"Звери"! Не больше и не меньше! Лук уже не в первый раз слышит этот термин, и в устах Маматова он обозначает местных жителей, узбеков и таджиков. Лука несказанно коробит от подобных определений, но встревать с возражениями на сей счет он категорически воздерживается, ибо не знает броду. Здесь, на чужой территории, в прямом и переносном смысле этого слова, у Лука хватило здравомыслия не спорить, а такое с ним случается не сказать, чтобы очень часто. Он - как Лук о себе думает - не трус и не приспособленец, а просто... Не фиг переть на танки на ровном месте, сначала надо бы попытаться понять... Лук, конечно же, знает, откуда именно взялся этот термин: из мест не столь отдаленных, это лагерное обозначение жителей восточных республик, попавших за колючку. Масть - не масть, а просто категория сидельцев такая: "звери", "зверьки". Почему именно "звери" - вот этого Лук не знает, равно как и причину, по которой слово из блатной фени перекочевало на волю, в мирную гражданскую жизнь. И Луку стыдно за своих земляков, за тех, у кого такая позорная пакость на языке висит в повседневной речи. Блин! Вот, как ты так можешь, чувак: по плечам друг друга похлопали, ты у него спрашиваешь, как жена, дети, здоровы ли родители, а разошлись на сотню шагов, чтобы не слышно, и уже опять, теперь в их адрес: звери, зверьки, чучмеки, калбиты!? Лук в этом отношении и сам был отнюдь не безгрешен, причем, с самого раннего детства, но однажды, вдруг! Прямо на улице, без видимого повода, просто при раздумьях! Словно током его пробило от стыда за себя!.. Это он еще в школе учился, в десятом классе... И с тех пор - никогда. Но остатки расовых предрассудков, конечно же, никуда не делись от Лука, просто притихли, страшась хозяйской немилости, и живут в глубокой-преглубокой темнице, не поены, не кормлены.
Кругозор у Маматова явно, что не очень широк: начальники-сволочи, все жадные, все на лапу берут без оглядки на ментуру, которая тоже насквозь куплена, тити-мити (деньги) мизерные платят, вдобавок, за них ничего стоящего не купить, а только достать, а достать что-либо стоящее все дороже, и всюду деньги требуют, на каждый чих башли нужны, а зарабатывать их все труднее. На бензоколонках очереди, водку местную пить невозможно, отрава, приходится у ребят из Сибири приобретать, начальство все как один придурки... "Американцы вот-вот бомбой шарахнут, а Ленька наш и не чешется!.. Лук, что там у вас в столицах думают по этому поводу, если конечно, есть кому и чем думать?"
Лук отвечает, что Ленька, Брежнев который, хоть и чокнулся от старости у себя в Кремле, но и кроме него там народу хватает, кто в полном разуме, так что до войны дело не дойдет. Это точно, что не дойдет! Все понимают - и у нас, и у них, что если шарахнуть изо всех стволов по всем направлениям, то ни одного лаптя целого не останется ни от СССР, ни от Америки.
- А эта... ну, Африка?
- Эти все Африки-Австралии сдохнут в третью очередь, после Штатов и нас, но тоже месяца не протянут, пусть не сразу и не от взрывов, так от радиации и вдребезги разрушенного климата. Если серьезное что заварится - тут Хиросимой не обойдется, всем кирдык прикарячится: глубоководные рыбы в недрах Тихого океана, может быть, и выживут, а караси и бразильцы с китайцами уже нет.
Маматов радостно хохочет и крутит головой, ему очень понравилось, что китайцев Лук поставил в один ряд с пресноводными карасями, и разговор, по его инициативе, накреняется в сторону рыбалки, но Лук не рыболов...
Долго ли, коротко - и вот они уже в Гушсае, Лук рапортует Козыреву о частично выполненном задании, а тот, в свою очередь, знакомит Лука с темноволосым скуластым парнем лет двадцати семи: Лук - Искандер. Ростом с Лука, одет по "городской" моде: светлая рубашка с нагрудным карманом, темные очки над щегольскими усиками, джинсы, плетенки. Хлоп своей ладонью в Лукову ладонь - и засмеялся! И Лук вслед за ним, потому что очень уж ладно хлопок у них получился.
Вот, Искандер Луку глянулся сразу, с первых же слов знакомства, симпатия к нему возникла, может быть, даже, еще стремительнее, чем неприязнь к Володе Маматову.
