— Эй, Сохатый! – это Сириус окликнул друга с другой стороны озерца. Джеймс встряхнулся, приходя в себя, и огляделся вокруг. Ученики, да и сами мародеры, выглядели словно пришибленные – каждый увидел в озере что-то важное для себя, но пока еще сокрытое глубоко внутри. Некоторые напряженно хмурились, пытаясь осознать увиденное, кто-то просто отмахивался, не желая забивать себе голову, по их мнению, бессмысленными глупостями.
На следующем «привале» их импровизированной экскурсии ученики оказались на склоне – внизу, везде, куда можно было дотянуться взглядом, темнел мрачный и пугающий Лес. Через несколько минут ожидания, когда все уже начали волноваться и озираться по сторонам, вдали что-то сверкнуло.
Ученики тут же вгляделись в происходящее и восхищенно вздохнули. Небольшой табун белоснежных, грациозных и будто бы излучающих светлое сияние, лошадей, остановился внизу, перед склоном. У каждой лошади на голове был виден витой, такой же белоснежный, как и само животное, рог, не оставляющий сомнения в том, кем являются эти прекрасные создания.
— Единороги, — тихо прошептала одна из девушек, смотря на животных сияющими глазами. Один из единорогов внезапно поднял голову, на секунду он засветился ярче обычного, а через мгновение над табуном раскинулся мерцающий шатер.
— Это защитная магия, — объяснил всем присутствующим Сириус. – Единороги опасаются людей, потому не подпускают близко к себе. Есть, конечно, более-менее прирученные, но их не так уж и много.
— А вон там, — Джеймс вытянул руку влево, указывая на огромное дерево, виднеющееся вдали, — живут дриады.
Словно подтверждая его слова, на дереве загорелось несколько светлячков, и стали видны маленькие, похожие на миниатюрные дома, постройки, расположившиеся на самых толстых ветвях. Если приглядеться, можно было даже рассмотреть широкую лестницу, обхватывающую дерево словно спираль по всей высоте, и теряющуюся в листве.
— Но туда мы не пойдем, — мягко покачал головой Ремус, — дриады очень не любят, когда нарушают их покой. А их магия, природная и древняя, усиленная за счет самого Леса, способна нанести любому волшебнику немалый ущерб.
Вдруг одна девушка вскрикнула, испуганно оглядываясь.
— Тише, — поднял руку Ремус. – Это Сильвы, так называемые духи леса, способные вселяться в деревья и управлять ими.
Несколько подобных деревьев окружило учеников, в их стволах внезапно раскрылось множествожелтых глаз, с интересом рассматривая гостей.
— Они не причинят нам вреда, — спокойно сказал Джеймс, — главное не провоцируйте их.
Один из Спринганов наклонился и подал девушке-пуффендуйке непонятный пушистый комок. Пуффендуйка неуверенно взяла его на руки и восторженно воскликнула: комок оказался на поверку чем-то средним между котенком и енотом. У него был чрезмерно длинный полосатый хвост, белая шерстка, просто огромные черные глаза и большие уши, которыми он забавно шевелил. Лапа у маленького существа была вывернута под странным углом. Девушка на секунду замялась, а потом осторожно спросила:
— Можно забрать его в школу? Вылечить?
Спринган с натугой наклонился, будто бы кивая, и девушка, совершенно счастливая, прижала забавное существо к груди. Ремус лишь удивленно покачал головой в ответ на безмолвный вопрос Сириуса – он тоже не знал, что это за создание.
Следующая остановка состоялась на ничем не примечательной прогалине – она была небольшой, и ребятам пришлось встать поближе друг к другу, чтобы каждый смог уместиться на этом небольшом участке Леса.
Сириус задумчиво поднял голову, призывая тем самым и всех остальных сделать то же самое. Как только ученики подняли головы, все они изумленно ахнули – небо над ними, непередаваемо черное, глубокое и таинственное, освещали мириады звезд – они мерцали над головой, каждая – свои цветом. Радужное сияние окутывало Лес, даря ощущение невероятного чуда. В воздухе слышался хрустальный перезвон колокольчиков, исходящий от покачивающих ветвями деревьев.
— Когда они станут прозрачными, — тихо-тихо прошептал Сириус, — загадывайте желание. И оно сбудется.
