Но искусство смерти требует. Порой не вполне буквальной, но без смерти невозможно. Чтобы что-то родить, должно что-то умереть. Иногда художник, а иногда его свобода. И почти всегда должно умереть желание родить снова. В общем, грязь должна засохнуть, хотя может и загустеть". И Дафна, оглянув всех, защебетала "Да, в отделе канцелярии завелся "певец бутылки"!". Её находили красивой, но не я. Мне просто не нравились блондинки.
Нечего сказать только о Кетти. Вечно летает в облаках и молчит с таким лицом, будто кто-то умер. Я точно знал, что под вязанной кофтой она прячет пирсинг в сосках и татуировку с Ктулху, однако её лицо и её поведение заставляли в этом знании усомниться. А разрешилось все, пока я мочился мимо унитаза, а потом блевал руками цепляясь за капли собственной мочи, - девчонки загорелись идти с нами. Мое мокрое свежевымытое лицо только и заметило "Прекрасная идея". Щербинка Хлои заметила в ответ "От вас несет рвотой, мистер циник".
Неон парадного входа перекрасил наши лица в красный цвет. Стрип-бар "Багровая полночь" ждал нас, наобещал лучших девочек в штате и коктейли по 99 центов. Хлои спешила докурить сигарету, чтобы мы наконец вошли. Хмель начал отступать, и нужно было срочно заполнить животы новыми порциями. Пахло ванилью. Транс раздавал листовки, у нас уже была одна, но он подошел рассказать о сегодняшней программе на ночь. У кого самая большая грудь, кто позволяет себе немного больше во время привата, какое бухло лучше не пить. Я заметил, что окна подвала забиты досками, а на верхних этажах решетки. Пока я разглядывал дом, Хлои засосала транса в губы. Мне показалось, что у него сифилис, но говорить вслух я этого не стал. Все мои домыслы основывались на прочитанной в энциклопедии статьи. Я лишь сделал вывод из того, что я умудрился вспомнил статью, - "Срочно выпить!" - меня поддержали хором. Внутри было жутко грязно. И не было ни одного человека. Дверь за нами закрылась и открыть её, чтобы хоть немного осветить коридор красным неоном, у нас уже не получилось.
Мы простояли с минуту в темноте. Кто-то прикоснулся ко мне. Легкая дрожь пробежала по спине, когда к одной руке добавилась и вторая и третья. Руки опоясали меня, чья-то ладонь проползла по спине. Я отошел от двери всего на шаг, но когда снова потянулся к ней, ничего нащупать не получилось. Только пустота. И тишина. Ни одного звука, лишь тяжелое дыханье со всех сторон. Я шагнул туда, где должна была быть дверь с протянутыми вперед руками, шагнул еще. Третий раз -- ничего. Встал столбом, не понимая, как такое возможно. Снова обернулся, пошел на звук дыханья. Левую схватила мокрая миниатюрная ладонь, правую другая такая же. Ни слова. Еще минуту.
Наконец послышался голос Кетти "Кажется, стало громче". Голова моя кружилась, но я вполне трезво судил, что Кетти ошиблась. Меня опередил Тедд "Ты совсем рехнулась?!". Тут же прозвучал выстрел. В короткий миг вспышки, когда пуля еще не прошила Тедда насквозь, я успел увидеть полный людей коридор. Нас было не пятеро, нет. В два метра шириной, он был заполнен в несколько рядов. Я видел контуры женских волос и отблески заплаканных глаз. И грохот. Рвущий барабанные перепонки, эхом разлетающийся вглубь. В ушах зазвенело, а в груди забилось. Я рванул так быстро, как могли бежать ноги. Сзади закричала целая толпа. Первой я врезался в Хлои, она завизжала, а я схватил её за плечо и рванул с собой. Еще через пару секунд мы сбили с ног Кетти, она вопила "Прошу, не надо!".Крик сзади терял людскую природу, нет! Это была толпа! Вовсе не люди! Мы побежали втроем и бежали долго. Пока силы во мне не закончились, пока дыханье не потерялось напрочь, пока я не понял, что последние пять минут тащу по полу обессиленных Хлои и Кетти.
