Annotation
Начало давно обещанного романа о Михаиле Шеине
Бурланков Николай Дмитриевич
Глава 1. В Москв
Глава 2. На северной границе Великого поля.
Глава 3
Бурланков Николай Дмитриевич
Наказы особого сыска
Наказ Первый. Тамбовский волк.
Глава 1. В Москв
е.
Хотя с окончания последнего польского и шведского нахождения прошло уже несколько лет, окрестности стольного града все еще лежали в запустении. Впрочем, молодого боярского сына Матвея в этот яркий весенний день, в самом конце весны, радовало все. И копошившиеся где-то обочь дороги селяне, и попадающиеся навстречу верховые, обдающие путника разлетающимися из-под копыт комьями грязи, и зеленеющая трава, и цветы, усыпающие пригорки.
Дорога пошла под уклон, спускаясь к реке, и вскоре появились признаки приближения большого города - путники стали попадаться чаще, то тут, то там вставали изгороди слобод.
Издалека, на самых дальних подъездах к городу, ярким пятном возникла стена Белого города. Над нею золотились купола церквей, виднелись башенки и стреленки боярских хором. После двух недавних погромов город отстроился заново, повсюду пестрели новые избы, терема с яркими крышами и резными коньками, устремленными к небу. На реке кипела жизнь: бабы стирали белье, от причалов отплывали небольшие суда - под парусами, на веслах, или вовсе тягаемые идущими по берегу людьми; изгороди сплетались в единую сеть улочек и проулков, устремляющихся дальше, к сердцу города - Кремнику, столь много перенесшему в минувшее десятилетие.
Навстречу Матвею попался десяток стрельцов, бодро шагавших под звонкую песню. Запевала вытягивал какой-то сложный напев в одиночку, зато в радостный и бойкий припев вступали все его спутники. Увидев Матвея, стрельцы проводили его взглядом, на миг прервав песню - и тут же зашагали дальше.
За рогатками, преградившими главную дорогу - тут двое ратников оглядели Матвея, не отрываясь от столбов ограды, и лениво махнули ему - "проезжай", - начался сам город. Матвей, выросший в деревне, больших городов раньше не видел и все дивился тесноте, в которой люди живут.
- Скажи, - обратился он к подпирающему спиной деревянную будку сторожу в кафтане городской стражи, - как найти дом боярина Шеина?
- Михал Борисыча? - оживился тот. - Да вот на Кремник ступай, там в крайней улице спросишь, тебе любой покажет.
За нехваткой зданий для приказов - старые выгорели после многочисленных пожаров, а новые никак не доходили руки построить, - бояре, возглавлявшие приказы, принимали посетителей и решали дела прямо у себя в хоромах. Михаил Шеин, о котором в семье Матвея всегда говорили с благоговением, недавно возглавил Сыскной приказ, занимавшийся, как говорилось в царской грамоте, "дознанием, дабы сильные слабых не утесняли", - и посетителей, а главное, челобитчиков, тут было множество.
В дом вело резное крыльцо, укрытое островерхой крышей, и навесной переход, окружавший весь дом по второму ярусу. На него выходили двери, то и дело открывавшиеся и пропускавшие людей то туда, то сюда.
Смутившись такого множества народу, Матвей замер у двери.
- Тебе кого? - спросила выбежавшая дворовая девка.
- Мне воеводу Михаила Борисовича, - отвечал Матвей, обрадованный хоть какому-то вниманию.
- Всем воеводу, - со знанием дела протянула она. - Ты кем будешь?
- Да мой отец с Михаилом Борисовичем вместе еще в Смоленске служили, - начал Матвей. Девка решительно тряхнула головой:
- Пошли, проведу тебя черным ходом.
Оставив коня привязанным у ворот, Матвей следом за своей провожатой устремился вглубь двора. Девушка ловко виляла по переходам между постройками, ведя его все дальше, потом они шли по полутемной лестнице, как вдруг в глаза Матвею ударил свет, и он увидел перед собой дверь в светелку, распахнутую коренастым человеком с окладистой бородой, в легком опашне, отороченном мехом, статным, с увесистыми кулаками и глубоко посаженными глазами.
