Рокоссовский Егор Константинович
Aftherlife
AftHerLife
Глава I
Приглашение на казнь
Октябрь. Ровно год назад началась история Амброзиуса. А сегодня он отправляется в последний путь. Святая ночь парадоксально очернилась сильнее прежнего. Ощущение потери, пропущенного звонка освещало эту ночь факелом в темноте. Пленительные мелодии заставляли плыть и ярко гореть в пространстве. Чёрные фантомы тлели, как прежде на привычных местах празднества, но в тот день тлели также белые, надзиратели,заблудшие и, черт знает, кто ещё. Безусловно темнейшего не знали ни слабые, ни слабейшие. Не знали и причины стремительного превращения свежеприбывших жертв в полымя. Не суждено было им получить ответы в ту ночь. Приближённые восприняли смерть Темнейшего примитивно- шок, трагедия, желание мстить. У подножья легендарного возвышения разразился спор:
- Довольно с меня! Белые этим жестом развязали войну. После церемонии в склепе отдадим им должок. - с яростью и бурым костром в глазах сказал Потэстатем.
- Холодную трапезу подадим позже, сначала проводим Его Темнейшество, - с глубоким трауром в голосе произнёс Пневма.
- Запах напалма пустим им по ноздрям со следующим заходом светила! - согласился с намерениями братьев Гайдзин.
Празднество пылало. Сожжённые Содом и Гаморра восстали из пепла. Фантомы стали величайшим произведением порока. Они твёрдо знали, что завтра вернутся к привычному жалкому существования, но эта ночь казалась им бесконечной бездной величия. Темная энергия сносила смерчем жалкие душонки.
Кладбище орошалось колким ливнем. Врата скрипели, фантомы возмущались, будто получили неожиданный выстрел в спину, капли дождя падали на них колкими иглами. Воронка в тьмущем небе расцветала ярчайшими звёздами, словно неоновыми слоганами. Свет из неё озарял склеп, что никогда прежде не был столь ясно виден. Границы света строго очерчены благодаря стае ворон.
Тысячи памятников пополнили бы свой счёт, если бы не святая ночь. В этот день принято жечь души. И в этом совпадении вновь приняла своё участие судьба. Чернющий катафалк подъезжает к воротам. Герой успевает промокнуть насквозь, вынесенный чёрными из катафалка, и высохнуть в пределах бреши. Склеп изнутри был точечно освещён свечками по периметру. У холодной стены печь уже была готова принять нового туриста.
- Наша жизнь-шахматы. Имеет множество комбинаций до сорокового хода. Твоя партия окончена.- первым произнёс прощальные слова Потэстатем.
- Прощай, сэньшей,- не скрывая иронии, сказал Гайдзин.
Пневма молчал.
Как только печь начала потихоньку алеть, зажглись три табачных огонька. Играл спешно включённый блюз. Склеп внезапно потух. Абсолютная темнота. Отворилась дверь, тонкая струйка света озарила помещение. Рассвело. Работник кладбища заступил на службу, не заметив никаких изменений со вчерашнего дня.
Свет. Тьма. Свет. Последовательность из 40 кругов. Бешенство ботаника взамен на обещанное состояние полёта. Неизведанная живыми тяжесть забрасывает на низины. Морской бриз сточных каналов, долгожданная гарь,что неощутима была в полной мере. В вековом космосе рисую картины чужого мне пространства. Не видно ни зги.Визг тормозов ласкает барабанные перепонки.
- Пневма, это ты?
Плавники лебедей шелестят, взмывая, будто колода карт. Чёрные или белые?
Глава II
Дар
- Непривычно, не так ли? - вопрошал незнакомый голос.
- Где я?
- Добро пожаловать в ад.
- Приветствую тебя, Аид.
- Нет. В твоих ассоциациях я лишь Цербер,- шутя,ответил незнакомый голос.
- Почему я ничего не вижу?
- При жизни ты был наблюдателем. Здесь же ты будешь учиться слышать. Опиши, что слышишь.
- Ничего.
- Теперь ты понимаешь, зачем ты здесь.
Тишина сковала обстановку. Счёт времени был потерян. Так вечность предстала перед ним. Карцер без падающей капельки воды, что сводит потихоньку с ума. Все это казалось забвением, к счастью, ошибочно. Только Церберу было известно сколько Амброз провёл в тишине.