"Вроде тихо", - сказал я, заметив, что криков сзади уже не слышно. "В Тедда стреляли? Его убили?" - спросила Хлои. "Тихо. - ответила Кетти, - Так тихо, но не слышно, как стучится сердце". Вдруг для себя я заметил, что Кетти права. Что сердце бьется, разве что не вырывается, но его не слышно. Ни пульс в ушах, ни вообще. Что кругом тишина и лишь дыханье тяжелое мое и слабее у Хлои и Кетти. Стало жутко, стало страшно. Однако признаваться в страхе я не имел права, и сказал "Мне интересней, почему не было слышно наших шагов", от сказанного стало страшнее в сотню раз. Я сам сказал, но понял спустя секунду, все то время, что мы бежали, не было ничего. Только тяжело ртом, и со свистом носом. Вот и все. Я хлопнул в ладоши, и глухой шлепок все-таки пробился до меня. Хлопнул себя по щеке. Так же глухо. Кетти заплакала, а понял я, что это Кетти, только из-за голоса Хлои "Не сейчас, сейчас нельзя".
Уставился во тьму. И тишина и тихий рёв начали играть злую шутку. Стали мерещиться изгибы и движенья. Я стал и верить и предполагать, что прямо сейчас, раз шаги здесь не слышны, прямо сейчас из ниоткуда звериная лапа схватит мое лицо, сожмет и не отпустит. Что кончится мое дыханье в ней, и сказать я уже ничего не смогу. Уставился во тьму и пытался не бояться. Там не было ничего, и было слишком многое. Меня тошнило, но тошнить было нечем. Уставился во тьму, потому что смотреть больше было некуда.
"Эй", - Хлои взяла меня за плечо. Я обернулся и увидел свет. В её руке был телефон. "Почти сел" - сказала она, - "У Кетти тоже". Рядом с телефоном стояла и Кетти. Свет едва достигал стен, он прекращался почти моментально, освещая не больше полуметра. Я обнаружил себя на коленях и в слезах. Пошарился в карманах, - "Мой, наверное, выпал пока бежал".
"Откуда мы пришли? Оттуда?" - спросила Кетти. Я кивнул, мне помогли встать, и мы пошли дальше. "Снаружи дом казался меньше" - скользнула щербинка Хлои. "Он и был меньше".
Ноги шатались, мы шли вплотную друг к другу. Виски кололо или похмельем, или чем-то еще. Два вытянутых вперед фонаря шатались в стороны. От тряски видимое ничего зернилось. Свет коридору был будто чужд, будто от него становилось только хуже. Но без света становилось страшно -- я понял это, лишь раз обернувшись и не увидев ничего. "Пол наклонен. Заметили? Мы идем вниз" - щербинка Хлои, Кетти схватила мою ладонь своей мокрой. "Но ведь должен быть конец?!" - мой вопрос не ждал ответа. Весьма быстро мы поняли, что устали слишком сильно, что слишком рано пошли дальше, что нужно вновь остановиться, хоть и останавливались мы пять минут назад. Телефоны решили выключить -- заряд уже мигал красным.
Уперлись спинами в стену. Девчонки опустили головы на оба моих плеча. Сперва Хлои, а затем Кетти грустно завыли песню "Hotel California". Я открыл для себя, что песня эта имеет весьма пугающий сюжет. "За нами гнались! Заткнитесь обе! Там была целая толпа!" - не выдержал я. Хлои не подняла головы с плеча "И что? Будто есть много вариантов, куда мы ушли?! Либо вперед, либо назад. И да, я напомню, они и так были сзади! Не ссы, певец бутылки, просто не ссы!".