- Ты кто будешь? - спросил человек. Судя по низкому поклону провожатой, тут же постаравшейся скрыться, это и был боярин Михоил Борисович Шеин.
- Матвей, сын Василия Темкина, - поклонился Матвей.
- Матвей Васильевич? - Шеин внимательно и неторопливо разглядывал молодого боярского сына. Матвею стало неуютно под этим пристальным взглядом.
- Что ж, люди мне нужны, а родителя твоего я хорошо знаю, - медленно выговорил боярин. - Посмотрим, как справишься с поручениями, там и поглядим, к какой службе тебя вернее приставить.
Шеин казался человеком обстоятельным и неторопливым, не суетящимся по пустякам. Он внимательно изучал стоящего перед ним молодого боярина. Матвею такое внимание было в новинку.
- Это хорошо, что отец твой сына в город отпустил, - кивнул Шеин степенно. - После смутных времен все из города по своим имениям разбежались, добро свое охранять. А не понимают, что в одиночку добра не сохранишь - что против целой шайки разбойников делать будут? А шаек у нас еще много бродит... - воевода задумался.
Хотя последние сражения возле Москвы отгремели еще три года назад, нехватка ратных, грамотных, да и простых людей ощущалась на каждом шагу. Действительно, многие поразбежались, если не погибли. И Шеин, которому досталась непростая задача разбираться в многочисленных "утеснениях", был рад любому помощнику.
- Ступай к боярину Хилкову, Ивану Андреевичу, он ищет людей для поездки в Тамбов, что на северной границе Поля. Там вам предстоит нелегкое дело. Так что - гляди, как себя поведешь, так на тебя и смотреть будут. Скажешь боярину, что от меня. Его хоромы четвертые от моих, по этой же улице, если ехать от Кремника.
Выйдя на улицу, Матвей двинулся в обратную сторону. Хоромы боярина Хилкова построены были по всем правилам, в три яруса, с башенками, со светелками, с крытыми сенями и переходами. Большой двор, огражденный забором, усажен был невысокими зеленеющими кустами.
- Где хозяина найти? - спросил Матвей холопа, подбежавшего к приезжему.
- Боярин наверху, в светелке своей, - отозвался тот, принимая коня у спешившегося гостя.
Пройдя сени и красную горницу, Матвей по довольно крутой лестнице поднялся на второй ярус и оказался перед небольшой светлой дверью. Пока он размышлял, постучать или сразу войти, изнутри раздался страшный грохот и звон разлетающейся посуды.
Матвей рванул дверь на себя - и навстречу ему из светелки выплыло облако дыма. За дымом он разглядел высокого статного боярина, молодого - немногим старше самого Матвея, - в длинном атласном кафтане. Совершенно спокойно хозяин подошел к узорчатому окну и широко распахнул ставни, выпуская клубы дыма на улицу, после чего вернулся к столу и взял с него черную загогулину, отливающую сталью.
- Знатная вещица! - с гордостью произнес хозяин, показывая загогулину гостю. Он взял в другую руку ершик, вроде тех, какими хозяйки моют глубокие и узкие кувшины - только совсем маленький, - и стал им что-то заталкивать в небольшое отверстие в предмете.
- А что это? - спросил Матвей.
- Пистоль, - отозвался Хилков с таким видом, будто все на свете должны знать, что это такое. - Мне купец Виниус из Голландии привез, - не преминул он похвастаться. - Вроде пищали, только маленькая, и куда надежнее. Бьет недалеко, зато можно за поясом носить, - боярин показал, как это, заткнув пистолет за пояс.
- И в чем радость?
- Ну, как же! Вот, в дороге, например. Все время с натянутым луком или самострелом ехать не будешь. Пищаль, опять же, пока зарядишь, пока фитиль разожжешь. А у этого кремневый замок, как у самопала, можно зарядить заранее - и везти за поясом. И если вдруг на тебя кто нападает, выхватываешь, взводишь, и, - боярин выхватил пистолет и пальнул в горшок, стоящий на полке с посудой под потолком на дальнем конце светелки.
Вновь раздался жуткий грохот и повалил дым, а горшок разлетелся вдребезги. Матвей закашлялся.
- Меня боярин Шеин прислал, - наконец, произнес он, откашлявшись. - Михаил Борисович. Сказал, тебе люди нужны.
