At least I am sure it may be so in Denmark.
(He writes.)
So, uncle, there you are. Now to my word:
It is "Adieu, adieu! remember me."
I have sworn't.
О Божьи ангелы! О небо! О земля!
И кто еще? К ним ад еще добавить?
Держись, о сердце! Мышцы, вы ослабли?
Мне помогите выстоять сейчас!
Мне, мне - тебя, отец мой, не забыть?
Да, призрак, если память есть еще
В презренном шаре на плечах моих.
Да! В древней книге памяти моей
Я вычеркну признания любви,
Все знанья книг, все образы и формы,
Все, что хранилось с детства много лет, -
Но я твои слова навек оставлю
Жить в одиночестве в той книге мозга.
Клянусь я в этом перед небесами!
О женщина, что гибель нам приносит!
Злодей с улыбкой милой на лице!
Я на моей дощечке напишу,
Что и злодейство может улыбаться,
По крайней мере, в Дании уж точно.
[ Он пишет ] .
А вот и Вы, мой дядя. Я добавлю:
"Прощай, прощай! И не забудь меня".
Клянусь.
Уильям ШЕКСПИР
(Гамлет, акт 3, сцена 1 )
To be, or not to be, that is the question:
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The slings and arrows of outrageous fortune,
Or to take arms against a sea of troubles,
And by opposing, end them. To die, to sleep -
No more, and by a sleep to say we end
The heart-ache and the thousand natural shocks
That flesh is heir to; 'tis a consummation
Devoutly to be wish'd. To die, to sleep -
To sleep, perchance to dream - ay, there's the rub,
For in that sleep of death what dreams may come,
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause; there's the respect
That makes calamity of so long life:
For who would bear the whips and scorns of time,
Th' oppressor's wrong, the proud man's contumely,
The pangs of despis'd love, the law's delay,
The insolence of office, and the spurns
That patient merit of th' unworthy takes,
When he himself might his quietus make
With a bare bodkin; who would fardels bear,
To grunt and sweat under a weary life,
But that the dread of something after death,
The undiscover'd country, from whose bourn
No traveller returns, puzzles the will,
And makes us rather bear those ills we have,
Than fly to others that we know not of?
Thus conscience does make cowards [of us all],
And thus the native hue of resolution
Is sicklied o'er with the pale cast of thought,
And enterprises of great pitch and moment
With this regard their currents turn awry,
And lose the name of action. - Soft you now,
The fair Ophelia. Nymph, in thy orisons
Be all my sins rememb'red.
Быть иль не быть? - Вот как стоит вопрос...
Что выше: выносить пращи и стрелы
Взбесившейся фортуны - или разом
Восстать противу них, и, взяв оружье,
Закончить все? Погибнуть... Умереть...
Уснуть... Всего лишь? Знать, что сном прервешь ты
Страдание и боль - наследство плоти...
Какой конец - забыться и уснуть,
Уснуть! Но каковы тогда виденья,
Которые во сне увижу я,
Когда петля смертельная сомкнется?
Вот что смущает нас; вот объясненье,
Что делает настолько длинной жизнь
И горе. - Кто бы снес презренье века,
Тирана гнет и хамство гордеца,
Тоску любви, медлительность законов,
Глумленье подлости над стойкой честью,
Когда бы волен был прервать свой век
Простым кинжалом? Кто бы под ярмом
Пыхтел, потел, неся груз этой жизни,
Когда б не страх страны, с чьих берегов
Еще никто вовек не возвращался?
Он волю ослабляет, и нам легче
Терпеть страданья этой долгой жизни,
Чем страхи той, что неизвестна нам.
Так совесть в трусов превращает нас,
Так яркий цвет решимости природной
Бледнеет под тенями тусклой мысли;
Стремление, могучее в истоке,
Течет теперь иным, кривым путем
И в океан поступка не впадет.... Но тише!
Офелия, мой свет! В молитве, нимфа,
Мои грехи пред небом помяни...
Джон ДОНН
Священные сонеты
1
Ужель меня Ты создал для распада?
Наставь меня, ведь смерть недалека;
я мчусь навстречу ей, в душе - тоска,
и сгинули вчерашние отрады.
Смотрю вперёд - и в смерть спешит строка,
назад - лишь темнота доступна взгляду,
и чахнет дух мой, наклонясь над адом,
под тяжестью великого греха.
Но Ты - везде; мой взор, Тебе покорный,
Я обращаю к небу - и встаю;
А враг не хочет, чтоб я был в раю,
Плетет соблазны... Я в тревоге чёрной.
Но к небу благодать меня стремит:
Пусть сердце - сталь, но Ты, Господь, - магнит!
4
Ты, мрачная душа! Болезнь пришла -
Предвестье смерти, скорой на расправу.
