и обязательно приносим букет (без букета на кладбище и не ходи, анафема) - в пластиковых бутылках искусственные цветы. Спи спокойно, дорогой товарищ, - мы всегда будем помнить о тебе (фраза произносится в голос, а обращение по обстоятельствам: папа, мама, брат, сестра, сын, дочь, скотина. сука, стерва, гад, выродок. любимый и т.д. и т.п.).
Почему же Марена - богиня смерти осваивает по ночам грозную технику? Да потому что тот свет не резиновый. Нормы площади для успокоения душ отведены изначально от сотворения мира и меняться не будут. А тут нашествие усопших с личными вещами, т.е. с памятниками да оградами да с остальным кладбищенским антуражем. И попробуй разместить вновь прибывшего по ПМЖ (постоянное место жительства) с его хозяйством. Да тут у любой богини крыша поедет. Вот и катается Марена на грейдере, спасая свой департамент от ненужного покойнику хлама, под одобрительно-ликующие молитвы измученных благодарными родственниками.
А на взгорке в кустах черемухи стояли деревянные кресты, у которых любовно расположились богини Жива, Марена и Леля за игрой в карты, поджидая траурную процессию в два стандартных гроба. Рука священника вздрогнула в приветственном жесте, но вспомнила, какому богу служит, и мелко прочертила в воздухе загадочный иероглиф.
- Молимся за невинно убиенную душу, оставившую нас в расцвете жизненных сил, примерной матери и благочестивой прихожанки...
А благочестивая прихожанка взирала на свои похороны объятая пламенем седьмой и девятой заповедей. А ее муж и любовник в пьяном тумане пытались договориться с нищенкой совестью, нагло так качающей вдруг обретенное право на покаяние, под нетрезвым оком участкового, отца убиенного отрока.
- Почитай отца и мать и будешь долголетен на земле, - запел священник первую заповедь из обетования не для мертвого, а для живых, выстроившихся по классам отроков и юниц, которым было просто любопытно и чуточку мерзостно от происходящего под молчаливый траур выключенных смартфонов. Да еще раздражала эта убогая, которую даже родитель окрестил Журба. Чуяли, чуяли детские сердца причину и следствие совершенного, ибо еще не уснула в них интуиция нерадивым снов, а навевала сознанию и подсознанию истинную причину смерти их сотоварища. И поползли слова-змеи из праведных в своем гневе сердец.
- Чушка немытая. Вонючка. Оборванка. К заутренней бегает босиком, а мобилы не имеет. Что ж твой боженька такой милосердный, что не заступился за твоего папашу алкоголика, когда он церковь расписал, а поп его за пьянку выгнал, да за кагор высчитал. - И шипели дети, а их мамки, почуяв приступ материнской любви, встали на защиту праведных в своем гневе чад.
Учительница безмолвствовала, а в глазах слушающих и присутствующих на похоронном обряде женщин уже разгорелось пламя ненависти к этой вот смиреннице, - и очередь на прощание с прахом дружно задвигала сжавшееся в испуге и непонимающее причину злобы тельце журбы поглубже в кусты дикой черемухи. А в кустах девочку-ребенка поджидали Жива, Марена, Леля.
11
И был факс. Ангел Распорядитель и ангел Вестник, ознакомившись с "гласом" отправились выполнять указания, передоверив Чашу Проведению. Лифт был свободен, и ангелы воспользовался таковым. Приятно было спускаться в прозрачной кабинке и рассматривать быт и обитателей на очередном небе. Профессиональным взором администратора ангел Распорядитель заметил прилипшие к стеклу белые и черные перышки,- черных было поболей. "Зачастили, значит, иноверы, чувствуют последние времена. Надо указать дежурным, а то детишки баловаться начнут, а в черных перышках много соблазнов". А дети не преминули воспользоваться лифтом и, легки на помине, уже врывались в кабину дружной оравой,- дети на небесах имели такие же права, как и кошки в древнем Египте, как и коровы в Индии. Ангелы добирались в места назначения своим ходом,- детишки и пощипать могли бы перышки, отращивай потом...