Хорошо бы оказаться в одном экипаже с Искандером, а не с Маматовым, - загадал про себя Лук, и сбылось по желанию его, и Лук впоследствии еще не раз, и не два порадовался этому своему скромному "служебному" везению.
Ехать предстояло от Гушсая через Ташкент и дальше, ибо их первый маршрут лежал в Самаркандскую область; после недолгого совещания у Козырева было решено не заморачиваться никакими объездными путями, а проехать прямиком через Ташкент, оно заметно короче, и пока они налегке, городских гаишников можно особенно не бояться, придираться к геологам не станут. На выезде из Ташкента, все же, гаишники тормознули машину Искандера, но тот, во время экспансивного обмена мнениями с блюстителями дорожного порядка, стонал, показывал обеими руками на кузов, пинал переднее колесо, взывал к небесам...
- Ф-ух! Видать, настроение у них было хорошее, безо всякого бакшиша отпустили, пиявки чертовы! Теперь-то помчим!
Козюренок, как старший член импровизированного экипажа, был волен выбирать себе место в машине Искандера, но по какой-то прихоти выбрал для себя лежанку в кузове, а "козырное" место рядом с шофером пожаловал Луку. И теперь к пассажирским правам Лука прибавилась обязанность: общаться с Искандером, развлекать, следить за тем, чтобы тот не задремал от однообразия мелькающих под колесами километров. А никто и не против!
За пределами Ташкента проложена прямая и широкая дорога, но не асфальтовая, а сплошь вымощенная огромными бетонными плитами, чистыми, ровными, почти без выбоин. Плиты примыкают плотно друг к другу, но, все же, зазоры между ними остаются, узенькие и мелкие, не шире и не глубже сантиметра-двух, как на глаз определил Лук, и теперь грузовик весело мчал вперед, негромко тарахтя-отсчитывая колесами эти самые щербины и зазоры.
- Сам Рашидов так распорядился, типа, этими аэродромными плитами дорогу замостить. Нигде такого больше нет, только у нас, и только на этом шоссе, на Чимкентском!
- А почему Чимкентском? - удивляется Лук, услышав хорошо ему знакомое географическое наименование. - Чимкент - это же Казахстан!
- Ну, да, так и есть. Вот этот кусочек, что мы сейчас проезжаем, это Казахстан, Чимкентская область. Километров сорок, вот, через Джетысай, проедем по спидометру - и опять в Узбекистане. Мудрят с географией товарищи ученые, но вообще нам по фигу, какая разница - Казахстан, Узбекистан? В Казахстане вроде бы с бензином чуть попроще, если подальше в глубь к ним заехать, пробки не такие, как у нас, и разбавляют меньше. Слово "километров" Искандер произносит не совсем грамотно, с ударением на втором слоге, и Лук втихомолку обратил на это внимание, потому что все остальные, включая Маматова, правильно ставят ударение, на "е".
- Чем разбавляют, водой, что ли?
- Не, солярой. И ослиной мочой, как в том фильме, помнишь?
Оба хохочут, вспоминая фильм, у обоих отличное настроение. Искандер объясняет Луку, что дома-то очень хорошо, всегда сыт-обут-одет и обласкан, дочь красавица, жена любимая, но мужчине свобода нужна, вольный ветер в уших, простор, друзья... Искандер любит экспедиции и особенно Краснохолмскую, которая из Ленинграда.
- Да мне плевать, что уран-муран, гейгер-мейгер! Засадил стопаря, когда отдых на базе - и любую радиацию как рукой снимет, главное, чтобы в меру и вовремя!
Насчет целебных свойств "стопаря" Лук отнюдь не уверен, однако спорить не собирается: мужики на то и мужики, чтобы время от времени окунаться в пучины страстей и порока - были бы только деньги и женщины в нужном количестве и качестве!
Молодые люди болтают, и Лук между делом промыслил! - словно озарило его! - ответ на загадку, что зацепила его в Гушсае, открытие предельно простое, так что Луку даже неудобно за свое тугодумство: почему у Толика и у Володи Маматова (и у Искандера, как оказалось) левая рука рука загорелая, а правая нет!? А у Козырева наоборот? Ясен пень - почему: у шофера левая рука из окошка торчит, на солнце жарится, а у пассажира в кабине - правая под солнцем! Лук чуть было не поделился с Искандером этим наблюдением, но прикусил язык, поостергся выглядеть в глазах нового приятеля недалеким болваном.
