морозовой, которая каждый раз проклинала весь мир после очередной пробежки и обещала, что это последний раз, когда она повелась на уговоры подруги не прогуливать.