Второе небо встретило запустением. Прошли, прошли те славные времена, когда здесь кипела жизнь - и какая жизнь! Распорядитель не стал тревожить ангелов-смотрителей, а, подобрав кинутый детьми велосипед, покатил по гаревой дорожке небес мимо резерваций, в которых и находились боги, утратившие блеск и величие после памятных событий на Голгофской горе. Некоторые резервации окончательно захирели: пирамиды, храмы, капища, алтари разрушились, и не видно было низги, только приведения и ночные страхи провожали велосипедиста безразличным отмалчиванием. Гора Олимп скукожилась, облысела, боги перебрались к подножию и влачили существование плебеев, покинутых на произвол судьбы всесильными патрициями. Вот над горой Фудзияма поднялся дракон и зашелся в аллергическом кашле,- что то там не срослось с благовонными курениями в стране Восходящего солнца. Оживилось в последние времена брожение в стойбищах шаманов: появились модерн постройки и пристройки, шаманы приоделись в наполовину европейское платье, бубны их были изготовлены по новейшим технологиям,- это внушало зависть и подталкивало к интригам менее успешных соседей. Некоторые островки религиозной самодеятельности вообще заросли таким чертополохом, что сюда боялись сунуть нос и вездесущие приведения. Зато каков микрорайон резервации инопланетян: супер современные небоскребы в антураже супер современной инфраструктуры. Но все же, не тот был вид Второго неба, не тот,- жизнь стремительно перебралась на Первое небо, поближе к естеству. Но скоро и здесь все забурлит, закипит и видоизмениться: ибо пришел час. Ангел подкатил к резервации Славянских богов.
- Живу, Марену, Лелю с вещами на выход!- заорал Распорядитель фельдфебельским басом, любуясь переполохом своего присутствия.
Вестник зашел в приемную руководителя-директора- советника-тайного советника-министра-премьера-кацлера-князя-короля-праконсула-президента-чертечего начальника Первого неба. В приемной царила оживленная суета, как в штабах армий перед наступлением на всех фронтах и по всем направлениям. А еще это было похоже на колоду карт, тасуемую иллюзионистом. Два джокера сидели в противоположных местах приемной, окруженные свитой тузов и королей. Дамы так же присутствовали, но на общих основаниях. Вальты исполняли роль задиристых ординарцев. Всякая шушера ниже десятки в приемную не допускалась и влачила своё существование на подхвате в коридорах вседержавного органа. Но даже двойка в этой колоде имела вес, особенно если козырная. А козыри назначались по протекции.
После ознакомления с факсом началось всеобщее совещание.
Начальник мира сего прослезился и произнес:
- Свершилось! Мы закладываем фундамент общества последних дней! Краеугольным камнем является на текущий момент -
Первая директива: омоложение аппарата власти. Потому что молодо - зелено поддается психологической и физической обработке и из него можно вязать любые узлы, в том числе и Гордеевы.
Вторая директива: обеспечить молодо-зелено безбедным существованием. Для этого хороши все средства, завуалированные в благовидный предлог улучшения жизненного уровня плебса. Примечание-пожелание:
!) вместо настольгических березок и лип насаждать безликие туи (желательно совершать финансовые аферации с родственниками-бизнесменами - деньги должны идти в семью) , тем самым приобщать плебс к глобализации, т.е. равенству и братству;
2) обязать плебс за свой счет (стоимость в финансовых отчетах указать на порядок выше реальной стоимости изделия) изготовить и установить идеологически выдержанные баннеры для создания позитивного имиджа, которым так легко манипулировать общественность, ибо плебс нуждается в наглядной агитации больше, чем свинья в апельсинах
Третья директива: министерствам культуры и искусств приступить к реанимированию и восхвалению обитателей Второго неба.
Выполнение директив возложить на исполнительные комитеты. подключив все средства идеологической обработки.
Свершилось!
Зал потонул в овациях. Надышавшись энергией рукоплесканий этак часика полтора, оратор вскинул руку. Обведя затихающих в ажиотаже подчиненных ядерным взором, Правитель всех правителей провозгласил:
- И пусть кто-нибудь усомниться, что всякая власть не от Бога! - и потряс факсом с высокой трибуны. Присутствующих разорвало от восторга.