- Знаешь, меня в последний год мысли о суициде посещали чаще, чем закат по вечерам.
- А вот, кстати, и он.
Пахло хвоей. Начался птичий концерт. Увертюра. Соловьиное соло. Крылья-странички старого мультипликатора расстреливают новую очередь. Заступили трели справа, слева,отовсюду. Тысячи голосов поют в унисон. Неисчерпаемое желание увидеть серебристый заход солнца. Воркование сбрасывает темп, вязнет симфония. Совы взмывают вверх, концерт окончен. Хрустят злаки, грызуны, пробудившись, начали метаться, будто волны вверх-вниз. Кода. Сверчки-виолончельная партия. Opus posthumum.
Ноябрь. Убежище Амброза. 17:00.
- Всё готово? - спросил Потэстатем.
- Как никогда, - сказал Гайдзин
- Горечь белых, поданная всласть, самое вкусное блюдо.- заметил Пневма.
Электронная музыка гремела в ушах. Разрывающие кульбиты при падении. Крики, мольбы как вспыхнули, так же стремительно затихали. Те же праздничные волны, что были ночью, превратились в шторм и несли на дно. Чуть выше скулёж псов, рёв лошадей и трескающий смех гиен сливались воедино. Вся та масса чутко приправлена завывающим гулом ветра. Отвратительно запахло гарью и кровью.
- Что это?
- Святая месть,- ответил Цербер
- Кому они мстят? Они обвинили во всем белых?
- Грядёт война. Твоя война.
- Какой из меня воин? Да и лидер из меня никакой.
- Справедливость заключается в том, что ты должен исправить ход событий, заводным ключом которых ты стал. Иначе нам придётся провести вечность,слушая закаты и рассветы, дни и ночи, постигая естество. А я думаю, что вечность с первого взгляда (как бы комично в твоём случае это не звучало) напугала тебя своей природой.- наотмашь закончил Цербер.
Свежая работа для осветителей и освятителей. Толпы собрались у входов в подзёмку.
-И ради этого мы сюда пришли?
-Все пропустим!
-Слишком ярко!
-Там, где толпы,там и взорвалось!
Самый центр Техногорода. Мощнейшая футуристичная башня превосходящих белых.19:56.
Водопады алкоголя и закусок. Прийдя расслабиться, высший слой белых вынужден решать проблемы барахтающихся и утопающих. Но угроза их статусу и положению была единственной мотивацией к действиям по пресечению.
- Что это может значить?
- Угроза тёмного мира обостряется. Их что-то здорово разозлило.
- Означает ли эта пощечина начало войны?
- В любом случае стоит увеличить количество надзирателей во всех популярных местах в городе. Необходим абсолютный контроль.
В роскошный зал, украшенный исключительной мебелью с бархатной обшивкой и позолоченными ножками и бесконечными рядами полок, заполненных вываливающимися кипами бумаг, незаметно вошёл самый могущественный из превосходящих. В его строгом наряде выделяющимся был лишь счётчик времени, идеально подчеркивающий его силуэт .
- Наша цивилизация достигла той точки развития, что все разногласия возможно решить дипломатически. Возможна ли с ними встреча? Я всегда получаю то, что хочу. Без исключения.
Расслабленные волны. Гипнотизирующий тон. Знакомые вибрации. Я точно знаю, что это. Но как? Меня уже проводили в святую ночь. Судя по всему, тёмный мир объявил военное положение. Хотел бы я их остановить и примирить. Но как? Цербер? В ответ тишина.
Впервые в истории тёмного царства святая ночь стала целым святым уикэндом. Гайдзин, употребив увеселительные вещества, танцевал на барной стойке в компании нескольких чернодушных богинь. Пневма растворился в едком дыму, сидя в углу на кожаном диванчике рядом с источником музыки. Абсолютно перемешанный декаданс царил в одном из ангаров Техногорода. Плащи, ранее накинутые фантомами, сменились на разное чёрное рваньё. Эпилептический ад. Свет. Тьма. Свет.
Не праздновал успех только Потэстатем. Он каждое мгновение своего оставшегося существования теперь думал о мести. О том, о чем раньше даже не рискнул подумать. О свержении белых и полном уничтожении Техногорода. Ведь именно его Темнейшего убили раньше запланированного срока. Темнейшего, в которого он верил, который должен был привести его фантомов к процветанию. Он горел этой идеей все это время. Но все будет так, как должно быть.