Не успели ребята спросить «кто они?», и почему что-то должно стать прозрачным, как Лес на мгновение словно бы мигнул и внезапно стал насквозь прозрачным. Все замерли, потирая глаза, не понимая, что это – обман зрения, или все это происходит на самом деле. На десятки миль вокруг все деревья, каждая травинка и каждый листочек насквозь высветились радужным светом: остались лишь очертания и смутные контуры. Казалось, стоит лишь прикоснуться к этому восхитительному творению, каковым на одну долгую минуту стал Лес, и он рассыпется, разлетится тончайшими, прозрачными лепестками и крохотными осколками.
Через мгновение Лес «мигнул» снова и вновь приобрел привычный вид, разом навалившись всей своей тяжестью и накрыв присутствующих плотным пологом непроглядных теней. Звезды на небе, чуть поблекшие, светили ровным бледно-желтым светом.
Даже Малфой, всегда скептически и надменно настроенный на все возможные, так называемые «чудеса», застыл с открытым ртом, бессмысленным взглядом пялясь на ближайшее дерево.
Сириус дернул головой, приходя в себя, а Джеймс ошарашенно выдохнул.
— Просто невероятно, — тихо прошептал он через минуту. – Словами не описать, это действительно просто необходимо видеть.
Через десять минут более-менее опомнившиеся ученики снова двинулись в путь. По словам мародеров, следующая остановка будет последней, но самой удивительной.
Беата задумчиво сверлила взглядом затылок Сириуса, вынужденная признать, что на этот раз мародеры превзошли самих себя, АВ и всех прошлых и будущих шутников в придачу. То, что происходило сейчас, было самым настоящим представлением из ряда тех, которые можно увидеть лишь раз раз в жизни.И тот, кто пропустит подобный спектакль, действительно потеряет очень и очень много.
По мере продвижения в глубину Леса, пространство начал заполнять странный шум – то ли голоса, то ли смех. С каждой секундой он становился четче и четче, а впереди, за чернеющими стволами деревьев, виднелись светлячки. Эти не были похожи на тех, что освещали дорогу от Хогвартса к Лесу. Эти светлячки были маленькими, юркими и разноцветными. Они шныряли туда-сюда, словно живые, порой врезаясь в учеников и с забавным «пыхом» отлетая обратно.
Наконец, вся процессия оказалась в ярко-освещенной, наполненной звуками искристого смеха и звонких голосов, роще. Ребята остановились, удивленно оглядываясь, а, когда светлячки начали разрастаться, приобретая вполне себе человеческую форму, некоторые вскрикнули от неожиданности. Маленькие светящиеся человечки оказались на самом деле миниатюрными женщинами с миловидными личиками и разноцветными крыльями всех возможных форм и размеров, покрытых причудливыми узорами.
— Феи! – восхищенно выдала Лили Эванс. – Они и вправду существуют?
— Нет, что ты! На самом деле ты надышалась галлюциногенными парами, и тебе все это кажется, — крайне сварливо ответило ближайшее существо. Постепенно черты ее лица проявлялись все четче и четче, и, наконец, стало видно, что это была отнюдь не молодая, но весьма красивая и величественная фея. Королева Фей или, как ее называл собственный народ, — Матушка. Она смотрела на гостей с усмешкой, с интересом переводя взгляд с одного лица на другое.
— Ваши друзья, — она благосклонно улыбнулась Джеймсу, — попросили нас об одной услуге. Скажем так, о «финальном» подарке в конце этого увлекательного путешествия для каждого из вас. И мы решили согласиться и удовлетворить эту просьбу.
Фея вновь улыбнулась, а затем подняла руки с невесть как оказавшимся в ладонях флаконом. Внутри флакона парили искрящиеся пылинки, они излучали сияние, притягивая и маня к себе.
— Это…
— Пыльца фей, — усмехнулась женщина, — необходимый и основной компонент зелья Феликс Фелицис. Зелья удачи.
— Но нам никогда не говорили, что в зелье Удачи входит пыльца Фей! – тут же воскликнула одна из когтевранок.
— И неудивительно. Пыльца входит в состав одного из ингредиентов, ибо долго хранить ее в ином виде просто-напросто невозможно. Как только любой, не принадлежащий к моему народу, прикасается к Пыльце, она растворяется, исчезает. Однако, если мой народ добровольно пожалует вам всем этот дар, Пыльца продержится около недели. Но не дольше. И с каждым днем она будет все больше терять свою силу, так что используйте ее с умом и не передержите.