С тех пор, как Лук был насильно катапультирован из стен родного университета, прошло совсем немного времени, считаные недели, но Лук уже слегка изменился душой. Именно слегка, ибо двадцать лет - далеко не тот возраст, чтобы вот так, вдруг, поддаваться воздействию полученного опыта... Тем не менее, все-таки, перемены произошли: Лук стал чуточку осмотрительнее в словах, он, для начала, словно бы замыкается во внутренних впечатлениях, осмысливает их, а потом уже... а потом уже продолжает делать прежние ошибки. Но - реже.
Луку все интересно вокруг: а как в народе Новый год празднуют, бывал ли Искандер на знаменитом Самаркандском базаре, и много ли в Самарканде архитектурных памятников старины, а что это за красные цветы вдоль дорог цветут, целыми полями, не маки ли?
- Не, тюльпаны, - отвечает Искандер и даже оглядывается на Лука. - А чего это тебя маки вдруг заинтересовали? Чего тебе до них?
Лук смущается, почуяв во взгляде Искандера некое подозрение, и объясняет ему, что ташкентские ребята, у них в универе, рассказывают, что в Узбекистане нешуточные проблемы с наркотой, и что мак с коноплей здесь едва ли не комбайнами по полям убирают.
- Не, ерунда, авторитетно заявляю! - Искандер прикуривает, зажигая спичку одной рукой (он курит "Приму"), - остановимся где-нибудь поссать, я тебе покажу, какие это маки: простые тюльпаны цветут. Но их много. А насчет конопли - веришь ли, Лук, я в этом и прошлом году, да и в позапрошлом, ни разу не видел, как она растет в диком виде! То есть, она есть, и много есть, но это башли, большие деньги, какой дурак их будет без присмотра оставлять!? Про Чуйскую долину слышал? Вот! Вот там да, там, говорят, той конопли целый океан растет, но это уже в Киргизии. А из мака варят кухнар, сам видел. Но он еще дороже анаши. Но я тебе не советую даже пробовать, Лук.
- Да я и не собираюсь! Ты чего, Искандер, за кого ты меня держишь, в натуре! Я не то, что анашу, просто курить табак скоро завяжу! А в тридцатник и вообще в ангелы подамся, даже пиво пить не буду. Напрочь! Даже шампанское на Новый год! Так что не учи ученого, в наркоманы и алкоголики можешь не сватать!
- А чего так строго? Здоровье, с ним проблемы?
- Просто я так решил, здоровье тут не при чем, со здоровьем у меня, покамест, полный порядок. Зачем бодяжить трезвый образ жизни? Всему свое время, всему своя мера.
- О! Мудрые слова! Мой папан абсолютно то же самое и точно такими же словами говорит! И у него тоже, у отца моего, такие, примерно же, как у тебя, гуси в голове живут! Вот, секи, Лук, сейчас расскажу!..
И Искандер рассказывает про чудачества своего отца, де, мол, он себе на год вперед зарок строгий дает: в этом году пьет только шампанское вино! Только шампанское и ничего другого больше! А в другой год - только красное молдавское вино Каберне. А, например, в позапрошлом году пил только коньяк!
- Хиппово!
- Еще бы! Он у меня такой.
Но бухим своего отца Искандер ни разу не видел, потому что пьет он совсем понемногу и никогда допьяна. Как поедет отец в Крым, родные места проведать, а потом как вернется, весь в горючих слезах и вздохах - так начинается для него год нового зарока... Искандер рассказывает Луку, что они с отцом из крымских татар, семья древнего рода, их, крымскую нацию, почти всех в сорок четвертом выслали к чертовой матери, кого куда, их - в Узбекистан. Отец каждый год туда ездит, это у него тоже зарок такой, а вот Искандер собирается, собирается на родину предков, да все дела мешают. То да се... Нет, конечно же, надо будет обязательно побывать, там дальние родственники остались, есть где остановиться...
Эх, в жизни своей каждый человек принимает множество решений, малых и больших, серьезных и пустых, то и дело дает себе строгие зарок насчет пристрастий: "Поводок, поводок, я рука или шея!?" Но вот только процент приятных результатов обычно весьма невелик. Да, Лук действительно перестанет употреблять алкоголь, категорически, вплоть до пива, до бокала шампанского на Новый год, как и обещал, с тридцати, легко! А вот с куревом, с обычным табачным куревом... Курить и курить ему еще, начиная от того разговора в кабине грузовика, аж целых двадцать четыре года, с небольшими перерывами на очередное бросание!.. Но Лук, уверенный в своих силах и в своей воле, об этом пока не знает...