Ангел Распорядитель зачерпнул из чаши Гнева и передал кубок ангелу Вестнику. Вестник поднял кубок:
- За бедовую власть! - пригубил, посмаковал и выплеснул содержимое на вседержавное здание исполкома.
- Чума, - резюмируя, улыбнулся ангел Распорядитель.
И вещают ныне с трибун в туевых городах туевые мальчики с баннерами вместо мозгов.
12
Главный инженер керосинового заводика,- в отчетности значился как градообразующее предприятие,- ходил в новенькой робе на два размера меньше, сшитой на уже оперативно взятого под следствие вместе с другими управленцами бывшего инженера. Но облик одетого под подстреленного воробья главного инженера ни в ком не вызывал даже намека на легкую иронию, потому что у всех и так свербело внутри - ждали Первое лицо на завтра, а сегодня генерально репетировали. Все службы и подразделения керосинового Гигантика по перегонки черного золота в мочевину для моторов внутреннего и внешнего сгорания были приведены в высшую степень боевой готовности. Даже самый незначительный узел перегонного производства был доверен инженерно-техническому персоналу с высшим конторским образованием и идеологически проинструктирован. Заводик Гигантик сверкал тоннами свеженькой краски, так что новенькие робы менеджерского состава к обеду имели аляповатый вид индейского племени на тропе войны. Очередной новоиспеченный генеральный директор усердно молился на запрятанную в тумбочке икону, но его то и дело возвращали в реальность тихие неназойливые рекомендации отечески заботливых органов.
Заботливые органы безопасности (ЗОБ) вдруг столкнулись, при подготовке митинга-репетиции вопросов и ответов Первому лицу влюбленных заводчан, с незапланированными реалиями повседневности: похороны. Но у этих Органов нет, и никогда не может быть внештатных, непредусмотренных инструкциями ситуаций. Похороны велено свернуть немедленно, а вид на кладбище заставить рекламными щитами и растяжками. И не успел очередной генеральный директор поцеловать очередной раз икону, как горизонт уже перекрывался видами и транспарантными обещаниями той жизни, которая всегда маячит на горизонте.
К вечеру отрепетированное производство переходило на режим неусыпного ожидания, когда по засекреченной мобильной связи пришла странная информация: пропал ребенок, девочка десяти лет. Странная информация поступила от начальника местного отделения правоохранительных органом. Начальник службы безопасности Первого лица, неотложно встретился с начальником внутренних дел. Оба высших офицера рассматривали вначале поступившую коряво исписанную бумагу, а потом мельком взглянули на писавшего, предусмотрительно засунутого в обезьянник. Из обезьянника смотрено зачухленное существо с глазами убитого медведя.
- Он у тебя маляр? - всматриваясь при тусклом свете на заляпанный костюм, поинтересовался начальник.
- Художник. Приехал из радиоактивной Зоны, да жена от рака померла. Воспитывает дочь десяти лет.
- Почему не лишен родительских прав?
А он хороший человек, и художник от бога. Поп его ценит. Только раз в год, на смерть жены, напивается на недельку, а так все хорошо.
- Все хорошо, все хорошо, прекрасная маркиза,- передразнил начальник. - Пойдем к тебе, а этот пусть в обезьяннике посидит.
Поднялись на этаж повыше, вошли в кабинет.
- Кривить душой не буду: дело тут серьёзное. - усаживаясь за стол, сказал погрустневший враз человек. - Ты представляешь, что здесь начнется? Знаю, представляешь: и спасатели, и волонтеры, и пресса. А Мой патрон покой любит, чтобы ровно все... да.
Смотрели в окно на оживающий вечерний город, на бегущие вдали огоньки раскинувшегося в пространстве Гиганта, и в голову лезла всякая чушь о патриотизме. Под вечернее марево наползающей с сумерек элегии, служивого по особому разморило, захотелось вдруг неуставных отношений. Как то сама собой появилась бутыль взбадривающей жидкости, под домашний закусон, забывшего отобедать хозяина. После третьей рюмки и аппетитного сала, потянуло на исповедь. Закурив, и сделав понятный оппоненту круговой жест, посетитель по-дружески начал с низкого голоса:
- Надеюсь, у тебя этого нет, - но просмотрев на рассоловевшего хозяина, сплюнул в пепельницу. - Чего я спрашиваю. Это в кино жучки-паучки, а в реалии - одни фекалии. Будут они прослушку ставить у каждого сверчка подползающего, держи карман шире, и так за каждую копейку удавятся.