— С чего вам давать нам такой ценный предмет за просто так? – Малфой весьма подозрительно рассматривал говорившую фею.
— С того, что полукровки или же просто иные магические существа устали от самоуправства волшебников. Вы не ставите нас в один ряд с разумными существами, когда как мы – куда древнее и мудрее вашей расы. Быть может, хотя бы так вы осознаете, что были не во всем правы.
— Едва ли то, что вы один раз пожалуете нам волшебную Пыльцу, разом исправит ваше положение в магическом сообществе.
— Вода камень точит, мистер Малфой, — мягко улыбнулась фея и лукаво добавила: – Тем более воздействовать на ваши неокрепшие юные умы куда проще и разумнее, нежели говорить с закостенелыми борцами против прав полукровок.
И, не успел Люциус возразить или спросить, откуда та знает его имя, женщина растворилась в воздухе.
Ученики начали удивленно озираться, но и остальные феи – все кроме одной – растаяли, рассыпаясь на десятки маленьких и забавных светляков.
— В ваших карманах, — произнесла незнакомая фея, — вы найдете наш скромный подарок. И еще. Меня просили передать кое-что.
Джеймс и Сириус удивленно переглянулись.
— АВ… надеюсь, я правильно произношу это… имя. Просили сообщить всем вам, что в ночь Хэллоуина возможны всякие чудеса. Граница между нашим миром и миром духов истончается, и появляется возможность поговорить с теми, кто ушел слишком рано, и с кем вы так и не успели попрощаться.
Все присутствующие ошеломленно замерли, переговариваясь и перешептываясь. У некоторых из ребят и вправду были те, кого они хотели бы увидеть еще хотя бы раз в жизни, хотя бы мельком, на одну секунду. И сейчас их желание могло исполниться.
— Я прошу отнестись к этому с уважением, – продолжала фея. — Это невероятно сложный ритуал, и провести его совсем не просто. Тот, кто решился на это ради вас – невероятный человек. Не нужно глупых шуток. Те, кому необходимо, пусть идут за мной. Остальные могут вернуться в школу вместе с вашими друзьями. Всех тех, кто пойдет со мной, я выведу обратно сама.
Небольшая группа студентов, посовещавшись несколько минут, отделилась от остальных и робко приблизилась к фее. Та, взглянув в глаза каждому из них, размеренно кивнула и, развернувшись, полетела вглубь Леса. Ее крылья, словно свет маяка, освещали дорогу следующим за ней студентам и указывали путь.
— Шах и мат, — тихо произнесла Беата, глядя в спину удаляющемуся за феей Малфою.
— Что… Что ты имеешь в виду? – Сириус постепенно приходил в себя.
— Это действительно очень сложный ритуал – из разряда темной магии. Требует огромного количества усилий и приготовлений. Но и результат… того стоит. Его можно провести только во время Хэллоуина и на определенной земле, вроде той, на которой стоит Лес.
— Эти АВ…
— Прекрати, Блэк! То, что они сделали – восхитительно! Это же не просто глупая выходка, это удивительный шанс для тех, кто не успел попрощаться с тем, кого любил! – глаза Беаты пылали в темноте, рассержено смотря на Сириуса.
Тот вдруг задумчиво кивнул, а потом обернулся к Джеймсу:
— Сохатый, ты не мог бы вернуть учеников в их кроватки? Мне тут нужно кое-что и кое с кем обсудить.
Беата удивленно взглянула на Сириуса, но, прежде чем она успела что-нибудь спросить, Джеймс, понимающе хмыкнув, уже направился к ученикам, привлекая к себе их внимание и указывая рукой в сторону тропы.
Сириус, удовлетворенно ухмыльнувшись, вновь развернулся к Беате.
— Ну а теперь мы поговорим.
***
— Что ты делаешь, идиот?! – прошипела Паркер, осторожно заглядывая Регулусу через плечо.
— Обматываю его бородой, — шепотом ответил слизеринец. – Ему так только теплее будет!
— Я думала, ты пошутил, когда сказал, что собираешься сделать это! Это же директор школы!
— Ну и что? Он не человек, что ли? Над ним теперь и подшутить нельзя?
— Регулус! – Эмили вцепилась в плечо слизеринца, пытаясь оттащить его от длиннобородого волшебника. Парень изо всех сил сопротивлялся, вцепившись в бороду Дамблдора, отчего та опасно натягивалась.