- А! - Хилков оценивающе оглядел Матвея с ног до головы. - Так это он мне тебя в помощники определил? Да, совсем худо дело, если уже желторотых юнцов присылают.
Матвей хотел обидеться, но вместо этого улыбнулся - сам-то Хилков тоже не выглядел умудренным опытом человеком.
- Что делать надо, знаешь?
- Нет пока. Надеялся, ты расскажешь.
- Ну, пошли. Эй, Манька!
На крик вошла сенная девушка.
- Приберись тут и проветри как следует, - велел Хилков, выходя из светелки.
Хозяин провел Матвея в небольшую горницу в нижнем ярусе.
- Так вот, дело нам предстоит довольно запутанное, - он выложил перед Матвеем две грамотки, свернутые в трубочку. - Ты хоть грамотный?
Тут уж Матвей обиделся всерьез.
- Ты меня за кого принимаешь?
- А что? Я такого за последние годы насмотрелся! Сам понимаешь, война, разруха, голод, где тут грамоте обучаться? Иные имя свое написать не могут, даром, что бояре.
Матвей развернул первую грамоту, стал разбирать написанное.
- Что в ней такого? Обычная челобитная, народ своим воеводой недоволен.
- Да в ней-то самой ничего. Поехали бы да разобрались. Но вот вторая грамота - уже от самого воеводы, - хозяин пододвинул Матвею второй свиток. - В ней воевода жалуется, что завелся у него в волости лютый разбойник Сидорка Рябой, якобы из бывших холопов, и никакого сладу с ним нет, а народ ему помогает против властей. Вот и выходит, что непонятно, кто прав, кто виноват, и что там на самом деле творится. То ли воевода этим Сидоркой прикрывается - мол, народ сам виноват, разбойника покрывает, а на меня сваливает, - то ли, наоборот, на воеводу наговаривают, да, может, сам Сидорка за этой грамотой и стоит. Словом, придется ехать и разбираться на месте. С народом поговорить, а по-хорошему - Сидорку этого изловить да в Москву доставить. В общем, переночуешь у меня, завтра с утра выезжаем. Да, вот, держи - пригодится, - он протянул Матвею такой же пистоль, какой был у него, - это уже с тульского завода, Виниус хвастался, что не хуже голландского.
Кроме Хилкова и Матвея, в путь с ними отправились трое стрельцов. Хилков рассчитывал на помощь местного воеводы, боярина Григория Валова, у которого должно было быть в крепости десятка два ратных людей.
Ехали спокойно - ближние к Москве земли были уже очищены от шаек лихих людей, а отдельные уцелевшие разбойники не осмеливались даже подступить к хорошо вооруженному отряду, - но Матвей отметил, как мало путников ныне встречается на дорогах. Раньше шли и купцы, и богомольцы, и просто путники из города в город - кто родичей проведать, кто поискать лучшей жизни, - а теперь дороги точно вымерли.
- А что ты хочешь? - пожал плечами Хилков. - Доверие не сразу возвращается. Ведь трех лет не прошло, как Владислав Польский к самым стенам Москвы подходил, чуть опять ее не взял; ну, да князь Дмитрий Михайлович его отбил и бежать заставил. Тогда-то Владислав и согласился на наши условия, и Михаила Борисовича с патриархом отпустил из плена, и на мировую пошел.
Матвей про себя подосадовал, что три года назад его бы отец нипочем не отпустил из дому, а то бы мог и он поучаствовать в сражении под началом прославленного князя.
Чем ближе продвигались они на юг, тем чудеснее становились края - листва уже вовсю зеленела, окутывая леса весенней дымкой, трава заглушала поступь коней, разрываясь тут и там пестрыми цветами, - и тем запущеннее становились поля и деревни. Все больше попадалось развалин и заброшенных домов, иногда виднелись следы пожарищ. Словно только вчера выбивали отсюда "лисовчиков" и казаков.
Не доехав засветло до крепости, Хилков решил заночевать в ближайшей деревне.
Староста встретил гостей с улыбкой, но улыбка его явно была подобострастной.
- Ты, как будто, не рад гостям? - нахмурился Хилков.