- Ну как ты, сынок? - раздался неприятный скрипучий жалкий голосок.
- Кто вы?
- Я, та самая костлявая старушка. Мне поклоняются твои соратники и боятся твои противники. Я и есть смерть, что настигла тебе вчера.
- Ты здесь для того, чтобы оповестить меня о будущих встречных?
- Смерть не приходит дважды. А к тебе пришла. Делай выводы,- сказал Цербер.- Я не пропущу тебя, покуда она тебя не отпустит.
Самая нелепая шутка обратилась невыносимой болью. Смех превратился в болезнь. Её яркий образ, вросший в стену плакатом, тускнел с каждым мгновением. Всему виной стали глаза. Их он не позабудет никогда. Чёрное солнце степи двоилось в воде. И город чужой катился пеплом по ветру. Товарищи сгинут в небытие и недруги иже с ними. В этот же миг он прозрел.
Самый грязный пёс, Цербер, сидел, облокотившись спиной на пятую стену в беззвучном помещении. Волос на голове лишенный, глаза сверкали хитрым ливнем, таких, как он, назвали прокаженными, голый торс, обугленный сажей, и белоснежные штаны, потёртые в пыли.
- Ни трёх чердаков, лишенный хвоста, таким ныне предстал перед тобой гуляка Цербер. Как только тебе открывается истина по велению времени, происходит то, что вы, фантомы, называете чудом. У времени осталось мало тебя, поэтому к тебе вернулось зрение, хоть ты и не приобрёл слух полноценно. Неизвестно в какой миг время упадёт на дно песком, поэтому имеет смысл показать истине, чего ты стоишь. Слух- твой единственный поток из Техногорода, по крайней мере того, что от него осталось. Зрение же здесь не так необходимо, как прежде. Кстати, взгляни, кем ты стал после визита костлявой.
Глава III
Colloque Sentimental
Эссенция в тухлом мешке, заковавшем летящий легкий силуэт плотью. Дымообразные волосы, превратившись в шелковую шерсть, которые парили только на ветру. Внутри насос, отправляющий соленый вишневый сок по трубкам. На крыше ночует мерзкий серый моллюск: играет тревожный этюд на хрупких струнах. Два лавровых листочка, испачканных в саже, колышутся в такт с мелодиями насоса, вечно опаздывая на высоких нотах. Красный гороховый стручок под двумя шерстяными шахтами возвышается над степной долиной. Только глаза остались неизменны. Ласковые одинокие звёзды, греющие внешнюю жизнь, способны сразить навзничь любого. Все границы болтаются на гайках.
- Почему я не слышу желаемое?
- Твоего желаемого не существует. Не сразу Техногород строился.
Барабанное соло. Жуткий скрежет электронной гитары. Грохочущий топот. Звон бутылочных осколков впивается в несчётное количество бетонных холодных стен. Отчаянные крики. Запах жженого леса и ацетона. Звуковое безумие отдаляется по тоннелю вверх.
- Не глохни! Попробуй понять, что услышал, - с явным беспокойством сказал Цербер.
Гайдз вырос в самом бедном районе Техногорода. Голод, заставляющий нарушать все порядки ради пропитания, ему знаком не понаслышке. Спустя годы грязной работы он попался жандармам. В тот момент его заметили Потэстатем и Пневма. На благо тёмного мира и из-за недостатка отчаянных и загнанных в угол фантомов, готовых на всё, его вызволили из-под стражи. Гайдзин проделал немало для черных из чувства благодарности и жажды мести. Изрядно надравшись, вспомнил малютку Амброзиуса и решился мстить вновь.
Второе ноября. Главная Площадь Техногорода. 20:00. Свинцовые малютки формируют множество овальных отверстий в белёсой эссенции горожан. С убийцей в руках стоял Гайдзин. Глаза не блестели, просто блики. Он смеялся, сыпя гильзы на асфальт, которые нарисовали огненный круг. Перед смертью он успел забрать с собой чёртову дюжину белых. Массовые потери в сердце города. Образовавшееся облако копати душило оставшихся на месте бойни. Долгий путь Гайдзина прервался. В городе установили военное положение.