Их безмолвная борьба с пыхтением, сопением и шипением продолжалась несколько минут. Внезапно Регулус почувствовал, что борода в его руках по неведомой причине стала оттягиваться обратно. Он медленно начал поднимать глаза и закричал от ужаса и неожиданности, когда встретился взглядом с серьезными ярко-голубыми глазами директора школы. Эмили подпрыгнула на месте, встревоженная воплями Регулуса, а затем, подняв голову, и сама подхватила крик слизеринца. В глазах Дамблдора плясало не сулившее ничего хорошего голубое пламя. Директор открыл рот, собираясь что-то сказать, но слизеринец с когтевранкой завопили еще громче и, спотыкаясь на ходу, как можно быстрее побежали вон из залы. Дамблдор грозно хохотал им вслед, размахивая руками, отчего на бегущих обрушивались ярко-синие искры, а за спиной что-то грохотало и гремело.
Только через десять минут сумасшедшего бега друзья остановились, чтобы передохнуть.
— Черт! – воскликнул Регулус. – Он же просто подшутил над нами, как над самыми глупыми малолетками!
— Ты хотел подшутить над ним, он – над тобой, — с трудом произнесла запыхавшаяся Эмили.
Регулус только вздохнул, подозрительно оглядывая себя в поисках ранений или какого-либо ущерба, потрогал накладные ногти на одной руке, потом – на другой, и его лицо внезапно приобрело выражение неописуемого ужаса.
— Что с тобой? – обеспокоенно спросила Эмили.
— Ногти бабы Яги! Я их приклеил сегодня днем, но они… они не снимаются!
— Подожди-подожди. Они и не должны, разве нет? Ты же специально…
— Да нет! Они как будто вросли в настоящие ногти! Когда я пытаюсь их отклеить, мне становится больно!
— А…
— Дамблдор наверняка специально заколдовал их, пока мы убегали!
— Ну раз заколдовал, значит можно и расколдовать, — несколько неуверенно произнесла Эмили. – Дай посмотрю, о…
— Что?
— А твой грим? На лице. Он стирается? – девушка аккуратно провела рукой по лицу Регулуса. – Ой, кажется, нет…
Регулус вдруг вздрогнул, неуверенно уставившись за спину Паркер. Та обернулась, ожидая увидеть самое худшее – например, разгневанного Дамблдора или Филча, или Малфоя на худой конец, но перед ней стоял лишь Ремус Люпин.
— Ремус? – облегченно выдохнула девушка. – Это всего лишь ты.
— Да, — неожиданно холодно ответил тот, и в его глазах сверкнула плохо скрываемая ярость. – Это всего лишь я.
— Подожди, ты чего?
— Ничего, можете продолжать то, что начали, — ровно произнес Люпин и, резко развернувшись, удалился в противоположном направлении.
— Что с ним такое? – недоумевала Паркер.
— Амэл, за те годы, что ты усердно училась, твои мозги, кажется, совсем заплесневели, — вздохнул Регулус и, видя, что девушка до сих пор ничего не поняла, воскликнул: — Не надо было гладить меня по лицу!
— Я и не гладила! Я проверяла…
— Да, но как это выглядело со стороны?
— Но как он мог такое подумать, Рег? Ты же страшный, и…
— Спасибо.
— Я имею в виду, в этом костюме.
— Ну-ну, — хмуро кивнул Регулус, а потом задорно ухмыльнулся. – Удивительно, как можно быть такой умной в учебе и такой дурой в жизни?
— Регулус!
— Правда глаза колет? – хихикнул он. Эмили в ответ лишь скривилась, состроив слизеринцу злобную гримасу. – Да ладно, догони его, все объясни, признайся в любви, встань на колено, попроси руки и сердца…
— Не пей больше, ладно? Сейчас уже поздно. Тем более, если он уже дошел гостиной, что я буду делать? Биться головой о портрет Полной Дамы?
— Может, поумнеешь…
— Иди ты!
Регулус весело расхохотался, а потом снова разом погрустнел, рассматривая свои страшные и черные, якобы гнилые ногти, которые крепко-накрепко вросли в его собственные.
***
Сириус Блэк навис над Беатой Спринклс, уперевшись рукой в ствол дерева справа от головы слизеринки.
— Ты о чем-то хотел поговорить, Блэк? – беспечно вопросила она, глядя прямо в потемневшие от ярости глаза Сириуса. – Так, ты не молчи. Я не кусаюсь!