У старосты вздрогнула губа, лицо исказилось кислым выражением.
- Как не рад? Рад. Царская служба, оно понятно... Только ведь третьего дня - царская служба, да на той неделе опять же... Каждый приезжает, лошадей, харчей требует... Вам всем недосуг, торопитесь, дела, время не ждет, да только мы-то тут особо не жируем, чтобы вот так постоянно встречать нежданных гостей...
- Не переживай, мы тебя не стесним, - рассмеялся Хилков. - Нам бы переночевать, а утром мы в крепость двинемся.
Молодой боярин бросил на стол серебряный рубль. Староста посмотрел на боярина, покачал головой.
- И что я с твоим серебром делать буду? Вокруг нас тут народ бедный, рубля в глаза не видывали. Разве что в кубышку для внуков положу?
- Чего же ты хочешь за постой? - удивился Хилков.
- А ты бы выдал мне грамоту охранную, чтобы воевода наш с меня подати не тряс хотя бы года три, - осмелев, попросил хозяин. - Я бы хоть немного развернулся, а там можно было бы и поговорить, сколько я платить кому должен.
Хилков поглядел на Матвея и задумался. Видно было, что очень хочется ему показать себя перед младшим товарищем человеком разумным и важным, но при этом и взять на себя смелость выдавать такую грамоту он тоже побаивается.
- Ладно, - наконец, решился он. - Неси перо и бумагу.
Бумага - неплохая, надо сказать, бумага, привезенная явно откуда-нибудь из Персии - и перо с чернильницей мигом оказались на столе, хозяин разогнал от стола всех слуг и посетителей, усадил боярина и с готовностью склонился рядом.
- А ты пока на стол накрывай, - махнул пером Хилков. - Да всех моих спутников не забудь накормить!
Боярин старательно скрипел пером, подтер пару клякс, пока они не засохли, и наконец, выдал хозяину требуемую грамоту. Тот радостно прочел ее, свернул и приветливо обвел рукой свои хоромы:
- Ну, гости дорогие, чувствуйте себя, как дома! Все мое добро к вашим услугам.
- А вот скажи, - удержал его за рукав Хилков, - у тебя не объявлялся такой человек, Сидорка Рябой?
- Да что ж я, - хозяин решительно освободил рукав рубахи, - у каждого приходящего имя-прозвище спрашивать буду? Я бы вот и твоего имени не узнал, если бы оно в грамоте прописано не было.
- Ну, а, может, слыхал чего про такого? - настаивал молодой боярин.
- Да, всякое люди толкуют, да только не все слухи пересказывать стоит.
- Ничего, мы пока не торопимся, с удовольствием послушаем.
Видя, что отделаться от гостя не получится, хозяин заговорил, понизив голос.
- Говорят, есть такой разбойник. По всей округе ходит, богатых гостей грабит. А более всего не жалует тех, кто подати собирает. Но зато, надо вам сказать, - он почти перешел на шепот, наклонившись к сидящим за столом, - прочих разбойников всех от нашей волости отвадил. Так что я вам так скажу: ежели вы за ним сюда явились, вряд ли найдете помощников среди наших. Бояре, конечно, особенно, кто от него пострадал, те с радостью бы его скрутили - да только сами они о нем понятия не имеют, ни кто он, ни где его искать.
- Ну, и на том спасибо, - Хилков махнул рукой, отпуская хозяина.
Глава 2. На северной границе Великого поля.
Не так давно - незадолго до памятных событий, связанных с приходом Самозванца и многолетней последовавшей за тем смуты - через эти края прошла Засечная линия, и тогда Тамбов был небольшим острогом в числе прочих, еще без имени. Однако места тут были плодородными, и очень быстро заселялись выходцами из северных краев, как крестьянами - так и боярами, и дворянами, охотно получавшими землю неподалеку от места своей службы. В годы раздрая тут было на редкость спокойно, лишь иногда небольшие отряды - то одной, то другой стороны - забредали в эти края; но после изгнания шаек, а особенно после возвращения из плена патриарха, царь глубоко озаботился восстановлением порядка в южных землях. А потому из Рясска - ближайшей крепости - был прислан воевода, и укрепления Тамбова, изрядно потрепанные, отстроены заново.