Плечи мои вдруг потеряли всякую тяжесть. Я все еще чувствовал прикосновения, но становились они все легче и легче. Вес стал пропадать и во мне самом. Легкость, сравнимая с невесомостью. Легкое ощущение эйфории, оттеняющее беспросветную истерику. Оковами тянущими вниз были лишь капли слез на щеках. Я боялся нового луча света, мне более всего было страшно увидеть себя теперь. Темнота хватала лапой за лицо и оставались только мокрые пятна. Лапа сухая, это само лицо растекается. Тает. Захотелось задать вопрос "Где мы?". И знал, что никто не ответил, но сам вопрос вопил о своей необходимости. Пальцы скрестились между собой, я смотрел в их сторону и воображал, как они должны выглядеть. Но фантазия рисовала совсем не мои руки. Слишком шершавые, или слишком гладкие. Я не помнил, как выглядят мои.
Свет вновь заиграл перед нами и мы вновь пошли. Кетти опять схватила меня своей мокрой ладонью, Хлои свободную предпочла упереть в стену. Я шел посередине и разглядывал незанятую свою. Шли молча, и резко остановились. Впереди тихим всхлипом послышался чей-то плач. Два луча света сошлись на моем лице. "Решай ты" - сказала Хлои. "Идем" - неуверенно предложил я.
Через десяток шагов на полу перед нами появилась Дафна. В порванной одежде и с пистолетом в руке. Она сжала в сгибах локтей свои колени. Как только свет коснулся её отвернутого лица, дуло пистолета бросилось к нам. Глаза стали огромными Кетти и Хлои, что были впереди защебетали "Дафни, это мы, опусти пистолет". И Дафна уже его опустила, пока я не шагнул вперед и больная физика коридора не показала ей меня. Второй рукой обхватив рукоять, она закричала "Не смей! Не подходи! В этот раз я выстрелю!". Меня задавили глаза Кетти и Хлои. "Дафна, о чем ты? Не бойся. Это ведь я..я не сделаю тебе ничего плохого". "Заткнись, сука! Заткнись! Не приближайся ко мне! В этот раз я выстрелю! Второго раза не будет!" Хлои сказала все за меня - "Дафни, о чем ты?". "Он вы*бал меня! Изнасиловал! Я была тут одна, он подошел сзади, весь в крови...я потерялась, думала сойду с ума, и тут пришел он. Сказал, что слишком долго здесь! И взял меня! Порвал одежду!". Кетти отпустила мою руку, а Хлои продолжила говорить за меня - "Дафни, он все это время был с нами. Наверное, это был не он. Откуда у тебя пистолет?". "Это точно был он! Поверь мне! Или думаешь, я настолько тупая?!" Дуло перенеслось к лицу Хлои. "Но я вправду был с ними. Дафна, это ты стреляла? Ты стреляла в Тедда?". Вопрос сбил её с толку, она опустила ствол, неловко икнула - "Нет, я не стреляла в Тедда. Пистолет -- мой, всегда ношу его в сумочке. Но, будь уверен, я выстрелю, если подойдешь еще на шаг". Хлои рывком устремилась к ней "Тишина! Тебя просто напугала тишина!", Хлои двинулась еще ближе к ней. Губами коснулась её уха. И начала дышать. Ровно и спокойно. Со временем Дафна задышала так же. Хлои легко опустила руки Дафны - "Нет, Дафни. Все позади. Гляди, мы вместе. Мы рядом. Тебе просто было страшно одной. Правда?". Дафна неуверенно кивнула. Луч из телефона Кетти моргнул и с гитарным перебором мелодии отключения погас насовсем. Хлои Повернула свой прямо мне в глаза - "Если мы куда-то намерены дойти, нужно торопиться. Мой тоже скоро отключится". Тут же она подняла Дафну на ноги, и они засеменили вперед. Я все стоял, пока меня вновь не схватила мокрая ладонь Кетти и не потянула следом.
