Когда замолкнет пенье над долиной,
Зной лета не утратит красоты,
Но, лишь привыкнув к песне соловьиной,
Сочтёшь его напев невзрачным ты.
Как соловей, умолк и я - и пусть!
Боюсь в тебе я песней вызвать грусть.
Сонет 98
From you have I been absent in the spring,
When proud-pied April (dress'd in all his trim)
Hath put a spirit of youth in every thing,
That heavy Saturn laugh'd and leapt with him.
Yet nor the lays of birds, nor the sweet smell
Of different flowers in odor and in hue,
Could make me any summer's story tell,
Or from their proud lap pluck them where they grew;
Nor did I wonder at the lily's white,
Nor praise the deep vermilion in the rose,
They were but sweet, but figures of delight,
Drawn after you, you pattern of all those.
Yet seem'd it winter still, and, you away,
As with your shadow I with these did play.
Сонет 102
My love is strength'ned, though more weak in seeming,
I love not less, though less the show appear;
That love is merchandiz'd whose rich esteeming
The owner's tongue doth publish every where.
Our love was new, and then but in the spring,
When I was wont to greet it with my lays,
As Philomel in summer's front doth sing,
And stops [her] pipe in growth of riper days:
Not that the summer is less pleasant now
Than when her mournful hymns did hush the night,
But that wild music burthens every bough,
And sweets grown common lose their dear delight.
Therefore like her, I sometime hold my tongue,
Because I would not dull you with my song.
Сонет 110
Да, это так: по свету я бродил,
Наряда не снимая шутовского,
За грош я продавал душевный пыл,
Страсть попирал я увлеченьем новым!
Да, это так: суровой правде я
Смотреть в лицо не смел - и отвернулся...
Но я нашёл тебя, любовь моя,
И юный пыл опять во мне проснулся.
И вот - итог. Не стану я искать,
Чтоб жажду утолить, источник новый
И страсть мою изменой проверять.
К тебе, богиня, обращу я слово:
Позволь в конце нелёгкого пути
Найти приют мне на твоей груди.
Сонет 119
Каким питьём из слёз Сирен убит,
Каким же я отравлен зельем ада?
Друг друга порождают страсть и стыд,
И только боль - за боль мою награда.
Но чем я был в дни счастья виноват?
В чём грешен был в час светлого веселья?
За что Господь казнил меня стократ
Так, что мои глазницы опустели?
Но - слава злу за всё его добро!
Свет ярче виден нам во мраке горя.
Любовь моя, пленённая хитро,
Сильней Вселенной станет, с горем споря.
Так, всё в беде утратив, лишь теперь
Я сделался богатым - от потерь.
Сонет 110
Alas, 'tis true, I have gone here and there,
And made myself a motley to the view,
Gor'd mine own thoughts, sold cheap what is most dear,
Made old offenses of affections new;
Most true it is that I have look'd on truth
Askaunce and strangely: but by all above,
These blenches gave my heart another youth,
And worse essays prov'd thee my best of love.
Now all is done, have what shall have no end,
Mine appetite I never more will grind
On newer proof, to try an older friend,
A god in love, to whom I am confin'd.
Then give me welcome, next my heaven the best,
Even to thy pure and most most loving breast.
Сонет 119
What potions have I drunk of Siren tears
Distill'd from limbecks foul as hell within,
Applying fears to hopes, and hopes to fears,
Still losing when I saw myself to win!
What wretched errors hath my heart committed,
Whilst it hath thought itself so blessed never!
How have mine eyes out of their spheres been fitted
In the distraction of this madding fever!
O benefit of ill, now I find true
That better is by evil still made better,
And ruin'd love when it is built anew
Grows fairer than at first, more strong, far greater.
So I return rebuk'd to my content,
And gain by ills thrice more than I have spent.
Сонет 129
Растрата духа и опустошенье -
Вот сладострастья верная цена.
В нём в грубом, злом, бессмысленном смешенье -
Бесстыдный стыд, невинная вина.
Мы вечно ищем то, что презираем,
Найдя, его готовы проклинать.
Приманки цену мы прекрасно знаем -
Но к мышеловке тянемся опять.
Безумен тот, кто знает сладострастье,
Безумней, кто не ведал никогда.
Искать его - вот истинное счастье,
Найти его - вот горе, вот беда!
Мы, зная всё, спешим на свет из врат -
Небесных врат, ведущих прямо в ад!
Сонет 140
Будь мудрой в той же мере, что и злой,
Не заставляй меня прервать молчанье!
Пусть слова не даёт мне облик твой -
Но за меня заговорит страданье.
Да, ты не любишь. Но - хоть сделай вид,
Хоть обмани меня любовью мнимой!
Так часто врач больному жизнь сулит,
Но знает, что болезнь неизлечима.
Ты холодом сведёшь меня с ума!
Бред ходит за безумием по следу,
А наша чернь, безумная сама,
Как истине последней, верит бреду.