Выпили за дам по-гусарски, захрустели молоденькими огурчиками.
- А если ты и стуканешь, то вместе загремим. Они это умеют, чтоб никаких свидетелей: и доносчика и подносчика, всех на цугундер... А цугундер у них - подвалы Малюты Скуратова отдыхают. Представляешь, в самом центре города под землей: черви, черви, черви... но я тебе этого не говорил.
Зазвонил внутренний телефон. Собеседники не успели мозгом среагировать, а внутренние секреции уже обильно намокли. Вытирая липкий пот дрожащей трубкой, хозяин кабинета слушал, а выслушав и буркнув: пусть ждут, уронил бережно трубку на аппарат.
И тут посетителя прорвало. Хлебнув с горла, он забегал по кабинету, как ужаленный шершнем под хвост кабан по вечной клетке. Пуская слюни и рыча от бессилия, полушепотом, стал бессвязно вырывать из души наболевшее и бросать в пространство через бульдожью голову такого же небараки.
- Не угодить... ничем не угодить. Бесполезно! Сейчас Он покажется добрым, внимательным озолотит словами, как яхонтами... ты слюни распустишь, да что-нибудь по мелочи упустишь - и всё, перед тобою тираннозавр. А жрет только скоромное, и на дух сигареты не переваривает. Бывает выпьет, но после этого уж сколько через наши руки прошло мажордомов... Потому и не пьет, что заказано... кровь у него бешенная, как у степного мерина... питается только сбалансированными диетами. Ты думаешь отчего мы эти канители разводим, да народ от работы гробим? да потому что Он...
Но тут снова мелодично напомнила о себе вертушка телефона. Выслушав, хозяин кабинета, потупив взор, кабаньи завилял хвостом. Но высокопоставленный собеседник уже взял себя в руки.
- Вот что, - почесывая себя под гражданским костюмом, сказал военный, - оформи эту пьянь на пятнадцать суток.
- Виноват! В связи с последними событиями всех суточников перевели под домашний надзор.
- Ну... засунь его тогда на химию, тут у вас неподалеку спец поселение.
- Без приговора?
- А то ты первый год на свете живешь.
- А с девочкой что делать, слухи поползут.
- Девочка с отцом уехали к родственникам. Все, выполнять.
- Есть.
Злые блюстители порядка - ни сна, ни отдыха измученной душе - везли за сотни километров закованный под ласточку протестующий груз. А в кустах кладбищенской черёмухи, на мгновение освещенной фарами патрульной машины, на дне исчезнувшего с поверхности земли фамильного склепа, лежало забытое человеческое дитя. Жива, Марена и Леля продолжали играть в карты, - на кону стояла безгрешная душа.
А в подземные сточные хранилища Гиганта, сливалась произведенная за рабочую смену бракованная продукция, которую усердно загубили всезнающие конторские специалисты с высшим техническим образованием.
Да начался заурядный запор "первого лица", на почве очередной сбалансированной диеты. Так что "любимый город" может жить, работать и спать спокойно.
13
Священник успел часок покосить перед заутреней службой. В ноздрях и бороде витал легкий аромат скошенной травы и благоухание кристальной росы во всем теле. На душе было легко и свободно, как в детстве. Священник торопился, потому что девочка-дитя всегда ждала на ступеньках церкви под навесом. Священник внутренне побаивался эту раннюю прихожанку. За все время их духовного знакомства священник ни разу не слышал ее голоса. И когда он пытался разговаривать вначале их встреч, то девчушка смиренно вздрагивала ресницами и молчала яко немая. Так они и общались: он вел заутренею службу в присутствии и отсутствии прихожан, а она бесплотно сияла справа от входа на южной стороне храма. На другие богослужения девочка не ходила.