Повеяло холодом. Задрожали стены. Потолок медленно увлажнялся тёмным болотом. Эти манящие топи бурлили. Заряжаем вселенную в пушку. Целимся в моллюска. Огонь. Из воронки спустилась дряхлая костлявая старушка в чёрной мантии, держа в руке заточенный ледокол.
- Мой сын желает проведать тебя.
Поднялся смерч. Из едкого дыма показался Пневма.
- Как же ты вляпался в это,брат?- спросил он.
Пневма в этом помещение тоже был в границах плоти. Шерсть на чердаке была подобна шубе снежного барса. Глаза-два коллекционных минерала. Над ними две чёрные шипастые границы, будто шкуры пантеры. От матери досталась костлявость.
Капель. Шумят ручейки. Листопад. Пепел падал на желтые листья. Гроза. Молнии. Ливень. Рассвет. Радуга. Стрекозы летают над утренней росой. Непобедимая зима. Первый снег со льдом покрыли уличную грязь.
Разговор получился одним мгновением-жвачкой.
- Слышал Гайдзина?
- Слух чуть попортил. Громко и Красиво.
- Эх, глупец погорячился. Это начало конца. Теперь остаётся лишь один вопрос: успеешь ли ты встретиться с истиной, пока Техногород не обратится в пепел?
Пневма растворился также быстро, как и появился. Осталось только горькое черничное послевкусие.
Орды охраны. Безупречно освещённый зал. Посередине мягкий круг жесткого наполнения кислотно-желтого цвета, опоясанный свежей кровью, парящий в июльском небе. В центре круга стоял убитый горем Потэстатем. Согласившись от отчаяния на встречу с верхушкой иерархии превосходящих белых, он думал, что подписал себе смертный приговор.
К нему приближалось внушительное белое облако, в самом сердце которого прикрывший гниль своим кимоно был самый влиятельный превосходящий. Выйдя из сопровождающего облака он показался Потэстатему полностью. Кимоно было заковано красным поясом. Теми же красками были закованы и руки. Кровавый ливень летел навстречу к грозовой туче.
- Приятно познакомиться. Ведущий.
- Потэстатем. Вы просили встречи- я здесь. Удивлён, что ещё жив.
- Вы же хотите войны, как я понимаю?
- С того самого дня как нас начали притеснять и белые фантомы получили превосходство, мы мечтали расквитаться. Мы дождались Темнейшего, который по легенде должен был привести нас к процветанию. И вы его каким-то образом вычислили и убили, что противоречит как нашим законам, так и вашим. Отныне, пока мы не отомстим за Его Темнейшество, тёмный мир не будет жить в мире и следовать порядкам, установленным в Техногороде.
- Ух, кто-то серьёзно хочет войны. Судя по истории нашего мира, все войны были из-за женщин. Мы знали, что у вашей шайки появился новый "всемогущий" фантом, который якобы перевернёт все с ног на голову, но о его смерти узнали только сейчас.
- Не верю ни единому слову.
- Знаешь, юнец, мне всё это порядком поднадоело. Хочешь уничтожить весь город? Убей меня сейчас. Это даст тебе уважение твоих ничтожных фантомов и страх всех белых, а мне ты подаришь славную смерть. Сделка?
- Я поклонник медленной мучительной смерти.
Потэстатем одним движением лишил оппонента его кимоно,обличив всю гниль, и мгновенно исчез из зала с красным поясом. Заслуженный трофей. Впоследствии он узнал, что Ведущего бросили дотлевать в самую далекую тихую коморку.
Глава IV
Защита Превосходящего
Мятежный дух витал в воздухе. Город обуял страх, но не трепет. Гиперактивность в деятельности одних покрывала отчаявшиеся поглощённые депрессией души других. Протесты предотвращали грубой силой организации, посвящённой охране порядка. Безоблачное небо впервые вызывало чувство тревоги перед бурей. Колючее общество-кактус деформировало виноградный прозрачный дождь, вымывающий любые реальные ощущения. Самым ценным ресурсом стали различные притупляющие чувства вещества. Путешествия, ставшие смыслом существования. Протоптанные неоновые тропинки принимали гостей. На лидирующие позиции выходил преемник Ведущего, занимавшийся вещественным распространением.