Ты - тот, кто предал отчую державу
И в край чужой бежал, исполнясь зла;
Ты - вор, что воли, как воды, искал,
Но был в темницу заключён по праву
И, лишь испив смертельную отраву,
Жизнь - даже в заточенье - славить стал...
Но ты найдёшь прощение, покаясь;
Какой же путь верней и чище всех?
Стань чёрным, сердце, в траур облекаясь,
Стань красным от стыда, припомнив грех,
Чтоб белым стать, очистившись любовью,
Омыв себя Христовой алой кровью!
JOHN DONNE
HOLY SONNETS
1
Thou hast made me. And shall thy worke decay?
Repaire me now, for now mine end doth haste,
I runne to death; and death meets me as fast,
And all my pleasures are like yesterday;
I dare not move my dimme eyes any way,
Despaire behind, and death before doth cast
Such terrour, and my feeble flesh doth waste
By sinne in it, which it Гwards hell doth weigh;
Onely thou art above, and when towards thee
By thy leave I can looke, I rise againe;
But our old subtle foe so tempteth me,
That not one houre my selfe I can sustaine;
Thy Grace may wing me to prevent his art,
And thou like Adamant draw mine iron heart.
4
Oh my blacke Soule! now thou art summoned
By sicknesse, deaths herald, and champion;
Thou art like a pilgrim, which abroad hath done
Treason, and durst not turne to whence hee is fled,
Or like a thiefe, which till deaths doome be read,
Wisheth himselfe delivered from prison;
But damn'd and hal'd to execution,
Wisheth that still he might be imprisoned.
Yet grace, if thou repent, thou canst not lacke;
But who shall give thee that grace to beginne?
Oh make thy selfe with holy mourning blacke.
And red with blushing, as thou art with sinne;
Or wash thee in Christs blood, which hath this might
That being red, it dyes red soules to white.
5
Я - малый мир. Во мне - соединенье
Земных и высших, Ангельских начал.
Но обе части я греху отдал -
И смерти обречён с того мгновенья.
Вы, кто открыл нам сей земли движенье
И прочность сфер, что в небе Бог создал,
В глазницы влейте мне морей волненье,
Очистите мой взор, что отсиял.
Я буду плакать. Нет, не повторится
Потоп, но, весь дымясь от скверн и зла,
Мой грех сгорит; в нём корень бед таится...
О, если б корень тот сгорел дотла!
И пусть Господне пламя опалит
Меня - и, сожигая, исцелит!
6
Вот и конец земного представленья,
Последний шаг нелёгкого пути,
Где я к последней цели смог дойти
В последнее, великое мгновенье.
Как тщится смерть навеки развести
Мой скорбный дух и тело, жертву тленья,
И дух предстанет Богу - и в смятенье
Трепещет сердце смертное в груди.
Дух к небесам вернется, на отчизну;
Плоть, что из праха встала, в прах падёт;
Грехи, летите в бездну, прочь от жизни,
Туда, куда ваш груз меня влечёт!
Но, коль чиста от вас душа моя,
И мир, и плоть, и ад оставлю я.
5
I am a little world made cunningly
Of Elements, and an Angelike spright,
But black sinne hath betraid to endlesse night
My worlds both parts, and (oh) both parts must die.
You which beyond that heaven which was most high
Have found new sphears, and of new lands can write.
Powre new seas in mine eyes, that so I might
Drowne my world with my weeping earnestly,
Or wash it, if it must be drown'd no more:
But oh it must be burnt! alas the fire
Of lust and envie have burnt it heretofore,
And made it fouler; Let their flames retire.
And burne me o Lord, with a fiery zeale
Of thee and thy house, which doth in eating heale.
6
This is my playes last scene, here heavens appoint
My pilgrimages last mile; and my race
Idly, yet quickly runne, hath this last pace,
My spars last inch, my minutes latest point.
And gluttonous death, will instantly unjoynt
My body, and soule, and I shall sleepe a space.
But my'ever-waking part shall see that face,
Whose feare already shakes my every joynt:
Then, as my soule, to'heaven her first seate, takes flight,
And earth-borne body, in the earth shall dwell.
So, fall my sinnes, that all may have their right,
To,where they'are bred, and would presse me, to hell.
Impute me righteous, thus purg'd of evill,
For thus I leave the world, the flesh, the devill.
10
Бедняжка Смерть, победой не кичись,
Не принимай всерьез людского страха:
Ты - не тиран. Не гибнут те, кто к праху
Тобой приравнен, как ты не трудись.
Приют ты даришь тем, кто бросил жизнь, -
Приют на время, сон, отдохновенье;
От плоти отдохнуть, как от служенья,
К тебе приходят люди; не гордись.