Так, нелюбви твоей наперекор,
Да будет чист - при мрачном сердце - взор!
Сонет 129
The expense of spirit in a waste of shame
Is lust in action; and till action, lust
Is perjured, murderous, bloody, full of blame,
Savage, extreme, rude, cruel, not to trust,
Enjoy'd no sooner but despised straight,
Past reason hunted, and no sooner had
Past reason hated, as a swallow'd bait
On purpose laid to make the taker mad;
Mad in pursuit and in possession so;
Had, having, and in quest to have, extreme;
A bliss in proof, and proved, a very woe;
Before, a joy proposed; behind, a dream.
All this the world well knows; yet none knows well
To shun the heaven that leads men to this hell.
Сонет 140
Be wise as thou art cruel, do not press
My tongue-tied patience with too much disdain,
Lest sorrow lend me words, and words express
The manner of my pity-wanting pain.
If I might teach thee wit, better it were,
Though not to love, yet, love, to tell me so,
As testy sick men, when their deaths be near,
No news but health from their physicians know;
For if I should despair, I should grow mad,
And in my madness might speak ill of thee;
Now this ill-wresting world is grown so bad,
Mad slanderers by mad ears believed be.
That I may not be so, nor thou belied,
Bear thine eyes straight, though thy proud heart go wide.
Уильям ШЕКСПИР
Монологи Гамлета
( Гамлет , акт 1, сцена 2)
O that this too too sallied flesh would melt,
Thaw, and resolve itself into a dew!
Or that the Everlasting had not fix'd
His canon 'gainst [self-]slaughter! O God, God,
How [weary], stale, flat, and unprofitable
Seem to me all the uses of this world!
Fie on't, ah fie! 'tis an unweeded garden
That grows to seed, things rank and gross in nature
Possess it merely. That it should come [to this]!
But two months dead, nay, not so much, not two.
So excellent a king, that was to this
Hyperion to a satyr, so loving to my mother
That he might not beteem the winds of heaven
Visit her face too roughly. Heaven and earth,
Must I remember? Why, she should hang on him
As if increase of appetite had grown
By what it fed on, and yet, within a month -
Let me not think on't! Frailty, thy name is woman! -
A little month, or ere those shoes were old
With which she followed my poor father's body,
Like Niobe, all tears - why, she, [even she] -
O God, a beast that wants discourse of reason
Would have mourn'd longer - married with my uncle,
My father's brother, but no more like my father
Than I to Hercules. Within a month,
Ere yet the salt of most unrighteous tears
Had left the flushing in her galled eyes,
She married - O most wicked speed: to post
With such dexterity to incestious sheets,
It is not, nor it cannot come to good,
But break my heart, for I must hold my tongue.
О, если б эта плоть смогла исчезнуть,
Пропасть, растаять, изойти росой!
О, если бы Господь не запретил
Самоубийства! Боже мой! Насколько
Ничтожным, мелким, плоским, безобразным
Мне кажется весь мир, мой мир постылый!
Вот мерзость! Сад, заросший без прополки
Травою сорной, той, что отравляет
Природу...До чего доходит жизнь!
Двух месяцев не минуло, как умер...
И кто? Гиперион, богоподобный
В сравненьи с нынешним сатиром; мать
Так возлюбивший, что весенний ветер
Не смел ее лицо овеять резко...
Земля и небо! Должен помнить я о нем?
Она его любила так, как будто
От утоленья возрастала страсть,
Но месяц миновал - всего лишь месяц...
Как объяснить и как понять мне это?
Неверность - имя женщине! Лишь месяц...
И башмаки не сношены, в которых
Она за телом мужа горько шла,
Как Ниобея, плача, - что же ныне? -
Господь, бездушный зверь и то любви
Хранил бы верность дольше! - вышла замуж
За дядю. Он на брата непохож,
Как я - на Геркулеса. Только месяц!
Её глаза просохнуть не успели
От соли слез притворных - и она
Венчается опять! Как скор порок,
Готовивший ей одр кровосмешенья!
Нет, это все к добру не приведет!
Но бейся, сердце, а язык, молчи!
( Гамлет , акт 1, сцена 5)
O all you host of heaven! O earth! What else?
And shall I couple hell? O fie, hold, hold, my heart,
And you, my sinows, grow not instant old,
But bear me [stiffly] up. Remember thee!
Ay, thou poor ghost, whiles memory holds a seat
In this distracted globe. Remember thee!
Yea, from the table of my memory
I'll wipe away all trivial fond records,
All saws of books, all forms, all pressures past
That youth and observation copied there,
And thy commandement all alone shall live
Within the book and volume of my brain,
Unmix'd with baser matter. Yes, by heaven!
O most pernicious woman!
O villain, villain, smiling, damned villain!
My tables - meet it is I set it down
That one may smile, and smile, and be a villain!