ГЛАВА 5
Некоторые геологические эпохи даже не подозревают о существовании исторических эпох. Сколько лет пустыне Кызылкум и ее верным песчинкам? Хотя бы примерно, с точностью до часа? Ну, или с точностью до месяца?.. До года?.. Столетия?.. Тысячелетия?.. А не хотите добавить в своих предположениях о точности пару сотен миллионов лет допустимого хронологического разброса? А то и поболее раза в два-три, если добуриться обнаглевшим разумом к ордовику либо кембрию? На таких календарных просторах даже оценочное суждение "с точностью до размеров голоцена" (геологическая, она же историческая эпоха "Голоцен" началась с десяток тысяч лет тому назад и почему-то продолжается до сих пор) покажется неуместной шуткой педанта, по типу "в семь ноль-ноль утра после эпохи Ренессанса"! Стара пустыня Кызылкум.
Велика пустыня Кызылкум: если верить Козыреву и Козюренку, избороздившим ее вдоль и поперек за десятки лет неустанных походов, а также статье БСЭ (Большой Советской энциклопедии), то площадь ее чуть ли не триста тысяч квадратных километров! Сахара больше, но она дальше. Понятно, что на этакую прорву пространства никакого песка не напасешься, поэтому пустыни проступают на поверхности планеты неровными пятнами: здесь пески, пески и пески, собранные в волны-барханы, а за краем плоскогорья Букантау тусклые глиняные равнины пошли, а там солончаки, а потом опять пески... песчаники, всхолмления... бывшие русла рек, поймы иссякших и забытых водоемов... Опять же, если верить ученым, то реки Сыр-Дарья, Аму-Дарья меняли в древности свои имена да русла во всех возможных извивах и направлениях, а неизменной оставалась только громадина-пустыня, жаркая до красноты, немилосердная ко всему постороннему живому, то есть, к человеку... Раньше, до появления человека, все эти сотни миллионов лет неосмысленного и беззаботного существования Земли, никому и дела не было до несправедливого распределения земли, воды, весен и лет, ночных и дневных температур в пустыне Кызылкум! Время и пространство взаимно равнодушны.
Потом пришел человек, подселился поближе и суетливо задумался: а чегой-то она именно такая, а как с нею дальше-то быть? Оросить ее, быть может, или цветами засадить, а то вычерпать до дна весь песок и развезти его по бесчисленным стройкам народного хозяйства СССР?.. Не смешите меня. Хотя... по-моему, кто-то из земных властителей пытался повелеть что-то в этом роде... И не раз. По счастью, глупости такого объема не под силу современной цивилизации, но зато хитрые люди-человечки сумели приноровиться к пустынной особости не хуже черепах и джейранов, только на свой, человеческий образец: взяли да и построили дороги поперек пустыни, вдоль пустыни, в обход пустыни... Одну, другую, третью, двадцатую, тридцатую... А при советской власти еще и асфальтом умудрились покрыть некоторые из них!
Вот и мчится грузовой автомобиль ГАЗ-51 сквозь пустыню по хорошему асфальтовому шоссе, проложенному в Джизакской области республики Узбекистан. Едет не абы куда, но следует четко проложенным заранее маршрутом, для начала - в древний город Самарканд. Карта здесь просто необходима, чтобы не заблудиться, или не проскочить нужный поворот, ибо редки, очень редки дорожные знаки вдоль этого шоссе, да и зачем они, бесполезно-декоративные? Поставили указатель на ближайшую автозаправку, предположим, как оно и требовалось по дорожно-строительному плану, а он проржавел, или иначе обветшал, повалился, попав под смерч, или украден. И можно быть уверенным, что у районных властей не скоро дотянутся руки, чтобы починить, ибо у них множество других, более насущных забот и спущенных сверху государственных планов. Прежде всего, по хлопку. На многие версты-километры окрест нет ни перекрестков, ни школ, ни предприятий общественного перекуса, ни дорожных работ... А если вдруг знаки и обнаруживаются где-нибудь на обочине, целые и невредимые, то все проезжающие на них ноль внимания: какая тут еще предельная скорость сорок кэмэ??? Топим дальше, Лук, это простой мираж перед нами! Пустыня же! Мне в том году возле горы Букантау вообще "кирпич" привиделся и пляшущие человечки над ним! Искандер хохочет над собственной шуткой, Лук подхватывает и откашливается: папиросный дым попал не в те бронхи... Не успел прокашляться Лук - захрипел-забулькал закашлял капот газоновский... Стоп-машина.