Что же там впереди? Я слышал явно лживые речи о том, что там непременно выход. Мы двигались не столько вперед, сколько вниз -- это ощущалось не телом, но рассудком. Мысли о том, что выхода нет отвлекали от тишины и темноты. Пугать себя чем-то не столь страшным, чем ужасы окружение -- это так по-людски. Так по-людски дышать друг другу в уши, на пути в пустоту. Во мне не было больше сил. Но главное, не было никакого желания идти дальше. Когда погас последний луч света, мне даже стало легче.
Мы прошли еще немного. Пока не замерли. Что-то переменилось вокруг. Меня снова бросило в озноб. Я подумал, что, если мы шли в пустоту, прямо сейчас мы дошли. Ведь пусто внутри стало абсолютно. И стало тесно. Будто стены стали сжиматься. Я понял, что пара секунд, а может минута, без малейшего лучика света многое поменяли во мне. Я понял, что совершенно не помню не только вида своих рук, но и голоса Хлои и Кетти, поющих "Hotel California", не помню название клуба, в который мы зашли, и совсем не помню жизни до этого момента. Появилась мечта, чтобы кто-нибудь что-нибудь сказал. Я почти стал нашептывать мольбу об этом, почти завопил вслух. Но лицом ощутил движенье к себе, к своему лицу, что-то шарило руками прямо предо мной. Я понял, что стою много дальше всех остальных. Понял, когда моя мечта осуществилась, когда Кетти сказала - "Кажется, стало громче". Спустя мгновение абсолютно чужой голос вскрикнул "Ты совсем рехнулась?" и тут же прозвучал выстрел.
В ушах зазвенело, но лишь на секунду. Я слышал, как один за другим тяжелые вдохи исчезали впереди. Кетти кричала Хлои, Хлои кричала Дафне, и только я упал на колени к Тедду. Он шептал чужим голосом чужие слова. Сквозь пальцы текла теплая слизь. Его голос становился все тиши. Я не понимал его, но тянулся все ближе к его рту. Наконец, когда мое ухо уткнулось в его губы, я услышал последний его выдох.
Я вытер руки об одежду. И посмотрел дальше в пустоту. Там были слышны крики. Тихие и далекие. На всякий случай, я проверил нет ли двери позади, но её там не было. Была только дорога вперед, дорога дальше. Силы вроде бы кончились, и я решил идти до тех пор, пока не упаду и не умру. Я зашагал и стал вспоминать свет.
Я лежал в палате. У меня не было ног по самые бедра, обрубки были перемотаны красным бинтом. Не было рук по плечи. Низ лица был наскоро зашит. Слишком туго -- было больно шевелить головой. Поэтому не смотреть в окно я не мог. Там в полумраке стая собак дралась за кости моих ног. Снова пришел Мальчишка.
- Я еще кое-что написал. Будешь слушать?
Я бы хотел покачать головой в стороны, но не мог.
"Моя смерть."
Я выиграл у Смерти в карты. Снова. Эм, да, Смерть - с большой буквы. Но это не имя, это настоящая смерть. Она приходит к каждому, у нее есть голова, лицо, руки, но имени нет. Её просто так называют.
И я выиграл у нее в карты. Снова. Она злилась - устала проигрывать. Я хорош в этом деле. Всегда знаю, какие надо скинуть. Какими заходить, когда пасануть, когда задавить ставкой. Смерть проиграла. И ушла.
И больше не приходила. Я видел её с другими. Она даже не смотрела на меня. Когда я подходил ближе, бежала сломя голову. Я за ней - она в лабиринт трупов.
.
.
- Ну, что ты так смотришь? Это про жажду смерти, про этих ваших "экстремалов". Кто играется со смертью, пытается её догнать. Конечно, в конце она, зажатая в угол, будет вынуждена поцеловать героя. Убить. Что ты так смотришь?
Мои глаза безумно выкатились, не моргали. Хотя бы ими я пытался дать Мальчишке понять, какая злоба во мне сейчас живет.
- В конце концов, мне всего одиннадцать. Ну, и что, что просто?! Ты не злись, слушай дальше. Дыши, так сказать.